Встреча в парке

       
       Николай Титов
       
       Встреча в парке
 
       Праздничный майский день… По аллеям и газонам парка, искренне радуясь свободе, солнцу и теплу, наперегонки бегают дети. Со всех сторон слышны их радостные, восторженные крики.
       Сергей Иванович гулял по аллеям, снисходительно поглядывая на шумную, весёлую детвору, и не заметил, как вышел к открытой концертной площадке. На миниатюрной сцене он увидел украшенного лентами пони и человека, заботливо расчёсывающего щёткой гриву маленького скакуна. Около человека суетилась лохматая собачка. Она периодически заливалась лаем и пыталась запрыгнуть пони на спину, но человек эти попытки решительно пресекал.
       «Будет представление… Ожидают, пока народ соберётся!» – подумал Сергей Иванович, наблюдая за этой сценкой. Он огляделся: концертная площадка имела форму амфитеатра, выглядела очень уютно и была заполнена зрителями более чем на треть. Сергей Иванович снял плащ, что бы не париться на солнышке, аккуратно сложил его и занял место в верхнем ряду…
       Прошло десять минут… Тихо играла музыка… Человек на сцене неспешно расчёсывал пони, а неугомонная собачка бегала по кругу. Во всём этом была какая-то неопределённость, отчего у Сергея Ивановича появилось лёгкое раздражение… К тому же и зрители собирались медленно: многие из посетителей парка проходили мимо, привлечённые весельем, царящим у работающих аттракционов. Сергею Ивановичу стало неинтересно… Похоже, начало представления откладывалось на неопределённое время, а сидеть без дела, сложа руки, надоело. Вытерпев ещё пару минут, он собрался уходить, как вдруг, словно ниоткуда, в проходе поя-вился мальчишка лет семи. Своим внешним видом – старой, застиранной курточкой, потрё-панными джинсами и сбитыми кроссовками, он сразу же привлёк внимание Сергея Ивановича. Наряд мальчишки не соответствовал праздничному дню, но это обстоятельство, как видно, его нисколько не смущало. Озорная физиономия мальчишки излучала столько радости и уверенности в своих силах, как будто он только что одержал победу в битве, определяющей его судьбу, и готов к дальнейшему познанию бескрайнего и удивительного мира! Многие озорники выглядят подобным образом, но в облике этого мальчишки было нечто, не свойст-венное столь юному возрасту! У Сергея Ивановича появилось стойкое ощущение: внутрен-ний мир мальчишки более значим и сложен, чем могло показаться на первый взгляд. Сергей Иванович не сразу разобрался, что заставило его придти к такому выводу, но, приглядевшись к мальчугану более внимательно, понял: в его глазах помимо озорства появлялось мимолёт-ное, почти неуловимое выражение отчаянной тоски и печали, более свойственных взрослому человеку, прожившему долгую жизнь и не раз столкнувшемуся на своём пути с несправедли-востью. Это открытие поразило Сергея Ивановича! По его разумению в глазах ребёнка не может и не должно быть выражения этих чувств, ведь он только начинает жизнь!..
       Оглядевшись по сторонам, мальчишка сел рядом, хотя вокруг было полно свободных мест.
       – Концерт покажут? – спросил он, заинтересованно глядя на сцену. Озорство в его глазах сменилось на выражение восторга, радостного ожидания сказочного и необычайно краси-вого события.
       – Наверное, – коротко ответил Сергей Иванович, не зная, как вести себя с мальчишкой.
       – А зачем здесь звери?
       Отвечать Сергей Иванович не торопился, соображая, как проще рассказать о том, что они могут увидеть на сцене.
       – Состоится выступление цирка! – не дождавшись ответа, восторженно произнёс мальчишка и, глядя лучистыми, светло-серыми глазами, спросил: – Вы любите цирк?
       Вопрос застал Сергея Ивановича врасплох: односложно ответить он не мог, а начинать длинный разговор желания не было…
       – Я очень хочу увидеть цирк! – сказал мальчишка. В его голосе было столько страсти и надежды на исполнение заветного желания, что Сергей Иванович невольно спросил:
       – Никогда не видел цирк?
       – Только по телевизору… Чуть-чуть… Когда разрешают смотреть, – дрогнувшим голо-сом ответил маленький собеседник. В его глазах вдруг угасла радость ожидания чуда, он съёжился и испуганно огляделся.
       – Ты один?.. А где родители?
       – Я убежал гулять, не предупредив маму.
       – Надо было отпроситься! – назидательным тоном произнёс Сергей Иванович.
       – Тогда меня не отпустили бы! А мне так хочется побегать!
       – Непоседа? Домой не загонишь?
       – Нет, просто меня редко отпускают гулять.
       У Сергея Ивановича слова мальчишки вызвали удивление и непонимание.
       – Ты преувеличиваешь! – возмущённо проговорил он. – Дети любят гулять, и не замечают, как быстро летит время! А родители переживают!
       – И моя мама переживает? – с сомнением спросил мальчуган.
       – Конечно! – уверенно ответил Сергей Иванович. – На то она и мама! Далеко живёшь?
       – Через дорогу, – мальчишка махнул рукой в сторону дома, крыша которого была видна за кронами деревьев. После небольшой паузы, не скрывая сомнения, спросил: – Надо маме сказать, где я?
       – Обязательно!
       – А я хочу посмотреть цирк!
       – Предупредишь маму и посмотришь.
       – А если она меня не отпустит и … накажет?
Для Сергея Ивановича это прозвучало нелепо: как можно наказать за признание собственной ошибки или вины?.. Он ко всем вопросам подходил со своей меркой…
       – Так не бывает! – ответил он. – Мама тебя выслушает, возможно – поругает! Она же переживает, что ты можешь угодить под машину, потеряться!.. Но обязательно отпустит, или придёт вместе с тобой!
       Мальчишка посмотрел на сцену, начало представления задерживалось. Человек и собачка ушли со сцены, но пони послушно стоял на прежнем месте, изредка кивая головой, как бы приветствуя вновь подходящих зрителей. Цвет глаз мальчишки изменился, в них стали преобладать тёмные тона, он притих и задумался.
       – Как вы считаете, – спросил он после короткой паузы, – если я сбегаю домой и скажу маме что хочу посмотреть цирк, она меня отпустит?
       – Отпустит! – ответил Сергей Иванович, не сомневаясь в своей правоте.
       – И я успею к началу представления?
       – Успеешь!..
       – И мама может придти вместе со мной?
       – И мама придёт! – Сергей Иванович искренне верил в то, что говорил: в этот прекрасный солнечный день иного решения быть не может!
       Мальчишка встал и замер в нерешительности.
       – Я люблю маму… и она меня любит? – вдруг спросил он.
       И опять вопрос застал Сергея Ивановича врасплох. Что тут ответишь?
       – Конечно!
       – Надо идти? – всё ещё сомневаясь, спросил он.
       – Иди, а я покараулю место.
       – И для мамы тоже, – неуверенно попросил мальчишка.
       – Обязательно!
       Мальчишка с надеждой посмотрел на взрослого человека, которому, как видно, доверял, но в его глазах уже не видно ярких, золотистых лучей, выражающих радость и счастье. Он ещё раз взглянул на сцену, отчего-то печально кивнул головой и ушёл…
       Шёл он медленно, согнув спину, в его облике не было прежнего озорства, и лихости… Сергею Ивановичу вдруг стало неловко за то, что он поспешно отделался от маленького собеседника. Проводив взглядом удаляющуюся фигурку, он принял решение обязательно дождаться возвращения мальчугана…
       Зрителей стало больше. Пони увели со сцены. Чувствовалось, что скоро состоится выход артистов. Сергей Иванович оглядывался по сторонам, он страстно желал, чтобы мальчишка успел вернуться до начала представления! Может, он пришёл с мамой и сидит где-то в дру-гом ряду?.. В маленьком амфитеатре все были на виду… Мальчишка отсутствовал.
Вскоре на сцену вышли артисты, и представление началось. Показывали номера с дрес-сированными животными. Дети, присутствующие в амфитеатре, с восторгом на лицах следи-ли за выступлением пони, умилялись послушанию лохматых собачек и искренне смеялись над проделками клоунов. Сергей Иванович испытал досаду: мальчишка не видит этого зре-лища! Исполнение его желания вновь откладывается на неопределённый срок! Чувство невольной вины не давало Сергею Ивановичу покоя: он корил себя за то, что своим поведе-нием заставил мальчугана отправиться домой, лишил его возможности взглянуть хотя бы на частичку своей детской мечты, ведь он этого так хотел!..
       Представление закончилось. Напрасно Сергей Иванович всматривался в лица уходящих зрителей: знакомой, озорной физиономии недавнего собеседника он так и не увидел! Сергей Иванович встал, надел плащ и медленно пошёл к выходу из парка. Отчего-то было ему стыд-но. Наверное, оттого, что он не пытался вникнуть в суть слов маленького человечка, отделал-ся шаблонными фразами и в очередной раз поставил под сомнение веру юного существа в справедливость слов, произносимых взрослыми людьми… Кем вырастет этот мальчишка, и каким словом помянет человека, волею судьбы оказавшегося рядом с ним в праздничный, солнечный день?..
       С тех пор прошло немало лет… Сергей Иванович никогда больше не встречал этого мальчишку, но в своих воспоминаниях неоднократно возвращался в тот майский день, когда, прожив уже большую часть жизни, вдруг неожиданно для себя всерьёз задумался о добре и зле, о грани, лежащей между этими понятиями… Как быть, чтобы эта грань не переросла в знак равенства?.. Символом знака равенства между добром и злом для него являлся запечатлённый в памяти навек озорной, любознательный и бесхитростный взгляд, в котором вдруг появлялось и мгновенно исчезало выражение боли, тоски и одиночества…
       Глядя в глаза внуков, он опасался увидеть этот символ, и делал всё, что было в его си-лах, чтобы ни излишнее добро, ни чрезмерное зло не изувечили души доверчивых, юных существ, которые придут на смену людям, их взрастившим…

…Нельзя сказать, что Сергей Иванович был наивным человеком, он понимал: реальная жизнь сурова и беспощадна, но он также понимал, что таковой её делают не детские мечты и желания! Иногда надо спросить с себя и ответить за содеянное… Только не поздно ли?.. И хватит ли на это ума и мужества?..