Колдовское место

КОЛДОВСКОЕ МЕСТО







       Недели не прошло после нашего приезда с рыбалки, где были всей семьей, как к нам в гости зашел старый знакомый, Кирилл. Давненько с ним не виделись. То он занят, то мы. Изредка лишь перезванивались. Приходу его обрадовались. Человек он интересный, общительный. А рассказчик какой – закачаешься. Жена стала рыбу жарить. Угостить его захотела. Сидим, друг друга расспрашиваем, кто и где пропадает. Он по командировкам мотается. А тут решил несколько деньков отдохнуть - съездить в родные края. Узнал ненароком, что мы в отпуске. Надумал и нас с собой взять. Давно хотелось мне там побывать, но ехать далеко, да еще с детьми. Позвал жену:
       - Оля, нас Кирилл в гости приглашает. Как ты на это смотришь? Может, съездим? Лишь бы девчонки выдержали дорогу.
       Тут и Кирилл стал уговаривать:
       - Поехали, не пожалеете. Что дома сидеть? Я вам такое место покажу - как в сказке побываете. Редко кого мы туда привозим. Это особенное место - колдовское.
       - Скажешь тоже - колдовское. Что же в нем особенного, Кирилл?
       - Поехали ребята. Я сейчас ничего не буду рассказывать, все увидите своими глазами.
       - А ночевать где? В твоей деревне?
       - Нет. Я вас специально оставлю на реке у Матвейкиной горы и уеду к родителям. На следующий день приеду к вам на стоянку. Думайте.
       Мы с Ольгой посидели, посоветовались. Отпуск еще не кончился, время есть. И лучше его, конечно, у речки провести, чем дома сидеть. Спросили у Кирилла, когда ехать. Сказал, что утром - если мы будем готовы. Нас это устраивало. Кирилл ушел, предупредив, что заедет за нами рано. Стали собираться. Багажа у нас немного, упаковали быстро. Продукты купить, да на что рыбачить приготовить - тоже недолго.
       Рано утром, как и обещал, Кирилл был у нас. Загрузив багаж, тронулись в путь. Оживленная трасса с каждым часом становилась пустынней. Изредка останавливались, чтобы отдохнуть, потом опять в машину. Первое время мелькали поля, деревни, перелески. Проскочили несколько рек. Дорога поднималась все выше - уводила в горы. Скоро с обеих сторон пошел сплошной лес. Иногда промелькнет полянка, да сверкнет вдалеке безымянная речушка или озеро. Вдруг резкий спуск с горы. Крутой поворот - и опять лезем куда-то под облака. Казалось, что конца не будет поездке. Весь день, ныряя вверх и вниз, вплотную прижимаясь к скалам, мы забирались в лесную глухомань. Ближе к вечеру, в очередной раз поднявшись на высокую гору, увидели где-то вдали мелькнувшую деревушку возле реки со скалистыми берегами. Дорога на спуске долго кружила по густому непроходимому лесу. Затяжной последний поворот - и мы выехали на длинную, но узкую речную косу. У поворота реки стояла, странной формы, гора.
       Все вышли из машины, разминая затекшие ноги. Вдруг у меня возникло чувство, что кто-то глядит на нас. Странное ощущение, непонятное. Кирилл, повернувшись в сторону горы, поздоровался с ней:
       - Здравствуй, Матвейка. Я гостей к тебе привез. Не обижай их тут без меня. Передавай привет Василинке. Я к вам завтра наведаюсь.
       Мы глядели изумленными глазами. Слишком серьезным было его лицо. О чем он говорил, мы не понимали.
       - Кирилл! Ты с кем разговариваешь? К кому в гости собрался? И кто нас может обидеть? Объясни….
       - Завтра, ребята, завтра. А сейчас ставьте палатки, располагайтесь. Отдыхайте после дороги. Я поехал в деревню, матушка, наверное, заждалась меня. Да, еще, Миша. Ты в Василинке рыбу не лови. Зря время потеряешь. Рыбы тебе и в реке хватит. Отдыхайте. Если что-то необычным покажется - не тревожьтесь. Вы здесь под охраной.
       - Ты что городишь, Кирюша? Кто здесь?
       - Завтра все узнаете. А сейчас я поехал. Дома ждут.
       Запрыгнул в машину и умчался, оставив нас в недоумении. Мы с Ольгой, переглядываясь, начали устанавливать палатки. Дочки по берегу носятся, устали сидеть весь день в машине. Пока готовили все к ночлегу, а уже сумерки наступали, девчонки убежали к горе. Потом видим - во всю прыть несутся к нам. Издалека было слышно, как они кричат. Подбегают, а у самих глазенки испуганные. Взахлеб, перебивая друг друга, говорят, что у скалы слышали чей-то тихий шепот - словно кто-то прячется. Я их успокаиваю, говорю, что им показалось. А у самого не проходит чувство, будто на нас глядят. Исподтишка поглядываю по сторонам. Нет никого. Коса пустая. Мы одни на ней.
       Пошел к этой странной горе. Заметил, что из леса вытекает горная речушка та самая Василинка. Она, обхватывая гору полукружьем, словно обнимая ее, впадает в большую реку. Под скалой, где они соединяются, вода в реке чистая-чистая. Присел на берегу, наблюдаю. Видно, как вверх по течению пробивается хариус. Чуть я шевельнулся, и он исчез, растворившись под коряжником. Я обрадовался. Решил, что завтра его половлю.
       Вдруг показалось, будто шепот тихий прозвучал, - и растаял в воздухе. Вздрогнув от неожиданности, оглянулся по сторонам. Никого рядом нет. С обеих сторон реки сплошной лес стоит, скала, да Василинка течет. Даже птиц не слышно. Прятаться некому, деревня далеко. Про себя думаю, что Кирилл завтра все объяснит, когда приедет. А до его приезда успею к обеду хариусов наловить. Подумал об этом, и опять послышался удаляющийся тихий шепоток. Сразу на душе стало неспокойно. Словно кто-то рядом находится. Пошел назад к нашей стоянке. Ольга спрашивает:
       - Ну что там? Видел кого-нибудь?
       - Оля, сам ничего не пойму. Тишина. Увидел рыбу в воде, только подумал, что завтра ее наловлю, как услышал шепот. Словно девушка что-то шепчет. Второй раз про хариусов подумал, и опять позади меня раздался шепот. Странное место. Ладно, давай поедим чего-нибудь и спать. Девчонки наши совсем умаялись.
       Быстро поели, мусор убрали - и в палатку. Дочки заснули, а я лежу с открытыми глазами, заснуть не могу. Потихоньку поднялся, пошел к костру посидеть. Дров в него подбросил. Яркое пламя высоко взметнулось в ночи, освещая берег. Его отблески выхватывали из темноты то кусочек реки, то темные и мрачные деревья, обступившие нашу стоянку. Откуда-то неслись непонятные шорохи и звуки. Слышно было, как журчала Василинка, словно с кем-то разговаривая и ласково нашептывая слова. Казалось, что в ней находится живая человеческая душа. Ладонями растер лицо. Что только не пригрезится в темноте...
       Под утро резко похолодало. Укрыл девчонок теплее, а сам опять вышел к костру. Над рекой, образовывая какие-то фантастические фигуры, поплыл туман. Закручиваясь, перекатываясь волнами, он становился все гуще, поднимался все выше, и вскоре закрыл берег, лес мрачный, реку. В гуще его, словно в молоке, тонули все звуки. Плотный туман, давящая на уши тишина - и ты один. Такого я еще не встречал. Вышла Ольга. Меня зовет и не замечает, что я рядом с ней нахожусь. И голос ее будто сквозь вату пробивается. Говорит удивленно:
       - Миша, откуда взялся такой туман? Куда нас Кирилл завез? И почему он с горой и речкой здоровался? Я боюсь тут оставаться. Не пойму, что здесь творится.
       - Я тоже ничего не пойму. Всю ночь у костра просидел. Речушка, как живая, с кем-то разговаривала. Потом всякие фигуры в тумане стали казаться. А сейчас, как облаком, все накрыло. Даже пальцев на руке не видать. Чудное место, странное.
       Понемногу становилось светлее. Чувствовалось, что поднимается солнце. Но оно никак не могло пробиться сквозь густой туман. Лишь видно было, что где-то наверху, все окрашивается в розовато-золотистый цвет. Спустя некоторое время стали заметны очертания Матвейкиной горы. Гляжу на нее и не могу понять, что она мне напоминает. Что-то слишком знакомое. Но что? Зверя? Нет. Человека? Трудно разобрать в таком тумане. Вроде бы лицо? Пожалуй, похоже. Но чье? Вскоре в листве деревьев зашелестел утренний ветерок. И вновь на воде, у самой горы, заплясали, закружились в каком-то колдовском танце бесформенные фигуры сказочных чудовищ. Слишком реальными, живыми они казались. Словно из другого мира появились вместе с облаками. Эти танцы продолжались до тех пор, пока солнце и ветерок не разогнали густой туман.
       Вновь возникло ощущение, что кто-то глядит на нас. Но солнце и предстоящая рыбалка развеяли мои сомнения и тревогу. Пока девчонки спали, я наказал Ольге готовить завтрак. Сам, взяв удочку и наживки, поспешил к Василинке, в надежде наловить хариусов или, если повезет, то даже и форель - царскую рыбу. Начал с устья. Меняя наживки, я махал и махал удилищем. Но безрезультатно. Ни одной поклевки. Не берет рыба. Так я прошел метров пятьсот выше по течению, ничего не поймав. Вот она, рыба, передо мной: медленно шевеля плавниками, поднимается по течению. Но стоит опустить насадку, как она тут же исчезает. Не солоно хлебавши, я пошел назад, пробираясь сквозь заросли ольхи. На косе, у горы, стоит Ольга. Потеряла меня.
       - Ты куда делся? Ушел и пропал. Мы тебе кричали, кричали. Ты что, не слышал?
       Странно, но я на самом деле не слышал никаких криков. Только шум деревьев, да журчанье воды. Успокоившись, она спросила про рыбу. Говорю ей, что видел много хариусов и форели, но ни одной рыбы не смог поймать. Ольга вспомнила, что Кирилл нам сказал там не ловить – бесполезно, а рыбачить на реке. Ну и Кирилл! Привез нас сюда, а сам смотался.
       Вернулись на стоянку. Думаю, что если он не обманывал, то рыба должна и здесь ловиться. Не прикармливая, захожу в воду. Первый заброс – и, как только поплавок встал, последовала поклевка. Не надеясь на хорошую рыбу, все же подсек. От мощного рывка у меня из рук чуть не вылетела удочка. Следом еще один такой же рывок - и поводок лопнул, как нитка. Обескуражено гляжу на воду. Как так? Кто это? Цепляю новый поводок. Пошла проводка. Поклевка. Подсечка - и заворочалась рыбина в глубине. Удилище жалобно потрескивало и все сильнее гнулось к воде. Рывок - и поводка нет. Здорово! Две проводки и два обрыва. Ставлю третий поводок, но уже потолще. Заброс. Поклевка. Подсекаю - и вновь в глубине стала биться крупная рыба. Держу. Удилище выгибается дугой. Хлыст окунается в воду. В голове у меня одна мысль: удержать, не упустить рыбу. Минуты вечностью казались. Вскоре я почувствовал, что сопротивление стало ослабевать. Очень медленно, но рыба сдвинулась с места. Не давая слабины, стал осторожно поднимать ее наверх. Еще немного - и в лучах солнца мелькнули огромный медно-красноватый бок и высокий плавник. Лещ! Здоровенный!
       Придерживая его голову над водой, дал подышать воздухом. Ведя удилищем, завалил его на бок. Повел к берегу. Ольга с подсаком стояла уже в воде. Завожу его туда, а он не проходит. Как метнулся в сторону! И опять пошла борьба. Через некоторое время я его поднял на поверхность. Пришлось без подсака вытаскивать его на берег. Вытащил, а у самого руки дрожат от напряжения. Да, такой лещ мне еще не попадал. Снова захожу в реку. Новая проводка пошла. И вновь поклевка. Засек. Борьба началась. Теперь уже я не торопился. Продержав, вымотал его и стал поднимать. Опять такой же лещ попал. Его тоже пришлось вытягивать на берег. Потом и третий лещ. И четвертый. Будто кто под водой сидит и на крючок их насаживает. Поймав, таким образом, штук шесть, я остановился.
       Решил снова счастья попытать - хариуса поймать. Но теперь надумал в устье идти, может там повезет. Подошел, стал на мушку гонять. Пусто. Не клюет. Насадки меняю, по-разному пробую. Что такое? Рыба - то плавает, я ее вижу, но не берет. Вильнет хвостом и в сторону уходит. Тут опять, словно шелест листьев, шепот тихий прозвучал. И ощущение, будто кто рядом стоит. Мне что-то не по себе стало от местных странностей. Кричу:
       - Кто здесь? Отзовитесь!
       Тишина. Лишь ласковое журчанье Василинки раздается. Отошел от устья, где вода мутной становится. Заброс. Есть первая поклевка! Обрадовался, думал, хариус попал. Но нет, голавчика вытащил. Еще раз забросил. Поклевка - и снова голавль. К устью вернулся. Сколько ни махал удилищем - пусто. Отойду от него - есть поклевки. Да еще на каждой проводке. Странно все здесь как-то. Там рыба ловится, тут нет. Шепот слышим ниоткуда. Словно привидения здесь живут. Вскоре подъехал Кирилл:
       - Как дела, ребята? Все нормально? Ничего странного не замечали? Не испугались?
       - Кирюша! Ты куда нас завез? Сюда уфологов нужно возить, чтобы изучали. Я всю ночь у костра просидел. Девчонки напугались. То шепот раздается, то кто-то следит за нами. Хотел в Василинке порыбачить - не удалось. Рыбы много видел, но ни одной не поймал. Зато в реке на каждой проводке ловил. Да еще каких! Сам погляди.
       Кирилл оглядел рыбу, а потом говорит:
       - Это вам Матвейка помогал. Редко он таких лещей кому-либо дает. Приглянулись вы ему. Не мусорите, порядок на берегу. Вот он вас и отблагодарил. А вы что, здесь фотографировались? Это бесполезно. Фотки не получатся. Серьезно. Дома сам увидишь. А насчет уфологов: приезжали несколько раз, изучали. Так и не смогли понять, что тут творится. Говорят, что какой-то провал тут. Но мы не верим. У нас свое мнение есть на этот счет.
       - Кирилл, не городи ерунды. При чем здесь гора, провал? Эта скала, что ли, здесь рыбой распоряжается? Честно сказать, я тебя не пойму.
       - Ладно, ребята. Не обижайтесь на меня. Расскажу вам одну историю, да кое-что покажу. А там - как хотите. Верить или нет - ваше дело. Собирайтесь. Нужно через лес идти. За вещи не беспокойтесь. Здесь ничего не пропадает.
       Переодевшись, мы подошли к нему, и Кирилл повел нас в лес, предупредив, чтобы ничему не удивлялись. Пробираясь сквозь кусты, перелезая через упавшие деревья, он вел нас все дальше в лесную глушь. Деревья обступали сплошной стеной, словно не хотели пропускать. Остановились в густых зарослях ольхи, сплошь окруживших нас. Кирилл говорит:
       - Слушайте внимательно. Не шевелитесь.
       Мы застыли. Слышно было, как где-то поблизости раздается журчание воды. Только я собрался об этом спросить Кирилла, как прозвучал тихий шелест листьев, похожий на девичий шепот. Будто кто-то боится громко говорить. У нас по спинам мурашки побежали. А Кирилл нам:
       - Это Василинка разговаривает.
       - Ты что говоришь? Привел, чтобы над нами посмеяться?
       - Нет, ребята. Серьезно говорю. Идите за мной, я вам ее всю покажу.
       Вслед за ним вышли на небольшую полянку. Смотрим - на ее краю, из-под земли вытекает не ручеек даже, а речка. По обеим сторонам - густые ольховые заросли. На другом конце поляны Кирилл показал нам углубление, словно здесь когда-то дом стоял. А потом повел он нас вдоль Василинки. Долго вел. Пока не уперлись в обломок скалы, лежащий посреди леса.
       - Глядите на Василинку.
       Тут мы обомлели. Речка, наткнувшись на скалу, пропала. Обошли вокруг. Нет ее. Что за наваждение? Кирилл, ничего не объясняя, повел дальше. Километра через полтора опять услышали журчанье. Глазам не верим. Снова она в зарослях течет. Журчит весело, перекатываясь по камням. Затихнет в омутке и снова начинает журчать. За ольшаником, росшим вдоль нее, так и шли к устью. Я спросил у Кирилла про хариусов - и словно серебро рассыпалось опять. Он говорит, что Василинка не дает их ловить, ее это друзья.
       - Ты что, Кирилл? Брось сказки нам рассказывать. Не верю я в эту чертовщину.
       - Я же вас предупредил. Расскажу историю. А там уж хотите, верьте, хотите, нет.
       Вскоре вышли на нашу косу около Матвейкиной горы. Здесь Василинка, словно лаская и обвивая край горы, впадала в реку. Расположились все на стоянке у костра, и Кирилл начал рассказывать:
       - Эта история передается у нас из поколения в поколение. Когда-то, очень и очень давно, в глухом лесу на поляне, где мы были, вдали от деревни стоял дом. В деревне жили охотники, да рыбаки. А в этом доме проживал старый колдун с дочкой - красавицей Василисой. Души в ней не чаял ее отец, ласково называл Василинкой. Никого к ней не подпускал. Не было у Василинке ни подруг, ни друзей. Обучал он ее своему злому ремеслу. Но не хотела она колдовству учиться. Любила Василинка людей, которых отец ненавидел. Рвалась к ним в деревню, убегала. Колдун наказывал ее за это. Неделями не выпускал из дому, заставляя учить заклинания. Умоляла она отца, чтобы отпустил ее к людям, но тот был неумолим: некому, кроме нее, передать секреты.
       Но Василинка пошла против отца. Как только уйдет он куда-нибудь надолго, она в окно выпрыгнет и бежит в деревню, к людям, на посиделки да хороводы водить. Веселая она была, заводная. Многие ребята засматривались на Василинку, но боялись гнева ее отца. А в гневе тот был страшен. Не любил, когда против его воли шли. Много горя он людям приносил. То отца-кормильца на охоте в лесу закружит, заведет в непроходимые дебри - тот и сгинет, не найдя дороги домой. То мор на скотину наведет. Но самым страшным было то, что он мог человека превратить в камень или в зверя лесного. Были такие случаи. Вдруг на пустом месте камень-валун появится, и в это же время в деревне кто-нибудь пропадет. То зверь лесной забредет в деревню, ломится в дом, воет. А семья все двери и окна на засов запирает, не зная, что это отец или сын их с охоты таким домой вернулся.
       Только один парень, Матвейка, не испугался его гнева. Косая сажень в плечах, красавец. Волосы русые вились до самых плеч. Силушку имел неимоверную. Да и характером тверд был. Что задумает, того обязательно добьется. Слыл он в деревне умелым и удачливым рыбаком. В любом месте в реку невод забросит и с рыбой его вытащит. А если в лесу со зверем страшным встретится - берегись зверь, голыми руками с ним справится. Да только на беду они с Василинкой встретились. Полюбили друг друга без памяти. Дня не могли прожить, чтоб не повидаться. То она сбежит к нему, то Матвейка к их избе подкрадется, пока ее отца нет.
       Надоело, наконец, ему прятаться. Решил открыться ее отцу. Рассказать про то, как они с Василинкой любят друг друга. Уговаривала она Матвейку:
       - Матвейка, любый ты мой! Не ходи ты к моему батюшке, не надо. Осерчает он. Чует мое сердце беду большую. Изведет он нас. Разлучит.
       - Василинка! Что ты такое говоришь? Каждый родитель хочет добра своему чаду. Он же человек, а не изверг. Упадем в ноги, и простит нас.
       - Не то говоришь, Матвеюшка. Не человек он вовсе, а колдун страшный. Не забывай этого. Не допустит батюшка, чтобы мы были вместе. Должен он силу мне передать, обучить. А если не передаст, то сам из-за этого сгинет. Вот потому-то он меня никуда и не пускает.
       - Не боюсь я батюшку твоего. Если добром нам не даст свадьбу сыграть, то украду я тебя у него. Избушку срублю на берегу реки, и будем жить припеваючи. А сунется к нам - у меня силы много, справлюсь.
       - Нет, Матвейка. Не будет по-нашему. Большую беду надо ждать. Чует сердце, что не встретимся мы с тобой больше живыми. Не ворковать нам на посиделках. Ох, беда идет неминучая. Прощай Матвейка! Прощай, любый мой!
       Вскочила с завалинки и убежала домой, потеряв по дороге платочек свой кружевной. А в это время, колдун, вернувшись, домой, не обнаружил Василинки. Рассердился сильно. Пошел в деревню ее искать, да наткнулся на ее платок. Понял, куда она потихоньку бегает. Стал расспрашивать людей, пугать их, чтобы сказали, с кем его Василинка встречается. Один не выдержал и признался ему: побоялся, что тот его семью изведет. Разгневался колдун, пошел на берег реки. Матвейка в это время вытаскивал невод полный рыбы. Налетел на него колдун, грозится:
       - Не для тебя я дочь растил. Не для того, чтобы она замуж вышла. Преемницей моей будет. Доля такая у Василинки.
       - Батюшка, смилуйся над нами. Любим мы друг друга. Не хочет она твоему ремеслу учиться, а хочет, чтобы мы вместе были. С людьми она будет жить, а не отшельницей. Не согласишься - я ее увезу отсюда, и не найдешь нас больше.
       Сильно за эти слова рассердился на Матвейку колдун:
       - Не будет вам жизни с ней. Попомни мои слова. За то, что пошли поперек меня, я страшную кару вам придумал. Изведу. Не дрогнет моя рука. Изведу и тебя, и дочь свою любимую, Василинку. Сам тоже пропаду.
       - Как ты можешь так говорить? На дочь родную руку поднять? Нет в тебе ничего человеческого. Изверг ты. Даже звери лесные своих детенышей не трогают. А ты не жалеешь. Счастья Василинке не желаешь, смерти ее хочешь. Не отец ты ей, а чудище страшное. Все равно мы сбежим от тебя. Всегда вместе будем.
       Не на шутку разозлился колдун. Не привык, чтобы ему перечили. Вскричал он тогда страшным голосом:
       - Сбежать? Спрятаться от меня замыслили? Не получится! Везде я вас бы нашел. Но ни к чему мне за вами гоняться. Вижу, что не будет от Василинки толку. Покараю вас, как задумал. Тебя, рыбак, страшная участь дожидается: в хранителя реки тебя превращу.
       Закрутился, завертелся он на одном месте, приговаривая свои заклинания. Топнул напоследок сильно ногой и говорит:
       - Любил ты, Матвей, рыбу ловить, но теперь ловить не будешь. Забрасывал невод, вытаскивая рыбу, но больше у тебя не получится. Каждый день будешь рыбу видеть, а поймать ее не сможешь. Красивый ты парень, но превратишься в древнего старика. Лицо твое каменное избороздят морщины. Вместо волос на голове, вырастут березы кудрявые. С этой минуты в скалу превратишься, склоненную над рекой. Навеки останешься здесь стоять: рыбу в реке разглядывать, да пересчитывать. Заклятие на тебя на веки вечные накладываю. Пусть свершится то, что я задумал. Да будет так, как я сказал! Камнем стань, скалою неприступной!
       И еще раз топнул ногой колдун.
       Почувствовал Матвейка, что тяжелеют ноги его. Врастают в землю, превращаясь в каменные глыбы. Наклонился он вниз, чтобы руками ноги сдвинуть, да не смог. Не слушаются руки. Не слушается тело, одевается камнем. Хотел последний раз поглядеть на родные места, но голова не поднимается, склонилась низко к воде. Скользит его взгляд по дну реки, словно он рыбу разглядывает. И понял Матвейка, что уходят последние силы. Хотел разогнуться, но не получилось. В скалу над рекой превратился рыбак.
       Затрепетало в этот миг сердце Василинки. Почуяло, что беда пришла. Выскочила из избы, побежала к реке, к своему Матвейке. Да на краю поляны попала навстречу рассерженному батюшке:
       - Ах ты, блудница! К жениху побежала? Да только теперь зря торопишься. Был твой Матвейка парнем удалым, а стал страшилищем каменным.
       - Батюшка! Что же ты сотворил? Что он тебе плохого сделал? Не жить мне без него. Лучше в речке утопиться, чем с тобой, извергом, жить.
       - Ты против меня, своего отца, пошла. Я должен знания тебе передать. Из рода в род они переходили. И если ты откажешься, то пропадет наша сила.
       - Это не сила, батюшка. Это боль людская, страдания. Погибель ты людям несешь, а не помощь. Не хочу я этого видеть.
       - В этом - то и сила наша. Чем больше горя люди от нас увидят, тем мы сильнее становимся.
       - Не нужна мне такая сила. Я с людьми хочу жить, им помогать. К ним уйду, с тобой не останусь. Матвейку ни за что загубил. Не могу я с тобой жить, не буду.
       - К людишкам захотела? Про любовь вспомнила? А не боишься, что и тебя не пожалею? Дочь родную?
       - Нет, не боюсь. Теперь мне нечего бояться. Нет Матвейки, не будет и меня. К скале прижмусь, в воду превращусь, но рядом с ним буду.
       Выдернула из волос своих ленту белую, бросила наземь. Превратилась Василинка в горную быструю речку. Побежала вода, зажурчала по камням. Закружила между кустами, к реке торопится, к Матвейке.
       Разгневался на нее отец-колдун. Видит, что упускает дочь. Один остается. Некому теперь власть сильную колдовскую передать. Бросился за ней, вернуть решил. Но не мог догнать Василинку. Преграду на ее пути поставил - обломок скалы в землю вогнал. Но и это не остановило Василинку. Ткнулась она в камень. Забурлила, закружилась на месте и пропала. Под землю ушла. Затрясся от злобы колдун. Понял, что не вернуть ему дочь. Стал он заклятие накладывать:
       - Была ты дочкой единственной, чистой. Но ослушалась меня. Не захотела стать хозяйкой этих мест, чтобы люди боялись тебя. За них хотела заступиться, за Матвейку замуж выйти. Но не будет по-твоему, а станет по-моему. Заклятье будет на тебе века вечные. В речку превратилась, и ею же останешься навсегда. Начнешь кружиться меж холмов. Скрою тебя от глаз людских зарослями ольховыми. И серьги драгоценные тебе не носить. Ольха свои серьги будет дарить. К Матвейке бежишь? Беги, беги. Торопись. Был человеком, а стал горою. Теперь вместо него, камень холодный будешь обнимать, да ласкать. Захочешь ему песню спеть, а он, вместо песни, журчание услышит. Вместо теплых рук воды холодные почует. И как бы ты к нему ни прижималась, ни ворковала, не воскресишь его. На века вместе будете. Да только друзьями вашими будут теперь одни рыбы, а не люди. Навечно останешься неугомонной, словно молодая. А Матвейка с каждым годом стареть будет. Мороз и солнце, дождь и ветер превратят его в старика. Лицо будет иссечено глубокими морщинами. Стоять ему так века. Хранителем реки я его назначил. А ты его помощницей станешь. Людей будешь отпугивать шепотом серебристым, ужас наводить на округу. Да свершится то, что я сказал. Да будет так навеки.
       Прочитал заклинания и ушел. С той поры его больше никто не видел. Никто о нем не слышал. Пропал колдун. Куда? Никто не знает. Но люди не забывают про Матвейку и Василинку. С добрым сердцем приходят они сюда. Хороводы водят, песни поют.
       Привыкли к тому, что иногда, словно кто-то серебряным колокольчиком прозвенит. Это Василинка балуется. Но не пугает людей, а смеется, привлекая их к себе и Матвейке, суженому своему. Берегут люди это место. Не каждого сюда приводят - лишь тех, у кого на сердце зла нет. А чужаков они не любят. Особенно тех, у кого черная душа. Тогда странные дела начинают здесь твориться. Сети поставят - утром их или рваными найдут, или они вообще пропадают. Переметы натянут, - потом одни обрывки находят. На берегу намусорят, разбросают - Василинка ни с того, ни с сего взбунтуется: выйдет из берегов, все посмывает.
       - Такая, ребята, история в народе ходит. Мне ее дед рассказывал. А ему его дед. И так далее. И сколько ей лет, об этом никто не знает. Дело ваше, верить или нет.
       И тут до меня дошло, на что похожа была гора. Лицо глубокого старца над рекой склонилось. Вон морщинистый лоб, щеки. Глаза с прищуром. И, словно волосы, березы кудрявые растут. А рядом Василинка журчит, что-то воркует.
       Уезжая, домой, я еще раз те места сфотографировал на память. Но Кирилл сказал, что не нужно, зря время теряю. Тогда я ему не поверил. Собираясь, попрощались с Матвейкой и Василинкой. И в ответ услышали тихий девичий шепот, словно колокольчик прозвучал. Кирилл сказал, что она нас в гости ждет. Понравились мы ей. И Матвейке понравились, коли дал мне рыбы наловить. Да, таких поклевок я нигде не видел и рыбы такой не ловил. Странное место, колдовское.
       И еще одна странность: приехав домой, проявили пленки. Но они все пустыми оказались. Ни одного снимка этих мест не осталось. Да еще с той поры один и тот же сон нам снится: про Василинку и Матвейку. Видим их в настоящем обличье, в человеческом. Видим избу, стоящую на речной косе. Матвейку, вытаскивающего невод из воды, полный рыбой. И Василинку, что поет свои звонкие песни. Видно, хочется им, чтобы мы опять туда приехали, их проведали.
       Выберем время - обязательно побываем в той местности. Тянет нас в эти загадочные, необъяснимые и сказочные места. Словно кусочек души там навсегда оставили.