Стиль жизни

Стиль жизни
                (или манера поведения)

Клавдий Кобылко  давно уже был без работы. Нельзя сказать, что  он был тунеядец или законченный пьяница, просто фирма, в которой он доселе пребывал персональным водителем, развалилась, и ему уже два месяца никак не удавалось найти другую работу. Хорошую работу тогда в Москве найти было трудно, да и сейчас, наверное, целое дело. Что бы её найти, нужно было, перелопатить целую кучу газет, сделать массу звонков и просидеть немыслимое количество времени на телефоне, разбирая разные,  в основном бестолковые предложения, чем сейчас  и занимался Кобылко,  от безысходности превращаясь в махрового  пессимиста, и хотя жена давила, гудела, ничего подходящего ему так и  не подворачивалось.
Но вот как-то  летним прекрасным днём, когда солнце уже было почти в самом зените, и когда Клавдий  потерял почти все надежды, небесным громом разверзся тот самый желанный и долгожданный телефонный звонок... О радость! Кобылко снова взяли на работу  персональным водителем на машину «Ауди» последней модели возить крутого хозяина. Хозяин у него хоть и был "крутоватым", однако ничего человеческого не потерял,  ему были присущи такие качества, как глубина души, людская простота, духовная чистота, внутреннее мужество и простая человеческая ясность, обострённая чувством справедливости.
Оформив документы в отделе кадров, и отработав день, Клавдий поставив хозяйскую машину на стоянку, отправился довольный домой. Дома его ждала любимая половина и вкусный праздничный  ужин. Клавдий пришел, разделся, умылся. Тихо мурлыкала магнитола, из которой  раздавался какой-то «медляк». Помывшись, он сел за стол, но тут выяснилось, что в доме нет свежего хлеба. Закрутилась за делами супруга, завертелась, и совсем позабыла о хлебе насущном.
- Дорогой, сходи, пожалуйста, в булочную, ведь это совсем рядом - ласково промурлыкала ему на ушко супруга.

У жены сегодня было хорошее настроение, она вся светилась, сияла и даже смеялась от радости. И этот красивый  звонкий смех, в их уютной квартирке отдавал маленьким таким, весёленьким колокольчиком.

Клавдий собрался, оделся и пошел в булочную, благо булочная была недалеко.
- Ужин не успеет остыть, как я возвернусь - выходя из дома, игриво подметил про себя Клавдий.

По жизни Клавдий был обычный мужик, правда, иногда пьющий  не в меру, так, иной раз на недельку, другую погружался в "волшебный мир". Ещё  у него была, знаете, такая редкая странность, или же, можно сказать мания поведения,  выраженная  особенностью характера. Она, эта манера была у него потому, что  Клавдию,  в силу стечения  обстоятельств, так и не удалось достичь тех высот и вершин, на которых находился его хозяин машины. Иногда, где-то в глубине души Клавдий представлял себя на тех самых высотах, особенно, когда был один за рулём. Когда машина набирала приличную скорость, придавая душе водителя этакую  утверждающую решительность и уверенность, которой ему всегда не хватало. Ему в этот момент  казалось, что эта машина его и всё у него в руках, а впереди его ждёт только светлое будущее, но, увы, всё это было не так…
Может быть, это было простое мальчишество его мира, который  понять мог только он сам, но, будучи взрослым дядей, он никак не хотел с этим смириться. Всё это выражалось в следующим: когда Клавдий шел по улице, он обязательно размахивал и крутил на пальце брелоком с ключами от хозяйской машины в слегка вызывающей вольготной походке, и это было  так ярко выражено, что не всегда приходилось всем  по душе, даже жена много раз делала ему замечания.
-  И что это тебя так заносит? Твоя что ли машина, что ты так беззаботно ключи от неё вертишь? - бывало,  корила она супруга. - Впрочем, лишь бы с работы не выгнали, да не запил. - Бог с ними с ключами, пускай себе  крутит, пока пальцы не намозолит… - думала с надеждой  жена.

За хлебом Клавдий шел аккурат перед выборами, когда  разные партии старались своей агитацией перетянуть голоса избирателей друг у друга. По дороге он как раз прошел мимо стайки таких ребят с агитплакатами какой-то там партии, кои были не так уставшими, столько пьяными. Прямо скажем, торжественное дефилирование Клавдия с брелоком на пальце и лёгким посвистыванием, подействовали на них отрицательно.
- Вот морду бы такому набить! – сделал сквозь зубы плевок один агитатор, наверное, из побуждений классовой ненависти.

Купив хлеб, Клавдий беззаботно пошел обратно домой, по пути думая о чем-то внутреннем и таком далёком, далёком от настоящего. Потом у него зазвонил сотовый, и он как бы нехотя по нему быстро ответил:
- Ну, всё, время деньги, созвон в двадцать ноль, ноль -  вальяжно прицепил он "сотик" себе на  ремень.
Этот звонок как раз поступил в то самое время, когда Клавдий находился под прицельными взглядами агитаторов, что обозлило их ещё больше.  Он каким-то шестым чувством ощутил на себе эти холодные взгляды,  но  не подозревал, что судьба преподнесет ему дальше.

- Слышь, мужик! - вдруг решительно бросил ему один из партейных. - Дай закурить? – обратился он к Клавдию  несовсем вежливо, на что Клавдий,  держа пальцы как бы слегка веером веером, произнёс:
- Нет проблем! Он, резко развернулся на каблуках новеньких «казаков» и протянул им столь дефицитную в то время  пачку сигарет «Марльборо», про себя машинально отметив, что ребята начинают нагло терять деликатность.
Потянув его за рукав, лидер агитационной партии вдруг с ненавистью задал ему вопрос.
- Ты чо тянешься! А? Нет, ты скажи, мужик, ты чо тянешься-то?! – продолжал он  крепко держать Клавдия за рукав.
- Вот только этого,  не надо, пожалуйста! Только, без этих, без самых, без рук! Что это за санопонтанство?! - сначала попытался, как бы "наехать" на агитаторов Клавдий, но вовремя понял, что они совершенно из разных категорий мышления. Тут алкоголь в крови агитаторов довершил своё черное дело.
-  Ты чо, сильно крутой, что ли?! Ща мы тя тонким слоем размажем! - продолжал лидер крепко держать Клавдия за рукав. -  А мы чо, так, по-твоему, все «козлы», что ли?! Ты чо тянешься-то! Кочерыжка! Чо за «походняк» у тебя такой? А? Ты чо ключи от тачки на пальцах всё время крутишь, крутишь и крутишь…? Ты чо выделаешься? Ты чо выёживаешься? Ты чо выкабениваешься!?

Тут реальность постучала Клавдия по плечу, и тихо спросила:  - Что ему теперь… делать?
- Это, прямо какая-то дебилизация общества…? - только и успел   подумать про себя Клавдий.

Тут началась «завертуха» с незамысловатым сюжетом.  Возникла ситуация, которая, наверное, для того и существует, что бы меняться. И она не замедлила с перетечением, в другую, иную форму развития. Агитаторы ему этого, вот этого самого санопонтанства и не спустили, и началось тут «крушилово».

Внезапный удар в переносицу сбил Клавдия с ног. Партейцы сначала его били руками, а потом и ногами. Булка свежего хлеба левоцентристами была грязно растоптана, и сотовый телефон, и ключи от машины, и морда лица Клавдия тоже были сильно помяты. Клавдий от такой неожиданности свернулся клубочком, когда его били с особым таким, пьяным остервенением, прямо на глазах у прохожих, которые, завидев откровенно правонарушительную картину,  старались проскочить побыстрее, как будто они ничего не видели, и никакого смертоубийства у них глазах вовсе и не было.
А агитаторы его всё били и били. По спине, по голове, по почкам и кто куда попадёт. Клавдий лежал как мешок до тех пор, пока не перестал на своём теле ощущать тупые и теперь уже безболезненные удары судьбы.
Потом партайгеноссе (товарищи по партии) разбежались, а он ещё долго лежал, корчась в муках на траве зелёненького  свежепостриженного газона. Последний раз с ним такое было, только в армии. Клавдий лежал и плакал…
- И за что мне от жизни такое? Ёрш, твою медь!  Невольно вырвалось у него, сквозь кровавые слюни.

Жена, обеспокоенная долгим отсутствием мужа, собралась и пошла на его  поиски, с мыслью, что он опять где-то надрался, но  нашла его недалеко. А народ   мимо всё шел и шел, шел и шел по своим делам, он как будто бы ничего не видел и ничего не слышал… Наверное, все прохожие были  слепые и напрочь глухие.

Клавдий покидал место битвы с опущенной головой, которая  болталась и висела на его поникших плечах, а жена  по дороге всё спрашивала.
- Клавушка, да кто же это тебя так? Хулиганы?
-   Да нет - тихо отвечал пострадавший.
-   Милиция?
-  Нет…
-  А кто же тогда? - причитала супруга сквозь слёзы.
- Да эти, самые, левые, центристы… левоцентристы - едва выдавил из себя запёкшимися губами супруг.
- Так за что же они тебя под молотки-то подставили? Ты сильно им,  наверное, не понравился чем-то? Опять, небось, ключами на пальце крутил? Говорила же я тебе? Говорила? Будь скромным! Не выпендривайся на людях, не выделывайся! Вон, патрон твой, какой большой крутизны, а брелоки на пальцах-то не вращает! - вдруг всплакнула  супруга. - Это всё  манера твоя, поведения! И почему она у тебя такая? - продолжала плакать супруга, вытирая мужу платком кровь с лица.
-  Да нет… - ответил ей Клавдий, кровью захлёбываясь через  нос -  Наверное, это стиль у меня такой, стиль жизни такой, наверное. Наверное, я родился таким, таким, наверное, и умру…

На выборы Клавдий не пошел. А  его жена проголосовала на этот раз, за такую для неё далёкую, аграрную партию.

         Андрей Днепровский – Безбашенный.

         2 декабря 2003г