Зимним вечером

 - Ночь темна.
 Лежу на деревянной кровати.
 - Ночь темна, не пойдем сегодня на зверя.
 Смысл сказанного трудно доходит до меня.
 - Почему, Кузьмич?
 - Темно сегодня. Луну облаками заволокло. Вряд ли ты в такую темень зверя найдешь.
 - Сегодня не только темно, но и холодно, - мрачно заявляю, переворачиваясь на другой бок.
 - А ты что хочешь? – Кузьмич отвернулся от окна и пожал плечами. – Мы, деревенские, привыкли к сибирским зимам, ну а вы – москвичи.
 - Когда я уезжал, было очень холодно – минус пятнадцать.
 - Ну вот. Вам городским неженкам минус пятнадцать – очень холодно, а у нас и при тридцати градусах жизнь продолжается.
 На следующее утро не хотелось вставать. Лежу в теплой кровати и вспоминаю сон. Великолепный такой сон. Снилась мне Наденька. Вот приезжаю из Сибири с рысью. Нет, скорее всего, прилетаю на спецрейсе, ведь кто же меня в поезд с этой опасной живностью пустит? Вот прилетаю, значит, спускаюсь, а ко мне бежит моя Наденька…
 - Ты чего лежишь, коли проснулся давно? – Кузьмич, значит, уже и дров наколол, ага. Вон и топор за пояс заткнут.
 - Сон вспоминаю.
 - Сон он видел, вспоминает! – стаскивает тяжелый ватник. – Так и зверь весь уйдет. Пока ты будешь сны вспоминать, то кто за тебя зверя-то ловить будет?
 Мигом вскакиваю с кровати.
 - Что случилось? – спрашиваю.
 - Зверье уходит, сам следы видел. Охотники пугают, вот и уходит.
 - Далеко? – залпом выпиваю кружку кипящего чая.
 - Да недалеко пока. Пока сны вспоминать будешь, зверье-то уйдет, где потом искать его будешь? Рысь-то хитрая, если её что-то забеспокоило, думаешь, она вернется? Сама-то нет, а молодняк, может быть, и вернется, да его сколько ждать будешь?
 - Да ладно тебе, Кузьмич. Пойду над пулями колдовать.
 В лес вошли тем же вечером. Кузьмич хотел ночью, да разве рысь будет ждать?
 Иду между вековыми кедрами, снег под ногами скрипит, сторожевой пес Кузьмича по кличке Григ за белками гоняется, которые при нашем появлении поскакали к себе на деревья.
 И зачем Кузьмич Грига взял, ведь от его лая вся рысь разбежится в разные стороны? Но Кузьмич говорит, что это – закон тайги: с собакой пришел, она тебя потом и выведет, если заблудишься.
 Солнце садилось, а мы все идем и идем. Вдруг стали появляться следы рысь на снегу. Кузьмич наклонился и стал старательно их изучать.
 - Прейдем скоро,- сказал он, поднявшись, с колен.- Тут близко.
 Вдруг Григ залаял и понесся куда-то в сторону.
 - Стой здесь,- кричит мне Кузьмич и сам побежал за собакой.
 Мне стало страшно. Нет, не за Кузьмича, ведь он всю тайгу как свои пять пальцев знает. Мне стало страшно за себя. Стою в тайге, зима, холод, вечер. Ну, спрашивается, зачем вызвался за рысью ехать? Я – молодой неопытный биолог Московского зоопарка вызвался ехать за рысью ради Наденьки. Да, Наденька умный биолог и…
 Вдруг все потемнело в глазах, лечу куда-то. Кажется, упал на что-то очень мягкое. Встаю, осматриваюсь – точно, так и есть – медвежье логово. Медведица, кажется, не проснулась, а медвежата похоже, что да. Кое как выкарабкался – надо ведь потихоньку – медвежью семью не разбудить. Выбрался, смотрю – Кузьмича нет. Смотрю на часы – полседьмого. Ничего, зверь далеко не уйдет. Иду за зверем, оставляя зарубки на деревьях. Если Кузьмич знает всю тайгу, значит и так найдет меня. Вдруг слышу метрах в сорока от меня рычание. «Пришел»,- думаю. Достаю из сумки шприцы, начиненные снотворным. Ближе подкрадываюсь. Уже вижу рысь. Вот она – красавица. Беру ее на прицел. Нет, не могу, жалко! Сам себя ругаю, а выстрелить не могу. Прозвучал выстрел. Рысь упала. Подхожу ближе. Снотворное действует пять часов, поэтому надо спешить. Взваливаю рысь на плечи и иду назад. Вдруг какой-то странный шум привлекает мое внимание.
 Иду назад и наклоняюсь. Под сваленным деревом, где лежала рысь, лежат трое маленьких рысят. Мне их стало жалко. Они совсем маленькие, лежат с закрытыми глазками и потихоньку ворочаются, ища мать. Без матери они умрут. Решение было готово через секунду.
 Подхожу к избушке, а на встречу с громким лаем вылетает Григ. Через десять минут моя тяжелая ноша оказывается в клетке, а сам сижу с Кузьмичем возле печки – греюсь.
 - Как ты сам их выловил? Сам? Москвич? Юный биолог? Как ты их донес? Да еще не сбился с пути? Зимним вечером?- в сотый раз восклицает Кузьмич.
 На следующее утро сходил на почту позвонить и тем же вечером уже лечу в Москву на спецрейсе. Сижу возле клетки со зверьми и пишу письмо Кузьмичу – соскучился. Уснул. Сплю и вижу, как с Кузьмичем чай пьем в его избушке, но тут меня кто-то зовет. Открываю глаза и вижу летчика, а точнее его голову из его же кабинки.
 - Прилетаем.
 Вылезаю из вертолета, а на мне уже висит плачущая Надежда. И понимаю только тогда, когда увидел ее плачущую, что произошло зимним вечером в тайге.