Жертвы северной войны. Глава 17. Две больницы

Глава 17. Две больницы

В Баргот они прибыли незадолго до полуночи. Нужно было делать пересадку на поезд до Столицы. Кори снова помог им с багажом, и даже выразил желание подождать два часа на вокзале, пока не прибудет поезд.
-Что вы, Кори, зачем такие сложности… - начала было Мари, - у вас же дядя в конце концов, спешите к нему…
-Старый хрыч не развалится, если подождет еще пару часиков, - легкомысленно ответил молодой человек. – А оставить вас здесь одних посреди ночи – и не просите.
-Мари, не спорь, - сказала Винри усталым голосом. – Я понимаю, что ты у нас девочка вежливая, но в данном случае это ни к чему.
И Мари не стала спорить.
Кори действительно их развлекал, пока они сидели в небольшом кафе, причем Винри и Кори пили кофе, а Мари – некрепкий чай. Правда, бьющей через край энергии Билла Калхи Кори не хватало, но все же он рассказал несколько забавных случаев со времен своей учебы в Полицейской Академии («И тут заходит сержант…»). Это, в свою очередь, заставило Мари вспомнить несколько подобных же происшествий из ее студенческой жизни, начиная от анекдотично-мрачного, когда две студентки решили поразвлечься после практики в морге и подкинули гражданину в трамвае в карман отрезанное ухо, и кончая остроумным стишком, который Анджей сочинил на Белый день для своей пассии … да вот беда, стишок попал не тому адресату. Бедного парня мстители искали по всему общежитию, пока он отсиживался на квартире у Мари.
Винри слушала это с улыбкой, и в нужных местах даже смеялась.
Наконец, поезд прибыл. Рыцарство Кори зашло так далеко, что он даже подождал с женщинами на перроне. Наконец, из вагона появились двое военных и решительным шагом направились прямо к ним.
-А, кажется вас встречают… - сказал Кори. – Ну ладно, бывайте, миссис Элрик… и опять же миссис Элрик! До встречи в Ризенбурге.
-До встречи, Кори, - ласково ответила Винри.
Молодой человек махнул рукой и быстрым шагом покинул платформу. Полупустая сумка болталась у него на плече.
Одного из военных, симпатичного светловолосого мужчину лет сорока, Винри, как оказалось, знала.
-Капитан Брош! – воскликнула она. – Сколько лет, сколько зим! Господи, как же давно я тебя не видела!
-А, Винри! – радостно воскликнул он. – Действительно, давненько. Как дочки?
-Замечательно, к школьному спектаклю готовятся. А как Мария, как ваши?
-Мария – хорошо, уже оправилась после операции. Доктор сказал, рецидива не будет. Тед вот осенью в Военную Академию поступил, Колин в седьмой класс пошел. Лоботряс, конечно, одни тройки. Не то, что старший брат.
-Тройки – дело житейское, - махнула Винри рукой. – Слушай, а почему ты нас встречаешь?.. Ты же вроде как в армии, а не в Особом… По знакомству?
-И это тоже. Но вообще тут свои причины есть, потом расскажу… Пойдемте в купе… а, кстати, вы – Мари Элрик, полагаю?
-Да, - сказала Мари, гадая, посвящен ли этот человек в изобретенное Эдвардом прикрытие. – Можно просто Мари.
-Ох, извините, забыла вас представить… - сказала Винри.
-Да ничего, - отмахнулся капитан. – Я – капитан Денис Брош, очень приятно. Старый знакомый и, даже можно сказать, фанат семьи Элрик.
-Шуточки у тебя, - поморщилась Винри.
-А что?.. Встреча с Эдвардом и Альфонсом, можно сказать, оказала неизгладимое впечатление на мою неокрепшую юношескую психику… Мари, можете мне поверить, я был легкомысленным молодым человеком, а после встречи с ними стал еще легкомысленней! Винри, да давай же ты мне свой чемодан! И вы, Мари, тоже давайте. Да, а это мой временный подчиненный на время деликатного задания по встрече особо ценных вас, лейтенант Шорт. Не удивляйтесь его, можно сказать, недовольной физиономии, он как раз из Особого отдела. Почему-то Эдвард собирает вокруг себя очень серьезных ребят и не менее мрачных девушек.
Лейтенант Шорт был таким же невысоким и не слишком атлетически сложенным молодым человеком, как Кори. Уголки его губ чуть дрогнули при словах Броша, но тут же вернулись в прежнее положение, наглядно показывая, что все не так страшно.
Капитан Брош, не переставая болтать, помог Винри и Мари взобраться на поезд, довел их до купе.
-Ну вот, можно сказать, ваше место обитания, располагайтесь, - весело сказал он. – Что, спать будете, или придти посидеть?.. Свежие новости из Столицы, кинопостановки, то се…
-Велики и могучи языки Аместрис… «придти посидеть»… [1]. Не знаю… - Винри бросила какой-то отсутствующий взгляд на окно купе, за которым смутно белела подсвеченная фонарем стена вокзала. – Мари, ты как?
-Я бы предпочла поспать, - Мари зевнула. – Все-таки устала…
-Правильное решение, - кивнул капитан Брош участливо, но с той долей облегчения, которое появляется каждый раз, когда пропадает необходимость общаться с малознакомым человеком. – На вашем месте я бы тоже спал. А ты, Винри?
-А я, наверное, не смогу заснуть после всего этого кофе, - Винри улыбнулась. – Так что, если твой подчиненный не собирается спать, я бы пришла к вам и поболтала.
-Он-то?.. Даже если собирается, кто его будет спрашивать? – легкомысленно махнул рукой Брош. – Я – его начальство, прикажу, да и все.
Винри рассмеялась.
-Смотри, расскажу Эдварду, как над его людьми издеваются!
-А он скажет, что правильно – пусть закаляются, салаги. Что я, Эдварда не знаю?.. Ну ладно, я пошел, а ты, как устроишься, приходи.
Брош исчез, энергично хлопнув дверью купе.
-Он всегда такой? – спросила Мари с улыбкой.
-Что ты, только когда нервничает, - ответила Винри ей в тон. – Кстати, он не врет: в молодости он действительно был серьезнее. Хотя и ненамного. Вот его жена – просто прелесть. Обязательно надо будет вас познакомить.
-Ну что ж, думаю, нам все равно придется задержаться до окончания процесса, - рассудительно заметила Мари. – Так что будет время для светских визитов.
-Да, конечно… - Винри опустилась на диван, вздохнула. – Между прочим, мне пришло в голову, что раньше мне всегда сообщали о ранениях Эдварда уже после того, как он выздоравливал… или я узнавала, когда он приезжал, чтобы починить руку или ногу. Сейчас второй раз…
-А первый?
Винри удивленно посмотрела на подругу.
-Летом.
-Ах да, конечно…
-Ладно… - Винри зевнула. – Вот что, мне раскладываться смысла нет. Мы будем на месте завтра в одиннадцать утра, все равно я до этого не засну. Так что я пошла к нашим милитаристам.
-Может быть, лучше попросишь снотворного у проводника? – спросила Мари. – Не слишком полезно, но…
-Да ладно, - Винри легкомысленно махнула рукой. – Я легко могу ночку-другую не поспать. Иногда срочная работа наваливается неожиданно. А эти ребята сначала будут жуть как вежливы, потом начнут травить неприличные анекдоты, потом забудут о моем присутствии и станут говорить о политике и футболе… это будет ужасно занудно, но если их внимательно слушать, рано или поздно впадешь в транс, куда там спиритам. Что я, не знаю, как это бывает, что ли? Одно преимущество перед неформальными компаниями: спиртного не будет.
-Не будет? – сонно удивилась Мари. Она как раз гадала, имеет ли смысл застилать постель и раздеваться, или уснуть прямо так, сидя.
-Нет, конечно, они же на службе… о господи, да ты же засыпаешь совсем, давай я тебе помогу!
-Да ладно, иди, я еще хочу немного посидеть… - Мари села ровнее, энергично потерла средними пальцами уголки глаз, - в окно посмотрю. Люблю ночные путешествия.
-Ну, если в окно… - улыбнулась Винри. – Спокойной ночи.
-Спокойной ночи, - ответила Мари.
Когда Винри вышла, Мари действительно сколько-то смотрела в окно, но не могла разглядеть ничего, кроме мелькающих фонарей – через равные промежутки вдоль полотна, и иногда – синие звезды где-то в отдалении на пустой равнине. Насмотревшись, она подавила очередной зевок и решительно начала готовиться ко сну. Уже засыпая, Мари подумала, что ей очень жалко Винри. И девочек. И Эдварда. И себя жалко. Но больше Винри. И надо же, после того идиотского разговора о том, что будет, если с Эдвардом что-то случится…

Анджей отсиживался в ординаторской, прячась от медсестры Инессы, и читал книгу про пиратов – младший братишка разрекламировал давеча. Книга была интересная, так что Анджей едва обратил внимание, когда хлопнула дверь, и только спустя пару секунд тревожно подскочил… как оказалось, зря. Это была вовсе не Инесса, каким-то образом разведавшая его укрытие, а Эндрю, один из интернов.
-О, привет, ловелас! – весело поприветствовал его Эндрю. – Прячешься от своих жертв?
-А ты прячешься от работы? – недовольно спросил Анджей. – Какого тебе тут надо?
-Вообще-то, тебя ищу.
-Зачем еще?
-Да думал, может, в шахматы сыграем…
Во всем отделении только Анджей и Эндрю играли в шахматы достойно. Причем Эндрю еще в школе сдал на первый разряд, в институте на КМС, каковой ранг регулярно подтверждал, и мечтал когда-нибудь добраться до мастера. Анджей со своим честным вторым разрядом, полученным на последнем курсе, был ему не ровня, но хоть что-то…
А вот Анджею играть с Эндрю не нравилось. Нет, не потому что неприятно было все время проигрывать – иногда ему случалось поднапрячься и свести партию вничью, или даже выиграть, если Эндрю зевал. Просто Эндрю был настоящим фанатом Дома с Колоннами, как иные бывают фанатами футбольных команд, и во время шахматной игры только о политики и говорил. В отличие от него, Анджей избегал политики и футбола старательнее, чем разочарованных девиц. Да и чтение прервалось, как водится, на самом интересном месте: Грязный Ма Джонг как раз загнал главных героев в бухту, блокировав выход своими кораблями, а на берегу бухты располагался городок с воинским гарнизоном (с которым Ма, разумеется, сговорился заранее, пообещав поделиться добычей!) и двадцатью пушками. Что собирается придумывать неунывающий капитан Ди Шрам, оставалось полной загадкой.
-Извини, у меня еще дела есть, - с сожалением произнес Анджей. – Вот веришь, с удовольствием бы сыграл, но – нет.
-Нет, так нет, - пожал плечами Эндрю. – Между прочим, ты знаешь, что Драхма опять официальный протест заявила?
-Политикой не интересуюсь. Драхма протестует по поводу и без, - Анджей еще пытался оставаться вежливым.
-Да нет, вроде как, на сей раз у них повод есть. Кто-то там у них особняк какого-то высокопоставленного чинуши из МИДа сжег. А некое официальное лицо – не то из наших, не то из Ксинга, в статье туманно было, - поблизости засветилось. С Ксингом у нас договор о взаимопомощи. Но вообще, дичь полная – так официальное лицо и поедет в другое государство дома сжигать! Держите карман шире. Большая политика так не делается. Кроме того…
-Все-все, ясно! Извини, но мне еще работать надо, - отозвался Анджей, даже не пытаясь на сей раз скрыть раздражение, сунул книгу под мышку («Ах, черт, забыл страницу запомнить!») и поспешил прочь
В коридоре Анджей, нацепив на лицо самое деловитое из подвластных ему выражений, заспешил по направлению к 306-й палате. С того памятного дня, когда Анджей спасался у «инопланетян» от разгневанных бывших пассий, он стал в этой палате завсегдатаем.
Молодой врач уже успел поговорить с доктором Томасом и выяснить истории двух странных больных. Человека, называющего себя Керспи (по документам он проходил как Джон Доу) действительно нашли в лесах, к востоку от столицы. Никаких особенных проблем с ним не было: он просто заявлял, что инопланетянин, и что-либо еще говорить о себе отказывался. Агрессии не проявлял, против заключения в сумасшедший дом не протестовал… здесь его пичкали легкими успокоительными и водили на беседы с психиатром. Толку, кажется, не было никакого.
Второй, назвавшийся Альфонсом Хайдерихом, представлял собой более сложный случай. В конце июня его привезли в 115-й полицейский участок и посадили под стражу, как подозреваемого в убийстве. Когда начался процесс, общественный адвокат настаивал на формулировке: «превышение необходимой самообороны»: он расстрелял двоих напавших на него грабителей, ни у кого из которых не обнаружилось не то что пистолетов – даже и ножей. Один из них выжил, и, сознавшись в попытке совершения ограбления, показал под присягой, что этот человек шел по улице пошатываясь, будто пьяный. Одет он был хорошо, посему грабители решили, что он может оказаться легкой поживой. Однако Хайдерих на нападение среагировал очень быстро и бурно: уложил обоих буквально парой выстрелов. Более того, потом он сопротивлялся задержанию полицией и нанес тяжелые ранения трем полицейским. Когда его все-таки скрутили и привезли в участок, анализы обнаружили у него в крови остатки мощного психотропного препарата. Доктор Томас рассказал Анджею то, что ему самому поведал как анекдот его приятель-судмедэксперт: препараты этого семейства когда-то использовались для нужд армии и полиции, но вот уже лет десять как списаны за устарелостью. Привыкания к препарату не выказал, документов при нем найдено не было, отпечатки пальцев его оказались нигде зарегистрированными. Он назвался Альфонсом Хайдерихом, и на процессе стоял на своем: прибыл, мол, из параллельного мира, из страны под названием Швеция. Там его преследовали представители спецслужб другого государства, поймали и накачали наркотиками, но он каким-то образом исчез из их рук и оказался здесь. За этих-то спецагентов он и принял грабителей. Он заявил, что по профессии механик, без высшего образования, женат и имеет сына, но понятия не имеет, где его семья и что с ней. Когда привлеченный эксперт попытался проверить его знания в механике, Хайдерих продемонстрировал только самое базовое знакомство с паровыми системами - для специалиста немыслимо. После обследования его направили в психиатрическую лечебницу №4, сперва в отделение для буйных, опасаясь агрессии. Однако «пришелец» вел себя смирно, читал книги из библиотеки, позволенные лечащим врачом (в основном, исторические труды), и, кажется, никакой опасности не представлял. Поэтому его перевели на третий этаж и разрешили посещать библиотеку, столовую и комнату отдыха. Тогда-то Анджей с ним и познакомился.
Когда он зашел в этот раз, в палате 306 было тихо и спокойно. Кир лежал на кровати и, кажется, дремал, Альфонс Хайдерих сидел за столиком у окна, над шахматной доской, и напряженно размышлял.
-Привет, - сказал Анджей. – А я думал, ты в этой палате чемпион.
-Поначалу был. Но Керспи быстро учится, - покачал головой Хайдерих. – Второй день голову над ходом ломаю. Послушайте, Анджей… очень удачно, что вы зашли!
-Да? – спросил Анджей, присаживаясь на соседний свободный стул. – В чем дело?
-Вот, - Альфонс Хайдерих показал ему листок из газеты. – В библиотеке взял. Эта женщина в розыске… кажется, я ее знаю. Может быть, вы могли бы позвонить по данным здесь телефонам и расспросить о ней подробнее?
-А?.. – Анджей некоторое время смотрел на фотографию Мари, которую сам же отсылал в редакцию. – Простите… вы вот эту имеете в виду? Кудрявую?
-Да, - кивнул Альфонс Хайдерих. – Она очень похожа на женщину, которую я знал. Может быть, и она меня узнает? Вы не откажитесь связаться с ее родственниками, которые поместили объявление, в свободное время? А может быть, она уже нашлась?..


-Просыпайся, соня-засоня! – Мари разбудил энергичный голос Винри, сопровождаемый сдергиванием одеяла. – Просыпайся-просыпайся, Столицу проспишь! Через час прибываем. Иди, умывайся, а я пока постель соберу.
Мари села на кровати, сонно моргая. Винри выглядела бодрой и деловитой, глаза после бессонной ночи даже не покраснели.
-Элисия не звонила? – спросила Мари.
-Как бы она могла позвонить?.. В поезд?.. С вокзала позвоним, чтобы лишнего не ждать. Ну все, шагом марш!
Умываясь, Мари размышляла о том, насколько все-таки жизнь имеет свойство внезапно изменяться. Качается, как праздничный фонарик. Что если Винри выйдет из телефонной будки побледневшая и скажет, что все кончено, и что срочно надо вызывать девочек в Столицу на похороны?! И как тогда все будет дальше?.. Что, в доме на окраине Ризенбурга отныне будут жить две вдовы с четырьмя детьми?.. Год за годом. Продираясь сквозь слои воспоминаний, свисающих со старых стен, как паутина.
«Нет, - поняла Мари с ясностью, такой же отрезвляюще холодной, как сквозняк по полу. – Никаких воспоминаний. И никакого Ризенбурга, если так! Я на это не согласна. И Винри не согласится. Эдвард, лучше бы ты был жив! Пожалуйста, останься в живых!»
Действительность, как всегда, оказалась совершенно не похожей на любые представления о ней. Едва они покинули поезд – на перроне их ждали еще встречающие в форме – Винри первым делом поспешила к телефонной будке. Лейтенант Шорт отправился с ней. Тем временем капитан Брош повел Мари к машине, придерживая за локток и пытаясь рассказывать ей что-то веселое, но она вдруг, неожиданно для себя самой, прервала его.
  -Простите. Я ужасно волнуюсь. Можно, мы просто подождем Винри? Молча?
-Да, конечно… - ответил Брош слегка растерянно, и замолчал. Только мял в руках черные кожаные перчатки – полагаются к форме в зимнее время.
Тем не менее, когда они уселись в машину, Мари вдруг обнаружила, что напевает под нос какую-то песенку. Да нет, не какую-то… это мама любила петь, когда работала по вечерам над своими конспектами: когда Мари была совсем маленькой, мама еще училась.
-Вы что-то сказали?.. – обернулся к ней капитан Брош.
-Нет, ничего… - Мари улыбнулась. – Просто…
Такая вот была песенка.
«Если б не было тебя,
Я знаю, что не смог бы ждать,
Разгадал бы секрет бытия,
Только чтоб тебя создать…»
И еще:
«Если б не было тебя,
И я б не был собой самим…»[2]
Мари подумала, что у нее уже был человек, из-за которого она стала самой собой. Она… да, она проснулась. Или просыпается. И поэтому ей теперь ничто не страшно. А чего бояться, в самом деле?.. Умирать не страшно – подумаешь, момент!.. Жить год за годом тоже не страшно – она привыкла, разве нет?.. За ребенка бояться не надо. За Эдварда, Винри и племянниц бояться не надо – надо просто в них верить.
Винри хлопнула дверцей и села на заднее сиденье рядом с Мари. Она впустила в машину холод и влагу с улицы.
Мари не стала спрашивать «Ну как» - это показалось ей глупым. Она просто смотрела на лицо подруги, но оно было непроницаемым.
-Элисия сказала, чтобы ехали в больницу, - глухо произнесла Винри. – Она пока не видела врача. Двадцать четыре часа – это был очень приблизительный срок. Может быть, в ближайшее время…
«Все, - подумала Мари. – Эдварду хуже. Элисия попыталась утешить Винри».
-Поехали? – спросила Мари просительно.
-Сначала завезем тебя к нам на квартиру, - покачала головой Винри. – Тебе надо отдохнуть.
-Я отлично выспалась, - твердо возразила Мари. – Так что мы едем в госпиталь. Ясно тебе?
-Ясно, - Винри кивнула. – Капитан Брош…
-Да, конечно, - Брош тоже выглядел подавленным. – В Военный Госпиталь №3, Фрэдди.
Машина тронулась с места.
«Если б не было тебя,
Зачем вообще тогда мне быть?
В шуме дней, как в потоках дождя,
Сорванным листом кружить…»
«Тьфу ты, черт, привязалась же!» – неприязненно подумала Мари.

Добираться в госпиталь оказалось не так долго, как Мари почему-то думала. Они ехали всего-то с полчаса. Мари не могла удержаться, и по дороге глазела на улицы Столицы, как маленькая девочка. Снег все падал, правда, почти сразу таял, коснувшись земли, и тротуары и улицы были мокрыми. Мари отстраненно подумала, что травматизм изрядно увеличится – не завидует она своим коллегам из столичных поликлиник!
Их машине позволили сразу заехать на территорию военного госпиталя, причем куда-то на задворки. Мисс Хьюз, подтянутая и аккуратная, со своим неизменным прямым пробором и забранными в аккуратные кольца над ушами волосами, встретила их у служебного входа – прямо у кучи мокнущих под снегом пустых коробок. Мари узнала на коробках логотип известной фармацевтической компании.
-Доброе утро, - сказала она вежливо. – Как добрались?
-Хватит, Элисия! – рявкнула Винри, и проскочила мимо нее.
-Винри! Стой, ты же не знаешь, куда! – Элисия помчалась за ней.
А Мари остановилась в нерешительности на пороге – уж она-то точно не знала, куда идти.
-Да, Винри дает, - присвистнул капитан Брош, выбравшийся из машины вслед за женщинами. – Ладно, Мари, пойдемте, я вас провожу.
-А вы знаете, куда?
-Ну приблизительно… Хотя не думаю, что вас пустят.
Мари с капитаном Брошем появились около палаты как раз тогда, когда Винри, опасно тихим, шипящим голосом спорила с молоденькой медсестрой перед дверями палаты. Медсестра едва не плакала, но оборону держала. Элисия Хьюз замерла рядом ледяной статуей и не произносила ни слова. Весь ее вид, казалось, говорил: «Скажите спасибо, что я провела вас в больницу в обход регистрационных процедур!» А «спасибо» сказать действительно стоило: Мари была знакома с организацией столичных больниц, и подчас ей казалось, что на охраняемую базу проникнуть было легче. То есть по крайней мере, если речь идет об охраняемой базе, ты можешь пускать в ход оружие.
-Не имею права, - отчаянно стояла на своем сестричка, - даже если ближайшая родственница! Только врач…
-Так приведете мне врача, тупая вы курица! – вышла из себя Винри.
-Что за шум, а драки нет? – к спорящим подошел седой мужчина лет пятидесяти в белом халате, по властному тону которого Мари безошибочно опознала лечащего врача. Может быть, даже начальника отделения.
-Сейчас будет, - опасным тоном пообещала Винри. – По какому праву вы не пускаете меня к моему мужу?!
-Вы – миссис Элрик? – спросил врач.
-Она самая!
-В таком случае, проходите, пожалуйста, - врач тронул медсестру за рукав. – Мисс Нейс, освободите проход, пожалуйста.
-Простите, доктор Прайс, но… - начала лепетать девушка.
-Ничего, я знаю, что вы действовали в соответствии с правилами, - кивнул врач. – А сейчас я беру ответственность на себя.
Винри кивнула.
-Спасибо, доктор.
-Не за что, - покачал он головой.
Винри вошла. А у Мари сердце упало – легкость, с которой врач впустил Винри в палату в неурочный час, явно говорила…
Мари прогнала от себя эту мысль. Еще не хватало.
-Доктор… - Мари подошла к Прайсу, тронула его за рукав. – Простите… я сама врач. Не могли бы вы мне коротко описать, что с мистером Элриком? А то нам так толком никто и не сообщил.
-Кем вы ему приходитесь? – спросил врач.
-Жена его брата, - ответила Мари уже почти привычно. – Точнее, вдова.
-О! – взгляд доктора слегка изменился. – Если не умер в первые же сутки, значит, скорее всего, выкарабкается. Хотя я был уверен, что умрет. А вот когда придет в сознание – тут я вам не скажу. Может, через пять минут, может, через две недели.
-Так все-таки, что такое? – спросила Мари, подавив вздох облегчения - рано. – Отравление? Шок? Травма черепа?
-Отравления нет, - покачал врач головой. – Ожоги… ну, вторая степень и площадь, слава богу, небольшая. Перелом ребер – пустяки. Травма позвоночника – это уже сложнее. Вроде бы, тело не парализовано, но точнее я вам скажу, когда он окончательно придет в себя. Глаз, надеюсь, мы спасем – вправили там все на место и зашили веко. Вот легкое порвано и потеря крови – это уже совсем плохо. Переливание мы ему сделали, но пока видимого эффекта нет. Будем делать каждые два дня, состояние должно стабилизироваться. Плюс шок. Может быть, теперь, когда его жена здесь…
-Может быть, - Мари закусила губу.
-Вы позволите, если я закурю? – доктор похлопал себя по карманам, разыскивая сигареты.
-Лучше не надо, - покачала Мари головой.
-Ну как скажете… Кстати, вы не знаете, кто делал ему автопротезы?
-А что? – Мари бросила на доктора подозрительный взгляд.
-Да ничего. Восхитительная работа там, где дело касается механизма… но топорнейшая хирургия. Очень грубые шрамы. Такую технологию вживления уже лет десять не используют.
-Насколько я понимаю, этим шрамам уже больше двадцати лет, - довольно сухо сказала Мари.
-О?.. Вот как? – доктор посмотрел на нее с любопытством. – Это ж сколько ему было…
-Одиннадцать, насколько я знаю… Это Винри делала ему автопротезы. Его жена. Ну, вы ее только что видели.
-О!.. – доктор присвистнул. – Что за женщина! Черт, я начинаю завидовать этому парню.
-А вы не женаты?
-Три года как вдовец. Так что я вас понимаю, коллега. Ничего. Живы будем, не помрем… Ладно, если вы не возражаете, пойду я все-таки закурю.
Он ушел.
Мари сидела в коридоре около палаты еще минут десять, наверное. Она была совсем одна – мисс Хьюз куда-то ушла, как и капитан Брош. По делам, наверное. Очевидно, у них теперь очень много дел.
Мари сначала посидела на кресле для ожидающих (здесь были нормальные кресла, даже с обивкой), потом встала, подошла к окну… подумала, что выглядывание из госпитальных окон может превратиться в нехорошую привычку. Летом шел дождь, теперь идет снег… Еще подумала о том, что каким-то образом Жозефина Варди и заговорщики отступили на второй план. С тех пор, как Винри сказала, что Эдвард тяжело ранен, она о них даже ни разу не подумала, хотя поначалу новость о том, что история с эсерами наконец закончилась, поразила Мари больше всего. Когда же Эдвард успел стать ей так дорог?.. Ведь они не так уж много времени провели вместе…
Впрочем, нет, все правильно. Эдвард ей сразу понравился, а потом она по-настоящему подружилась с Винри, а Винри любит Эда… А еще Эда любят его дочки, а Мари подружилась и с ними тоже. И главное: Эда любил Ал, а Мари… Мари любит Ала. Даже сейчас. И может быть сейчас даже больше, чем в то утро, когда она проснулась рядом с ним. Да нет, не «может». Определенно, больше.
Как же это с ней случилось?..
Дверь за спиной скрипнула, Мари обернулась.
На пороге стояла Винри, она чуть натянуто улыбалась.
-Ну вот, я, по крайней мере, его увидела, - сказала она с наигранным воодушевлением. – Выглядит не лучшим образом: весь в бинтах, а что не в бинтах, то какое-то синее. Но, полагаю, так легко я от него не отделаюсь. Мари, не возражаешь поскучать здесь еще чуть-чуть?.. Я бы хотела поговорить с врачом.
-Я с ним уже разговаривала в твое отсутствие, - сказала Мари. – Если хочешь, перескажу дословно. Без купюр.
-Ну, если только без купюр… Элисия сказала, что Прайс сейчас лучший доктор, что работает на армию, но эти лучшие доктора жутко высокомерные: всегда-то они знают, что тебе говорить, что не говорить! Может, он хоть с коллегой был откровенен!
Голос Винри вдруг упал.
-Мари… Эдвард выживет?
-Доктор Прайс думает, что да, - тихо ответила Мари.
Винри подалась вперед.
–..Но да придет в сознание - сказать трудно. Кроме того, имело место повреждение позвоночника…
-Эдвард может оказаться парализован? – спросила Винри быстро.
Мари только беспомощно пожала плечами.
Винри глубоко вдохнула. Улыбнулась.
-Значит, будем ждать. Но в любом случае очень приятно слышать, что мне не придется носить черное. Черное – это так уныло! – Мари подумала, что Винри, как светлая блондинка, в черном смотрелась бы превосходно, но высказывать это, разумеется не стала. - Тогда пока поехали домой. Покажу тебе нашу квартиру в Столице. Если, конечно, Эдвард не превратил ее за последние месяцы в свинарник еще в большей степени, чем раньше. Вообще, Элисия пообещала мне, что присмотрит за ним, но ты же знаешь Эдварда!

Квартира Элриков в Столице оказалась большой – всего три комнаты и кухня, зато огромных размеров – но не слишком ухоженной. Когда они вошли, их встретил запах помещения, в котором давно никто не бывал. Окна в гостиной были задернуты, и в комнате был тот неприятный полумрак, который воцаряется днем в покинутых помещениях.
-Ффу! – воскликнула Винри, отдергивая шторину. – Эдвард, должно быть, здесь давно не появлялся.
В комнате было очень пыльно – что, впрочем, из-за практически полного отсутствия обстановки производило не столь гнетущее впечатление, сколь могло бы. Здесь всего и мебели-то было, что большой диван-раскладушка и полупустой шкаф. На верхней полке шкафа стояла посуда (отнюдь не парадная), на нижней были сложены книжки. Средние полки пустовали.
-Как ты понимаешь, мы с девочками сюда редко приезжаем, - сказала Винри. – Эдвард с Алом здесь живут… жили постоянно, когда в Столице, но они часто уезжали в командировки, то се… Если нам случалось оказаться в Столице всей семьей – а иногда бывало, - тогда мы с Эдвардом занимали одну спальню, Ал – другую, а девчонок укладывали на софе в гостиной. Конечно, можно было обзавестись квартирой побольше, эта Эдварду полагалась еще пятнадцать лет назад, при вступлении в должность… с тех пор его несколько раз повышали, предлагали и переехать, но он отказался. Мол, смысла нет. Вообще-то, я с ним согласна, но, боюсь, его просто пугала мысль, что придется перевозить архивы.
-Архивы? – переспросила Мари.
-Пожалуйста, - Винри взбежала по лесенке на второй уровень, распахнула дверь. – Полюбуйся.
Мари заглянула.
Комната мало походила на спальню. Нет, кровать там была – хотя ее с трудом можно было увидеть из-под россыпей книг. Книги, папки и просто листы бумаги занимали в этой комнате особое положение – ими были плотно набиты шкафы, не оставившие на стенах свободного места, они неустойчивыми стопками громоздились на полу, оккупировали письменный стол, даже свисали в сетках с потолка.
-Гос-споди… - прошептала Мари. – Рай букиниста… Послушай, Винри, Эд что, хранит дома рабочие документы?!
-Какое там! – Винри махнула рукой. – Рабочие документы у них обычно «совсекретные». Это все научная литература, новинки по алхимии, материалы с конференций, черновики лекций и статей… по-моему, двадцать-тридцать фотокопий их книги на разной стадии законченности.
-Лекций?..
-Ну, преимущественно, Аловых. Он ведь еще и преподаванием немного занимался, знаешь ли. Ректор Университета Аместрис пригласил Эдварда читать лекции, но Эдвард отказался наотрез, зато согласился Ал. Это было лет пять назад. Сначала речь шла о том, что он только прочитает курс один семестр, но ему понравилось.
-А почему материалы Ала в комнате Эда?
-Это все мужская лень, - Винри вздохнула. – Насколько я понимаю, они обычно жили в одной комнате – там даже нормальной кровати нет, только две кушетки, - а вторую использовали как кабинет. Пока мы все это разгребем, думаю, тебе будет проще пожить на диване в гостиной… он мягкий и широкий, если разложить. А я займу вторую спальню. Здесь, по-моему, дышать невозможно, не то что спать!
-Согласна, - с содроганием подтвердила Мари. – А знаешь, Ал произвел на меня впечатление аккуратиста…
-При Але было немного лучше, - подтвердила Винри. – Они складывали книги в стопочки.
Она широко зевнула.
-Наверное, пока лучше этим диваном воспользоваться тебе, - мягко сказала Мари. – Ты же не выспалась. А я пока пойду пройдусь. Знаешь, мне кажется, что все-таки было бы неплохо навестить Кристину. Ведь она волнуется.
-Может быть… - Винри снова зевнула. – Только никаких прогулок пешком! Сейчас позвоню Элисии, пусть организует тебе машину. Ты же важная свидетельница, тебя надо охранять, не забыла?
-Забыла, - призналась Мари. – Совершенно.

На Столицу опускались серые сумерки, ранние, как всегда зимой. Как ни странно, зима выглядела вполне настоящей: в воздухе даже кружился легкий снежок. И этот снежок – чудо из чудес! – с наступлением вечера даже не спешил сразу таять, опускаясь на мокрый от дождя тротуар. Лежал, по-хозяйски утверждая свои права на остывающий и устающий город.
Вот в таких сумерках Мари позвонила в обитую дерматином дверь. Дверь выглядела очень неряшливо: обивка местами слезла, из-под нее выглядывали кусочки поролона. Мари могла только догадываться, что за ней, вероятно, скрывалась уже много лет не ремонтированная квартира с пожелтевшим потолком, потекшими батареями и прохудившимся краном. Кристина всегда была слишком занятой, чтобы делать ремонт. Некоторые вещи не меняются…
Звонок прозвучал отчетливо – Мари ясно слышала его. В квартире никто не слушал радио, никто не варил кофе, никто не разговаривал и не ходил по комнате, скрипя половицами. Тихо было в квартире.
Странно… Может быть, Кристя спит?.. Или ее и вовсе нет дома?.. Но куда она могла уйти?..
Да мало ли! В кино решила отправиться с Винсентом. Или в театр. Или в больнице задержали. Все может случиться.
Для очистки совести Мари подождала еще секунд двадцать. Нет эффекта. Ну ладно, значит, не судьба… «Завтра зайду еще раз, - решила она про себя. – А может быть, позвонить в больницу?.. Если Кристина еще там….» Впрочем, эта мысль никуда не годилась: Мари вспомнила, что работу в онкодиспансере Кристина бросила, а вот куда она перевелась, Мари не имела ни малейшего понятия. Но еще раз заходить наобум и стоять перед закрытой дверью страшно не хотелось: Мари изумилась, насколько ее утомил подъем всего-навсего на пятый этаж. Не ожидала она от себя такого, честно…
Спускаться было легче. На площадке четвертого этажа Мари с удивлением заметила не забеленную надпись: «Серж+Влада=amore». Это на первом курсе Анджей нацарапал. Владу, помнится, уже во втором семестре отчислили за неуспеваемость.
Машина ждала у подъезда. Шофер – тот самый лейтенант Шорт – доброжелательно спросил:
-Ну что, домой, миссис? Или еще куда?
-Еще куда. Улица Хьюго Гранта, дом двадцать восемь.
Про себя Мари подумала, что уж там-то точно никого не застанет: Анджей наверняка куда-нибудь отправился с очередной пассией. Но… мало ли.
Анджей жил на втором этаже, о чем Мари подумала с изрядной благодарностью. Но вот звонок у него не работал – сколько Мари не давила на кнопку, за деревянной дверью не раздавалось ни звука. Пришлось стучать. К счастью, недолго – дверь очень скоро отворилась, - прихожая была ярко освещена, оттуда запахло сдобой, - и на пороге появился Анджей. Мари с удивлением подумала, что за два года, оказывается, можно порядочно состариться… разве у него была эта морщинка между бровями?..
Какое-то время Анджей просто смотрел на нее, не то не узнавая, не то не веря своим глазам.
-Привет, - сказала Мари. – Что, так и будешь держать меня на пороге?
-Мари! – ахнул Анджей. – Ты живая! Проходи, проходи же!
Он схватил ее за рукав, и едва ли не втащил в прихожую.
-Кристя! – заорал он. – Кристя, Мари живая!
-Сколько я просила не называть меня «Кристя», это идиотски звучит, - недовольно произнесла Кристина, появляясь в прихожей. В руке она держала незажженную сигарету.
-Мари! – взвизгнула Кристина, роняя сигарету на пол и тут же наступая на нее, ибо она бросилась к подруге. – Мари! Господи, как ты меня напугала! Ты нас всех напугала! Как ты могла вот так пропасть?!
Она почти повисла у Мари на шее.
-Осторожнее! – ахнула Мари. – Кристи, ты меня задушишь.
Кристина прекратила обниматься, и тут, наконец, рассмотрела Мари хорошенько. И присвистнула.
-Ого! Девочка, это покрой твоего пальто, или?..
-Или, - Мари решительно принялась расстегивать означенное пальто. – Анджей, повесь, пожалуйста.
-А где ответственное лицо? – таким же обычным, деловитым тоном продолжила Кристина. – Внизу, в машине?.. Зови сюда немедленно, знакомиться будем.
-Подозреваю, что то, что осталось от ответственного лица, лежит сейчас под землей где-нибудь километрах в пятнадцати от Маринбурга, - ответила Мари с интонацией, которой сама от себя не ожидала. – Так что знакомить вас не с кем.
-О господи… - сказала Кристина, и попыталась сунуть в рот отсутствующую сигарету. – Мари, ты, как всегда, преподносишь сюрпризы… А… где ты сейчас живешь?.. Или ты собиралась жить у меня? А где твои вещи, в камере хранения?..
-Мои вещи там, где я сейчас живу. А живу я у моей семьи… ну, наверное, так это можно назвать. Точнее, у семьи ответственного лица. Послушайте, может, вы напоите меня чаем и позволите все рассказать по порядку, а?.. Точнее, то, что я могу рассказать…
-Ох, конечно, проходи… - Кристина потянула Мари за рукав в гостиную.
Мари отметила, что в этой комнате мало что изменилось за два года. Разве что прибавилось фотографий на стенах… нет, не фотографий девушек: Анджей был страстным фотолюбителем, так что гостиную украшали, в основном, виды Столицы в разную погоду. Да еще прожженный в нескольких местах, изношенных зеленый коврик исчез с пола, его место занял желтый, поновее… впрочем, он выглядел почти таким же несчастным, как его предшественник.
-Чудесный закат, - сказала Мари, показывая на одну из фотографий.
-Ага. Это перекресток Проспекта Одинокого Маршалла и Старой Гончарной, - довольно ответил Анджей. - Нравится?
-Перекресток? Что-то я не узнаю это место…
-Там недавно новый магазин построили, а старый особнячок снесли. Ну тот, с кошками на фронтоне.
-Кошек жалко…
-Их на набережную переставили, около цирка. Если хочешь, пойдем погулять потом, я тебе покажу.
-Добрый вечер, Мари, – поздоровался Винсент. Он сидел в кресле за низким журнальным столом (на столе стояла корзинка с булочками и блюдо с остатками магазинного тортика). – Очень рад, что ты наконец нашлась. Ты видела объявление в газете?
-Да, видела, и я хотела сказать…
-Да-да! – Кристина чуть ли не толкнула Мари на диван. – Садись, сейчас я тебе чаю налью, и рассказывай, быстро рассказывай! Что с тобой случилось? Почему ты не ответила на мое письмо, ты ведь была в Нэшвилле, я точно знаю! Что этот наглый мистер из МЧС от тебя хотел и зачем? Что это вообще за идиотская ситуация с Маринбургом? В новостях ни хрена не говорили, но один из моих пациентов работает на «Антенне Аместрис», так он сказал, что это была какая-то жутко секретная операция, но им запретили выпускать даже те крохи, что они нарыли! И как получилось, что ты в такой ситуации? Что это за семья? Почему ты уехала из Нэшвилла, что опять случилось?
-Кристина, дорогая, может быть, ты позволишь Мари сказать хоть что-нибудь? – предложил Винсент.
-А?.. – Кристина моргнула. – Я просто очень беспокоилась!
-Я верю… - Мари вздохнула. – Послушай, Кристина, я бы очень хотела вам все рассказать, но я, честное слово, не могу! Считай, что тот твой пациент был совершенно прав.
-Ты дала подписку? – быстро спросила Кристина. – Ох, чай, чай, да конечно… - она потянулась за заварником, стоявшим в середине стола. Заварник был новый, с желудями.
-Что-то вроде того, - кивнула Мари. – Ну… я пообещала.
-Кому? Тому коротышке? – Кристина приготовилась наливать в чашку. – Который не то штатский, не то военный, не то вообще не пойми кто?
-Этот коротышка – брат моего мужа, - заметила Мари.
-Да что б я сдохла! – Кристина резко выпрямилась, и темная струйка чая пролилась ей на колени, обтянутые красной тканью юбки.
Винсент оказался начеку, и перехватил заварник, пока Кристина не успела наделать еще больше ущерба.
-Но ты не носишь кольца! – воскликнула она таким обвиняющим тоном, как будто именно из-за отсутствия кольца она пролила чай.
Мари бросила удивленный взгляд на свои руки. И впрямь, нет! И никогда не было.
-Я вообще кольца не люблю, ты же знаешь, - сказала она, улыбнувшись. – Мешают они, и вообще… мне кажется, это немножко старомодно.
А сама вспомнила: «Пока нет. Чтобы делать предложение по всем правилам, нужно кольцо. А где я его сейчас возьму? Так что с этим придется подождать хотя бы до завтра… Или даже еще дольше… У вас же тут наверняка нет ювелирного магазина». И как она обрадовалась тогда.
-Да? – Кристина кинула подозрительный взгляд на собственные руки, украшенные тремя разнокалиберными перстнями. – А я думала, ты вообще придерживаешься довольно старомодных взглядов, уж извини… Ох, моя юбка!
Кристина вскочила, как ошпаренная, и кинулась в ванную.
Мари улыбнулась. Замедленная реакция на подобные происшествия – это она тоже помнила отлично. Действительно, как прошлая жизнь…
Кристина вернулась из ванной очень скоро, продолжая оттирать юбку влажным вафельным полотенцем, и настояла, чтобы Мари немедленно выложила все, что с ней случилось. Пришлось выкладывать. К удивлению Мари, сокращенная версия выглядела вполне правдоподобно. Согласно ей, она познакомилась с инспектором Альфонсом Элриком в Маринбурге, а после завершения его секретного задания, когда весь Маринбург был эвакуирован («и не спрашиваете меня, что это было за задание, не имею права!»), они поженились. Однако у Альфонса было еще одно ответственное дело, поэтому Мари поехала в Нэшвилл, куда ее направило министерство. Однако ее муж погиб, и брат мужа забрал ее из Нэшвилла. А разузнавал он все про Мари у Кристины, потому что тогда еще не знал, что Мари – жена его брата, а думал, что она просто свидетельница по делу.
-Хорошо, и какой месяц? - деловито спросила Кристина, едва Мари договорила последнее слово. – Пятый, шестой?
Это за подругой тоже водилась: она никогда не давала себе времени на обработку новой информации. Мари иногда не была уверена, слушает ли Кристина вообще хоть кого-нибудь.
-Шестой.
-Ну ты героиня, - Кристина достала из пачки, лежащей на столе, сигарету, спохватилась и положила ее на пачку сверху. – Ты уверена, что потянешь?
-Уверена, - кивнула Мари. – Кроме того… знаешь, родственники Ала оказались очень хорошими людьми. Я очень подружилась с женой его брата, вас надо обязательно познакомить! Она немного похожа на тебя, Крис: тоже блондинка, тоже порывистая… правда, все-таки поспокойнее.
-Ха! Я – порывистая?! Да я сама сдержанность! Тьфу, черт, я же тебе так и не налила чая!
-Давай-ка я поухаживаю за Мари, - Анджей, до сих пор молчаливо сидевший на диване рядом с Мари, перехватил у Кристины заварник. – На правах хозяина этой халупы и все такое. Кстати, как-как, Мари, говоришь, звали твоего мужа? Альфонс Эйрик?
-Элрик. Представляешь, я выяснила, что они с братом очень знамениты были. Его брат, оказывается, был известен, как Стальной Алхимик, а еще они написали книгу…
-Элрик… - Анджей замер с заварником в руках. Мари подумала, что выпить чаю ей сегодня, очевидно, не судьба. – Альфонс Элрик… послушай, мне же буквально вчера это имя сказали! Да, Альфонс и Эдвард Элрики, точно! Я еще подумал: «Что за черт, где я это слышал», а это Стальной Алхимик! Ну точно!
-Ты о чем, Анджей? – спросил Винсент.
-Мой пациент, - Анджей повернулся к Мари и начал энергично рассказывать, размахивая многострадальным заварником. – То есть не мой, конечно, а доктора Томаса! Он увидел недавно твою фотографию в газете – ту самую, что мы разместили – и попросил меня, то есть не меня, а твоих родственников – он думал, что фотографию поместили родственники – спросить, может быть, они его знают! Он так и сказал: «спросите, может быть, они меня узнают». И еще попросил узнать, не связана ли ты с людьми по имени Альфонс и Эдвард Элрики. Я ему еще тогда сказал, что я твой институтский друг, и ты никогда таких людей не знала, но он все равно просил спросить тебя, если ты найдешься. Он даже знал кое-что про тебя: например, спросил, нет ли у тебя привычки тереть виски, когда ты размышляешь! И я сказал, что есть!
-Но как… - Мари потерла виски. – Анджей! – взмолилась она. – Расскажи же толком! Что за пациент, я ничего не понимаю!
-Ну, пациент… там их двое в палате. Я с ними пару месяцев назад познакомился, как раз в начале осени. Психи, конечно, но не буйные, очень даже интеллигентные ребята. Один, Кир, говорит, что он с другой планеты, а другой, этот самый, который про тебя спрашивал, заявляет, что он из параллельного мира.
-Параллельного мира! – ахнула Мари.
-Да, а что, тебе это что-то говорит? – удивленно спросил Анджей. – Вот не знал, что ты увлекаешься фантастикой!
-Как его зовут?! – Мари обернулась к Анджею всем корпусом, схватила его за лацкан пиджака. Ее саму удивило, сколько ярости прозвучало в ее голосе. – Имя!!
-Эй, ты что? – удивился Анджей. – Мари… спокойней!
-Имя!
-Альфонс его зовут, Альфонс Хайдерих – тезка твоего мужа, понимаешь какое дело…
Мари отпустила пиджак Анджея.
-Мне надо позвонить! – Мари попыталась вскочить, но выяснилось, что это не так-то просто: диванчик оказался очень низким и очень мягким, да и упершийся в коленки столик мешал. Ух, черт, ну и неуклюжей она стала! – Срочно!

Еще в дневниках было написано:
«А сейчас я должен описать то, что случилось с нами недавно. Наверное, если тетрадь когда-нибудь попадется кому-нибудь в руки, он решит, что видит перед собой черновик фантастического романа. А что, было бы неплохо написать такой роман! Вот только таланта рассказчика у меня ни на грош.
Но все-таки я обязательно должен изложить эту историю, тем более, что вечерами здесь совершенно нечего делать. Здесь – это в ставке штаба пятой армии. Эд каждый день ругается с начальством, чтобы нас послали на передовую, а по мне так нечего напрашиваться. Когда пошлют – тогда пошлют, и мы будем исполнять свой долг. Но он не хочет меня слушать – рычит и ворчит. Наверное, волнуется за Винри, которая осталась в Столице. Ему кажется, что он лучше защитит ее, если пойдет немедленно штурмом на врага, автопротез наголо.
Ну ладно, я опять скачу с места на место, а мне надо привести мысли в порядок, иначе ничего не выйдет. Путешествия в параллельные миры – такое дело, что от этого и умом можно сдвинуться! А я так вообще чуть не свихнулся от радости, что брат вернулся! Ну и встретиться со своим двойником – тоже потрясение. Наверное, странно так говорить, но отличный парень этот мой двойник, Альфонс Хайдерих. Стреляет классно. Даже жаль, что я не успел с ним как следует подружиться… а может, и хорошо. А то заработали бы мы оба с ним раздвоение личности. А вот Эд успел, только так и не признается, чем же мы отличаемся. Ну и ладно.
Двойник Эда мне тоже понравился – хороший такой мальчик, только маленький еще. И двойник полковника Мустанга. И двойник Винри. Самое приятное, что двойник господина Хьюза оказался живой… и еще – что отец жив. Я-то думал, он погиб тогда…
Ох, ладно, начну сначала! Самое главное: ко мне же память вернулась! Это случилось, когда…»
Мари тогда сидела над этой тетрадкой, не зная, шутка это или на самом деле, и не решаясь спросить у Винри. Потом решила спросить – и не успела со всеми этими делами. Но теперь…
Альфонс Хайдерих. Двойник Ала из параллельного мира. Почему он здесь?! Означает ли это, что Ал – там?!

[1] по-японски так тоже можно сказать. По крайней мере, грамматически.

[2] Мари вспоминает следующую песню: Оригинальное название "ET SI TU N'EXISTAIS PAS" Слова: Пьер Деланоэ и Клод Лемесль. Музыка: Сальваторе (Тото) Кутуньо и Пасквале Лозито. Исполнитель: Джо Дассен. Процитированный перевод принадлежит группе «Несчастный случай» (2000, «Чернослив и Курага»: «Если б не было тебя»), в чьем исполнении песней наслаждался автор.

Бонусы:
***
Эд: Нет, Винри! Не говори ей, что мы с Альфонсом жили в одной комнате!
Винри: П-почему?..
Эд: Ты помнишь яойщиц из 10-й главы?! Они все еще тут!
Винри: Но я же сказала, что там д в е кушетки!
Эд: О нет, ты плохо представляешь психологию яойщиц! Они сразу заострят вопрос: почему ты упомянула, что там было именно две кушетки, и почему именно кушетки?!
Винри: А что, я должна с порога рассказывать Мари, что я купила эти кушетки в цветочек для гостиной, но, поскольку ты уже купил первый попавшийся диван в полосочку, они не подошли, и пришлось их убрать подальше?!
Эд: Да уж лучше бы рассказала…
Винри: Вот это уж точно значило бы «заострить внимание». Кстати, а откуда ТЫ так хорошо подкован в психологии яойщиц?
Эд (с несчастным видом): Опыт.

***
Кристина: О, привет, подруга! Так-так-так, что тут у нас?.. Беременная, без мужа, еще и в каких-то темных делишках запуталась! Эх, говорила же я – добром не кончишь. Держаться, что ли, от тебя подальше?..
Мари: Да, я тоже рада тебя видеть.