Белки - это круто

Я сидел в туалете с баяном в левой руке и битый час тщетно пытался оформиться в трубу диаметром с мизинец. Не всё коту масленица. Тем временем за дверью на кухне, между плюшками и чаем, какой-то придурок неспешно печатал свой мокрый диалог с моей младшей сестрой:
- Марина, сколько тебе лет?
- Тебе это для чего?
- Надо.
- 25.
- А наркотики всё-таки старят.
- С чего это ты взял? - поинтересовалась Марина.
- Ну, вот твой брат – он же младше тебя лет на пять, а выглядит старше.
Я проснулся. Что тут скажешь? Вполне логичный сон. Но логичные сны – это нелогично. Хотя сферическая логика сна подразумевает нелогичность всего в нём происходящего.
Проснулся в половину пятого дня. Скучно спать. Скучно просыпаться. Скучно жить. Надо выпить. Между первой и четвёртой промежуток ровно три. Или две – не знаю, но в этом промежутке я успел включить машину и забраться туда, где найдётся всё. Накатил. Накатили амбиции. Ввожу в окошко поиска «редин игорь». Один из них танцор, другой – парикмахер, третий – помощник прокурора… даже футболист с поэтом затесались в славную плеяду рединых игорей. Но все они – не я. Не грозит мне быть ни поэтом, ни футболистом, ни тем паче жеманным парикмахером с замашками вальсирующего помощника прокурора.
Ага. Вот что-то новенькое. Захожу на сайт. Там обсасывают белы косточки (зачёркнуто) буковки одной из моих миниатюр какие-то рецензенты новоявленные. Забавно наблюдать, как люди пережёвывают то, чего на самом деле нет, да и не было никогда. За исключением памяти. Но они-то об этом ничего не знают. Флаг им в совокупности с барабаном в руки.
…открывать ли вторую пол-литровую и всё чаще какую-то убогонькую, с Господом ничего общего не имеющую ёмкость? Путь к Богу – это первый стакан. Всё остальное от лукавого. Покуда бился головой о стену, решая: пить или не пить, в дверь постучали. Вместе со стуком в дом спустились сумерки. Электричество не заставило себя ждать.
…а ближе к ночеру, освящённому местным протоиреем и лампочкой в сто пятьдесят ватт, заявились ко мне два мусора – один из них лейтенант молоденький зовут его Володенька; другой – сержант без возрастных признаков, – сунули под нос фото какого-то татарина и елейными голосами молвили:
- Каждому воздастся по вере его, - это один.
- Вступайте в ряды Водолазовых Братьев и Сестёр и обрящете, - вторил ему второй.
- Что за рожа? - игнорировал я призыв и помахал фотографией перед носом одного из них.
- Вы его не знаете? - хором спросили милиционеры. - Он даму изнасиловал возле бани.
Я посмотрел внимательно, отметил про себя некую внешнюю схожесть свою с насильником и твёрдо ответил:
- Нет, - я возле бани не был уже лет семь.
- А я всегда мечтал отыметь белку, - с виноватой улыбкой разоткровенничался лейтенант.
Сержант удивлённо приподнял тяжелую левую бровь – она поседела прямо на глазах – и сказал:
- Ну да?!
- Да, - как ни в чём не бывало, продолжал Володенька, - и когда мне это удалось, я был доволен, как слон, которому позволили забраться в посудную лавку.
- Ну, и как оно? - всунул я свои пять копеек, возвращая ему изображение насильника.
- Класс! Ничего лучше я не испытывал. Правда, продолжалось это недолго, потому что, надевшись, белочка сначала выкатила глаза, ухнула совой, затем крякнула, словно утка и порвалась…
- Может быть, водочки? - услышал я свой голос. – Так сказать, за упокой души бедного животного.
- Нет. Извините. Служба.

05.12.2006 г. Ялта.