Клф нло н. бодров шанс выжить

 НБ
ШАНС ВЫЖИТЬ

 Наши «ударили в штыки», и враг дрогнул. Ровная до того цепочка серых шинелей смялась, рассыпалась, побежала назад, дробясь и рассеиваясь. Вражеские окопы молчали. Тяжёлые людоеды – пулеметы молчали, полуслепые звери – миномёты молчали, даже злобные убийцы – автоматы и винтовки молчали. Над полем звенело мощное «Ра-а» и густая смесь солдат обоих сторон стремительно приближалась к первой линии окопов.
 Сергей не верил ни в какие приметы, но перед этим боем вдруг как-то по – особенному защемило сердце при воспоминании о родном городе, о матери, о мирной жизни… и такая вдруг тоска напала на солдата, хоть волком вой. Почему-то именно сегодня он испугался. Испугался умереть. Он вдруг представил свой окоченевший труп, лежащий на ничейной земле в двадцати шагах от немецких окопов. Синие губы, искажённые болью глаза и рваная рана в шинели, чуть правее сердца.
- Если добегу до окопов – останусь жить, - мысленно решил Сергей. – А я добегу, точно добегу!...
 И вот он уже подбегал к ним – чёрным трещинам в земле, в которые валились вперемешку солдаты обоих армий. Сухо раздавались одиночные выстрелы, выкрики, ругань. Бой шёл уже там. Некоторые бегущие перепрыгивали на другую сторону и неслись, неслись дальше, где виднелась вторая линия…
 Штык, примкнутый к винтовке, уже два раза замутился от чужой крови. И, как ни странно, Сергей даже не вздрогнул, убивая врагов, хоть никогда этого не делал раньше. Одного он догнал и на бегу свалил ударом в спину, у другого выбил автомат и ударил два раза в живот. Вокруг вырастали и падали фигуры в серых и зелёных шинелях, слышалось чьё-то хриплое дыхание.
 Рядом, без разбора, в густое месиво людей «затутукал» пулемёт. Впереди кто-то упал. Что-то просвистело над головой, гулко ударив в живое, и внезапно Сергей очутился один перед длинным хоботом чужого пулемёта, выплёвывающего в толпу свои смертоносные зубы. Ударив в ствол ногой, Сергей прыгнул за бруствер.
 Всё произошло за какое-то мгновение. Удар штыка. Вскрик. Выстрел. Боль. Ещё удар. Ещё вскрик. Слабость. Падение.
- А ведь до окопов добежал…, - подумал Сергей, вспомнив то, что загадывал перед атакой…

 Ночь неспокойно дрожала над полем. Пошёл первый мелкий крупчатый снег. С тихим шелестом в небо впилась клякса ракеты.
 Сергей скосил глаза и увидел стенку окопа. Слегка присыпанный землёй, рядом валялся опрокинутый пулемёт. В лицо упёрся грязный немецкий сапог, хозяин которого мёртвой тушей навалился на Сергея сверху. Сбоку кто-то тяжело и часто дышал. Сергей рукой отодвинул от лица сапог и, вставая, попытался сбросить его хозяина, но острая боль помешала ему. Сергей снова замер, почувствовав, как вздрогнул тот, второй, что лежал рядом….
 Несколько мгновений оба лежали, не шевелясь, затем немец повернулся. В полутьме злобой блеснули белки его глаз. Раздался характерный металлический звук, и ствол пистолета уткнулся в бок шинели.
- Нет, шали-ишь, - хрипло выдавил Сергей, подсунув кулак с гранатой к самому лицу врага.
 И немец тоже понял – стоит только разжаться коченеющей руке русского, как сразу же весь окоп взметнётся на воздух. Его рука с пистолетом дрогнула, и выстрелить он не решился.
 Ночь входила в свои права. Морозец усиливался. Снег прекратился совсем, и только ветер теперь время от времени швырял горстями в окопчик снежную крупу. Холод пробирался всё глубже под шинель. Немец закрыл глаза и застонал.… Над полем больной птицей взлетела и медленно погасла одноглазая ракета….

 Вероятно, уже приближалось утро, когда неожиданно впереди, шагах в ста, в стороне немецкой обороны, раздался шорох. Там ползали какие-то люди. Но кто? Свои? Чужие? Закричать или затаиться?
 Те же самые вопросы, наверное, задавал себе и немец. Сергей видел, как настороженно глядел раненый противник в светлеющий проём окопа, одновременно желая и в то же время опасаясь появления людей. Чувствовалось, что к утру вражеский солдат сильно замёрз. Лицо его совсем закоченело и, когда он закрывал глаза, казалось, что он умер. Но всё же противник дышал. Сергей вдруг отчётливо понял, как зависимы они сейчас друг от друга. Два раненых врага, не способные передвигаться. Если умрёт один, должен будет умереть и другой. Не столько потому, что в руках у обоих оружие, которое приносит смерть, а ещё и потому, что у них есть и ещё один общий беспощадный враг. Это холод. Привалившись телами вплотную друг к другу, два обессилевших, потерявших много крови, солдата ещё как-то могли противостоять морозу. Они дарили друг другу тепло. Жизнь. Стоит умереть одному и эта тонкая ниточка прервётся. Безжизненное тело махом высосет последние крохи тепла и из другого ещё живого солдата. В одиночку бороться с холодом просто бессмысленно. Немец дышал часто, с присвистом и хрипом. Очевидно, Сергей штыком пробил ему лёгкое. От гитлеровца разило скверным запахом, но это нужно было перетерпеть – выбора ни у одного, ни у другого не осталось. А мороз тем временем всё крепчал….
- Hey, gibt es hier jemandem lebend ?! – прошептали сверху. …Да, это были немцы. То ли санитары, подбирающие раненных, то ли разведчики, то ли оставшиеся в живых после боя и теперь осторожно пробирающихся в своё расположение. Два человека в белых комбинезонах лежали неподалёку от окопа и громко шептали:
- Hey, hey, gibt es hier jemandem lebend ?
 Немец весь напрягся и хотел было закричать, но взгляд его упал на кулак с гранатой. Рука Сергея медленно разжималась. Глаза немца едва не вылезли из орбит. Он дёрнулся и замер, видя, что закоченелые пальцы вновь сжали ребристую смерть. Сверху ещё раз громко зашептали:
- Wer ist hier? Bist du lebend? Sage etwas, bitte! Wir gehen weg !
 Сергей лежал и спокойно смотрел в глаза раненному. Немец молчал. Плакал, но не произносил не звука. Из его глаз выкатились слёзы. Его взгляд казался умоляющим. Просящим. Но он по-прежнему молчал. И Сергей лежал, не шевелясь, ни подавая признаков жизни.
 Это был их последний шанс. Оба были уже обморожены и их смерть стояла где-то совсем рядом. Уже давно перестал таять снег на ресницах, потеряли чувствительность ступни ног, и только тела ещё дарили друг другу ускользающее тепло. Искусанные до крови губы покрылись корочкой омертвевшей от холода кожи. Руки, промёрзшие, казалось, до костей, еле слушались. Время их жизни ускользало. Ещё два- три часа, не более… Немецкий солдат плакал. Сергей молчал, равнодушно глядя на него.. Возможно, холод выморозил из него все эмоции и чувства.
 Наверху снова зашуршал снег – немцы отползали от окопа.
 Вдруг один за другим два хлопка сухо треснули со дна окопа.
- Komm zu mir! Komm!! Schneller! Hilf mir! Helfe! Donnerwetter !... – кричал немец, продолжая стрелять в живот Сергею.
 Гитлеровцы развернулись и быстро поползли назад к окопу. Первый уже подполз совсем близко, как вдруг его оглушил взрыв. Столб снега, земли, железа и человеческих тел вылетел вверх на долю секунды и опал, рассеявшись по белому полю.
 С обеих сторон испуганно вспорхнули ракеты, раздалась пулемётная очередь, несколько редких выстрелов и затем всё замерло, как прежде. Две фигуры в белых комбинезонах медленно поползли назад. Одна из них постоянно мотала головой.
 …Светало. Снова начал падать мелкий снег. Взлетела последняя за эту ночь ракета. Над полем стояла мёртвая тишина. Ни звука…