Савка глава 2

 

Глава 2. Двупалый Лев.




Савка сидел в кресле, подобрав ноги и обняв руками колени. Разговор получился странный. Пастор Шлаг как-то несерьезно отнесся к его проблеме: «да, ситуация неприятная, но Вы понимаете, Савва, причина всего этого – Ваше упорное нежелание решать поставленные вопросы, ведь могло быть гораздо, уверяю Вас, гораздо хуже! И подобная перспектива, к несчастью, продолжает оставаться для Вас реальной»,- книжная речь Льва совершенно обескуражила Савку, и он, обалдевший, так и не понял, что ему делать, помогут ему, или нет. Простые и важные вопросы он, почему-то, не задал, а понял одно: завтра за ним заедут. ЗАВТРА! Вот так! А сегодня ночью его съедят.

Вопросов накопилось очень много. Были несущественные, как, например, «откуда Лев знает номер его телефона, и почему позвонил именно сейчас?», или вопрос самому себе – «почему, собственно я решил, что они смогут мне помочь?», да, именно «они» - Лев несколько раз произнес «мы». Значит, это какая-то организация? Но главное не ясно – ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ? Неужели вся эта мистическая муть – вампиры, привидения, чертовщина - не вымысел? Ему, как бывшему математику (хотя нет, математиков «бывших» не бывает), никак невозможно принять мир вне рациональности, уподобиться всем этим Эсмеральдам-эзотеричкам, обвешанным амулетами, стайками разъезжающим по Индии и Непалу, открывающим третий глаз и поднимающим кундалини. И вечно незамужним. Да, измерения выше третьего существуют, математика решает задачи многомерных пространств. Есть довольно толковые теории, доказывающие существование реальностей, не доступных человеческому бытию, Вполне, может быть, существует загробная жизнь. «Ну – Бог существует,- крещеный Савка не был идейным атеистом,- но как это может касаться меня, этих бутылок в холодильнике и почему ЭТО коснулось меня?». ОНА ПРИДЕТ СНОВА – этот неумолимый аргумент не давал ответов, но делал все вопросы праздными. Савка не заметил, как уснул. Проснулся в сумерках. Сразу вспомнил, что скоро начнется кошмар, а он совершенно не готов – ни в одном глазу! И тут же понял, что опоздал – ОНА уже здесь…. Савка решил встретить неотвратимое достойно. Рывком поднялся на ноги и решительно шагнул к зловещей тени у двери.
- Спокойно, герой,- «тень» отошла от двери к Савке, и тот, несмотря на слабый свет, смог ее рассмотреть. «Не ОНА»,– сразу понял Савка. Перед ним стояла женщина неброской, в общем-то, внешности, с темными глубокими глазами, глумливыми и презрительными. Савке она сразу не понравилась. Не зная, как поступить, он решил никак не поступать, а просто ждать развития этой нелепой ситуации.
- Дверь была незапертая,- дама говорила высокомерно,- собственно, меня попросили охранять здесь….
Савка хотел сказать какую-то колкость, но не стал. Пусть, как хотят. Только спросил:
- Что я должен делать?
- Спать…
Ему действительно вдруг захотелось спать, и он заснул, едва добравшись до кресла.
 
Ночь прошла спокойно, точнее Савка совсем не знал, как она прошла. Когда он проснулся, в квартире было пусто, от нахальной дамочки остался очень тонкий, едва уловимый аромат,- «наверное, какие-то дорогие духи»,- подумал Савка, а может и не было никакого аромата, может, причудилось Савке. Дверь была заперта изнутри, удивляться уже не хотелось. Тут Савка вспомнил, что за ним должны заехать и куда-то повезти, никуда ехать ему не хотелось, а хотелось выпить водки из холодильника. Он пошел на кухню и к его великому изумлению, водки в морозильнике не оказалось.
- Вот сука!- вырвалось у Савки, и он тут же почувствовал легкие угрызения.
Быстро проверил за плинтусом – клад был не тронут. Это его немного успокоило.
«А почему бы не съездить?- решился таки,- на месте и определимся». Савка принял душ, порылся в шкафу в поисках чистой одежды и, пока одевался, включил ящик. Телевизор он смотрел редко – некогда было. Шла криминальная хроника, «надо же, и здесь страшилки,- Савка прыгал на одной ноге, пытаясь попасть ногой в джинсы, а на экране показывали труп женщины с дыркой от пули в голове и выколотыми глазами,- опять в городе маньяк завелся, правда, что-то не вяжется…». Савкину мысль оборвал звонок в дверь, отчего он запрыгал еще быстрее и в сторону двери, закончив, наконец, мучения со штанами, отпер замок. На пороге стоял обыкновенного вида тип, лет, примерно, пятидесяти, совсем не примечательный.
- Ну, поехали, что ли,- голос у типа был настолько обыденным, что Савка подумал: «Лев прислал такси»,- угу, как же,- проворчал почему-то таксист.
В машине ехали молча, водитель шумно сопел и вид у него был какой-то недовольный. Доехали быстро. Резиденция Льва была на Липках, в старинном особняке: «а неплохо устроились сектанты»,- успел подумать Савка, прежде чем водитель произнес:
- Ну, пошли, что ли…
Идти оказалось на второй этаж. Квартира или офис – Савка не разобрал – была большой и просторной, больше Савкиной, сразу ощущался купеческий размах позапрошлого века, когда строили основательно, собираясь жить, очевидно, вечно. Пройдя коридорами, Савка с типом оказались в просторной комнате. Сектантов оказалось пятеро вместе со Львом, восседавшим за массивным дубовым столом старой работы, и пришедшим водилой. Здесь же была и Савкина ночная гостья, как-то по-домашнему и слегка развязано с ногами устроившаяся в огромном кожаном кресле. В другом таком же кресле откинувшись и заложив ногу за ногу, сидел темноволосый, с тонкими чертами человек. Лицо его ничего не выражало, и было совершенно непроницаемо. Савка сразу отметил его, как опасного. Был еще один, совсем молодой парнишка, полная противоположность темноволосому, с открытым приветливым лицом и подвижными глазами. Парнишка расположился на кожаном гарнитурном диване, к нему же подсел и водитель. Савке оставался стул посреди комнаты, но он медлил, ожидая приглашения.
- Садитесь, садитесь,- Пастор обращался к Савке, будто они виделись сутра,- вот, знакомьтесь – Кондратовский Савва Андреевич.
Знакомство получалось странным – его представили, а самим представиться нужным не сочли. Савка взял стул и сел в стороне, боком к столу и лицом к дамочке. Присутствующие без стеснений рассматривали его, кроме «опасного», и каждый делал это по-своему: Двупалый – с видом учителя, пытающегося определить, сделал ли Савка уроки, водила – безразлично, юноша – доброжелательно, а от высокомерной амазонки и ждать иного не приходилось – вид ее был крайне глумлив. Савка, как мог, изображал непринужденность, пытаясь развалиться на стуле, явно для этого не предназначенном.
- Что Вам известно обо мне?- неожиданно спросил его Лев.
- Только то, что вы психоаналитик и зовут Вас Лев Сергеевич Двуполый, ой…
Амазонка рассмеялась раскатисто и низко: «странно,- подумал Савка,- у нее приятный смех», таксист забулькал, а юноша заулыбался почти голливудской улыбкой. Опасный никак не отреагировал. Савке хоть и было неудобно, но обстановка разрядилась, он расслабился.
- Двупалый,- поправил его Лев, ничуть не обидевшись,- и я не психоаналитик. Сейчас, к сожалению, мы не располагаем временем для ответов на Ваши вопросы, к тому же, как мне кажется, Вы пока не готовы их правильно изложить. Поэтому я предлагаю сразу перейти к делу, а объяснения будете получать по ходу. Сейчас, поскольку Вы познакомились с нами…
- Я с вами еще не познакомился,- твердым голосом перебил Савка, решив не терять инициативы окончательно,- это только меня Вы представили Вашим… э-э… коллегам.
В комнате повисла пауза. Вдруг «опасный» произнес:
- Он не знает.
- Что я должен знать?! Да кто вы такие? «Ночной дозор»?!- занервничал Савка.
Двупалый вопросительно посмотрел на юношу.
- Это фильм у них. О вампирах,- пояснил тот.
- Вампиры, стало быть…. Ну хорошо. Вы, Савва Андреевич, сейчас находитесь на определенном этапе пути, и наше присутствие рядом с Вами совершенно естественно и даже необходимо. Вообще-то мы должны были встретиться раньше, но эти Ваши эксперименты с иными реальностями… вот и нелюдь к Вам уже начала подбираться…
- Кто-кто? - Савка не понял.
- Нелюдь. Кстати, Ольга, что там с ней?- Лев обращался к амазонке.
- Работаем. Случай простой, я думаю, он сам справиться. Вряд ли наш «герой» настолько туп, как хочет казаться…
- Зря ты так, Оля,- за Савку вступился юноша,- он действительно герой, афганец…
- Засранец…,- очень тихо, но, не таясь, срифмовала Ольга.
Савка был раздавлен. Он не понимал, за что его так обижают…, в общем, обиделся Савка.
- Ну, хватит, что ли,- подключился водила,- ты, Олька, это… он, может и не понимает, но мы-то…,- забулькал,- мы-то видим, что к чему….
Савка действительно ничего не понимал. Амазонка вдруг смутилась, и лицо ее сделалось пунцовым. Это было так неожиданно, что Савкина обида вмиг исчезла.
- Тем не менее,- продолжил Лев, словно не заметив перепалки,- попытаемся наверстать упущенное. Прежде всего, Вам необходимо четкое понимание того, что все, что будет происходить с Вами в процессе обучения, ни в коей мере не является сном. Да, Вы с этого момента находитесь в обучении, и заметьте, я даже не спрашиваю Вашего желания по этому поводу, так как выбора у Вас нет.

Савка сидел обалдевший, не зная, что и думать. Эта, как ее, нелюдь, действительно не оставляла ему выбора, а эти масоны с таким пренебрежением о ней говорили, как будто есть что-то пострашней. В общем, он решил пока не перечить. Лев продолжал свою витиеватую речь:
- В свое время человечество совершило грандиозную ошибку, направив в пространство сновидений большую долю ментальной энергии, создав иллюзорную реальность и получив в итоге вреда больше, чем пользы. Был создан, так называемый, астральный план, постоянно подпитываемый низшими частотами эмоционального спектра энергетики личности и препятствующий переходу в иные реальности. Таким образом, миры высших реальностей оказались закрыты для большинства людей.
- Ага,- бесцеремонно влез водила,- напридумали чепухи, нафантазировали, и давай с умным видом все это изучать, да друг дружку учить. Вон, все дурдомы этими кастанедами забиты, или же которые прохиндеи, в балахоны вырядятся, цацками обвешаются…
 Двупалый, по-видимому, не возражал, когда его перебивали таким образом. Терпеливо дождался конца тирады, продолжил:
- Время и место – не имеют значения. При нахождении в другой реальности Вы не должны искать какой-либо связи с этой. Не должны удивляться и пытаться что-либо разузнать. Вы должны только действовать. Действие – единственный метод исследования. И помните: Вы там не другой, Вы тот, кто есть, един во всех мирах, совершив все необходимое, Вы возвратитесь для завершения Пути. И последнее. Между Светом и Тьмой есть место Равновесия, и только глупцы выбирают Свет, потому, что Свет переходит во Тьму, а Тьма в Свет, и, выбрав Свет, будешь во Тьме, а, выбрав Равновесие, обретешь Различение…


- Сав-ка…! Сав-ка…!- мамин голос был едва слышен в шуме терзаемых ветром листьев. Маленький Савка лежал, закрыв глаза, на мягкой траве и ему казалось, что раскинувший над ним ветки старый ясень, оживает, берет его своими ветвистыми руками и плавно поднимает все выше и выше.... И вот он уже сам, как ясень, как часть его, среди братьев листьев, и облака уже ближе и, если пожелать, они тоже могут взять его к себе, и он будет с ними одно. И тогда он полетит, полетит над рекой, над домом, и мама, увидев его, удивится, и будет махать ему рукой….
- Ле-чу…!- Савка вскочил на ноги и понесся к дому.
- Ну, Совеныш, где был?
- В роще. Залез на самую верхушку самого большого дерева,- пугал маму Савка, но мама, почему-то не пугалась. Он знал, что сейчас она рассмеется и обнимет его.
- Нам нужно идти, Совеныш.
Они шли вдвоем. Шли полем, трудно различимой, поросшей травой, дорогой. Мир вокруг них был наполнен молодой весенней жизнью, справа далеко виделся лес, слева, где-то за холмами, змеилась речка, здесь спокойная, но выше по течению норовистая и шумная, как всякий горный поток. Горы же, дающие ей свободу, едва угадывались впереди белыми шапками. В другое время неуемный Савка носился бы по полю, гонял кузнечиков и прочую насекомность, но сейчас он шел, держась за руку матери, и воображал, что они отправились в путешествие. Впрочем, так оно и было.
- Мама, куда мы идем, к горам?
- Нет. К горам ты пойдешь позже, Совеныш, когда станешь взрослым.
- Ну, мам, куда мы идем?
- Уже недалеко, потерпи.
Дом стоял в конце поля. Очень скоро за ним лес и речка сходились и шли вместе, до самых гор, все еще далеких. Мать поднялась по широкой лестнице, открыла ключом дверь и они прошли внутрь.
- Это твой Дом, Савва,- какие-то незнакомые нотки были в мамином голосе, Савка вдруг почувствовал себя почти взрослым.
- Ты оставишь меня здесь жить?
- Нет, что ты!- мама рассмеялась,- просто теперь ты будешь знать, что у тебя есть свой Дом. Ты будешь приходить сюда, когда тебе будет нужно, особенно, если тебе станет тяжело.
- Но я живу с тобой и отцом, почему мне станет тяжело?
Глаза матери сделались грустными, она обняла Савку:
- Когда-то нас не станет. В этом Доме ты найдешь УТЕШЕНИЕ и ЗАЩИТУ. А теперь пошли, я покажу его тебе.
Дом был большим, но в то же время уютным. Это был скорее замок, чем дом. Большую его часть занимал зал с огромным камином и небольшим фонтаном. Окна у самого свода казались маленькими, но света было много, непонятно много. Был еще длинный стол с двумя стройными рядами высоких стульев. Больше всего Савкино внимание привлек фонтан в виде миниатюрного водопада. Он был, как настоящий, даже с какой-то растительностью, только маленький.
- Мама, эта вода настоящая?
- Настоящая и очень чистая, ты можешь попить,- мать говорила серьезно,- эта вода всегда чистая. Должна быть всегда чистой,- добавила почему-то.
Савка попил. Затем они пошли в «нижнее помещение», как сказала мама. Спустившись по крутой лестнице, оказались в темной комнате. Принесенной свечой мать зажгла светильники вдоль стен, и Савка смог осмотреться. Комната была странной. Если Дом казался новым, то комната, без сомнений, была очень старой и заброшенной.
- Ух-ты!- Савкино внимание привлекло оружие. Им были увешаны все стены. Мечи, сабли, копья, луки – такого разнообразия Савка и представить не мог. Был даже какой-то весь железный человек со щитом, разрисованным красным и белым. Савка прижался к матери и вопросительно на нее посмотрел. Она поняла и рассмеялась:
- Это – рыцарские доспехи, не бойся, подойди.
- А я и не боюсь,- Савка подошел. Было жутковато – рыцарские доспехи смотрели на него прорезями в железной голове с красными и белыми перьями,- если Дом мой, то это все тоже мое?
- Твое,- вздохнув, сказала мама,- надо здесь убраться.
Пока мать убирала паутину из углов, Савка рассматривал оружие. Ему очень хотелось взять что-то в руку, но он был достаточно рассудительным мальчиком и понимал, что это не игрушки, а вещи серьезные, опасные и требуют ответственности и уважения. Когда солнце опустилось к вершинам гор, они пошли обратно. Мать закрыла дверь ключом, дала его Савке и сказала:
- Это очень важно. Дверь всегда запирай на замок, ключ держи при себе и никогда никого в Дом не пускай…


Был вечер. Савка стоял у окна в своей темной квартире и плакал. Он ВЕРИЛ им, он знал совершенно точно, что это был не сон. Погибших в его далеком детстве родителей он не помнил, вырастившая его бабушка, как могла, заменила их. У Савки были фотографии отца и матери, но разглядывая их, он не испытывал никаких особых чувств, а сейчас ЭТО навалилось на него, вывернуло наизнанку его сознание, прополоскало очищающим потоком, смывая пыль жизненного опыта. И плакал сейчас скорее не он – циничный алкоголик, а Савка, потерявший свою маму. Маленький мальчик, заблудивший в чужом недобром мире. И было еще одно важнейшее доказательство реальности происшедшего. Ключ. Тот самый, полученный от матери ключ от его Дома. Савка, очнувшись тогда, обнаружил себя стоящим в собственной прихожей с зажатым в кулаке ключом.
Грусть прошла, как проходит все сущее. Обнесло осенним ветром пожухлые листья старого ясеня, и вот уже совершенно волшебно пробивает себе путь молодая зелень, вопреки законам времени, ко всем чертям разорвав в клочья «Календарь садовода», оставив в дураках неповоротливую зиму. Жизнь обманула смерть. Новая Савкина реальность пропитала его сознание, наполнила смыслом, непонятым пока и раскрыла первый тайный слой, названием «НАДЕЖДА».

 
 Реминисценция № 1.

«И вот стою я вначале пути. И все проходят мимо меня, один гонит стадо овец, другой идет налегке. И открыл я в сердце своем родник мудрости для проходящих. Что есть мудрость для мудреца и глупца? Мудрец видит, но не может взять, глупец – не видит, и оба проходят в скорби. Хотел я дать веселья проходящим. Взял кувшин лучшего вина и поил их. Мудрый стал глупым, а глупый – уснул. Зачем я копил мудрость в сердце своем? Зачем растил виноград на склонах своих? Меж мудростью и глупостью нет места различению, идут они одной дорогой, и первый станет последним, и все повторится».


 Афганистан. Март 1988 года, операция «Магистраль»

Узкая дорога вела по ущелью. Склоны справа и слева были покрыты «зеленкой». Разведгруппа двигалась медленно, разбившись на три части: два дозора по склонам, метров на сто впереди, внизу, по дороге – техника. БРДМ – машина слабая, не для боя, но каждый в группе знал, что разведка, это, как наживка в рыбалке: их единственная задача – при обнаружении противника оповестить колонну, либо стрельбой, либо воплями о помощи по рации, а дальше – молиться и надеяться, что выживешь. Хорошо, когда удавалось отойти, хуже – когда отойти не удавалось, и прилетали «вертушки», те «утюжили» не разбирая и чужих и своих. Савка, как все, сидел на броне и рассматривал склоны, готовый спрыгнуть в любой момент. «Зеленка» - самая настоящая головная боль, духи в ней, как блохи на сенбернаре – хрен заметишь. А еще, какой идиот додумался старый, надежный АКМ сменить этим дебильным АК-74, пули которого рикошетили от тонкой веточки? Простреливать им «зеленку» - нереально. Взять бы этого штабного «стратега» да сюда, на броню…
- Поворот, мать твою…,- сквозь зубы процедил прапорщик Драган над Савкиным ухом,- на месте «духов», я здесь бы засаду и соорудил. Пропустил бы дозор и по замыкающей жестянке из РПГ ухерячил. Дорога узкая – не вывернешь, все бы здесь и полегли.
- А как дозор пропустить? В камнях не закопаешься,- занервничал Савка.
- Говорят, у них подземные ходы есть прямо сквозь скалу, еще с той войны с англичанами остались, целые города под горами, и атомной бомбой не возьмешь, вот как.
- Не сцы, Сова! Дай лучше закурить,- заорал неунывающий Валет.
- Пошел ты…,- Савка тревожно всматривался в приближающийся поворот.
Все произошло, как сказал Драган. Только «ухерячили» и по замыкающей, и по головной. Савка успел спрыгнуть до того, как начался сущий ад. Драган не успел. Взрывной волной его смело с машины, как тряпичную куклу, отбросив к обочине, где он и остался лежать, обмякший. Савка сидя прижался к горячей броне. Огляделся. Передняя и задняя машины горели, Все, кто уцелел, спасались, как могли, откатываясь под технику, сливаясь с расщелинами в каменных глыбах. У переднего колеса их БРДМа сидел Валет и, склонив голову, возился с пуговицами на брюхе. «Нашел время,- подумал Савка,- почему молчит башенный КПВТ?, Машина ведь цела!». Осторожно выглянул из-за брони. «Духи» обосновались на склоне за удобной грядой и поливали остатки отряда стальным огнем. Где-то впереди шел еще один бой – добивали дозор. Треск от выстрелов был невыносим и еще, едва слышное тонкое – «Элло Акбар!». Савка вернулся за колесо,- «почему молчит КПВТ, что там с пулеметчиком?», Валет все еще возился со своими пуговицами.
- Валет! Ты просил закурить?- «Мы тоже гусары». Савка на четвереньках добрался до Валета. И обмер. То, с чем возился Валет, были не пуговицы, а кишки, выпадающие из широко разорванного живота. Дрожащими пальцами он запихивал их обратно, а они все выпадали…. Савка почувствовал тошнотворный комок в горле, Валет поднял голову и смотрел на него удивленными, широко раскрытыми глазами.
- Сейчас… сейчас,- Савка, порывшись в своей аптечке, достал ампулу промедола, вколол ее Валету, «только бы он не заговорил со мной» - думал почему-то…. Было жутко.
Вдруг в Савкиных глазах все поплыло, сделалось негативом и его вырвало прямо на сапоги Валета…. А потом – изменилось. Внезапно вся эта хрень показалась игрушечной и маленькой. Игрушечные же БРДМчики, оловянные солдатики, рассыпанные в беспорядке, и он, Савка, громадного роста, как великан. Резкость зрения стала фантастической, как будто расстояния и не существовало вовсе. Одним рывком Савка взлетел на броню. Стал во весь рост, вскинул автомат, стрелял, почти не целясь, короткими очередями. Пули ложились с изумительной точностью, будто клал их кто-то невидимой рукой туда, куда следовало. Нет, не Савка то был, а сам злой бог Индра, спустившийся для войны с асурами. Никто не мог избежать его разящих молний. А потом все вдруг закончилось. За грядой что-то взорвалось и стало тихо, только дальше по склону еще слышалась неплотная перестрелка. Обессиленный и опустошенный Савка сидел на обочине, в ушах у него звенело. Вокруг суетились уцелевшие, кто-то по рации вызывал «Валдай», докладывал о «двухсотых» и «трехсотых», возле Савки на корточках сидел ротный и что-то спрашивал. Савка очнулся.
- Кондратовский, ты как? Слышишь меня?
- Это у него уши заложило,- комментировал стоящий рядом старшина Покусай, обладатель самой обидной в роте и совершенно неприличной клички «Сосих…й», правда звали его так только за глаза,- он, когда стрелял, рот крепко закрыл, вот и заложило…. Сова! Слышь, ты цел?! Рот открывать надо, когда стреляешь! Слышь?!
- Что с Валетом?- Савка не узнал собственного голоса, был он какой-то замогильный, чужой. Сосих…й зло оскалился:
- Накрылся Валет…. Все брюхо разворотило.
Прилетели три вертушки, повисели недолго и полетели вперед, добивать духов и дозор. Со склона от гряды спустился помкомвзвода Лось, груженный трофейным оружием. Сел отдышаться.
- Их там шешнадцать. Пакистанский спецназ «Черные аисты», профессионалы.
- Сынок, дай-ка мне твой автомат,- это ротный Савке.
Взял, отсоединил магазин, передернул затвор.
- Как же так? Всего один магазин ушел, а ты говоришь – «шешнадцать»…, еще кто-то стрелял?
- Никто не стрелял. Это он их всех уложил. Десять – с дырками, вот здесь,- Лось ткнул пальцем себе в лоб,- тьфу ты! Показываю на себе…, а шестеро – в клочья от своей же гранаты. Один чеку сдернул, а Сова его как раз и припечатал в лоб.
- Ну что ж, будем представлять тебя к награде,- задумчиво сказал ротный,- наверное, к «Красной Звезде». Сколько воюю, такого еще не видел…, как это у тебя получилось, Кондратовский?
Савка не знал, как это у него получилось. Вообще-то, его больше занимал вопрос, не КАК он это сделал, а ЗАЧЕМ. В Афгане – главное выжить, уцелеть. Ты стреляешь, потому что стреляют в тебя, убиваешь, чтобы не убили тебя, а дальше – как повезет. Мотивация героизма всегда была для Савки Кантовской «вещью в себе»…

Было довольно поздно, когда в дверь позвонили. Очнувшись от воспоминаний, Савка пошел открывать. На пороге стояла Ольга.
- «Ночной дозор», часть вторая. Охота на нелюдь продолжается,- заерничал,- прошу.
Савка отступил, давая гостье пройти. Давешний «засранец» всплыл в памяти, и прошедшая обида затлела плохо потушенным кострищем. Ольга прошла за ним в комнату. Пока шли, Савка размышлял: «зачем-то они со мной возятся, очевидно, есть у них ко мне интерес, может я значительный?»,- по Савкиному обыкновению серьезные размышления переходили в ерничанье. Решено было не допускать более глумления, перехватывать инициативу и идти в контратаку, язвить Савка умел. Они стояли в комнате друг против друга…. В жизни все происходит обыденно, яркими же романтическими красками мы раскрашиваем свои мечты и ожидания. Спускаясь по течению великой реки Жизни, мы думаем о дивных красотах, ожидающих нас, и не замечаем их, проплывая. Мы зорко смотрим вперед, страшась пропустить что-то, и такое глупейшее поведение лишает нас главного смысла жизни. Мы помним, как были счастливы, или надеемся, что счастье ждет нас впереди, но кто может сказать, что он счастлив сейчас, в это мгновение? Остановись, читатель! Замри!

Ольга сделала два шага к Савке, провела ладонью по его щеке…. Савка ни о чем не думал, все случилось естественно, как бы само собой. Можно было бы написать, что он провалился в бездну ее колдовских глаз, почувствовал какие-то флюиды…, что там пишут еще в таких случаях? Но, придерживаясь достоверности изложения, отметим, что если что-то и было, то прошло мимо Савкиного внимания незаметно…. Потом они лежали на стареньком диване, она гладила его взъерошенные волосы, тихо приговаривая: «бедный мой, бедный Савка…», он же, напротив, считал себя самым богатым и счастливым человеком.