Ату ля-ля

       Ату ля-ля

                - Ату! примерно тоже, что - Фас!

В воздухе стоял полный штиль, и было так тихо-тихо, а дым от сигареты, которую курил дядя Ваня, струился исключительно вертикально.
С его любимой дачи, расположенной на отрогах хребта Хамар-Дабан (что в переводе с бурятского переводится как Чёрный черт), открывался - ну просто боголепный пейзаж. Внизу  отсвечивая  зеркальную зорьку, извилисто разливалась река Селенга, которая степенно несла свои мутные воды в Байкал, а голубая тайга уже  начинала погружаться в сизую  сумеречную пелену, и над всем этим  закатывалось ясное  солнышко, что сияя своими золотыми лучами, вперемежку с пурпурными и червонными оттенками, как бы шептало: 
- До завтра, до утренней зорьки… утром я обязательно снова взойду, придёт новый день, и всё будет хорошо, как и прежде и даже ещё лучше...
Дядя Ваня сладко зевал и потягивался,  всё это так сильно успокаивало его душу, закоренелого дачника кооператива «Зенит». («Зенитчики», как их называли в народе по названию кооператива).
И от всей этой красоты, да и просто захватывающей картины, у него, у сердечника,  все плямбочки и тромбы  стали потихоньку рассасываться, постепенно восстанавливая его драгоценное золотое здоровье.

Дядя Ваня, когда-то служил в разведке, был разведчиком в организации со страшным названием  «Смерш» (смерть шпионам), от какого названия,  кровь в жилах стыла не только у шпионов, но и у простого люда, чем отличались от последних разведчики того страшного времени  (у них кровь в жилах не стыла). Правда, говорят, что  разведчики отличались ещё  пунктуальностью и многими фактами, столь нужными для их нелёгкой работы. Но пунктуальность у дяди Вани оказалась на первом месте.
И эта самая пунктуальность, с годами выработанная в его характере, прослеживалась  во всех деталях его дачного участка, в каждом кирпичике, кустике,  во время  к месту убранной щепочке. На его даче всё было достойным и образцовым, в отличие от других, менее радиевых и пунктуальных дачников, чем дядя Ваня гордился особенно яростно.
Но вот беда, может быть из-за такого образцового порядка, может  из-за чего-то ещё, по ночам  к нему  стали наведываться воры. И брать у него вроде было бы нечего, а так, залезут, нагадят и всё изнохратят.
Прямо, скажем, тосковал дядя Ваня,  будучи в бытности честным и неподкупным разведчиком по Сталинско-Бериевским временам, когда можно было запросто сообщить «куда следует», а там строго заступятся, примут меры и негодяев жестоко накажут. Но - увы, эти времена, к большему сожалению для дяди Вани ушли в прошлое и канули в лету, а милиция как-то так нехотя отмахивалась от его заявлений,  дескать, у нас и своих дел хватает. А вот если бы он, дядя Ваня  сам изловчится и поймает вора, тогда  к нам милости просим, и тут мы  его  покараем, влепим на полную и законопатим по самое не могу. Но, увы, на дворе были семидесятые годы. А ребята в милиции в то время по части поимки дачных воров, были, как показалось дяде Ване, далеко не семидесятой широты, как-то вяло они относились к этой проблеме,  скажем, без особого энтузиазма.

И вот дядя Ваня   длинными вечерами стал думать, как бы его, а может быть их, воров изловить и доставить в органы, так сказать - внутренних дел.
Думал он думал над способом их поимки, и решил;  тайно выкопать возле калитки яму агромадной такой глубины, с проваливающемся под человеческим весом мостиком, который с виду был бы  похож на непрерывный деревянный настил, идущий от калитки к крыльцу его дачи. Он когда-то встречал такое приспособление под Кенигсбергом. Ну, слово - дело. Всё лето копал, никому ничего не сказал, да так изнутри всё делал, что б никто не видел… Уж больно сильно ему хотелось проучить ворюгу и восстановить таким образом справедливость в Россее.
Закончил объект, попробовал ногой деревянный люк – идёт легко, и ямина получилась  метров так шесть в глубину. Вставил секретный запорный штырь и взял себе за новое правило, как приедет - штырь вставит, что б люк не дай бог, не открылся, а при отъезде штырь вынимает. Так он и жил в ожидании вора, нет, не жил, а душой тррррррепетал.
- Вот, попадётся он мне, а я его сразу в милицию, тёпленького и сдам - мечтательно успокаивал себя дядя Ваня.
Но тут у воров начался какой-то, то ли не запланированный перерыв, то ли отпуск, может быть, потому, что расписания у них не было, когда и кому на дело идти. В общем, оперативная обстановка по поимке вора на данный момент желала иметь лучшего и более успешного результата.
А пока дядя Ваня расслаблялся вечерами под водочку-с, с малосольненькими огурчиками-с и предавался воспоминаниям на вечерней зорьке, на самом закате, который он так любил смотреть из окна своей дачи…

В разведке он был, как теперь говорят - кинологом. А, попросту говоря - собаководом. Ходил по следу с собакой ищейкой. Да что там говорить, любил он собак, и они ему отвечали взаимностью. Была у него и своя собаня Акбар (Белый Барс), если перевести с татарского языка. Да вот почему-то издохла бедняга. Может, чем заболела, а может с тоски,  не по нраву  пришлась отставная служба на даче после разведки. Кто его знает, собаки-то ведь говорить не умеют. Так и представилась возле своей будки. Царство небесное. А другой собаки, дядя Ваня,  так и не завёл.
- Ату! - любил говаривать дядя Ваня собаке. - Ату его!!! Это было что-то вроде команды «фас». А иногда он добавлял и ля-ля. Так получалось «Ату ля-ля»,  тогда собаня начинала радоваться и вроде как танцевать и плясать на задних лапах, чувствовалось, что в душе у неё великий собачий праздник.
Может быть, долго ещё дядя Ваня предавался воспоминаниям, но тут зашел к нему сосед, с только что прибывшей электричкой из города, и поведал, что жена его срочно просит  приехать, что-то плохо там с ней, да что б ключи от квартиры обязательно взял.
Засобирался тут дядя Ваня, да бегом на последнюю вечернюю электричку, но возле самой платформы схватился, что ключи от дома на даче забыл. Глянул на часы,  в запасе у него было ещё целых четырнадцать минут.
- Ещё успею! – в спешке подумал он, и бегом назад, за ключами на дачу. Наспех открыв калитку и позабыв вставить штырь, он стал внезапно падать в ту самую яму, которую сам  выкопал. Он летел туда, во чрево земли как в бездну,  как в ад!
Весь, сгруппировавшись и сжавшись в ожидании удара, он вдруг шлёпнулся на что-то мягкое, что под ним тут же изрекло.
- Ах, мать твою так!!! При этом, сильно всхлипнув, рыгнув, пукнув и булькнув.
Тут дядя Ваня понял, что под ним лежит кто-то ещё. Этот кто-то и был тот вор, за которым дядя Ваня давненько  и охотился. Всё произошло так стремительно, неожиданно и внезапно, что старый разведчик совсем ничего и не успел даже понять. При падении он свернул себе скулу об затылок того человека, что был под ним, и теперь сидел, потирая скулу рукой.
- И какая же это сука тут такую ямину вырыла? Вылезу - убью! - крепко изрёк лежащий под ним на обломках кирпичей детина, которые дядя Ваня предварительно сам туда и положил для жесткости удара при приземлении.
- Да-а, сволочь поганая! - чуть помолчав, поддержал его старый разведчик, не то лёжа, не то сидя сверху на дяде,  в полной темноте потирая рукой болевшую скулу, и как-то вовсе не радуясь, что оказался вдруг в таких неравных условиях.
- Ноги бы ему повыдёргивать! - вторил он, явно боясь того мужика, что сидел под ним. Его почему-то стало давить ощущение жуткого страха и жуткой вины, как будто он тоже был вор.
А под ним был вор, что ни на есть – настоящий, матёрый, который давно уже выбирал удобный момент для кражи солений и варений у дяди Вани,  с явной корыстной целью - украсть, продать и пропить его все запасы.

Впереди у них была вся осенняя ночь. Уж больно глубока была яма, вдвоём из неё никак было не выбраться.
Так дядя Ваня с вором потихоньку в яме стали сближаться, как два соседа, только  попавшие в  камеру следственного изолятора. Они не спеша стали  заводить диалог.
- Слышь, мужик, закурить-то у тебя есть? А то я как сюда летел, так папиросы куда-то девались. Эта сволочь, что яму здесь вырыла, хоть бы покурить чего припасла – пробасил страшным басом ворюга, оказавшись по совместительству, временным работником калымщиком на дачах,  будучи на подработке у того самого соседа дяди Вани, что известил его о срочном отъезде к супруге.
- Да, есть – ответил ему хитроумный разведчик, доставая из помятой пачки после стремительного падения ядрёные сигареты марки "Прима".
- И на том спасибо, а то без курева в этой яме всю ночь уж больно тоскливо - заключил нижний. Узники в темноте молча курили.
- Тяжело сейчас стало на дело ходить – сетовал упавший вперёд. - Ожесточаются понимаешь ли люди, разных ловушек наставили, сам черт не разберёт, арбалеты всякие понацелили, как только двери откроешь, того и глядели, что б не попасться.
- Да-а-а! - вторил ему дядя Ваня. - А то запросто  попадёшься… - Вот был случай… - начал, было пенсионер, глубоко затягиваясь сигаретой, дабы за разговорами скоротать время. При этом, слегка  начав «косить» под своего…
- Да ладно тебе,  сейчас не время байки травить, надо всерьёз думать, как отсюда выбраться, а то не ровён час милиция поутру нагрянет, и загремим мы с тобой братан, как говорят - под фанфары… - предостерёг его мужик, с которым они уже более или менее удобно разместились в узкой и тесной яме.

Его сосед по временному «заключению», как-то вовсе и не догадывался, что это он, дядя Ваня такую огромную ямину выкопал.
- Я сюда летел, блин, как космонавт, чуть ноги не поломал! Увижу того гада, - убью!!! - повторно заключил его пленник.
- А я ничего,  только об твою башку скулу свернул. Она у тебя, что? Из кирпича, что ли? - в досаде сделал предположение отставной разведчик.
- И это ведь надо же, такую ямину выкопал скотина, и когда успел?! Вдвоём нам точно отсюда не выдраться, может быть, бог даст, третьего занесёт, тогда друг другу на плечи встанем и вылезем, как акробаты в цирке - деловито предложил ему собеседник.
- Да-а-а… уж мы попробуем - обнадёжил его бывший разведчик «смерша» вовсе не радостный такому обороту дела, быть в своей собственной яме, да ещё и с двумя ворами, за которыми он  охотился, он в который раз находился не в ударе от такого соседства.

Время стало тянуться замысловато и медленно, пленники только молча курили. Дядя Ваня чикнул спичкой и посмотрел на часы, было пол пятого утра.
- Самое воровское время - подумал он.
Тут люк сверху неожиданно открылся и на их головы  полетел третий. Больно о что-то зашибшись, он с перепугу в истерике стал метаться и завопил.
- Ой-ёй-йё, так твою перетак!!! Где я?! - кричал и тыкался головой в стены упавший.
- В аду! -  с тонкой издёвкой истерично захохотал первый. - А мы все тут черти, и тебя сейчас забодаем! Ха ха-ха!!!
- А-а-а-а-а!!! - опять гулко пронеслось в яме. Этот третий, судя по всему, тоже был вор. Как потом выяснилось, им оказался тот самый сосед, чей работник – калымщик уже сидел в яме. Начав беспокоиться, он пошел искать своего приятеля, притом точно зная - куда.
- Ах, сколько ж вас бестий тут до чужого добра охочих? А? И я попался с вами на старости лет! - пронеслось в мыслях бывшего собаковода.
- Ну, хватит вопить, мужик! - сказал первый. - Давайте на спину мне и наверх, пока милиция не приехала. Так они все дружно выбрались, потом вытащив друг друга при помощи бельевой верёвки, снятой с дяди Ваниного участка.
И каждый из них пошел своею дорогой…
 А дядя Ваня пошел…  спать…

В милицию он на этот раз заявление подавать передумал. Яму  закопал. Воры потом к нему и вовсе долго не лазили после этого. А сосед при встрече лицо всё время куда-то так заворачивал, и щурился как от яркого света электросварки.

Дядя Ваня потом часто вспоминал этот случай, а когда воспоминания наваливались на него под водочку-с очень сильно, он как-то криво так улыбался и, вспоминая своего барбоса говорил самому себе: – Ату ля-ля, ату-ля-ля…, от чего на его душе, возможно, становилось чуть легче.

                Андрей Днепровский – Безбашенный (A.Dnepr)

                8 июня 2003г