Я

Когда я появился, я был очень маленький, просто микроскопический. Но я быстро расту! Сначала я увеличивался, усложнялся, но еще не знал, в кого превращусь. В рыбку? В зайчика? Но в возрасте примерно шести недель, я уже понял, что я – человек. А когда мне было недель двенадцать, у меня уже выросло все, что положено человеку.

Я посмотрел на себя и увидел, что по бокам, ниже головы у меня торчат два отростка – руки. А на их концах целая куча маленьких отросточков – пальцев. И я могу ими шевелить. Сожму их – получается кулак, разожму – ладошка. Я подумал: кулак – злое, жесткое слово, а ладошка – доброе. И я разжал пальцы, пусть у меня будет ладошка.

Потом я увидел свой животик. Из него выходила такая пульсирующая трубочка. Я знал, что она соединяет меня с тем большим, теплым, уютным, где я нахожусь – с МАМОЙ! Через эту трубочку мама делится со мной своей энергией!

Внизу животика я увидел ноги. На них, как и на руках, росли пальцы. Только эти пальцы в кулаки не сжимались, вот и хорошо! А между ногами я увидал еще один маленький отросточек, и я понял, что я – мальчик!

Там, снаружи мамы, все люди делятся на мальчиков и девочек. Ну, или на тетей и дядей. Я это узнаю по голосам. Самый лучший голос у мамы! Я его слышу и изнутри и снаружи. А иногда только изнутри. Она тогда говорит только со мной и ласково-ласково!

Есть еще голос, который я отличаю. Он очень противный, злой и визгливый. Он часто кричит на маму и постоянно повторяет, что она принесла в подоле. Интересно, что такое «подол», и что мама в нем принесла?

Кроме голосов, снаружи есть еще много всяких звуков. Особенно мне нравится музыка. Мама ее включает, и мы танцуем. Она сначала пугалась, когда я начинал танцевать. А потом догадалась, что мне музыка нравится, а не наоборот.

Иногда моя мама плачет. Она гладит меня через животик и рассказывает про папу. Какой он хороший, но из-за глупой ссоры он уехал и даже ничего про меня не знает. Я не могу понять, что это за папа и для чего он мне нужен? Мне становится так жалко маму, что хочется поскорей родиться и заботиться о ней, чтоб она никогда не плакала!

А однажды, снаружи я услышал новый, совсем незнакомый голос. Он говорил с мамой. Сначала мама кричала на него, потом плакала, но я-то чувствовал, что она рада. Потом мама успокоилась, и к животику прижались чьи-то руки. Они были такие большие, теплые, надежные. Мне тоже захотелось к ним прижаться. И тут этот незнакомый голос снаружи близко-близко прошептал: «Привет, малыш! Я твой папа! Теперь я всегда буду рядом!»

Этот голос показался мне таким же теплым и надежным, как и его руки. И я подумал, если уж теперь рядом с мамой будет этот папа, я, наверное, немножко погожу рождаться. Пусть он немного о ней сам позаботится!