Сиквел по-русски

СИКВЕЛ ПО-РУССКИ

Книга Сергея Миляева «Петушки-Манхеттен» (М.: Вагриус, 2002) - самый настоящий сиквел культовой для конца XX века книги Венедикта Ерофеева. Или римейк. Но в любом случае определить жанр без смешения нью-йоркского с московско-петушковским трудно. И не только потому, что действие происходит в России и за океаном. Сам автор определил жанр как «рок-поэма». Видимо, и от английского «rock» и от традиционного для русской литературы Рока.

Известно, что житель Соединенных Штатов, оказавшись, так сказать, у разбитого корыта, неизбежно садится в свой потрепанный форд, выезжает на хайвэй, жмет по газам и мчится по дорогам свободной страны от океана до океана.

Героя отечественного разлива этот самый Рок или «rock», а может быть и оба сразу, с точно такой же неизбежностью приводят в тамбур электрички.

А там ничего со времен Вени не изменилось: те же дебиловатые «гегемоны», фарисействующие трезвенники и, конечно, менты с их грязными сапожищами, завидущими глазами и загребущими руками.

И все-таки есть в этой атмосфере что-то! И это совсем не то, чем пахнет на стыках вагонов. Это-то как раз по-прежнему...
«А это что за свастика на стекле?! Скинхеды, Веня, есть даже на петушковском маршруте — дожили! При тебе за такую выходку не то, что расстреляли - за яйца подвесили бы на забор.

А ноне? Ноне кого только нет в России: и брокеры, и дилеры, и хакеры с маклерами, и трансвеститы с эксгибиционистами, не говоря уже о лизинге с мерчендайзерингом или клиторидектомии с конкубинатом и манихейством!»

От такой жизни рука само собой потянется к стакану. Но отчего пьет русский художник тире поэт? По сложившейся мифологеме, оттого, что ищет Бога или, по крайней мере, Опоньское царство. И, хотя присутствуют в книге и Иисус Иосифович Христос, и Ницше, и Достоевский, но для лирического героя Миляева Бог умер (или рок-н-ролл мертв?). Зато царство Опоньское теперь известно где - за океанам. Но настоящее ли оно? Увы, увы...

Уже в Нью-Йорке садится наш герой в первое попавшееся желтое такси и сразу спрашивает шофера-латиноса - знает ли тот Генри Миллера или на худой конец Чарльза Буковски? Ну, понятно, что ему ответили... Еще бы о графе Толстом спросил. Об чем спич! Hу, a выпивка, она и в Америке выпивка.

Хотя вопрос, затронутый в книге, конечно, шире, объемнее и глубже, чем стакан портвейна: поэт и власть, художник и общество. Власть, если подумать всегда одна - хоть белая, хоть красная, хоть серо-буро-малиновая в полоску, как на американском флаге. И от нее ответа на этот вопрос не добиться. Так что искать приходиться самому поэту. Вот он и ищет, подгоняя свое воображение спиртным.

Книга пропитана добродушным цинизмом, по которому ты понимаешь, что находишься не в брокерской конторе «Мэриэл Линч», а в пивной где-нибудь в районе ВДНХ. Она вызывающе неполиткорректна, что, впрочем, сегодня модно.

«Петушки-Манхеттен» - более чем справочник по смешиванию коктейлей в спартанской обстановке электропоезда. Более чем путеводитель по Нью-Йорку для новоявленных русских эмигрантов.

Это любопытная энциклопедия русской жизни девяностых годов прошлого века, составленная поэтом-разгильдяем (ну, в подлиннике, конечно, круче, жестче!). Кризис среднего поэтического возраста, как оказалось, содействует подведению итогов уходящей эпохи, в которой пока еще есть место Веничке, но вместо тупых идеологов соцреализма уже правят бал не менее жесткие продюсеры эры чистогана. И кто из них хуже?

Миляеву удалось поймать за хвост эти мгновения эпохи. А верно отразить, как утекает между пальцев время – это уже признак настоящего художника слова.

Книжка, несмотря на обилие ненормативной лексики, вкусная. Поэтому дегустировать ее надо дома, у камина или хотя бы просто в кресле под зеленой лампой. Но ни в коем случае ни в метро, ни в сабвее, ни тем более в электричке. А то рука само собой потянется за бутылкой. А это закончится, сами знаете, чем…