Ярдик

 ЯРДИК
 
 

 Он родился на берегу Дона. Был он потомком знаменитого скакуна Яруса и не менее знаменитой матери. Он безудержно скакал на своих длинных и тонких ногах по просторам донских степей, не обращая внимания на тревожные призывы кобылиц, и его звонкое ржанье оглашало окрестности. Вечерами в загоне он с нетерпением ждал свою подружку, девочку лет восьми. Она подходила к нему и угощала разными вкусностями. То кусочек сахара даст, то краюху пахучего вкусного хлеба. Характер у Ярдика был очень спокойным. И когда его симпатия взобралась к нему на спину, он осторожно, стараясь не уронить ее, прошёлся по загону. Это повторилось и на следующий вечер, а потом вошло в обыденный дружеский ритуал. Для молодого жеребёнка эта жизнь казалась бесконечным праздником.
 И вот однажды, ранним весенним утром, когда рассвет только-только позолотил облака, и степь огласилась звонкими птичьими голосами, его вместе с другими лошадьми погрузили в вагоны, и поезд помчал его в неведомую даль к неизвестной жизни.
В вагоне было тесно и душно. Он в тревоге метался и тёрся о бока лошадей, не понимая, за что его так жестоко наказали. Наступила ночь. Он с нетерпением ждал девочку в надежде, что она выведет его из этого заточения. Но поезд продолжал их мчать в ночь, в неизвестность. После второй ночи поезд остановился, и коней стали выводить на прогулку, но вот прогудел сигнал и ужасное путешествие продолжалось. До Ярдика очередь на прогулку не дошла. Ноги его закоченели, он не мог уже стоять и с трудом опустился на грязный пол вагона. На пятые сутки опять выводили лошадей на прогулку, но Ярдик уже не мог выйти и его оставили.
 Только на восьмые сутки поезд прибыл к месту назначения. Его вынесли из вагона и положили на зелёный лужок.
Люди в погонах о чём-то громко спорили. К нему подошёл уже не молодой мужчина и, покачав головой, с горечью сказал: - «Варвары! До чего довели кавалерийского жеребца. Убить вас за это мало. Он теперь не только в строй, он и в обоз не годится». - Но его слова не произвели никакого впечатления на окружающих.
 Но вот, через короткое время, благодаря заботе и ласке солдат Ярдик стал заметно поправляться. Снова было слышно его весёлое звонкое ржанье, когда бегал он вдоль берега или плескался в жёлтых водах Амура. Солдаты любили и баловали его.
 Он заметно повзрослел и в беге уже не уступал взрослым.

Его уже готовили под кавалерийское седло, но всё изменил приказ, отправляющий всех лошадей непригодных к несению службы, в народное хозяйство. Путь был недолгим и вот уже Ярдик, как и в детстве, носится в табуне топча сочные прибрежные травы океана. Табун состоял в основном из малорослых лохматых северных лошадок, но среди них выделялась своей статностью гнедая кобылица. Именно она привлекла внимание Ярдика. Они носились как угорелые по зелёным просторам, оглашая окрестности звонким ржаньем. Он мог часами стоять рядом, положив голову на её круп. И конечно, именно они были во главе табуна. Как-то, когда солнце было в зените, и травы освободились от росы, табун, резвясь, неожиданно оказался на берегу. Ярдик не скрывая радости, бросился в воду, окатив свою подругу каскадом брызг. Он окунул свою морду и набрал воды, её отвратительный горько-солёный вкус напугал его и он стремглав выскочил и понесся, не оглядываясь, прочь, а за ним и весь табун. Так текли в радости его счастливые дни. Но вот однажды, часть табуна загнали на причал. Ярдик чуткими ноздрями вдыхал незнакомые и раздражающие запахи. У стенки причала стоял пароход. С его борта лебёдкой опустили огромную сетку называемую парашютом. Вот завели на парашют лошадь, и лебёдка подняла её в воздух, потом медленно развернулась в сторону, и лошадь исчезла в чреве огромного судна. Ярдика охватило непонятное волненье, и, почувствовав недоброе, он тревожно заржал.
Его также как и других завели на парашют, и он, дрожа всем телом, повис в воздухе. Прошло казалось бесконечно много времени пока ему, наконец, удалось освободиться от этой страшной сетки. ОН оказался в твиндеке трюма вместе с остальными лошадьми, но его гнедой кобылицы рядом не было. Он метался по твиндеку, громко зовя свою подругу, но ответа не слышал. Трюм задраили и лошади оказались в полной темноте. Началась качка, и трюм огласился тревожным, жалобным ржаньем. Исчезло время. Иногда в твиндек входил матрос включал яркий свет и поил лошадей. Он аккуратно укладывал сено, находящееся в углу, уходил, гасил свет, и снова наступала ночь. Лошади в полной темноте двигались по просторному твиндеку, так как из-за качки стоять на месте было невозможно. Наконец качка кончилась. И вот в открытое жерло трюма хлынул свет. На лючины твиндека опустился парашют. Еще немного времени и Ярдик уже на твердой земле, но его по-прежнему продолжает качать как в море. Он тревожно огляделся. Незнакомая земля, окружённая ярко-зелёными горами, а между ними белые дымящиеся горы и веет оттуда непонятной завораживающей прохладой.
 Табун перегоняли в далёкий Камчатский посёлок. - Смотри Кирилл, какой красавец! Я буду на нём ездить по табунам. Тебе он нравится? – Саша закрепил на Ярдике деревянное седло. – Ты Саша не дури. Не годен он для нашей тундры. Это же кавалерийский конь. Ты не доедешь на нём. – Но Саша не обращая внимания на дельный совет уже сидел в седле, и к радости седока, Ярдик нёс его галопом к необъятной и загадочной тундре. К полудню табун переправился через небольшую речку и остановился у края тундры. Лошади с неохотой пили солоноватую воду, но тундровая трава оказалась на редкость вкусной. Пообедав и люди и лошади продолжили путь. Северные лошади спокойно переступая шли привычным шагом. Ярдик же никак не попадал копытом на кочку. Это его страшно раздражало. Он взбирался всеми четырьмя копытами и делал невероятный прыжок, чаще не попадая на следующую кочку. Естественно, что в седле усидеть при этом было невозможно. Саша, проклиная свою неопытность, в конце концов, пересел на другую лошадь. До посёлка дошли только на третьи сутки. Лошадей выпустили на небольшое пастбище, ограниченное с одной стороны речкой, с другой - высокой и крутой сопкой. Жители время от времени пользовались лошадьми, которые спокойно паслись там, где было много травы и воды, для верховых поездок. Но Ярдика никогда не брали, так как он был не приспособлен к ходьбе по тундре. Саша часто навещал Ярдика. Он нередко седлал его и гарцевал по посёлку. Это доставляло неимоверное удовольствие обоим. Однажды Саша решил объехать окрестности, заглянуть в соседний березняк, и может быть подстрелить какую-нибудь дичь.
 Он поднялся с рассветом. Восход только что забрызгал небо палитрой красок, позолотив на сопке верхушки сосен стоящих в изумрудной зелени. Над виднеющимся вдали вулканом поднимался белый столб дыма и пара. Тундра за речкой переливалась бриллиантовым многоцветием. Бирюзой светилась речка, и роса цветным бисером рассыпалась на ярко-зелёной траве по её берегам. Несказанное очарование природы завораживало, и Саша долго стоял, любуясь прелестью родного края. Ярдик встретил его радостным ржаньем. Сунув в его горячие губы ломоть пахучего хлеба, Саша оседлал Ярдика деревянным седлом, приторочив к нему винчестер. Он рысью пронёсся по посёлку, и, перевалив сопку проскакал по краю тундры к дальнему березняку. На краю березняка он увидел пару оленей которые явно не паслись, но тревожно оглядывались. Саша подъехал на расстояние выстрела и прицелился не сходя с коня. Но вдруг оленья пара понеслась прямо на него. Ярдик тревожно заржал и поднялся на дыбы. Прогремел выстрел никого не задев. Саша уже хотел было ещё раз прицелиться, но увидел пару волков несущихся прямо на него. Он выстрелил не целясь и конечно промахнулся. И тут же Ярдик, резко развернувшись, так что Саша, выронив винчестер, едва не вылетел из седла, помчался прочь от опасности. Он пулей вынес седока из березняка, но волки не отставали. Олени где-то исчезли, и теперь волчьей добычей была лошадь с человеком. Саша не выпуская поводья вцепился в гриву коня. Расстояние от волков очень медленно но стабильно увеличивалось. Волки выдыхались. Спасение казалось близко. Саша с надеждой вгляделся вперед. И вдруг…. Там впереди за небольшим холмом он увидел небольшую стаю волков поджидавшую загонщиков. Охота шла по всем правилам волчьего искусства. Саша окоченел от страха, предвидя неминуемую гибель. Оставались считанные мгновенья до сидевших в засаде волков. И в самый последний момент Ярдик неожиданно резко сменил направление и опять ушёл от опасности. И вот другие волки со свежей силой бросились вслед убегающей добычи. Ярдик хрипел и казалось силы его на исходе. Но вот на пути сопка за которой спасение. Саша потерял надежду. Он вполне реально представлял ситуацию. Ярдику уже не одолеть в таком темпе гору и волки неминуемо должны его догнать. Сердце защемило от страха, спина покрылась холодным потом, руки и ноги стали как будто бы не свои, он боялся что руки его ослабнут и он на ходу свалится с коня прямо под ноги волкам. Но Ярдик как ветром гонимый выскочил мгновенно на вершину сопки и волки отстали.
 Ярдик, весь в мыльной пене, стоял в центре посёлка дрожа всем телом. Саша рыдая в голос уткнулся лицом в гриву. Люди видевшие их с недоумением смотрели, как взрослый парень плача и что-то ласково приговаривая, целует мокрую от пены морду коня.