Спасательный круг

 Командир электромоторной группы капитан - лейтенант Валентин Петров вышел из каюты тепло одетым - в Росте, где стоял у заводского причала его корабль, была тихая морозная ночь Ему предстоял ремонт командирского катера, стоящего у борта. Проходя мимо кают, Валентин заметил входящего в душевую старшего лейтенанта Хохлова, держащего в руках охапку белья. Старлей имел две причуды – совсем не пил и хранил в каюте тридцать белых нейлоновых рубашек, которые одевал и под тужурку, и под китель. У Виктора Сергеевича Хохлова была своя теория, вернее концепция стирки в корабельных условиях: «стирать рубашки все тридцать сразу, стирать самому и только под душем». Раб своей концепции раз в месяц собирал ношеные рубашки и вместе со всем «нейлоном» удалялся в душ. Технология стирки была примитивна и доступна: рубашки расстилались на палубе в душе, отмачивались горячей водой, затем посыпались стиральным порошком и подвергались воздействию рук и ног.
 
 Виктор часто стирал только ногами – умело приплясывал на рубашках, топтал их, как глухарь на току, пинал кончиками пальцев, как при пробитии штрафных ударов, терзал пятками, пытал бельё сложными перекрёстными движениями ног… Помусолив «суп из рубашек», он смывал мыльную пену и приступал к полосканию. Сушка нейлоновых рубашек шла обычным порядком и технологических тайн не имела. Сушка велась прямо в каюте, чем старпом Блинов был не очень доволен. Благодаря тому, что при стирке ногами руки остаются свободными, Виктор успевал в ходе стирки ещё и вымыться, не прекращая технологический процесс.

Валентин не удержался и сказал Виктору:
 - Интеллигенция решила постирушки устроить? Банька по белому?
 - Шуткуете, маслопупые ! – парировал Хохлов и протиснулся в душевую. А Валентин одел перчатки и вышел на палубу. Там его уже ожидали мичман Хоменко, страшина второй статьи Румянцев и моторист Саламбалиев с инструментами в руках. Катер был спущен на воду несколько часов назад, и двигатель никак не хотел запускаться на морозе. Командир приказал приготовить катер к пяти часам. По шторм-трапу все спустились вниз. Там господствовала темнота, от воды поднимался пар, холод усиливался, небо было ясное, звёзды мелькая яркими отражениями. Как искры раздуваемого костра холодного пламени.

 Валентин покопался в двигателе, проверил аккумуляторы. Затем Хоменко с Румянцевым и Саламбалиевым приступили к разборке.
- Вижу, - прошептал Валентин, - так оно и есть…
- Без команды не трогать и не запускать! - предупредил Валентин и встал на корме катера возле руля.

 Работу заканчивал Саламбалиев. Хоменко с Румянцевым вытирали запачканные руки. Мичман стал рассказывать какую-то историю про замёрзший движок:
 …Я у доктора нашего выпросил пузырёк с каким-то эфиром. Крутил, крутил – стартёр не фурычит, гад ! И я тогда беру, открываю пузырь! Трах – бах!!! Завёлся!!!
 При слове «бах» Хоменко резко взмахнул рукой и … В то же мгновение раздался похожий на выстрел хлопок, двигатель катера набрал обороты, и катер уехал рывком из-под ног Валентина, который стоял на самом краю и не успел схватиться ни за катер, ни за свисающий с борта щторм-трап !
 Как выяснилось позже, моторист принял взмах руки Хоменко за команду о запуске движка. И запустил!

… Валентин, одетый в свитер, китель и шинель при всех документах в кармане вошёл в воду, как штык в студень! Как прыгун с трамплина - почти без всплеска. Так же, видимо, вошла бы в воду лягушка, прыгнувшая с невысокой ветки над водой - бесшумно!
 
 Ничего не поняв в начале быстрого погружения, Валентин почувствовал отсутствие шапки на голове, инстинктивно вдохнув воздух до того, как скрылся под водой. Яркие блики – отражения звёзд на воде быстро тускнели. Он погружался… Казалось, несколько пудовых гирь тянуло вниз. Одежда намокла…

 -Всё? – мелькнула мысль, - нет! Нет! Звёзды, не тускнейте! Мой овен, не исчезай! В голове зазвучали слова собственной песни, которую два дня назад исполнял друзьям в каюте:

…Судьба безусловного овна,
Чуть - чуть недопетый припев –
Я падаю за борт безмолвно,
Куда – осознать не успев!…

Валентин мгновенно собрался, начал двигать руками…Ботинки не снять! Шинель не сбросить! Выплыть! Выплыть! Гребок…руками…вверх…вверх из под воды – к звёздам! Снова возник пульсирующий ритм гитары:
 
…Блеск звёзд надо мною сомкнулся.
Спасут, иль Судьба подберёт?
Ах, если бы ты оглянулся,
Когда дал ход « Полный вперёд!»…

Гребок! Гребок…ещё! Махать, двигать руками! Двигаться! Падение вниз замедлилось. Но стало не хватать воздуха –КВЕРХУ!
 
Мне холод вползает под кожу,
Шинель тянет к дну, но не снять…
Увижу ли я вас? Быть может ….
А выплыву ль кверху? Как знать…

Кверху – сверхусилием… Ещё! Голова выскочила из воды, зацепившись за что – то мягкое. Догадался – шапка моя плавает рядом – чудо, да и только. А вот и он – спасательный круг! Видно, с катера бросить успели…Значит, заметили?

Кто долго держаться сумеет
Гребком коченеющих рук?
Кидайте, кидайте скорее
Желанный, спасательный круг!

 Да вот он, круг! Плыву…Тишина прервана криком: «Товарищ капитан, держите!»

Забыться? Тотчас полегчает,
Но, только, что будет потом?
Луч света меня освещает…
Тут я – человек за бортом!

Катер подползал кормой... В Валентина вцепились свисающие в воду с борта катера руки Хоменко и Румянцева… Ещё! Ещё!

Как будто палят батареи –
В ушах - дизелей перестук…
Тяните, тяните скорее,
Я принял спасательный круг!

...Валентина с трудом вытянули на борт катера. Намокшая шинель стала тяжёлой, как будто сделанной из свинца. Валентин выплёвывал воду…

Прожекторы щупают воду,
Цепляюсь за круг, словно краб:
Я вновь обретаю Свободу -
Свой скользкий любимый шторм-трап!…

Холод сжимал тело, и Валентин с трудом выговорил: - « Никто не
видел?»

- Вроде, никто.
- И не надо об этом…Саламболиев, понятно?!
 - Понятно, товарищ капитан…
- Вытягивайте меня !
 По шторм – трапу , вертикально свисающему с борта корабля, поднимались долго. Мокрые следы на палубе тут же обмерзали…

На палубу тянут – скорее!
Счастливые лица вокруг.
Меня кружкой спирта согреет
Паденье заметивший друг.

 Успешно преодолев обратный путь, Валентин ввалился в каюту и начал срывать одежду, как проклеенные обои от стены. Затем он вытащил подмокшее по краям удостоверение, заменяющее у офицера паспорт.
 Вошёл мичман Хоменко с графином в руке. Сто грамм во спасение - с мичманом, и стресс отступил! Валентин вспомнил о горячем душе и помчался туда.
 А в душевой продолжалась большая стирка: Виктор Сергеевич достирывал двадцать девятую рубашку. Он топал ногами, приплясывая что – то вроде танго, теребя рубашку под струёй воды.
 - Капитан, чего дрожишь, как будто за борт падал? Вставай рядом, я уже кончаю стирку!
 Валентин почувствовал, как тепло разливается по телу…Горячий
душ прогнал воспоминания о холодном купании.
 Утром Валентин проспал подъём. Но на утреннее построение успел. Шинель и шапка высохли быстро. Жизнь продолжалась. Слухи о падении за борт ещё не доползли до командира . «Спиртодушевое лечение» помогло, и Валентин даже не чихнул ни разу.

 С тех пор Петров в катере предпочитал сидеть, а не стоять на корме – «техника без опасности», когда есть техника безопасности.