Смысл

Смысл.







Рассказ о любви, которая должна быть честной и доброй.








Желаю вам любить и быть любимыми.
 
Перед прочтением.

Дорогой читатель,

Надеюсь, что мой скромный рассказ заставит тебя задуматься и осознать всю серьёзность и ответственность правильного решения своих проблем.

Все персонажи выдуманы и являются собирательными образами, так что если вам вдруг покажется, что тот или иной герой похож на вашего знакомого – значит, у вас разыгралось воображение.

Прошу меня сразу извинить, если в тексте будут обнаружены ошибки. Я понимаю, что в печатных изданиях всё должно быть идеально, но так как у меня нет редактора, то несколько ошибок могли вкрасться.

Также я прошу прощения, если вам вдруг покажется, что сам автор (то есть я) не совсем разобрался в теме. Если вы вдруг считаете, что я был не прав, то говорите, не стесняясь.

Если вдруг сцены, где присутствуют сексуальные отношения, кажутся вам недостоверными или оскорбляют ваше мировоззрение, то тоже обращайтесь.

Мат, используемый мной в рассказе, присутствует, чтобы придать школьный колорит. Без матершины сейчас никуда, такая уж жизнь.

Если вдруг описание гулянок, используемые мною в тексте, покажутся вам слишком опошленными или слишком мягкими, если они задевают вас за живое или противоречат мировоззрению, то простите.

Если вообще этот рассказ противоречит вашему мировоззрению, то не читайте.

По любым вопросам, касающимся рассказа, обращайтесь в любое время суток и, пожалуйста, не обижайтесь, если вы вдруг найдёте в тексте вещи, которые могут вас оскорбить.

Не забывайте, что мы с вами растём, а значит, растёт и наш язык, наши представления о мире, следовательно, темы затрагиваются всё серьёзнее и серьёзнее. Просьба не обвинять меня в том, что я использовал ненормативную лексику, жаргон, описывал сцены употребления наркотиков и секса. Мы же все взрослые люди, нечего придираться к таким вещам и говорить, что я извращенец, потому что, видите ли, описывал у женщин не только лицо, но и грудь с крупом.




Примечание: в сценах сексуальных отношений я опускал применение средств защиты. Могу вас уверить, что из-за участившихся случаев нежелательной беременности, применение защитных средств проходило в строгом порядке.









Рабочее название.
Предисловие.

Он убил. Несколько минут назад, спасаясь от отчима, он полосонул его по горлу кухонным ножом. Сергей бежал изо всех сил, оставаться в квартире было опасно, да и труп взрослого мужчины, ещё недавно бывшего его родственником, сводил бедного мальчика с ума. Он всё не мог поверить, что, оказывается, способен причинить кому-то вред, убить. Всё произошло так быстро, что толком осознать случившееся мозг смог только на улице. Мальчик пытался разобраться, что же заставило его совершить убийство.
Вроде бы всё начиналось, как обычно. Отчим снова напился и стал ломать мебель, а Серёжа спрятался на кухне, заперев дверь, чтобы не попасть под раздачу. Всё шло, как обычно, но тут отчиму захотелось попасть в убежище мальчика, чего он никогда не делал. Мужчина долго стучался, громко ругаясь, а потом одним ударом вышиб дверь. С треском она слетела с петель и, упав, разломалась на несколько больших кусков. Отчим был в ярости, глаза горели, кулаки уже были готовы хорошенько отдубасить мальца. Огромный, словно горилла, мужчина медленно приближался к своей жертве, он тяжело дышал и свирепел с каждым шагом. Сергей приготовился к серьёзной взбучке, сердце стало биться так часто, что в висках закололо. Руки дрожали, ноги подкашивались, но он уверенно отходил в надежде, что мучитель образумится. Шаг, ещё шаг и тупик. Мальчик упёрся спиной в кухонный стол. Страшные побои или даже смерть грозили ему. Отчим уже занёс руку для оглушающего удара, но тут Сергей что-то нащупал. Он даже не успел понять, что же это было, как вдруг пальцы машинально схватили рукоять, и мозг отдал приказ на немедленные действия инстинкта самосохранения. Всего одного отчаянного выпада хватило, чтобы свалить огромную тушу. Острие вошло в горло по самую рукоятку. Потоки крови окрасили пол в бордовый цвет, такой красивый и пугающий. Мужчина встал на колени, он был ещё жив, но ему оставалось не долго. Сергей не хотел того второго решающего удара, но мозг слишком раззадорился своей властью над жизнью другого человека. Дошло ли лезвие до сердца, мальчик так и не узнал, да и зачем ему это нужно было. Выйдя из состояния оцепенения, он схватил куртку и выбежал на улицу.
Вот он теперь и бежит, куда ноги несут. Сергей находился в таком состоянии, когда сознание и действия несогласованно действуют. Ты ощущаешь, что чем-то занимаешься, но мысли заняты другим, поэтому не замечаешь ничего и никого.
Тусклые, жёлтые фонари проносились один за другим, а Сергей всё представлял свою дальнейшую судьбу. Ему всего шестнадцать, а приходится решать взрослые вопросы, потому что жизнь ввела его в жестокую игру взрослого мира. Скрыться, перестать думать о случившемся, прятаться – вот, что он хотел сделать, просто исчезнуть из умов людей, но совесть никогда бы не позволила такого. Он ещё не научился усмирять её, чтобы спокойно вершить свою судьбу. Его ожидала колония, а может что-нибудь похуже. Или он придумал себе все проблемы, и кто-нибудь его вытащит.
Сергей мчался во всю прыть. Он уже давно был далеко от своего дома, но боялся погони. “Да, кто за мной может гнаться? Труп?” – спрашивал он себя, но не сбавлял темп. Силы постепенно оставляли его, но Сергей не поддавался на порывы отдохнуть. Он прекрасно знал, что его нервная система может неадекватно отреагировать на случившееся, и может так произойти, что он тут же упадёт в слезах и заснёт, а на утро его уже заберут.
В глазах всё мелькало лицо убитого. Глаза отчима пылали гневом, но потом он, как ребёнок, не понимающий, что происходит, взглянул на Сергея и испугался. Что за демона он увидел в своём отпрыске, не узнает никто, особенно не узнает сам мальчик.
 Глава 1.

Сергей вернулся в нормальное состояние, когда уже совсем выбился из сил. Теперь он мог ощущать все свои действия и адекватно распоряжаться своим телом. Оглядевшись, мальчик понял, что попал в абсолютно неизвестный ему район. Почему он прибежал именно сюда? Что заставило его организм прибежать сюда?
Походив от одного подъезда к другому, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь связывающее его с этим местом, Сергей почувствовал, что начинает мёрзнуть. Осенние ночи бывают очень холодными, особенно для тех, кто одет в лёгкую куртку да в футболку. Фонари не горели, большинство из них просто не работали, в остальных же перегорела лампочка. Мальчик хотел уже было лечь на траву, дабы хоть немного отдохнуть, но тут ему попалась знакомая надпись на стене дома рядом с подъездом, который он раньше не замечал. То ли это было удачным стечением обстоятельств, то ли случилось чудо, но именно в тот момент, когда он начал думать о ночлеге на улице, фонарь решил на секунду осветить то место. Большими красными буквами было написано: ”Вася, как так можно, кстати, Света, как дела?” Когда Сергей уже видел эту замысловатую надпись и теперь вспоминал, при каких обстоятельствах.
В голове мелькнули воспоминания о былых днях, когда его мама была жива. Он вспомнил, как они приезжали сюда по выходным, играли вместе, она катала его на карусели. Невольно, маленькая слёзка слетела со щеки дрожащего то ли от холода, то ли от грусти мальчика. Его тётя жила здесь. Невысокого роста худощавая женщина поила их горячим шоколадом. Марина Николаевна её звали. Сергея всегда поражала её искренность, никогда она не могла соврать, даже тогда, когда нужно было успокоить плачущего ребёнка, то есть его. Если он был виноват или просто орал, нуждаясь в ласке, она быстро осаждала его порывы, объясняя всё, как взрослому. От неё он научился терпению, состраданию и правдивости. С самых малых лет Сергей знал, что его уже считают взрослым, поэтому приходилось вести себя подобающе. Ему пришлось действительно рано повзрослеть. Мать умерла, а отчим так просто не хотел содержать, как он говорил: ”Нахлебника”. Пришлось подрабатывать, двенадцатилетний ребёнок вопреки всем законам был вынужден подметать площадку перед магазином, где всем заправлял его отчим.
Вот он уже стоит перед металлической дверью. Резкий, визгливый звонок на минуту оглушил его, но Сергей быстро оправился и ждал, когда же, наконец, решиться судьба. Тётя, какая бы она не была добрая, жила своей жизнью и могла спокойно не принять неожиданного гостя к себе. Мальчик старался не думать об этом, но страх всё же присутствовал.
Щелчок вывел его из раздумий. Он пристально смотрел на дверь, которая со скрипом медленно отворялась. На пороге , зевая, стояла Марина Николаевна. Она была в нижнем белье, но этот незначительный факт не смутил мальчика, а только раззадорил. Что-то внутри него подсказывало, что дама, стоящая перед ним не сможет отказать ни в чём, уж слишком беспомощной она казалась. Эта власть над сознанием человека, это чувство, что если сделать шаг, то все будут повиноваться тебе, просыпались в Сергее периодически и делали из него маленького дьяволёнка, в чьих силах перевернуть мир.
- Господи, Серёжа, что случилось? – медленно, ещё в полусне проговорила тётя и впустила его в квартиру.
Мальчик ничего не отвечал, гордо переступил порог и попал в просторную прихожую. Платяной шкаф был настежь открыт, и виднелись многочисленные женские платья, юбки, пиджаки, на полу валялись ботинки всех видов и цветов. От такого беспорядка голова у Серея закружилась, как же давно он не был в таком неопрятном месте, как же ему этого не хватало. Он сел на пол, заплакал, как ребёнок, а потом заснул глубоким, хорошим сном, вот только в голове всё ещё мелькали ужасные события прошлого.
Утром, он обнаружил, что лежит на очень широкой, красивой, мягкой кровати. Подле неё сидела Марина Николаевна вся бледная и очень худая. Она чувствовала, что что-то случилось, но не могла и представить, что именно. Губы её дрожали, глаза были грустные, грустные и уставшие от бессонной ночи. Щеки, когда-то румяные и прекрасные, как восход, больше не радовали Серёжу своей красотой, они пугали его. Волосы Марина Николаевна раньше собирала в хвостик, а сейчас они лежали на её плечах, стараясь успокоить испуганную тётушку.
- Что случилось? – спросила она еле слышно.
- Ужасное, - ответил Сергей, прочитав вопрос по губам. Он хотел ответить, как можно точнее, чтобы не вдаваться в лирические описания прошедшего. Мальчик хотел, чтобы его всё ещё считали взрослым, а слабость, которой он поддался ночью в прихожей, больше нельзя было показывать.
- Что случилось? – переспросила тётя, не удовлетворённая услышанным.
- Я же сказал, что случилось ужасное, - Сергей начинал злиться. Он не мог поверить, что его же тётя издевается над ним в такой момент. Мальчик не хотел видеть е волнение, не замечал, что ей не нужен какой-то сильный, напыщенный остолоп, от которого не ждут твёрдости характера. Сергей видел только враждебность в её вопросах и не желал объясняться.
- Что с тобой случилось? – спросила она, в слёзах вскочив с постели, - где тот мальчик, кого я нянчила на руках и в ком воспитывала разум и логику?
- Он перед тобой, - крикнул Сергей, вскочив вслед за родственницей, - зря я сюда пришёл, лучше бы остался на улице, чем видеть изменившуюся женщину, которую я когда-то уважал за откровенность и строгий нрав, которая не позволила бы себе рыдать, как пятнадцатилетняя девчонка.
Марина Николаевна взглянула на него в испуге. Она не могла поверить, что её племянник, единственный близкий ей человек после смерти сестры, укоряет и бранит её.
- Да, как же так можно? – спросила она, постаравшись взять себя в руки, - как ты можешь такое мне говорить?
- А вот и могу, - крикнул Сергей, выходя из комнаты.
- Немедленно вернись, - сказала тётя прежним, строгим и властным голосом, - я сказала, чтобы ты немедленно вернулся!
- Не прикидывайся, ты изменилась и стала никчёмной, в моей проблеме нужен сильный человек, а не то чем ты стала, - Сергей упивался своей властью над её сердцем и мыслями. Мальчик, который никогда бы и мухи не обидел, теперь восстанавливал силы от страданий другого, он, где-то внутри, смеялся над беспомощной родственницей, вытягивая последнее из её души.
- Да, как ты смеешь, так разговаривать со мной, - тётя была не из самых слабых людей, такие, как её племянник, всегда ходили в страхе от её гнева, - не дорос ещё, чтобы меня упрекать. Подумай, что бы сейчас сказала моя сестра!
- Моя мать! – крикнул в ответ, задетый упоминанием о любимом человеке, Сергей.
- Нет, ты не достоин, называться её сыном, - Марина Николаевна нашла ту ниточку, за которую можно дёргать и добивать противника. Сергей думал, что выбрал себе слабую жертву, но он сильно ошибался.
- Что ты сказала? – Сергей вошёл в комнату, глаза его дрожали от нанесённого оскорбления, которое стерпеть было просто невозможно.
- Ты всё прекрасно слышал.
Её хладнокровный взгляд заставил Сергея вздрогнуть. Он никак не ожидал, что проиграет в битве характеров, ему казалось, что сила на его стороне.
- Что молчишь? – ирония в голосе тёти показала, что на этот раз победа за ней, - неужели ты думал, что можешь вот так ворваться в мой дом, заставить меня волноваться, а потом вести себя подобны образом? Разве я воспитывала тебя таким? С чего ты вообще взял, что можешь играть на моих нервах?
- Прости, - буркнул себе под нос Сергей и уткнулся носом в мягкую подушку, пахнущую лавандой.
- Я не слышу. Говорите громче, молодой человек.
- Прости, - крикнул мальчик и со злости ударил кулаком по кровати.
- Теперь постарайся успокоиться, а потом, когда будешь готов, расскажи всё, что случилось, - с этими словами она гордо удалилась из комнаты, хлопнув дверью на прощание.
Мальчик стал ходить по комнате. Его самолюбие было сильно задето, поэтому ему не хотелось показываться на глаза тёти. Примерно через час Сергей вышел из спальни и направился в кухню, где Марина Николаевна преспокойно пила чай, она выглядела так безмятежно, что казалось, будто про племянника совсем думать перестала.
- Одумался? – спросила она, как только мальчик занял место рядом с ней.
- Да, - голос проигравшего всегда звучит неуверенно.
- Может быть, теперь ты отбросишь гордость и расскажешь мне, в чём дело?
- Я убил, - без запинок и предыстории: ”понимаете ли” сказал Сергей.
Марина Николаевна старалась сохранять самообладание, но сердце билось, как сумасшедшее, а душа металась в страхе. Несмотря на это, ни один мускул на её лице не дрогнул.
Сергей тоже держался, ему хотелось броситься её на плечо и зарыдать, покаяться в содеянном. Как какая-нибудь девчонка, он хотел кричать сквозь слёзы бессвязные фразы: ”Я не виноват, это не то, что, почему”. Мальчик сдерживал эмоции.
- Это случилось вчера вечером, - продолжил он, - отчим хотел меня избить, а мне под руку попался нож и…
Нужды продолжать дальше не было. Марина Николаевна сделала правильный шаг и сама прижала страдальца к груди. Она утишала его, говорила, что всё обойдётся, но в глубине души понимала, что именно её придётся вытаскивать племянника из заварушки, ей придётся прикрывать его.
- Серёж, - начала она, - скажи, пожалуйста, почему он хотел тебя ударить?
- Он был пьян.
- Ты находился в это время в комнате с ним рядом?
- Нет, я был на кухне за закрытой дверью.
Марина Николаевна не знала, как ей себя вести. Как юрист, она понимала, что сможет это дело замять, помочь племяннику и взять опеку на себя, но, как человеку, ей было страшно.
Перед ней сидел не достигший совершеннолетнего возраста мальчик, которого она знала с пелёнок, но это уже был абсолютно незнакомый и неродной ей человек. Она жалела его, такая доля выпала парню в его возрасте, но в то же время не могла поверить, что представитель её рода – убийца. И не важно, при каких обстоятельствах он убил, не важно, что она ненавидела мужа своей покойной сестры, важно то, что перед ней сидел убийца.
- Ты ненавидишь меня? – спросил мальчик через несколько минут.
- Нет, что ты. Помни, что это была самозащита, ты ни в чём не виноват. А сейчас иди, поспи. Тебе надо набраться сил, а мне необходимо позвонить кое-кому, - с этими словами она удалилась в свой кабинет, а мальчик пошёл спать.

 Глава 2.

Сергей проснулся под утро следующего дня. Он очень удивился тому, как может ослабнуть организм от переживаний, ещё никогда ему не доводилось так много спать. Войдя в кухню мальчик увидел свою тётю в дорогом деловом костюме, разговаривающую по телефону и в то же время заваривающую чай.
Как только Марина Николаевна заметила вошедшего племянника, она бросила трубку и подошла к нему.
- Сергей, у меня к тебе будет серьёзный разговор, - сказала она, пытаясь завуалировать своё волнение, превратив серьёзную фразу в шутку. Вот только нервный, прерывистый смех и улыбка без радости выдали её.
- Что случилось? Я уже привык к серьёзным разговорам.
- Только не сердись, не злись на меня, а постарайся понять, что только таким способом я могу уберечь тебя.
- Да, что же ты такое сделала, продала меня в рабство, так не велика беда, - шутка не удалась, но тётя улыбнулась.
- Я работаю с очень богатыми и влиятельными людьми. Ты не представляешь, скольких людей я спасла, сколько бизнесменов мне обязаны. Только я никогда ничего у них не брала, но сейчас попросила об одной услуге, - она на секунду запнулась, - понимаешь ли, я устроила, вернее мне помогли тебя устроить в школу – интернат.
Сергей подумал, что это шутка и улыбнулся, но потом осознал, что только что Марина Николаевна лишила его свободы.
- Я понимаю, что сейчас ты захочешь меня убить, но, - тётя сразу поняла, что сказала что-то сильно не то, потому что в глазах племянника появились два гневных огонька, - я не хотела. Прости. У меня не было выбора. Пойми, в обществе детей влиятельных людей ты почувствуешь себя лучше и забудешь обо всех проблемах. Это самая лучшая школа – интернат. Господин Погодин, мой клиент, уже переговорил с директором и тебя с радостью приняли. Это мой последний шанс, чтобы тебя вытащить. Ты там будешь жить, за твою учёбу я заплачу, когда мы приедем туда. Поверь, это самый престижный район в городе, там у тебя не должно быть проблем.
Она вздохнула, и пошла в кабинет, собираться. Сергей сидел, ни жив, ни мёртв. В его голове мелькали образы избалованных детишек, он представлял себя, как в клетке, все будут глазеть на него, как на дикое животное в зоопарке. Он не мог поверить, что тётя сыграла с ним такую злую и страшную шутку.
В машине он сидел молча. Сергей ловил каждое мгновение на свободе, он всё ещё представлял свою ближайшую жизнь, как ад взаперти.
Марина Николаевна не дёргала его и не старалась оправдаться. Она понимала, что обрекает его на муки, но другого шанса спасти племянника не было. У отчима остались кое-какие долги, а может и связи, так что мальчишку моги найти и наказать, а в интернате он будет в безопасности. Женщина старалась не тревожить Сергея, поэтому вела очень аккуратно, только чтобы не нарушить его раздумий. Тётя бы всё отдала, ради того, чтобы узнать, о чём он тогда думал.
Мальчик вспоминал о былой жизни, когда не приходилось скрываться, когда можно было видеть маму и знать, что всё будет в порядке. Теперь же его везут к незнакомым подросткам, которые по своей натуре не любят привыкать к новеньким. Сергей даже не знал, как вести себя в обществе детей банкиров, олигархов и других не менее богатых и влиятельных личностей. Ему никогда раньше не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, что, конечно, воспламеняло в нём любопытство, но в то же время пугало.
Постепенно знакомые дворы стали сменяться офисными зданиями со стеклянными стенами, прозрачными крышами, какими-то ещё наворотами. Сергей перестал чувствовать связь с окружающим миром, ощутил, что он чужой в этой обстановке. Дорогие ресторанчики, милые кафе, ночные клубы, поражавшие своей пышностью. И вот, наконец, взору мальчика предстала школа, в которой ему предстояло учиться.
Трёхэтажное здание с белоснежными стенами. Школа производила благоприятное впечатление и настраивала одним своим видом на позитивное мышление. Сергей поддался на красоту, забыл все свои невзгоды, он был пленен великолепием архитектуры, это было самое прекрасное здание, какое он только видел в своей жизни. Окна блестели на солнце, ослепляя любого, кто осмеливался взглянуть на них.
Территория не отличалась от здания. Газон, выстриженный так ровно, будто этим занимался самый точный ювелир, отливал самым ярким и насыщенным зелённым цветом, который Сергей мог только себе представить. Деревья, цветы – всё привлекало его, приказывало любить себя, и мальчик не мог противиться.
Остановившись на стоянке, Марина Николаевна вышла из машины, следом за ней на улицу выскочил Сергей. Он никогда раньше так не радовался солнцу, он старался не потратить ни один вздох впустую, наслаждаясь чистейшим воздухом. Мальчику хотелось визжать от счастья, но он не мог себе позволить такой слабости. Медленно развернувшись лицом к школе, он смерил главный вход презрительным взглядом и вошёл вместе тётей в место, которое я преждевременно назову адом.
Они попали в приличных размеров холл. Слева от них была будка охранников, в которой сидел только один человек в форме и следил за мониторами. Просторные коридоры были по правую и по левую руки, они вели куда-то дальше, в неизведанные просторы школы-интерната. В холе по бокам, у стен, стояли диваны и кресла, обитые кожей. Они так и манили, просили присесть на них и расслабиться. Впереди виднелась дверь, которая вела в просторный внутренний дворик.
- Сергей, мне нужно поговорить с директором. Я не стану тебя дёргать и не прошу пойти со мной, - она порылась у себя в карманах, - вот, - она протянула ему ключ с номером 215, - это ключ от твоей комнаты. Иди, пожалуйста, туда, разложи свои вещи, и, пожалуйста, постарайся подружиться со своими соседями. Всё я побежала, если вдруг что, звони. Марина Николаевна убежала в правый коридор, а Сергей со своей сумкой пошёл в противоположный.
Школа внутри выглядела ещё лучше. Полы сверкали, похоже, заботливые уборщицы трудились всю ночь, чтобы детишкам было приятнее учиться, картины сливались со стенами, так что получался эффект, будто они нарисованы на девственно нежных и чистых стенах. Диваны и кресла стояли везде, где ученики могли бы устать. Колонки с водой тоже были предназначены для удобства учащихся. Вид из окон второго этажа, куда поднялся Сергей, ошеломлял. Они выходили на громадное футбольное поле и теннисные корты. Всё было в ухоженном состоянии и сделано по высшему классу. Сергей невольно стал задумываться над количеством людей, которые всё это отделывали. Однако его мысли пришлось отложить, потому что он наконец-то нашёл комнату 215. Сергей уже представлял, как какие-нибудь мускулистые пацаны во фраках глазеют на него, а потом смеются, тыкая пальцем. Он, ещё толком не видя своих соседей, уже возненавидел их.
- Господи, почему ты заставляешь меня учится с такими людьми, - всегда, когда Сергея что-нибудь раздражало, и он хотел не обращать на это внимание, мальчик всё время что-то тихо бормотал.
Повернув ключ в замочной скважине, он аккуратно приоткрыл дверь и удивился.
Вместо тупо глазеющих на него соседей он не увидел никого. Зашторенные окна мешали ему разглядеть обстановку, но по громкому храпу он догадался, что обитатели пока спят. Сергей сильно удивился, ему было чуждо спать допоздна, уже в восемь он всегда был на ногах, но на часах уже пробило половину десятого.
- Что за чертовщина творится, - причитал еле слышно Сергей, пробираясь через кучи разбросанных по всей комнате вещей, - почему ещё никто не проснулся? Когда же уроки начинаются? Похоже, мне будет неприятно увидеть своих соседей, потому что они, по всей видимости, козлы и уроды.
- Я бы попросил, - неожиданно ответил кто-то из темноты так же тихо, как и Сергей до этого, - по большей части они лишь потерянные дети в водовороте жизни, захлестнувшей их с головой.
- Кто ты? – Сергей был очень удивлён этим таинственным собеседником, который смог расслышать его бормотание, да к тому же завести беседу на таких же тихих тонах.
- Александр. Александр Зарецкий, - представился собеседник очень приятным и дружелюбным голосом.
- Сергей.
- Хорошо. Ты, как я понимаю, новенький.
- Всё верно.
- Ну, и хорошо. Знаешь, я тоже просыпаюсь рано, примерно в шесть. Биологические часы так у меня настроены, ничего не поделаешь. Предлагаю тебе кинуть свои вещи мне на кровать, а самим пройтись по школе, когда никого нет, она прекрасна, - с этими словами он поднялся с кровати и словно тень проскользнул в полузакрытую дверь.
Сергей послушался таинственного Александра и последовал за ним, только вот за неимением такой пластичности, ему всё же пришлось открыть дверь.
Перед ним стоял бледный, худой юноша. На вид ему было всего пятнадцать, хотя на самом деле все шестнадцать. Пустые, грустные глаза пугали, а вот беззаботная улыбка не могла не привлечь внимания. Он был блондином с почерневшими волосами, которые были очень неаккуратно причесаны на правый бок. Александр немного сутулился, но всё равно производил впечатление человека из древнего аристократического рода, уж больно он хорошо держался и так и источал уверенность.
Это был абсолютно обычный юноша, коих тысячи, но из общей массы его выделяли глаза. Если взглянешь в них хотя бы раз, то не сможешь забыть. Они были такими строгими и жестокими, что невольно побоишься лишний раз побеспокоить их обладателя. Глаза Александра завораживали, и Сергей попал под их влияние. Он пытался разгадать, в чём секрет этой таинственности, необычности. Ему хотелось узнать, как Александр добился эффекта пустоты, что, взглянув ему в глаза, ты не сможешь увидеть его переживаний или других эмоций. Сергей не хотел верить, что всё связано с душой человека и остановился на мысли о специальных линзах.
- Ты смешной, - неожиданно сказал Александр, прерывая раздумья Сергея.
- Почему? - смущённо переспросил новенький.
- Ты смотришь мне в глаза, пытаясь найти там мою душу, хотя у самого она не отражается.
- Что прости? – Сергей не совсем понял, что вызвало у Александра такие мысли, и почему он загадочно отвечает на обычный вопрос.
- Привыкнешь, - спокойно ответил Александр Зарецкий и лукаво улыбнулся.
- К чему? – Сергей не спешил отставать от философа, поэтому тоже улыбнулся в ответ.
Александр покачал головой и пошёл дальше по коридору, в сторону противоположную той, откуда пришёл Сергей. Новенький поспешил скорее за ним. Несколько минут они шли молча, пока не дошли до стеклянной двери, за которой была лестница.
- Наверху спальни девочек, - пояснил грустным, спокойным голосом, - двери закрывают на ночь, но Механик поставил электрический замок, так что мы можем пройти.
- Механик? – удивлённо спросил Сергей, подходя к неприметной вмятине в стене.
- Парень, который живёт по соседству. Он спец по всему, что думает от электричества, - сказал Александр и надавил на вмятину.
Скрытая дверца медленно открылась, а за ней оказалась обычная стена, только почему-то чёрная.
- Смотри и учись, - улыбнувшись, сказал Александр и провёл пальцем по чёрному фону.
На нём стали проявляться цифры. Они были такие маленькие, что Сергей не мог разглядеть их.
- Поистерлись маленько, а так всё нормально.
Несколько раз ткнув пальцем в чёрную стенку, Александр закрыл дверцу. Послышался рёв моторчика, и стеклянные двери распахнулись, впустив учеников на холодную лестницу.
- 2584, вот ваш код? – спросил Сергей довольный своей наблюдательностью.
- Нет, всего лишь 5120, - ответил Александр в своей спокойной манере.
- Каким образом? – чуть ли не крикнул от удивления Сергей.
- Во – первых не кричи, нас услышат и будет не сильно хорошо, - начал Зарецкий, в тембре его голоса не произошло ни малейших изменений, - во – вторых, здесь учатся не только кретины, - из уст Александра даже это слово звучало, как научный термин.
- Но, как же?
- Всё элементарно, мы просто не выстраиваем цифры в обычном порядке, а каждый раз меняем их местоположение. Это всё делается, на случай если администрация додумается найти устройство.
Третий этаж оказался таким же, как и второй. Такие же стены, такие же диваны и картины. Даже вид из окон такой же.
- Интерьер у вас не слишком разнообразный, ещё не надоел? – спросил Сергей, когда они прогуливались по этажу девочек.
- Надоел. Но, что мы можем сделать, родителей попросить помочь? Они слишком заняты, чтобы решать наши проблемы, а обращаться к директору никто не хочет.
Неожиданно Александр остановился. Он смотрел на розовую дверку, разрисованную всякими цветными фломастерами и на которой красовались цифры 314. Он долго смотрел на неё, его дыхание впервые за всё время разговора участилось, а глаза вернулись из небытия. Сергей наблюдал за этим странным перевоплощением из занудного философа с таинственной улыбкой в обычного, застенчивого парня, который пришёл поглядеть на что-то, связывающее его с объект страсти.
- Кто здесь живёт? – спросил новенький, сбив Александра с очень важной мысли.
- Эх, да никто, - глаза снова опустели, - просто картинки нравятся.
За дверью зазвонил будильник.
- Чёрт! – крикнул Александр так, будто его поймали за чем-то незаконным, - из-за тебя время потеряли, давай шевелись.
Они добежали до лестницы и уже через секунд пятнадцать закрывали двери.
- Еле успели, - сказал Александр, восстанавливая дыхание, видно было, что бегать он не мастер.
- А что такое?
- Время, понимаешь, мы же не отключили возможность главного компьютера открывать двери, поэтому если в определённое время он не сработает, начнутся проблемы.
И тут послышался щёлчок, двери спокойно открылись, а в комнатах послышался грубый мат, ученики встали.
- С добрым утром, новенький, - сказал Александр, улыбнулся и пошёл в комнату.
Сергей остался сидеть в кресле. Неожиданно появился Александр Зарецкий.
- Ну, что сидишь? – спросил он с таким видом, будто он уже раз двадцать просил Александра проследовать за ним, - будешь вещи раскладывать или нет?
Сергей решил не отвечать и просто зашёл в комнату. Шторы уже были раскрыты, и новенький мог видеть се прелести беспорядка. Пиджаки, жилетки, футболки, штаны – всё валялось на полу. Казалось, что обитатели даже не смотрели, что одевают, а просто вытаскивали первую попавшуюся на глаза вещь. Двое молодых людей протирали глаза и пытались проснуться. Ещё двое валялись в постелях, не собираясь вставать. Александр молча застилал постель. Парень, который был самый крепкий из проснувшихся, заметил новенького и стал пристально смотреть на него. Сергей точно не мог представить, на кого был похож этот его сосед.
- Чего тебе? – спросил он хриплым, но громким голосом.
- Да я новенький, - ответил Сергей неуверенно.
- Бля, и что к нам?
- Да, - ему не очень нравилось, когда ругаются, потому что отчим постоянно матерился на него.
- ****ец, ребят вы слышали? К нам вместо Ромы прислали кого-то.
Второй проснувшийся разминался, поэтому решил не комментировать появление новичка.
- Как зовут? – без поддержки “братвы” сосед решил попридержать свой пыл.
- Сергей.
- Краткость мать её сестра. Ладно, меня Федька звать, но в простонародье, то есть вообще – Пристав.
- Почему Пристав?
- А, хер его знает. Из прошлого выпуска мне один парень, когда я поймал его за курением и хотел сдать директору, сказал: “Не строй из себя судебного пристава, справедливости ради позволь докурить”. А потом мы как-то сдружились. Он мне все лазейки показал, в общем, человек хороший. С тех пор я Пристав, справедливость проповедую в школе.
- Какая на *** справедливость? – смеясь, спросил разминавшийся сосед, который уже к этому времени оделся в школьную форму: стильные брюки и чёрную жилетку, - ты чё несёшь?
- Пошёл ты Афанасий Афанасьевич, я в отличии от тебя за справедливость.
- Ага, которая действует только на твоих ребят.
- ****ь, ты в их число входишь, - ответил, улыбаясь, Пристав.
- А мне по ***, - сказал Афанасий Афанасьевич и громко заржал.
Громкий храп прервал дружеский смех.
- Сука, Дракон заткнись, - крикнул Пристав на спящего где-то в углу пацана.
- Почему Дракон? Характер взрывной? – поинтересовался Сергей, чтобы войти в общую атмосферу веселья.
- Какой на хер характер? Этот мудак дрочит, не переставая, вчера ****ь три раза в сортир драконить сука бегал, - объяснил Афанасий Афанасьевич.
- А кто это углу?
- О, это Ботаник, - с иронией сказал Пристав, и Сергей подумал, что этого на первый взгляд хилого и волосатого парня не уважают.
- Что, у учителей любимчик? – попытался пошутить новенький, но двое Пристав и Афанасий так на него посмотрели, что лучше бы он молчал.
- Не знаешь, лучше молчи, - начал Афанасьевич, - если бы все были такими любимчиками, то нас бы всех давно выперли, пинком под зад.
- Это Ботаник. Этот человек достанет тебе такую траву, улетишь от одного вида. Правда, Ботаник?
- Этому педику, я пока ничего доставать не буду. Ну, разве, что член, самому дрочить лень, не поможешь? – сказал тихим, осипшим голосом лежащий спиной ко всем юноша.
- Так, бля, лежебоки, вставать пора. Из-за вас на уроки опоздаем, - крикнул Афанасий и хорошенько пнул Дракона.
Тот только фыркнул и сказал что-то непонятное.
- Что значит жрать, ты хочешь? – крикнул Пристав, - после первого урока хоть обожрись дрочун хренов. Запасайся на ночь, а то скоро совсем всё семя в канализацию смоешь, чё хочешь, чтобы так крокодилы плодились?
- Бля, пацаны отстаньте, - ответил он громко и отчётливо.
- Какого хрена, мы должны отстать от тебя, - возмутился Афанасий, - у нас история, а опаздывать из-за какого – то уставшего перца я не намерен.
- В жопу твою историю. Отстань от Дракона, - прохрипел Ботаник, - мы ко второму спустимся.
Афанасий подошёл к постели своего соседа и свалил его на пол. Сергей удивился, каким сильным оказался Афанасьевич. Он одной рукой свалил, оказавшегося похожим на шкаф, парня.
- Ненавижу, когда ты гонишь на историю, - свирепо прорычал Афанасий.
- Все ****ь знают, что у вас там шашни, - сказал Ботаник и, хрипя, рассмеялся.
Афанасия это взбесило ещё больше. Он ногой наступил на грудь своему обидчику и придавил его к земле, так чтоб тот и пошевелиться не мог.
- Заткнулся бы ты, шутник недотраханный, сам же, небось, у физрука отсасываешь.
Ботаник хотел было выбраться из-под Афанасьевича, но тот слишком сильно прижал его.
- Пидор, - сказал он.
Афанасий понял, что Ботаник сдался и отпустил его. Тот быстро вскочил на ноги и пошёл умываться.
Дракона будили проще. Пристав просто свалил его со второго яруса кровати и хорошенько вмазал по лицу. Тот резко вскочил и тоже пошёл умываться. К тому времени Александра уже и след простыл. Сергей остался наедине со своими новыми соседями. Он всё размышлял у кого из них авторитет больше. Пристав казался ему мощным лидером, но Афанасий тоже не лыком шит. Остальные лишь пользовались уважением, но ничего собой не представляли. Ботаник просто поставщик, от Дракона вообще пользы никакой не было. Сергея очень волновал вопрос: ”А кто же тогда Александр?”.
- Ну, чего ты вылупился на нас? – сказал Пристав, - такие у нас нравы. Ну, что нам было делать, если эти козлы не просыпались.
- Да, всё правильно, - буркнул Сергей, ему не нравилось, что его постоянно отрывали от размышлений.
- Чувак, ты хотя бы кого – нибудь кроме нас видел, кто учится в этой школе? – поинтересовался Афанасий.
- Нет.
- Значит сейчас - познакомим. Большая часть нормальных людей учится в нашем классе, ещё несколько крутых перцев попали в другие классы. Но вот тёлки только у нас. Самые заебательские задницы из всей школы, отвечаю.
- А не слишком грубо?
- Ты с какой луны свалился? Всё ништяк. К тому же всё по их инициативе.
Сергею было немного непонятно, как такое грубое описание, основывающееся только на платоническом чувстве, может быть по инициативе самих объектов страсти.
В момент раздумий из ванны вернулись готовые Дракон и Ботаник, и соседи вышли в коридор.
 Глава 3.

- ****ь вас, - крикнул через весь коридор какой-то невысокий парень и еле-еле пробрался к ним сквозь толпу учащихся, движущихся по направлению к лестнице, на которой недавно был Сергей.
К нему и его соседям подбежал крепкий парень, как уже было замечено, невысокий. В его глазах отчётливо читалась ненависть ко всему живому. У него было лицо типичного английского фаната. Жестокое и абсолютно не выражающее присутствие мозга. Можно было только прочитать ненависть и ещё парочку других эмоций, являющихся синонимами к выше упомянутой.
- Пидоры, - сказал он и ударил кулаком по стене.
- Заткнись, а – попросил зевающий Дракон, но тут же получил порцию свежеотобранного мата.
- Кто эта маленькая сукозлоебучая пидорасина, что только что открыла свой паганный ****ь. Тебе, что мало вчерашнего, забыл, как отсасывал, а? То-то я вижу, рот так широко открывается, видать широка моя труба.
- Заткнись, - сказал Пристав и матершиник, так сказать, захлопнул варежку и больше не вякал.
Пробиваясь через толпу к лестнице, Сергей всё раздумывал насчёт своих новых знакомых. Они ему казались избалованными детьми, которые выросли на улице. Однако, если так подумать, то эти два понятия не могут быть совместимы. Дети, которых балуют, не захотят пойти на улицу, чтобы там учиться жизни. Получалось, что всему они понабрались сами, потому и используют все изученное где не попадя, то есть через каждое слово. Сергей также понимал, что может ошибаться и что его новые знакомые действительно проводили время с так называемыми нехорошими компаниями. Они понимали, что дома их всё равно ждёт пряник, поэтому всё свободное время болтались невесть где, познавая премудрости улицы.
- А что это за ****…индюк? – спросил матершиник, оговорившись, когда Пристав строго посмотрел на него?
- Новенький, - ответил Афанасий, - Сергеем звать.
Матершиник фыркнул и поспешил на первый этаж, а остальные остались дожидаться женской половины школы.
- Познакомься с Фашистом, - сказал Дракон.
- Это тот матершиник, - переспросил Сергей.
- Именно он.
- А почему Фашист?
- Потому что мудак.
- А, ну тихо, - сказал Пристав, и все притихли.
С верху доносились девчачьи голоса. На лестнице появились первые представительницы слабого пола. Сергей чуть не подавился слюной. Это были самые сногсшибательные и красивые девушки, которых он только видел в своей жизни.
Первая девушка, которую заметил новенький, была рыжей. На вид у неё была бархатистая кожа, носик, немного вздёрнутый, говорил о гордости, глаза зелённые и прекрасные, как изумруды, завораживали. Она шла так плавно, будто летела. Сергей был очарован её улыбкой, но потом он увидел её.
Она шла чуть поодаль, по стенке, и казалось, будто не являлась частью четвёрки, уверенно спускавшейся к парням. Эта представительница женского пола пленила своей красотой сердце Сергея. В ней всё было идеально. Небольшой рост был не изъяном, а как раз огромным плюсом. Её миниатюрность привлекала взгляд, а милая, замечательная, белоснежная улыбка могла растопить сердце любого. Она медленно спускалась, робко глядя вперёд. Её голубые глаза говорили, что их прекрасная обладательница слишком застенчива, чтобы заговорить, но она способна убивать своей красотой на расстоянии. Белоснежные кудри падали ложились на плечи и развевались с каждым её шагом. Они были волнистые и блестели при свете ламп. Фигура этой таинственной недотроги была идеальна. Если лицо достойно портрета кисти самого искусного художника, то тело просто обязано было быть увековечено в скульптуре. Она была идеальна во всём. Осиная талия кружила головы многим парням, а девушка и не догадывалась об этом. Движения бёдер тайно снимали на плёнки, а потом вечерами не могли заснуть. Нет, не подумайте, что они втайне занимались ремеслом Дракона, они как заколдованные смотрели на танец её крупа и не могли оторвать глаз. Эта особа не возбуждала того влечения, подросткового желания, нет, она пробуждала в сердце какое-то неведомое чувство. Ты не мог смотреть ни на кого другого, тебе хотелось ещё хоть мельком увидеть её томный взгляд, посмотреть на волосы, кивать в такт движению груди. (Примечание редактора: вы уж, конечно, простите за такое откровенное описание, просто не мог удержаться, к тому же если вам вдруг покажется оскорбительными мои слова, то посмотритесь в зеркало и подумайте, неужели вам бы не хотелось, чтобы о вас написали тоже)
Первая, увиденная Сергеем девушка бросилась в объятия Приставу. Она его так засосала, что казалось, язык вырвет. Сколько же интересно, страсти находилось в этом молодом теле и сердце? Он, не будь дураком, прижал её к стене и они продолжили свой акт лобзаний вместо банального: ”Здравствуй, милый, мне было без тебя так грустно”. Оставшиеся две девушки подошли к соседям Сергея и чмокнулись с ними в щёчку. Только его недотрога осталась в стороне и улыбнулась ему, когда заметила взгляд на себе. Сергей был на седьмом небе от счастья, ещё никогда он так не радовался чей-то улыбке. Он хотел было подойти к ней и поздороваться, но в этот момент Пристав оторвал от губ свою девушку и подвёл её к нему.
- Кончай Серёжа, это моя баба, - его голос как-то странно изменился с тех пор, как они вышли из комнаты, - Кенди, поздоровайся с Серёжей, он теперь мой сосед и будет присутствовать на сегодняшней вечеринке.
Так называемая, Кенди пожала руку ошеломленному Сергею. Он не ожидал, что его куда-то пригласят так скоро.
Близился его первый урок в новой школе. Как ему уже сообщили - это должна была быть история. По правде говоря, Сергей хорошо разбирался в этом предмете и даже когда-то выиграл на какой-то Олимпиаде, но это давно и никак не повлияло на его жизнь, так что он никогда не вспоминал об этом. Стоя у дверей, новенький напрягал свои извилины, чтобы вспомнить хоть что-нибудь, ему хотелось произвести впечатление прилежного ученика, чтобы потом его не занимали глупыми вопросами. Так всегда бывает: ты не ответишь, учитель тебя запомнит и в самый неподходящий момент спросит. Сергей даже перестал думать об увиденной им девушки, поразившей его настолько, что на всём пути до классной комнаты мальчик не смел взглянуть на неё ещё раз, чтобы окончательно не попасть под её влияние.
- Сергей? – мужской голос оторвал его от попыток вспомнить, в каком году было татаро-монгольское нашествие.
Рядом с ним стоял высокий, плечистый мужчина. Ему на вид было лет тридцать. Сергей поначалу испугался этого человека, потому что он был огромного роста и производил впечатление русского богатыря с мощными руками, один удар которых мог ввести в состояние комы вражеский полк.
- Я директор этой школы. Сейчас, как велит традиция, я должен представить тебя всему классу. Представляю, какого это стоять перед целым классом этих обалдуев, пожирающих тебя своими тупыми глазами. Ты, конечно, извини за жёсткую критику, но другого ничего сказать я не мог, однокашники тебе опались не ахти, там дурак дурака дураком погоняет.
Сергей улыбнулся. Ему понравилась открытость директора. Он как-то сразу перестал быть для него страшным, мускулистым гигантом с амбициями борца, а превратился в обычного человека с чувством юмора и готовностью вести непринуждённый разговор.
- Конечно, если тебе так уж хочется стать одним из них, то флаг тебе в руки, но советую пока осмотреться и не лезть в омут, - закончив свою вступительную речь ,он улыбнулся и постучался в дверь.
Оказалось, что пока он говорил, прозвенел звонок, и все были уже в классе.
Такого чувства Сергей ещё ни разу не испытывал. Это было похоже на страх, но не перед кем-то или чем-то, а боязнь за себя. Впервые в жизни он подумал о своём внешнем виде. Несмотря на то, что уже знал заводил школы, так сказать её неофициальных представителей, ему всё рано хотелось произвести впечатление.
- Здорово, - заливаясь хохотом, сказал Пристав, будто видел его впервые.
- Дети, позвольте представить вам вашего нового одноклассника, - начал директор.
Сергей пытался вслушиваться в его слова, но вскоре потерял связь с окружающим миром и стал осматриваться. Ему стало интересно поведение учащихся. Большинство занимались своими делами, но несколько человек всё же наблюдали за Сергеем, стоящим перед всеми, как на расстреле.
Пристав, нервно передвигая зубочистку из одной части рта в другую, смотрел на него и о чём-то усердно думал. Бог знает, что тогда творилось в его голове, кто знает, кем он видел Сергея: соперником, товарищем, опорой. Он качался на стуле и был на гране того, чтобы упасть, но никак не падал. Сергей видел в его глазах огонь, который говорил о том, что риск получить травму, был для него жизнью. Получалось, что Пристав любил пошалить с жизнью, поиграть в небольшую игру, где можно проверить свои нервы и возможности.
После Пристава, Сергей заметил Александра. Он сидел на последней парте и не сводил взгляда с глаз новенького. Необычный философ пытался прочитать его душу, казалось, что он уже забрался и роется в воспоминаниях, мыслях. Взгляд его был такой холодный, но в то же время такой родной и добрый, что Сергей не смог его выдержать и перевёл взгляд на… Та девушка с лестницы, застенчивая богиня, робкая муза смотрела на него.
Сергей почувствовал, что готов упасть прямо там. Когда их взгляды встретились, он еле сдерживал себя. Эмоции так и переполняли молодую голову. Казалось, что за один её взгляд, за улыбку, можно было свернуть горы. Теперь он понимал, почему за величайшими подвигами стояли женщины, почему самые кровопролитные войны устраивались из-за женщин, почему не было другого идеала для людей искусства, кроме женщины. Как только девушка увидела, что Сергей смотрит на неё, покраснев от стеснения, она быстро потупила взор и уставилась в тетрадь, изображая, что читает, но на самом деле она всё думала: ”Почему он смотрит на меня так, будто я самое дорогое ему существо на земле?”
Директор закончил речь, пожал руку Сергею и удалился. Мальчик поспешил занять место на заднем ряду, поближе к Александру, самому странному из всех людей, которых ему доводилось встречать. Сев за парту, Сергей потянулся к месту, где обычно висел его портфель, но привычных крючков не оказалось, да и сумки его там не было. Разочаровавшись в том, что первый урок придётся посидеть без учебника он пригорюнился, произвести эффект не получится.
- На, - сказал тихо Александр и бросил ему на парту свой учебник.
- А ты? – спросил Сергей, ошеломлённый щедрым подарком.
- Мне он не нужен, - ответил Зарецкий с видом знатока истории на уровне магистра, - там много ошибок, к тому же я всё это прекрасно знаю.
Сергей удивился такой уверенности в знаниях и оценил это, как обычное хвастовство для привлечения внимания к своей персоне.
Во время урока, правда, мальчик убедился, что Александр знает историю лучше любого учебника. Его рука постоянно взмывала в воздух, а под конец урока Зарецкий даже не трудился поднимать руку. Он приподнимал два скрещённых пальца вверх и его спрашивали.
День медленно клонился к вечеру. Уроки заканчивались быстро. Сорок минут пролетали незаметно, а перемены использовались для того, чтобы хорошенько приложить учителей красным словцом.
Александр Зарецкий всё больше и больше поражал Сергея. Своими способностями к математике он просто сразил его наповал. Примеры, где понапихано всего и отовсюду, он решал в уме, выдавая ответы, как счётная машинка. Видно было, что каждому предмет он отдаётся с душой, позволяя знаниям пропитывать его мозг.
Сергей пообещал себе, что непременно постарается изучить этого странноватого, но такого родному ему человека. (забегая вперёд, скажу что Александр тоже решил изучить новую для себя личность)

 Глава 4

- Сейчас затусуем, - повторял Пристав всё время их недолгого путешествия на дальний рубеж территории школы.
Сергей и подумать не мог, что пришкольный участок такой огромный. Большая его часть была ещё не застроена, но вроде бы директор планировал это сделать в ближайшее время. Все вечеринки проходили у самого дальнего забора. Там было идеальное место для проведения такого рода мероприятий: камеры слежения не отрегулированы, сторожа туда не заходят, - так что ребята могли заниматься своими вещами, не выходя с территории учреждения, где их всегда учили не заниматься тем, чем они постоянно занимаются.
Тематические загулы стали проводиться недавно. Ребятам наскучило собираться просто так, поэтому было решено разнообразить общественную жизнь. Это, примерно, как в истории с тостами: пить, потому что хочется пить, стало не модно, теперь выдумывают повод и в честь этого повода напиваются пуще прежнего.
Пристав, Дракон и Афанасий провели Сергея через чёрный ход – это то же самое, что и обычный, но находится чуть дальше по коридоры и с затемненной стороны, там лампа перегорела.
Свежо было на улице. Дышалось, как в горах, воздух такой чистый был, прохладный ветерок обдувал лица наших гуляк, и они всё больше мечтали о том, чтобы побыстрее согреться в компании водочки. Нужно заметить, что заначку ребята хранили прямо на том же месте, где и распивали. Никто всё равно бы не додумался искать её там, поэтому, чтобы особо не напрягать мозги, было решено оставлять коробки с напитками в яме, прикрываемой специальной крышечкой.
- Слушайте, - начал Сергей, - а вот так всегда?
- Что именно? – поинтересовался Афанасий, потирая руки от предвкушения интересной ночки.
- Ну, вы собираетесь всей компанией?
- Нет, - стал объяснять Пристав, - понимаешь ли, если часто там бывать, то мозги окончательно сожмутся в комочек, и ты станешь тупым овощем, как Дракон. Подумай, у него два дела: напился до чёртиков, а потом дрочит, - и всё, - он толкнул его по-дружески в спину, но тот лишь буркнул что-то бессвязное и пошёл дальше.
Пристав покачал головой.
- Также, - продолжил за него Афанасий, - директор, то наш не дурак. Он, думаешь, не знает, что мы делаем, где мы это делаем? Он просто мужик хороший, ещё помнит, как сам пить бегал, да с девчонками в бутылочку играл, а мы хороших ребят подводить не хотим. Ты подумай, если вдруг кто из вышестоящих узнает, ему же таких навешают, что мама не горюй, а нам такого не надо.
- Родители навешают?
Процессия остановилась. Вопрос Сергея задел ребят за живое, но они постарались оставить жёсткие комментарии к его глупому любопытству.
- Понимаешь ли, - начал Пристав с придыханием, когда все пошли дальше, - им на это, как бы так выразиться, наплевать. Понимаешь ли, так сложилось, что мы живем разными жизнями, они где-то за стенами, а мы тут. Связаны мы только денежными взносами, которые они оставляют за наше обучение. И всё.
После этого они больше не говорили, пока не дошли до тёплового уютного местечка, где проводились сборы для отрыва. Они припоздали, действо было в самом разгаре. В центре круга, который был огорожен полуразрушенными стенами и небольшой двухэтажной постройкой, горел костёр. Его собрали из старых парт, досок, а потом подожгли для общего веселья.
Как только Сергей и остальные вошли в круг, то тут же растворились в тусующейся толпе.
Новенький встал как вкопанный. Он не ожидал, что вечеринка на самом деле это оргия, которая была похожа на то, что устраивали ведьмы. Музыка лилась из двух огромных по своим габаритам бумбоксов, казалось, что хип – хоп ритмы поработили разумы подростков, потому что вся толпа бесновалась. Они были похожи на людей, в которых вселился дьявол, так что Сергей постарался отстраниться от них и отойти подальше, дабы не заразиться. Он всё ещё помнил наставления директора – осмотреться.
Пройдя вдоль ближайшей к нему стены, он думал, что сможет наблюдать за ребятами со стороны, но оказался не прав. Круг был настолько мал, что уединиться здесь не представлялось возможности. В метре от него стояла девушка, лет пятнадцати, с оголённым верхом и всем своим бюстом наружу. По обе от неё стороны стояли двое парней примерно её же возраста. Они её не домогались, нет, напротив, она им даже была и не нужна. Просто парни что-то занюхивали, какой-то белый порошок, аккуратно сложенный в дорожку, который заранее был высыпан на её грудь. Сергей наблюдал за тем, как парень нагибается и проводит скрученной бумажкой по одной из грудей, а девушка смеется, она тоже или под кайфом, или пьяна.
- Да, что за чёртовщина, это что наркота? – возмутился Сергей, но кто-то вовремя толкнул его в плечо и сказал: ”Пошли”.
Это был Афанасий. Он повёл новенького, который всё никак не мог придти в себя от увиденного, на второй этаж постройки, которая должна была бы стать сторожкой, но так и осталась недостроенной.
- На таких, как эти нарики, не обращай внимания, - начал Афанасьевич, сев на край пола и свесив ноги вниз.
Нужно отметить, что постройка была без передней стены, что позволяло ребятам расслабиться, не удаляясь от общего шума и веселья.
- Мы их не уважаем, но и не трогаем, чёрт знает, что им в голову взбредёт.
- А как же та девчонка? Что с ней?
- Дура она и всё, - сказал Афанасий и отпил из своей фляги, - сама захотела страдать такой хернёй. Мы же их не заставляли ходить с нами сюда, пить, курить, дуть. Они всё сами. Пойми, хочется чего-нибудь другого, нового, вот и приходят. Эта, которая с нариками, совсем захотела жизнь изменить, ну, её проблемы.
Сергей промолчал и попросил фляжку, без подзарядки ему бы здесь было трудно, стерпеть такие шалости богатых детишек, не каждому человеку дано. Виски, настоящий, хороший, шотландский фиски обжёг горло, но после тепло стало.
- Вот ты, как думаешь: счастливы ли мы?
- Нет. Вы не счастливые люди.
- Зря ты так. Ведь у нас всё есть.
- Всё, да не всё.
- Молодец, - сказал Афанасий и хорошенько хлопнул Сергея по спине, - вот в тебе сразу я приметил человека умного и рассудительного. Правильно ты считаешь, что у насесть не всё. Пусть эта правда всем известна, и ты уж точно не открыл Америку, но главное ведь осознавать своё несовершенство. В наше время не все видят, что глупы, поэтому беззаботно рушат всё, уничтожают последние остатки человечности в себе, обрекают себя на будущность родителей, которые бросили их здесь, кинули и больше видеть не хотят. Знаешь ли, какого это, видеть, что к какому-нибудь ботанику припёрлись родичи, чтобы поздравить с Днём Рождения или спросить об успехах. Некоторые думают, что раз они крутые, то им и на это насрать, а я завидую им. Если бы я знал, что за хорошие отметки, мои родители приезжали, то я бы давно уже отличником бы стал. А так мне просто не нужно это.
Сергей не ожидал такой откровенности от Афанасия. Он никак не мог поверить, что под влиянием алкогольных напитков этот человек разоткровенничается о своих тревогах и наболевших вещах. К тому же с кем разоткровенничается, с новеньким, с человеком, которого знает день.
- Я видел, ты сегодня с Шизой кантовался, - сказал, наконец, Афанасий, прервав минутную паузу.
- С кем?
- С парнем, с которым ты к девчонкам ходил.
- Александром?
- Его так зовут? – удивлению Афанасия не было предела, он так посмотрел на Сергея, как будто на этот раз он открыл Америку, - В простонародье его зовут Шизой. Сколько себя помню, его звали Шизой, но никогда Александром.
- А почему “Шиза”?
- А ты видел его глаза? – Афанасий сменил тон, он стал говорить тихо, будто рассказывал самый страшный секрет в своей жизни, - ты смотрел в них? Эти две бездны, в которые падаешь, как только увидишь их. Они пожирают тебя, засасывают в мир страха, неизведанного. Его здесь, - он показал на беснующихся ребят, - не упоминают. Он вроде бы изгой для них, они слишком крутые, чтобы упоминать его, но в то же время эти боятся его, как огня. Ступать в спор с этим демоном не хочет никто. Он может слабак, но что-то есть в его душе такое, что может сломать на расстоянии. Он авторитет у всех, но только где-то глубоко в голове. И никто никогда не признается, что смотрит на него со страхом, хотя всё равно будет знать это.
Афанасий Афанасьевич отпил из своей фляги и достал пачку сигарет.
- Будешь? – поинтересовался у Сергея Афанасий, протянув открытую пачку.
- Не курю, - вежливо отказался Сергей и отсел подальше, сигаретный дым сильно ел ему глаза, поэтому во избежание инцидентов он решил перестраховаться.
- Правильно делаешь, - сказал Афанасий и вздохнул, - а я вот уже не представляю свою жизнь без этого, - он аккуратно поджёг конец сигареты, - начал, было прикольно, потом осознал, что всё, без никотина, как без рук. Да, собственно у нас все так. Конечно, есть такие индивиды, которые ещё не осознали, в какую игру стали играть, но это не мешает им жить, а значит не стоит их внимания.
- Так всегда было?
- Нет. Раньше всё по-другому было. Нам старшие шпыняли, когда мы просили. Теперь то я их благодарю за это, - он сделал глоток виски, - если бы я раньше курить начал, то кто знает, что бы со мной было. Нам бы такими быть, как прежние старшеклассники. Мы плюём на судьбу младших, ну, сам подумай, какая нам разница, что захотел вот тот какой-нибудь шпингалет. Хочет погубить лёгкие, да, пожалуйста, только к нам никаких претензий. Скажешь, что мы не правы?
- Ну, - Сергей и вправду не знал, что ответить.
- Понимаю. В глубине души ты осуждаешь нас, но не горишь открыто. Ты только усвой, что мы здесь все фаталисты. Судьба предрешена, и никто не знает, что их ожидает потом. Основываясь на этом, многие начинают пить, курить, просто потому, что считают, что в будущем всё равно станут тем же, что они сейчас. Вот так, методом проб и ошибок, эти люди, - он показал на танцующих ребят, - пытаются построить свою судьбу. Некоторые ошибаются с выбором и раньше времени наступают на грабли, которые им уготовила судьба потом. Из-за этого получаются всякие нехорошие вещи, которые влекут за собой катастрофические последствия.
- Неплохо, - Сергей снова был удивлён открытостью человека под влиянием алкоголя.
Теория, подтверждающая желание испробовать всё в ранних возрастах, поразила новенького, он никогда даже не задумывался над этим.
- Знаешь, что-то засиделся я с тобой, - сказал Афанасий и поднялся на ноги, докуренную сигарету он бросил вниз, глотнул ещё виски и отошёл на несколько шагов к лестнице, - ну, я пойду?
- Да, иди, иди, - ответил Сергей, но тут же осознал свою ошибку.
Афанасий развернулся, шмыгнул носом, закурил ещё одну. Он медленно спускался по лестнице, но Сергей не остановил его.
Новенький, выслушав настоящую исповедь человека, не вынес главную идею, не понял всего смысла. Афанасию нужно было общение, он хотел, чтобы Сергей его остановил и поговорил о чём-нибудь ещё, но тот лишь ответил: ”Иди, иди”. Новенькому взгрустнулось. Он бы, наверное, всё бы отдал, чтобы отмотать время назад, чтобы исправиться, но жизнь такова, что нужно несколько раз подумать, чем идти на какой-либо шаг, влияющий на вашу жизнь.
Внизу ничего не изменилось с тех пор, как Сергей вошёл в круг. Теперь он стоял в толпе зажигающих подростков. Все они были же изрядно разбитые. Кого водка на холоде хороша согрела, кто ходил с Ботаником травку в поле искать, кто нанюхался всякой дряни. Вся толпа состояла исключительно из такого народа.
И тут Сергею попалась на глаза крайне странная особа. Она была одета в чёрный лифчик, который был ей мал, поэтому бюст, можно сказать, вылезал наружу, и джинсы, облегающие её, использую здесь, зад. Просто Сергей именно так и подумал. У него эта экстравагантная особа пробудила сердце, которое забилось сильнее при виде всей этой прелести. Конечно, она не производила того впечатления, под которым он был от божественного ангела на лестнице. В данном случае его влекла к ней чисто платоническое начало человечества, то есть гормоны, ударившие в голову с такой силой, что захотелось запрыгнуть на неё и попасть под статью. Справившись с этим желанием, Сергей решил выйти из центра, где эта девушка устраивала эротические танцы для тех, кто ещё мог их воспринимать. Он тяжело дышал, и ему надо было выпить чего-нибудь прохладительного. Тут к новенькому подбежал Пристав. Он был в приличной кондиции, но мог разговаривать и строить предложения по всем правилам русского языка.
- Ну, как праздник? – спросил он, пошатываясь из стороны в сторону не столько от выпитого, сколько от усталости, его глаза медленно то открывались, то закрывались.
- Неплохо.
- Неплохо, - он громко икнул и посмотрел на новенького так, будто только что он оскорбил всех его родственников, - ты, что? Это самая шикарная надираловка, которая только была.
Он протянул Сергею бутылку с пивом, и тот решил не отказываться, потому что два оскорбления подряд могли выбить подвыпившего Пристава. Пиво оказалось на редкость неплохим. Оно было горькое, но не терпкое, поэтому не баловало язык неудачным привкусом. Вкус после пива оставался приятный и не раздражающий. Сергей залпом выпил бутылку до дна.
- Красава, - сказал Пристав, - я тут сейчас кое-куда схожу, поэтом задай вопрос сейчас, чтобы потом не искать.
Про какой вопрос он говорил, новенький не понял, но решил поинтересоваться, что за девушка извивалась, как змея, в центре круга.
- Шлюшка, что ли? – он был сильно удивлён вопросом, Пристав так смотрел на Сергея, будто тот знал, что это за “Шлюха”, - парень, да её вся школа тра… знает. Это подстилка, она под всех ложится и кажется сегодня она запала на тебя.
- Почему? – гормоны и здравый смысл вступили в ожесточённую борьбу.
- Она уже расспрашивала про тебя. Ну, мы, конечно, не выдали, что ты за существо, но ты нас не подведи, не подкачай. А теперь иди к ней, - Пристав схватил Сергея за плечо и с такой силой толкнул его в толпу, что тот пролетел до самого центра.
Он стал оглядываться, ища глазами свою новую поклонницу. Пьяные, беснующиеся ребята скакали, абсолютно забыв про ритм. Сергей уже было отчаялся её встретить, а в то же время и обрадовался, что не повстречается с чем-то, именуемым “Шлюхой”. Не то что бы в нём жили предрассудки насчёт женщин, которые ложатся с кем попало, но всё же он даже не знал, что говорить или делать.
Музыка стала стихать и плавно перешла в медляк. Откуда ни возьмись выскочила девушка.
Она схватила его за талию и одним ловким движением положила обе его руки себе на упругий зад. Сергей не ожидал такой прыти, поэтому не успел подготовить свой мозг к новой атаке гормонов. Его мужское достоинство начало медленно заявлять о себе. К тому же ещё интересные телесные движения, выполняемые его партнёршей не в бок, а вперёд, заставляли каждую клеточку его тела трепетать. Определённо девушка знала, как правильно соблазнять. Она медленно и, как бы невзначай, прижимала новенького к себе. Вот его грудь уже касается её. Упругий бюст медленно сжимается, что доставляет своей хозяйке наслаждение. Она томно улыбается и не прекращает прижимать своего кавалера ближе к себе.
Тяжело описать, что чувствовал тогда Сергей. Как и любой другой парень, ему было приятно, что сексуальная девушка уделяет так много своего внимания, предлагая свои части тела для подробного осмотра и ощупывания. Он еле сдерживался, чтобы гормоны не овладели его действиями и не натворили глупостей. Невольно руки сами иногда сжимали упругий зад его партнёрши, а она лишь улыбалась и продолжала двигаться какими-то круговыми движениями, сильно не отдаляясь от него.
Танец длился целую вечность и возможно длился бы столько же, если она не посмотрела ему в глаза. Он увидел в них туман. Девушка то ли плакала, то ли просто делала это, не осознавая своих действий. Она была пьяна, что сразу же вернуло Сергея с небес на землю. Он не мог находиться рядом с девушкой, которая не отвечает за свои поступки, находясь под влиянием допинга для сексуальных отношений. Сколько ошибок совершают люди, когда пьяны, сколько губительных решений они принимают, когда их мозг забит чем-то воздушным и в то же время чертовски тяжёлым. Новенький не мог видеть, как девушка стала “Шлюхой” не потому что она так захотела, а потому что просто глупа. Теперь он не сомневался, что у прозвища есть все основания, каким бы жестоким оно не было, но подчёркивало правду, а это самое главное.
- Что-то не так? – спросила она эротическим шёпотом, чтобы разжечь огонь в Сергея, который сделался хладнокровным к её уловкам.
Тут они услышали стоны. Это были громкие стоны, которые доносились со второго этажа. Они явно принадлежали девушке. Никто не предавал этому значения, а только улыбались и продолжали танцевать.
- Не волнуйся. Это Пристав развлекается со своей девчонкой. Она у нас самая крикунья в школе. Так громко никто кроме неё не кончает, уж поверь, - из её уст такая речь звучала враждебно и убедила Сергея, что пора сваливать с этой тусовки, пока чего-нибудь не произошло.
Медленно и нежно оттолкнув от себя девушку, он побежал к школе, тяжело дыша и надеясь, что этот кошмар скоро кончится.
Всегда, когда ему надо было подумать, он залезал на крышу. Сейчас он тоже решил последовать своей традиции и нашёл какую-то лазейку на самый верх башни, где были установлены часы. Забравшись на твёрдую поверхность под ногами, он оглянулся и остолбенел от неожиданности.
Рядом с ним стоял Александр Зарецкий.
Луна освещала его со спины, поэтому бледность лица была плохо видна. С утренней их встречи он сильно изменился. Пальто чёрное, как сама ночь, подчёркивало худощавость одноклассника, но в то же время придавало ему солидности и делало его похожим на студента, учащегося на последнем курсе. Его волосы медленно развевались на ветру, а глаза сверкали радостью, чего не было раньше.
Ночью Александр казался намного жизнерадостнее, чем днём. Свет Луны делал его ещё более загадочным, таинственным.
- Ты, так смотришь на меня, будто видишь впервые, - сказал Зарецкий и облокотился на парапет.
Сергей подошёл к нему и встал рядом.
- Ну, ты немного изменился, - новенький решил сразу завести разговор в русло откровенности, потому что, как ему казалось, Александр бы всё равно вынудил его говорить открыто.
- Похвально, что ты так решил, - сказал Александр и улыбнулся.
Это была маленькая, короткая улыбка, которую чаще всего прячут люди, которым несвойственно показывать радость и другие эмоции.
Сергей не мог понять, что именно прокомментировал Александр. То ли то, что новенький отметил изменения, произошедшие с ним при лунном свете, то ли необычный собеседник прочёл мысли и одобрил направление, в котором двигался Сергей.
- Нет, я не умею читать мысли, - пояснил Зарецкий, - я прочёл в твоих глазах искренность, поэтому решил, что ты будешь со мною откровенен.
Сергей не мог поверить, что стоит рядом с человеком, который только что дважды прочёл его мысли по глазам, в которые взглянул всего лишь несколько раз, да и то мельком.
- Ну, как тебе праздник? – спросил Александр, кивнув в сторону, где горел костёр.
- Не знаю.
- Ну, давай. После увиденного хочется выговориться.
- Откуда ты знаешь?
- Когда-то мне довелось побывать на таком мероприятии, - начал он, - к тому же от тебя несёт спиртным, а от него язык расположен к общению намного больше, чем без его вмешательства.
- Я не пьян, - поспешил оправдаться Сергей, ему не хотелось показаться Зарецкому новеньким, который будет пить и курить, чтобы угодить ребятам.
- Я этого не говорил. Тебе не обязательно быть пьяным, чтобы много говорить.
- А кому ты выговаривался, когда пришёл сюда после того праздника, на котором ты побывал?
- В том то всё и дело, что никому, - сказал Александр и отошёл к противоположному парапету.
- А почему, ты хочешь, чтобы я сейчас с тобой говорил?
Ответа не последовало.
- Ты меня слышишь? – спросил Сергей чуть громче, чем раньше, - может быть, ты хочешь услышать историю, что там было, потому что сам боишься туда сходить и посмотреть? Так слушай, - молчание собеседника вывело его из себя, - там все беснуются под музыку, разгорячённые алкоголем или чем-то другим. Многие просто поплыли и бегают по кругу, непонятно чему радуясь. Афанасий мне поведал о своей тяжкой жизни, хотя к этому я был не готов. Меня чуть было не изнасиловала девчонка, которую бы стоило пожалеть, а не называть “Шлюхой”. Но так как она сама себя, по всей видимости, не хочет жалеть, то и никто не собирается, пользуясь её природной глупостью. И дело в том, что я их не обвиняю. Они здесь абсолютно не виноваты, эти люди в таком же положении, как и эта девушка, их жизнь ситуация, которая складывается в их пользу или не в их. А Пристав, нажравшись, пошёл на второй этаж, этого чёртового, недостроенного, пыльного здания, где они видите ли с подружкой предавались земным утехам, да так громко, что вызывали смешки за спиной у самого авторитетного человека в школе.
- Довольно! - впервые за всё недолгое время их знакомства Александр позволил себе продемонстрировать эмоциональный всплеск, он смотрел на Сергея глазами полными скрытого страха и ненависти (вот только к кому), - Как видишь, алкоголь сделал своё дело, и ты мне всё рассказал. Как же легко манипулировать людьми, когда за их действия отвечает что-то другое, - он открыто улыбнулся и постепенно успокоился.
- Ты меня использовал.
- Нет. Ты сам напоролся. А теперь, если не трудно, поведай мне, о чём тебе рассказал Афанасий.
- Опять хочешь подловить?
- Нет, - у Сергея не было оснований не верить собеседнику.
- А что тогда?
- Пойми. Мне известны все их речи, я знаю их и тайно жалею, когда смотрю исподлобья на мир, в котором они живут. Они действительно несчастны, как и все остальные. Проблемы этих людей находятся внутри, в сердце. Они пытаются отказаться от него, забивая эмоции алкоголем. Единственный недостаток в том, что от всех этих допингов для тела, их мозг начинает функционировать с эффектом обратным желаемому. Они стали намного добрее, отзывчивее, открыто высказывают все свои мысли, посредством русских народных выражений, которые цензура не уважает. В свободное от алкоголя время они довольно-таки вежливы с лицами противоположного пола.
Но наступает время, когда приходится накачивать свои эмоции очередной дозой специфических добавок и тут проявляются побочные эффекты. Они становятся бесноватыми, мозги отрубаются, поэтому им свойственны вещи, которые в здравом уме совершать никто не будет. Под эту категорию сдвигов относится и любовь. Пристав действительно любит показывать свою власть над ней. И ему наплевать на смех за спиной, как ты мог подумать. Во – первых, он не чуждается новых мест для удовлетворения своих потребностей, во – вторых, я знаю, что он делает всё возможное, чтобы ей было комфортно и хорошо в любых условиях. Из этого следует, что им прекрасно проводить время в обстановке близкой к первобытности.
Закончив свою речь, он томно вздохнул. Ему было тяжело обсуждать любовные отношения между Приставом и его пассией.
- Хорошая речь, - похвалил Сергей своего собеседника, - но у меня остался один вопрос.
- Задавай.
- Почему, когда ты говорил про Пристава и его девчонку, ты как будто не объяснял мне свою точку зрения, а успокаивал себя, уговаривал, что всё хорошо.
- По интонации услышал?
- Да. Ты её очень резко изменил, поэтому не заметить было невозможно.
- Ты уже догадался?
- Пока нет, но уже близок.
- Был у нас один инцидент в школе. Представь себе двух сестёр. Одна капитан группы поддержки, первая красавица на всю школу. Блондинка с голубыми глазами, ну, и всеми остальными атрибутами типичной, успешной королевы красоты. Вторая работает в школьной газете, не уродина, но и не обладает белоснежной улыбкой своей сестрички, ради которой сворачивали горы. Она относилась к типу таких школьников, как “э, как тебя там, короче, наверное, здравствуй”. Её никто не знал, но в моменты надобности все сразу же вспоминали о её существовании. Блондинка-сестричка же всегда крутилась в высших кругах и имела успех у всех.
И тут всю эту вековую идиллию нарушает непредвиденное появление парня. Не красавца, не атлета, но просто умного человека с добрым сердцем. Он попал в общество, в котором находилась сестра-брюнетка. Парень влюбился в неё, но боялся нарушить дружбу своим признанием, поэтому сдерживал чувства. Проходило время. Симпатия к брюнетке росла, но он стеснялся.
Казусы начали происходить, когда блондинка обратила на него внимание. В нём просыпалось чувство и к ней. Это была не любовь, а какое-то странное ощущение уверенности в себе, которое может оказаться ложным чувством к противоположному полу. Ему было лестно, что красавица обращает на него внимание, поэтому он пригласил её на выпускной. Они выходили из девятого класса. Однако, этот герой-любовник пригласил и брюнетку. Поддаваясь чувству превосходства над одноклассниками, которым не выпала роль кавалера самой красивой девушки, он, конечно, выбрал её. Возможно, парень считал, что вызовет ревность, тем самым разузнав истинное отношение брюнетки к нему. На выпускном с блондинкой они заговорили о любви и тогда она поняла, что этот парень романтик и видит в любви не просто платоническую основу, а настоящее духовное влечение.
Следующий год предвещал страшные перемены. Брюнетка начала встречаться с новеньким, а парень сгорал от ревности. Он хотел расторгнуть их связь, ему было неприятно, что его любовь уходит так просто. Ничего не получалось, тогда он попал в больницу. В соседней палате лежала блондинка. Они стали намного ближе друг к другу, чем когда-либо. Выписавшись, она предложила встречаться, не зная о том, что в душе у него горит любовь вперемешку с ревностью к брюнетке. Он не мог сопротивляться её чарам, да, собственно, и не хотел этого делать. Проходив несколько дней вместе, он был вынужден расстаться с ней, потому что блондинка увидела, как он смотрит на её сестру. Она не была огорчена, осознав, что изменить его чувства к брюнетке не сможет. Парень уже и сам не понимал, кого он любит. Ему было тяжело выбрать, поэтому, однажды произошло непоправимое.
Он был в медпункте, когда к нему зашла брюнетка. Парень стал её рассказывать небылицы про девушек, которые у него был, чтобы подготовит почву для ревности. Потом наплёл что-то с три короба и они поцеловались. Как раз в это время в комнату вошли блондинка и парень брюнетки.
Никто не знал, что говорить. Всё было так странно, что ни у кого не нашлось слов. И тогда оказалось, что, несмотря на то, что парень расстался с блондинкой, он умудрился с ней переспать за день до этого инцидента. Брюнетка в шоке, парень с ней не разговаривает, блондинка сроит свои корыстные планы – вся любовь превратилась в какую-то страшную массу. Девушки ушли из нашей, и сказать, что с ними стало не берётся никто.
- Этим парнем был ты?
- Нет. Это был Афанасий.
- Что?! – Сергей не мог поверить, что Афанасьевич окажется выходцем из обычных школьников, да к тому же с таким послужным списком.
- А какое твоё отношение к этой истории? – спросил новенький после паузы.
- Я был парнем брюнетки, до того, как произошла эта история. Я не уберёг её, сам виноват.
- А девушка Пристава, она кто?
- Его девушка, и к этой истории не имеет никакого отношения. Просто мне она нравится, но я никогда к ней не подходил. Вот раньше, когда мы младше были, тогда у меня было больше шансов стать её парнем. Она сама выказывала мне своё внимание, а я боялся всё испортить. Теперь уже поздно, поэтому я стараюсь помогать ей во всём, но как бы не показываясь на виду. Пока она гуляет, я пишу её доклады, разговариваю с учителями о её успехах, забочусь, в общем. Конечно, не благодарная это работа, но у меня другого выбора нет. Я бы не смог поставить её перед выбором между двумя парнями, потому что на этой стадии можно совершить много ошибок, а я не могу позволить себе ввергнуть её в это жуткое состояние – неопределённости.
Они постояли несколько минут молча, а потом Александр начал спускаться с крыши вниз по лестнице в здание.
- Кстати, то божественное создание с лестницы, достойно твоего внимания, и ты бы мог подойти к ней и сделать то, что должен, - с этими словами он скрылся из виду, а Сергей ещё долго стоял на верху, размышляя.
Исповедь Александра показала, что его жизнь крутится вокруг девушки Пристава. Также его история подтверждает почему Афанасий так его боится. Если эта история случилась в самом начале года или летом, то Сергей уже не мог застать Зарецкого радостным, а Афанасия забитым искусителем.
Над последними словами странного собеседника Сергей тоже размышлял. Казалось, что Александр прочёл все переживания новенького и теперь знал все его желания. Он хотел подойти к небесному ангелу…
С этого разговора на крыше Александр и Сергей стали закадычными друзьями. Они подписали негласный договор, гласивший, что Зарецкий будет оберегать душевное спокойствие своего товарища, а новенький обязуется защищать таинственного одноклассника.

 Глава 5.

Два месяца пролетели незаметно. Два друга сильно изменились: Александр стал улыбаться, а Сергей – полностью доверяться своему однокласснику. И первое событие, основанное на совете Зарецкого, о котором он намекал ещё на крыше, состоялось вечером следующего дня.
Сергей стоял на лестнице и каждые секунд двадцать выверял часы. Он очень сильно волновался, дело, которое он задумал, требовало от него собранности и чёткости действий, но новенький никак не мог сосредоточиться. Александр вывел из своих наблюдений, что нужно подниматься только в половине одиннадцатого, потому что, именно, в это время единственная божественная звезда сияла для смельчаков. Сергей не очень понимал слов своего друга, но ему хватало ума просто слушать, не задаваясь лишними вопросами.
Зарецкий вообще любил темнить и говорил загадками, поэтому, чаще всего, их общение сводилось к одному и тому же: Александр где-то внутри смеётся над стараниями своего непутёвого друга ответить на то, что никто никогда не мог сделать, а Сергей ломает голову, только чтобы не показаться глупым.
Новенький медленно поднимался по лестнице, ступенька за ступенькой, шаг за шагом, он всё приближался к небесам, чтобы увидеть, хоть одним глазком, Луну во всей своей красе. Часы, как назло, почти не двигались, они издевались над бедным человеком, заставляя его всё больше мучаться, страдать от мысли, что всё провалится.
Наконец, пришло время подниматься. Тяжело дыша, пытаясь собрать мысли, разлетевшиеся по голове, новенький поднялся на третий этаж. Стены уже не казались ему такими безвкусными и скучными, ему было вовсе не до них. Сергей вообще ничего не замечал вокруг себя, перед глазами была только она.
Девушка – ангел стояла к нему спиной и шла к себе в спальню. Он понял, что вот-вот всё может сорваться, а другого шанса у него может уже и не быть. Сергей тихонько подбежал к ней сзади и схватил за плечо, остановив у самой двери. Это была судьба, несравненно она подыграла молодому человеку, потому что в ином случае он бы просто не успел или не решился вовсе пойти на такой поступок.
Она даже не вздрогнула, когда холодная рука легла ей на плечо. Медленно обернувшись, она посмотрела ему в глаза и все слова тут же пропали. Он не знал, что может сказать этому божественному созданию, а она, понимая цель визита, не могла ответить, потому что тоже была ошеломлена.
Вот так они и простояли несколько минут. Тишина сближала их всё больше и больше, её звезда теперь горела для смельчака, осмелившегося приблизиться к ней…
- Ты собираешься меня мучить этой историей до самой смерти? – спросил Александр, выслушав в очередной раз историю признания в любви, без самого процесса признания.
- Нет. Она не должна тебя мучить, она должна окрылять.
- Ну, и давай, улетай, голубок, - Зарецкий рассмеялся и уткнулся носом в книжку.
- Что ты всё читаешь? Опять готовишь доклад? Зачем? Скажи, зачем тебе это нужно, ведь она всё равно не посмотрит в твою сторону.
- Ну, и что?
- Почему ты меня не слушаешь?
- Потому что ты меня отвлекаешь. Иди со своей голубой на крышу и поиграй с ней в “Звёзды”.
- Во, что прости?
- “Звёзды” – это неофициальное название, да и вообще такой игры нет, я её сам придумал. Она говорит тебе любое существительное. Ты выискиваешь звёзды, из которых можно получить то существительное, посредством соединения их прямыми.
- Ты что с ума сошёл? – Сергей нахмурил брови от удивления.
- Уже давно, но к процессу нашей жизни это не имеет ни малейшего отношения. Всё очень просто, звёзд много, потому есть из чего выбрать.
- А если она скажет: “Зонтик”?
- Найдёшь ей зонт на небе, это очень легко. Ищешь большое скопление звёзд потом начинаешь соединять их, мысленно конечно.
- Нет, таким я заниматься не буду. Конечно, тебя я оставлю наедине с книгами, но помни мои слова, что ты зря тратишь своё время на тех, кто использует тебя.
- Она меня не использует, - Александр начинал впадать в бешенство, когда речь заходила о неприятных ему темах, то он всегда реагировал неадекватно, - она даже не помнит о моём существовании.
- Вот видишь, - Сергей ушёл, тяжело вздохнув, а Зарецкий продолжил свою работу.
Он и сам понимал, что занимается вещами, на которые ни один нормальный человек не обратит свой взор. Просто ему нравилось помогать ей, Шиза чувствовал, что без его помощи она развалится, изменится, станет не похожей на ту девушку, которую он знал раньше.
Если бы Александр открыл глаза. Она уже давно не та, которой была давным-давно. Её характер изменился, ей стало не до его философских утех. Постепенно, медленно их встречи сошли на нет, она отдалилась, стала ближе к Приставу, который готов за неё любому глотку порвать. Девушка всё ещё здоровается, иногда порывается поговорить, но постоянно ей мешает какой-то барьер, который она не в силах преодолеть.
Так текли дни. Александр тайно помогал своей старой подруге, которая и не знала о том, что это именно он зарабатывает ей оценки, а Сергей встречался со своим ангелом, которую звали Мария. Они были идеальная пара. Она - застенчивая и робкая, аккуратная девушка, и он, смотревшийся на её фоне глупо, - самый счастливый человек. Зарецкий нарадоваться на них не мог. Наблюдая за ними издалека, он писал о них, много писал. Это был самый плодотворный период в его жизни. Самые необычные два месяца в его жизни. Учёба перестала его интересовать, только одно развлечение занимало его голову: смотреть в глаза влюблённым и видеть там горящее пламя. Смотря на уроке на Сергея, он любил отмечать повадки людей, которые находятся друг от друга на расстоянии нескольких парт, но чувствуют себя как на разных концах земного шара.
Пролетели два месяца…
- Какая погода офигительная, - сказал Сергей, глянув в окно, - пошли мячик попинаем.
- Ты меня видел когда-нибудь, “пинающим мячик”, - последние слова он сказал, передразнив друга.
- Ну, и ладно, сам пойду.
Сергей выбежал на поле с футбольным мячом, который нашёл у Пристава. Размявшись несколькими упражнениями, он тут же запустил мяч высоко в воздух и побежал в то место, где он должен был приземлиться.
Новенький радовался. Это было примерно такое же счастье, как и его Ангел, но только будоражащее не сердце, а мышцы, которым нужна была разминка.
Он бегал, как заведённый, несколько раз оббежал поле, пасовался сам с собой, обводил невидимых противников, забивал голы несуществующим вратарям. Потто м перешёл к воздушным процедурам. Приноровившись чеканить ( он давно в этом не практиковался ) Сергей начал забивать, не давая мячику касаться земли, ударял головой, перекидывал через себя, постепенно вспоминая все свои знания в области красивой игры.
Он так увлёкся процессом тренировки, что и не заметил, как за ним наблюдают. Афанасий, Пристав, Дракон и Ботаник пристально смотрели на Сергея, вытворяющего с мячом всё, что ему заблагорассудиться.
- Браво, - крикнул Пристав, - не хочешь сыграть трое надвое: ты с Афанасием и Ботаником, а я с Драконом.
- Нечестно получится, - сказал Сергей, подбежав к ним вплотную.
В глубине души он просто жаждал игры, ему хотелось всплеска адреналина.
- Всё нормально. Играем.
Матч проходил плавно, никто особенно никуда не спешил, игра проходила в равных условиях. Приставы можно было назвать настоящим дьяволом футбола. Он был быстр, ловок и техничен, работал за двоих, но ничуть не уставал. Ему хватало прыти, чтобы обвести Ботаника, толку от которого было мало, и обмануть несущегося Сергея, сделав разворот на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси на мяче. И это всё, заметьте на скорости. Дальше, войдя в штрафную, он бил с такой дури и так аккуратно, что Афанасий не мог ничего поделать.
Сергей же избрал другую тактику. Он понимал, что у Пристава в запасе ещё столько сил, что ему будет очень легко оббежать всё поле вдоль и поперёк несколько раз. Поэтому новенький использовал простенькие, но действенные финты, чтобы загонять противника, но мяч оставить себе. Смена позиции мяча, резкий разворот на девяносто градусов, проход на одной ноге, в то время, как мяч лежит на другой – всё это использовал Сергей и Пристав поддавался на обманки. Крутящийся и вертящийся во все стороны, подбрасывающий мяч на любую высоту Сергей скоро изматывал противника и играючи забивал. Матч закончился в ничью и все лежали, изнемогая от усталости, около ворот команды Пристава.
- Ты просто монстр, - сказал он, еле дыша.
- Ты тоже силён, - ответил Сергей, выдавливая из себя воздух.
- Будешь играть со мной на матче между нами и теми ублюдками? – спросил он.
- Какими ещё ублюдками? – Сергея заинтересовало предложение поиграть, но он привык остерегаться авантюр, поэтому нужно было всё разузнать.
- Да ребята, из параллели, но сволочи страшные. Косят под нас и говорят, что круче, но мы то знаем за кем будущее.
Сергей не стал долго думать и согласился, всё-таки футбол он и в Африке футбол, что могло случиться?
Матч проходил в выходной, поэтому на стадионе собралась вся школа. Все решили выйти и посмотреть на того, кто же победит на этот раз. Одна часть школы болела за так называемое “левое крыло”, остальные остались верны знакомым Сергея и ему в частности, потому что новенького боготворили, он стал идолом мастерской игры.
В раздевалке, чистой, убранной, сиявшей, маленький матершиник старался преободрить своих товарищей.
- Вы им, ****ь, в ****у порвёте. Они все у вас сосать будут, не нагибаясь. Помните, что на кону судьба наших пьянок, просрёте наше место всем *** повыдёргиваю и повешу на забор, чтобы все видели, - говорил он твёрдо, как будто провожал ребят на войну.
- Заткнись, мудозвон, - сказал Пристав, - я, ****ь, лучше бы нытьё своей подружки послушал, чем твои ебучие напутственные речи. Просрём место, мудак ты что ли совсем? Знаешь они охуенно играют, поэтому если не хочешь, чтобы мы тебе сейчас сами *** оторвали, то пожалуйста или скажи что-нибудь путное или ****уй отсюда.
- Да, вы чё, - матершиник не ожидал такого поворота событий.
- Так ладно. Парень не ссать, тебя послали, так иди с миром, - сказал Афанасий и одел кеды.
Раздевалка опустела, и на поле появились обе команды. Сергей, Пристав, Афанасий, Дракон и Ботаник неохотно поприветствовали своих противников и распределились по своим позициям. В ворота встал Афанасий, потому что только он умел мало-мальски прыгать и отбивать мяч. Защитниками стали Дракон и Ботаник, на них возлагалась огромная ответственность, потому что если нападающие: Сергей и Пристав – не успеют отнять мяч, то, обыграв их, противник дойдёт к воротам и забьёт.
Напряжение было жуткое. Сергей ещё ни разу в жизни так не волновался, разве что после убийства, но он старался об этом не думать, а то воспоминания о прошлом могли совсем сбить его с толку.
Дан свисток, и команда противника разыграла мяч в центре поля. Нападение “левого крыла” начала демонстрировать чудеса слаженности уже на первых минутах. Моментальные пасы доходили чётко до игроков, а команда Пристава не могла их перехватить, поэтому, банально забегавшись, они не смогли предотвратить первый гол в их ворота. Какой-то высокий, белобрысый парень так ударил по мячу, что тот чуть ли не прорезал сетку. Сергей понял , что предстоит тяжёлый матч.
Десять минут игра концентрировалась в середине поля, мяч переходил от одной команды к другой с завидной частотой, но вот новенький как-то умудрился поставить ногу, что набегавшему на него противнику пришлось подпрыгнуть, чтобы не получить травму. Атака началась. Пристав шёл по левому флангу, а Сергей пробегал по правому. Подкат со стороны “Крыла”, но новенький ловко сохраняет мяч у себя, доходит до полоски углового и тут навешивает. У него немного неточно получилась передача, но Пристав переработал неудачу под себя: он позволил мячу коснуться земли, увёл его из-под ног защитника и ударил. Вратарь мог выручить свою команду, если бы раньше прыгнул. Болельщики ликовали: игра становилась всё интереснее и интереснее.
Следующий гол забил тоже Пристав, попав чётко в девятку. “Левое крыло” стали немного волноваться, поэтому допускали ошибки в нападении, что приводило к потерям мяча и молниеносным атакам. Две команды находились примерно в равных условиях. В каждой из них были скоростные, высокотехничные нападающие, но слабые защитники. С вратарём больше повезло противникам Сергея, он хотя бы умел делать самые банальные вещи, которые должен уметь каждый вратарь-любитель.
Высокий, белобрысый парень рассвирепел и забил два мяча подряд. Ему очень не нравилось, что Сергей, в виду своей прыти, постоянно мешается под ногами, не даёт себя обмануть и ни на шаг не отстаёт от него. Еле-еле изловчившись, противник всё-таки сумел подработать мяч под удар, так что Афанасий не увидел траекторию полёта и кинулся в противоположный угол. Это произошло, потому что Ботаник закрывал вратарю обзор, и удар пришёлся как раз из-под ноги защитника. Третий гол в ворота команды Пристава залетел случайно, замученный очередной гонкой с Сергеем, нападающий ударил по мячу, в надежде на рикошет, а вместо этого попал в девятку.
Со счетом 3:2 команды ушли на перерыв. Пристав и Сергей пытались придумать оптимальные варианты контратак, но ничего в голову не приходило, им бы ещё одного более ни менее опытного игрока и тогда бы всё пошло, как по маслу. Однако никого не было, поэтому нужно было рассчитывать только на свои силы.
Второй тайм бы агрессивнее первого. Это обосновывалось тем, что Пристав сравнял счёт в самом начале игры. Перебросил через далеко вышедшего вратаря, так что никто не смог спасти положение. Ребята нарушали правила: что “левое крыло”, что Сергей с союзниками – все били по ногам, толкались, хватали за майки. Неспортивное поведение достигло своего апогея, когда на поле оказался Сергей. Он отнял мяч у того белобрысого, но нападающий не захотел мириться с поражением и сначала сотворил подкат, который новенький перепрыгнул, но тут же в полёте получил по ногам. Плюхнувшись на землю. В каком-то раскоряченном состоянии, он потянул ногу. Пристав моментально подлетел к обидчику и стал вершить самосуд. Он хорошенько врезал ему по лицу, так что у того пошла кровь. Белобрысый нападающий не ожидал и хотел, было, ответить, но получил ещё по уху и под дых. На поле валялись уже двое: обиженный и обидчик.
Опоздавший на разборки судья удалил с поля и Пристава и белобрысого. Сергею уже вызвали врача, но он, увидев, что играть-то некому, переборол боль и пожелал продолжить.
Хромая на одну ногу, он, конечно, не бегал, но у него осталось одно очень хорошее преимущество – игра с ребятами во дворе. Он увлекался футболом уже давно и часто пинал мяч с соседскими ребятишками. Опыта игры в экстремальных условиях у него было выше крыши, поэтому Сергей сделал ставку на технику. Не может обогнать, так подловит на ошибке и нанесёт сокрушительный удар.
Аккуратно проходя по левой бровке, новенький медленно смещался к центру, где мог обвести всех вместе. Противники повелись на его уловку и начали наступление с трёх сторон. Подпустив их поближе, новенький поднял мяч в воздух и перебросил через того, кто наступал слева. Центрового он хотел обмануть точно также и уже сделал движение, но вовремя одумался и прокинул мячик в очко. Потом Сергей покружился на мяче и вышел из циркового трюка в направлении противоположном тому, которое выбрал противник. На полной скорости, которую он мог развить, новенький вошёл в штрафную. Ударил в пустой угол, куда вратарь даже прыгать не собирался, но мячик прошёл рядом со штангой. Стопроцентный шанс он реализовать не смог. Болельщики отчаялись, защитники были в смятении, потому что их с лёгкость обвёл нападающий “крыла” и забил гол. Ситуация становилась критической, но новенький не собирался сдаваться, всё-таки жизнь его этому научила.
Стараясь сохранить мяч, новенький шёл по правому флангу и медленно проходил к штрафной, но получил удар по ногам сзади. Противник явно хотел, чтобы его унесли с поля, тогда можно бы было разгромить команду Пристава в пух и прах.
Сергей поставил мяч на землю. Он хотел почувствовать прилив сил, который ощущают спортсмены при выполнении стандартов, решающих исход матча, спасающих положение. До ворот было не так далеко, и новенький надеялся найти где-то внутри себя эти силы, но появлялось только отчаяние. Собравшись с мыслями, глубоко вздохнув, он разбежался и ударил. Мяч просвистел в воздухе и влетел в сетку без особых помех. Вратарь вообще не среагировал. Стандарт был выполнен великолепно, трибуны взорвались аплодисментами, подбадривающим свистом. Сергей почувствовал, что кто-то сильный помог ему, кто-то проснулся в его сердце и подсказал, как надо бить. Новенький знал, что это был его ангел. Хотя, конечно, он знал о том, что Шиза тоже наблюдает за его успехами и помогает ментально.
Матч близился к концу. Мячик держался в основном у Сергея. Он понимал, что если потеряет его, то это будет равноценно голу. Напряжение было страшное. Нога не давала покоя, она ныла, хотела уже, чтобы на неё не взваливали физический труд, мешала новенькому сосредоточиться на его действиях. И вот одна такая ошибка в движении привела к не самому приятному моменту. Был назначен пенальти.
Сергей еле живой готовился бить. Его снесли второй раз, только попав по другой ноге, вывиха не было, но боль страшно резала душу. Он готовился к удару, потому что от него зависел исход матча. Самый напряжённый момент матча настал, болельщики притихли, на поле воцарилась гробовая тишина, что сильно мешало Сергею. Ему бы было намного легче, если бы трибуны скандировали какой-нибудь бред, который ходя бы напоминал, за что сейчас новенький мучался. Тишина давила на голову, мысли то и дело уносились в сторону, ноги дрожали. Нужно было бить и Сергей разбежался и у него страшно заболела бьющая нога. Колющая боль пришлась прямо на время удара…

 Глава 6.

- Разъебали, разъебали. В жопу их вытрахали, как овечек, - кричал Афанасий и все болельщики.
Когда мяч залетел в ворота после удара о штангу, трибуны молчали, а когда поняли, что победа осталась за ними кричали с такой силой, что их не было слышно разве что в космосе. Свисток, который они заглушили, оповестил о том, что Сергей вытянул на себе всю игры, не смотря на боль в ногах.
Он не стал присоединяться к общей беснующейся толпе, а пошёл в медпункт. По дороге ему встретилась та несчастная, что домогалась его на первом выходе в “свет”.
Сергей не знал, что чувствовать. Вроде бы ему было приятно видеть её, всё-таки она была красива, а общество привлекательной особы всегда приятно. Но в то же время ему было жалко “шлюху”, героиню момента, ни в чём не повинную девушку.
- Привет, солнце, - сказала она, улыбнулась и пошла дальше.
Новенький не успел ей ничего ответить, он просто не мог ничего сделать. Опять в его сердце проснулось то неопределённое чувство, что было на дискотеке возле недостроенного здания. Девушка вела себя, по его мнению, очень странно: она его не знает, но при этом не чуждается привлекать его внимание к себе, разжигая огонь влечения. Новенького всегда поражала способность девушек чувствовать отношение других к себе. Они всегда знают, что нужно сделать именно в этот момент, находясь именно с этим человеком. “Шлюха” каждый раз, когда чувствовала, что интерес со стороны Сергея к ней пропадает, использовала старые приёмы: здоровалась сексуальным, тихим голосом, называла солнышком, посылала воздушный поцелуй, говорила двусмысленные фразы.
- Значит вот как, - сказал женский голос, вырвав Сергея из раздумий.
Рядом с ним стояла его Ангел.
- Любимая, - он кинулся к ней, но она холодно посмотрела на него и отошла.
- Прекрати, - она вздохнула, а в её голосе звучала горечь, - ты значит играешь в футбол и всё другое, смотришь на каких-то потаскух, - она сдерживала слёзы, но было ясно, что хотела плакать, - а у меня день рождения.
Сергея что-то стукнуло, он включил наконец-то мозг, раньше задымлённый идеями игры, и вспомнил о празднике рождения Ангела.
- Прости, я не хотел, - он хотел звучать, как можно жалостливее, потому что не хотел ссор с любимой, он надеялся, что она поймёт.
- Только это ты и можешь сказать. Прости, но я не могу встречаться с таким человеком, я тебя видеть больше не хочу, - она отвернулась и пошла прочь, плача.
Сергей не представлял такого нелепого расставания. Он чувствовал, что они не будут вечно вместе, но чтобы вот так глупо всё закончилось. Сергей так оплошал; просто посмотрел в сторону особы, которой он не нужен, забыл про праздник, которому его бывшая девушка придавала такое значение. Ему хотелось повеситься.
- Глупо получилось? – спросил появившийся из ниоткуда Шиза, - Молчишь? Правильно, твоя игра в этой сцене была просто паршивой.
Новенький старался не слушать его, но голос друга звенел в голове и наступал со всех сторон.
- Что случилось? Стыдно? Молодец, понимаешь свои ошибки. Кстати, а как тебе игра той, что прошла мимо? Блестяще текст знает, просто бесподобно, актриса в ней пропадает.
- Хватит, - голос Сергея звучал жалко и почти не был слышен.
- Что-что? Я не расслышал, что ты только что сказал, но небось это очередная глупость. Знаешь почему?
Новенький молчал, его душа ныла, а сердце постоянно ёкало, Александр всё только усложнял, почему бы ему просто не оставить страдальца одного и дать насладиться болью, дать время осознать происходящее.
- Потому что всё в твоей жизни – глупость.
- Довольно, - крикнул Сергей, в его глазах была ненависть, что сильно забавляло Александра, - зачем ты меня донимаешь? Что тебе от этого? Новое развлечение.
- Ненавидь, - тихо ответил Зарецкий.
- Что? Ты сумасшедший? Уйди и оставь меня. Я ненавижу себя, подумай, как я мог променять единственную девушку, которую люблю так сильно, что могу умереть за неё?
- Просто, - ответил Александр и сжал губы в недоумении, его тактика не работала, - Я не могу уйти, мне необходимо…
- Поиздеваться надо мной? Хорошо, издевайся, только я этого слушать не буду, а пойду отсюда куда-нибудь в укромное место и останусь один, чтобы поразмыслить над своими ошибками.
Сергей развернулся и ушёл в сторону недостроенной сторожки. Александр стоял и смотрел, как мир его друга рушиться с каждым шагом, отдаляющим его от Зарецкого.
Шиза не хотел издеваться, он понимал, как это больно, когда из-за одной ошибки, не стоящей выеденного яйца, может всё сломаться. Ему самому пришлось это испытать, Александр сам участвовал в такой же игре чувств, которая закончилась его нынешним состоянием.
Он по натуре своей затворник, никогда ни с кем не общался, не заводил знакомств. Если у него появлялись друзья, то он с ними быстро расставался или был самой надёжной опорой. В доверие к Шизе войти очень трудно, он никого к себе не подпускал с тех пор, как разбилось на мелкие кусочки его сердце. Вместе с потерянными чувствами глаза Александра погасли и стали двумя простыми, безжизненными безднами, молящими о помощи. Только из-за того случая в них больше не отражается душа, которую он потерял также после ошибки минувших времен. С тех пор прошло немного, но память свежа, а значит, всё ещё мучит его в кошмарах, которые он видит чаще остальных.
Афанасий, когда рассказывал о Шизе, правильно отметил тот страх, что испытывают люди перед этим человеком. Никто не знает, что творится внутри таинственного Александра. Он – загадка для живых, а возможно и для мёртвых.
Зарецкий хотел помочь своему другу. Он помнил, что когда ему разбили сердце, злился он на себя. Александр ненавидел себя так сильно, что готов был убить. Именно мучая свою душу, терзая и без того ноющее сердце, он стал необычным, психически неуравновешенным человеком. Кто бы мог подумать, что такие изменения произойдут только потому, что не на кого было сердиться, некому было рассказать о своих страданиях. Поэтому он хотел, чтобы Сергей ненавидел его за цинизм, переключился на своего друга, а потом бы в порыве гнева излил всю горечь.
План не удался, Сергей ушёл, а значит, сильно ошибся, потому что в состоянии, в котором он находился, можно было допустить несколько непоправимых ошибок.
Войдя в круг веселящихся болельщиков, он тут же осушил две бутылки пива. Голова понемногу стала тяжелеть, но боль не проходила. Он чувствовал себя брошенным и преданным самыми близкими людьми. Ему даже в голову не приходило, что Александр, ещё ни разу его не обманувший и чьи советы, какими бы бредовыми они не оказались, помогали Сергею в любых ситуациях, выручает новенького. Его мозг был затуманен обидой. Ещё одна бутылка, полетела в стену и вдребезги расшиблась. Подошёл Афанасий.
- Что с тобой? На тебе лица нет.
- Чтоб его не было, - ответил Сергей и выхватил фляжку из рук Афанасьевича.
Выпив всё до последней капли, он понял, что мир потихоньку стал плыть. Музыка была уже не такой громкой, а народ казался даже очень приличным, все такие же, как и он: несчастные, обиженные люди, забивающие своё горе выпивкой и другими допинговыми средствами для ума.
- Всё понятно, - сказал Афанасий.
Он действительно всё понял. Ему было знакомо это состояние, поэтому Афанасьевич не стал мешать и ушёл.
Ещё одна бутылка полетела в стенку. Сергей держался молодцом, его тянуло к земле, но он стоял и хотел ещё выпить, но тут подошла одна экстравагантная особа.
Это была та, что постоянно возбуждала его интерес к себе, та за кем он наблюдал перед тем, как расстаться с ангелом. Мини юбка так шла к её глазам, что новенький чуть не упал. Такие стройные ноги, талия, которую хотелось обнять, и бюст, который хотелось прижать свели с ума Сергея. Он улыбнулся ей, обнял и стал с ней дотанцовывать то, от чего убежал раньше. Здравый смысл молчал, его уже связали алкоголь, сплотившийся с гормонами, которые постоянно атаковали мозг и принуждали новенького действовать. Сергей, правда, не нуждался в принуждении, ему было приятно и хорошо, он уже и думать забыл о своих обидчиках.
Потом всё случилось, как в фильме: кратковременный провал в памяти и вот он уж в спальне обнимает полуобнажённую партнёршу. Она ловко скидывает лифчик и обнажает приличных размеров грудь, которую Сергей тут же начинает сжимать в своих мощных ладонях. За свои действия он почти не отвечает, всё за него делает либо она, либо гормоны, ему же остаётся только ощущать полёт эмоций.
Скинув с него футболку и сняв спортивные трусы, девушка бросила его на кровать. Они оба горели от страсти: Сергей, который уже приготовился к ночи наслаждения и забытья, и она, добившаяся в своё распоряжение парня, с которым желала провести ночь.
Это была самая необычная ночь во всей их жизни. Девушка наконец-то занималась сексом с человеком, к которому испытывала не просто жажду получить наслаждение, а настоящую любовь, а он лишился девственности и забыл все бывшие обиды, беды, переживания, новенький влюбился в эту особу. В нём просыпалось какое-то странное новое чувство, которое пробуждало в нём зверя с каждым новым поцелуем.
Они лежали друг напротив друга. В их глазах сияло что-то странное, не понятное ни одному, ни другому.
Это был огонь надежды. Каждый из ново испечённых любовников понимал, что в своём партнёре видит спасение, видит, что будущее станет лучше, чем реальность. Это было так приятно осознавать…

 Глава 7.
С той ночи они стали встречаться. Девушку больше никто не называл шлюхой, она сильно изменилась: её поведение по отношению к другим охладело, она видела только своего парня, только Сергей был для неё идолом. Новенький же потерял зависимость от своей бывшей девушки, ему больше не кололо в сердце, когда он видел её одну, сидящую с потупленной головой в кресле.
Они были счастливы: каждую перемену не тратили впустую и находили время потешиться. Целовались с завидной частотой, все остальные пары уступали им в этом плане, не скупились на комплименты, заводили друг друга, поглаживаниями по эрогенным зонам. Одноклассники, конечно, были рады за них, но постепенно их мнение менялось. По началу это принимали за то, что влюблённые первую неделю вместе, поэтому хочется выбросить всю свою страсть наружу, но потом “обычные ласки” начали раздражать. Находиться с ними рядом становилось всё труднее и труднее, даже Пристав с ребятами, которым вроде бы по фигу, стали оставлять их одних чаще, чем нужно.
Постепенно “добрая” страсть переходила в страшное чувство, которое неподвластно никому.
Тогда же, когда произошла первая ночь Сергея, случилось ещё кое-что. Пристав разругался со своей подругой. Он бросил её грубо и абсолютно об этом не жалел. Он вообще к ней последнее время плохо относился, не слушал и использовал только в качестве “девчонки для траханья”.
Оскорблённая таким отношением, огорчённая тем, что её бросили, послав при всех на *** и ****ься со всеми чертями в аду, она распустила слух о том, что у Пристава мелкий член и что он пользуется различными насадками, чтобы казался побольше. Девушка надеялась, что это подорвёт репутацию обидчика, уничтожит его. Она хотела, чтобы он почувствовал унижение, но не такой был Пристав. В ответ на её необдуманный поступок он сказал, что пока они встречались, она трахалась со всеми подряд. Пристав прилюдно назвал её шлюхой и подстилкой. Девушка впала в состояние, которое не возможно описать. Она была словно в полутьме. Никто на неё не смотрел, никому она не была нужна, её друзья отвернулись от неё.
Это было самое тяжёлое время для Зарецкого. Пусть его лицо оставалось таким же невозмутимым и жестоким, душа волновалась, сердце, холодное раньше ко всем, наконец-то вернулось в нормальное состояние. Александр терял связь со всеми. Наблюдая за своим другом, ввергающим себя в ад непонимания и ложного чувства, смотря, как девушка, которой он помогал, постоянно пропадает с уроков, он сходил с ума.
Шиза надеялся достучаться до Сергея, сказать, что его чувство не любовь, а ослепляющая страсть, но это сделать не представлялось возможным. Найти, куда уходит его возлюбленная, тоже было почти невозможно. Всё в голове перемешалось, и он перестал спать.
Бессонница мучила его каждую ночь. Александр боялся спать, потому что кошмары стали ещё ужаснее, чем прежде. Лёжа в кровати, он пытался придумать хоть что-нибудь, в силах чего было бы спасти положение, но все идеи ни чему не приводили.
Близился конец, конец всего, что он старался построить, старался защитить.
Наступило воскресенье.
Была холодная ночь, луна освещала землю. Тревожный свет её пробивался сквозь плотную завесу из облаков. Ветер не выл, его вообще не было, даже там, на крыше. Природа стихла, птицы, которые обычно любили пощебетать перед сном, замолкли и теперь чего-то ждали. Мир застыл в волшебном оцепенении, каждый кустик, каждое деревце, каждый зверёк – все притаились в ожидании.
Зарецкий взирал на притихший мир сверху. Он смотрел на звёзды и пытался найти там ответы на вопросы, но ничего, похожего на совет не было видно. Тучи сгущались над ним, и над всем городом повисла тьма.
Мысли никак не выстраивались в логические цепочки, Александр нервничал. Он видел, как его возлюбленная уходила из школы, он не представлял, как её могли выпустить, но факт бы в том, что она не возвращалась, а значит, на территории её не было. Впервые Зарецкий посмотрел вниз. Голова закружилась, изображение поплыло, ему показалось, что он летит. Отпрянув от парапета, Александр услышал шаги.
Через несколько секунд появился Сергей. Он был какой-то странный и сильно отличался от того человека, которого Зарецкий знал.
Внешность осталась та же, но вот глаза и душа изменились. Александр не мог понять, что же именно ему не нравилось в товарище, но что-то точно отталкивало его.
- Добрый вечер, - сказал Сергей и улыбнулся, он действительно забыл обиду.
Александр промолчал.
- Что с тобой? Совсем замучался видать, всё беспокоишься об этой шлюхе? – его голос был жесткий и циничный, он стал частью компании, в которую входила его девушка, - как ты можешь заботиться о такой ****ине. Не понимаю я тебя. Подумай, как ты можешь волноваться за душу той, что продала её всем парням в мире.
- Я не о её душе забочусь, - сказал еле слышно Александр.
- Правильно. О себе подумай.
- Мне и на себя наплевать, - сказал Александр хриплым, расстроенным голосом.
- Тогда, чего не спишь?
- Думаю, как бы тебя из цепких рук дьявола вытянуть.
- Опять метафорами заговорил. Послушай, я не понимаю твоих идиотских речей.
- Раньше понимал.
- Плевать на раньше. Живи сегодняшним днём.
- Живу и вижу, что передо мной стоит потерявшееся дитё.
- Это кто? Я что ли? Подумай, о чём говоришь.
- Я уже. Как ты не видишь своих ошибок?
- Я их не совершаю, - ответил Сергей и хотел уйти, но Александр его остановил.
- Когда ты убежал от меня, после футбольного матча ты уже совершил ошибку.
- Ты меня вынудил, - новенькому было неприятно выслушивать рассказы прошедших недель.
- Ты сам виноват. Я хотел, чтобы ты меня ненавидел, тогда бы ты забыл о трудностях, но, видите ли, тебе захотелось пойти по лёгкому пути. Взял напился и решил, что влюбился.
- Не трогай её.
- А то что? Ты всю свою злость, накопившуюся внутри, выплеснешь на меня? Тогда ты не побьёшь меня, а лишь докажешь, что твоя страсть закрыла обиды и страх на замок. Ты не любишь её. Это ложное чувство, которому ты поддался.
- Врёшь и сейчас доиграешься.
- Заткнись и слушай меня, - Александр начал свирепеть, эмоции просыпались одна за другой, глаза зажглись пламенем скорби, - как ты не видишь, что любовь к твоему единственному ангелу не угасла, а лишь находится на крепкой цепи. Та девушка околдовала тебя своей красотой, была к тебе ласковой, но она не умеет любить, все её слова ничто. Когда ты с ней просто говорил? Никогда. Или нет, было несколько раз, но только тебе приходилось её слушать, потому что эта девица трещала о моде или о том, что какая-нибудь актрисулька, о существовании которой ты и знать не знаешь, сделал пластику груди, чтобы сиськи не выпирали, как торпеды.
Не подумай, что я пытаюсь её оскорбить. Просто этот человек перестал внушать мне доверие. Она может быть и умеет любить, но не хочет совершенствоваться. Никогда в жизни она не встречалась с кем-нибудь больше одной – двух ночей, ты у неё первый, поэтому ясно, что её раздирают душевные комплексы. Она не знает, как себя вести, поэтому прибегает к простым методам. Он не бросит, если постоянно забивать ему рот своими слюнями или языком! – последнюю фразу Александр крикнул.
Эхо разошлось по всей округе. Сергей стоял в оцепенении, он не ожидал, что у Зарецкого получится вернуть себе эмоции, показать, как ему плохо видеть ввергающего себя в нелюбовь новенького.
Сергей, наконец, понял, что действительно любит своего единственного ангела. Он перестал испытывать влечение к своей девушке, осознав, что находился под влиянием страсти, полового влечения.
Новенький вернулся от своих мыслей на землю, но не увидел Александра. Его на крыше уже не было.

 Глава 8.

Сергей спустился с крыши. Он пошёл в сторону своей комнаты, но не стал заходить, а направился к лестнице. Медленно новенький поднялся на третий этаж и, тяжело дыша, подошёл к двери своей единственной любви.
Александр вышел за территорию школы. Охранник даже не стал узнавать причины такого позднего выхода, а просто позволил Зарецкому покинуть его сторожку. Он не знал, куда податься: его мысли всё ещё были заняты сказанным Сергею. Шиза надеялся достучаться до его сердца и, похоже, у него получилось. Теперь ему предстояло найти свою любовь и признаться ей во всём. Район, в котором находилась школа, был не такой большой, поэтому поиски не должны были занять много времени.
Сергей негромко постучал и услышал тихие шажки своего ангела. Через секунду она уже стояла на пороге, в одном халате. Девушка смотрела на него и не могла поверить, что видит его наяву, а не во сне. Новенький тоже всматривался в её чудесные, голубые глаза и надеялся найти там остатки любви, хотел, чтобы найти в них прежнюю родственную душу. Они простояли так с пол минуты, и он, не выдержав тяжёлой паузы, поцеловал её. Девушка не сопротивлялась, она и надеяться не могла, что он вернётся к ней. Не разнимая губ, они вошли в комнату, где царил полумрак, Сергей ногой закрыл дверь и поднял возлюбленную на руки и посадил на письменный стол, свалив все учебники на пол.
Зарецкий не мог поверить, что никак не мог найти девушку, которой постоянно помогал и которую мог узнать, будь она хоть в костюме вурдалака. Оглядываясь, по сторонам он видел, что ночью из район выглядит не таким лучезарным и безопасным, как по утрам. Группы из нескольких ребят в лохмотьях нередко проходили мимо, бросая в его сторону недобрые взгляды. Александр уже жалел, что его эмоции ожили, потому что вместе с ними проснулся и страх, которого он никогда не испытывал. Поиски затянулись, он уже не знал, что думать.
Ангел не могла поверить в своё счастье. Она двумя руками взяла ладонь Сергея и положила себе на халат, чтобы тот почувствовал, как бьётся её сердце. Новенькому показалось, что он едва не обжёгся, хотя и трогал её через халат. Это прикосновение ладони было таким ошеломляющим, таким неожиданным, что он едва не задохнулся. В этот момент девушка широко раскрыла глаза, и в них блеснул огонь, который заставил Сергея позабыть обо всём на свете. Сейчас он видел только полные огня и желания глаза своей возлюбленной и чувствовал жар, перетекающий из её тела в его сердце. Сейчас он как никогда раньше был близок к тому, что называется умопомрачением. Глаза их затуманились от любовного желания и, сами того не осознавая, они потянулись губами друг у другу – всё ближе и ближе… Наконец их губы слились в поцелуе, таком нежном и страстном, что предыдущий не мог сравниться с ним. Сергей снова поднял свою любовь на руки и положил на кровать, а сам лёг подле неё.
Александр начинал волноваться. Он уже довольно долго её искал, а никаких следов обнаружить не удалось. Зарецкий решил, что стоит ещё облазить все подворотни, поэтому свернул в ближайшую. Там было на редкость темно, единственный фонарь не работал, а никаких других средств освещения там не предусматривалось. Александр несколько минут тупо всматривался в темноту, но глаза всё никак не могли настроиться на неё, поэтому ничего особенного разглядеть не удалось. Зарецкий начал терять последнюю надежду на спасение любимой, но тут услышал знакомый голос. Это была она и ей действительно нужна была помощь. Девушку увозили на ментовской машине вместе с какими-то типами, но Зарецкий не мог ничего поделать, потому что они были слишком далеко. Пришлось молодому человеку бежать за ними, потому что он точно не знал, где находится ближайшие отделение милиции.
Волосы прекрасного ангела легли на подушку. Они были великолепны, как и их обладательница. Девушка развязала халат, но не стала его снимать, а обнажённая лежала на нём, как на простыне. Сергей не спешил приступить, он старался быть как можно нежнее, чтобы она запомнила эту ночь на всю жизнь. Он не думал ни о ком, кроме неё, его мысли были зациклены только на её белоснежной улыбке и зовущих, блестящих глазах. Он аккуратно поцеловал её, потом начал спускаться всё ниже. Вот он уже медленно и нежно ласкает её грудь, опускается до пупка. Девушка в райском оцепенении ждёт его следующих действий, она старается расслабиться, но, как бы её к нему не влекло, она всё ещё боится вступать в первую связь. Он снова целует её в губы, а ладонью левой руки начинает медленно сжимать её левую грудь. Она придвигается всё ближе к нему и снимает с него рубашку. Он снимает штаны и обнимает её.
Зарецкому было всё труднее дышать, он никогда раньше так долго не бежал. Отделение оказалось не близко, поэтому, когда всё-таки уже можно было остановиться, Александр лёг на асфальт и старался восстановить дыхание. Каждый вдох давался ему нелегко, а на выдохе кололо сердце. Он лежал не меньше пяти минут и пролежал бы так ещё, но Зарецкий не мог оставить подругу в беде, Шиза чувствовал, что его любовь арестовали незаконно. Войдя в отделение, он, благодаря тому, что его отец был прокурором, добился разговора с начальником. Беседа разрушила всё, на что Александр надеялся. Он не мог поверить в услышанное, Зарецкий не думал, что так ошибался. Все иллюзии, которыми он окружил себя, растаяли вмиг. Не смотря на своё душевное расстройство, Александр понимал, что вытаскивать девушку нужно. Как он ни упрашивал начальника, всё было тщетно, поэтому пришлось прибегнуть к помощи президентов. У него в кошельке было совсем немного. Этого явно не хватало. Начальник ненароком намекнул, что есть банкомат и что у него есть время, поэтому через несколько минут Зарецкий принёс 5000$ и девушку обещали выпустить. Её дело было решено закрыть, как подарок, в честь того, что отец был прокурором. Александру предстояла самая тяжёлая встреча в свой жизни.
Сергей медленно входил в свою любимую. Он старался не сделать ей больно, поэтому никаких резких проникновений. Она стиснула губы, девушке было немного неприятно. Сергей размеренно, медленно поднимал и опускал ягодицы на тело ангела. Девушка не представляла, что ей будет так приятно. Первые несколько секунд она чувствовала головную боль и боль паху, но потом всё прошло, и она лишь ощущала пульсирующие толчки своего тела, которые сопровождались движениями внутри неё. Девушка ощущала невиданное раньше чувство удовлетворения. Ей было приятно, что с ней в этот ответственный момент находится любимый человек, в объятиях которого она могла полностью насладиться плотской любовью. Её тело двигалось в унисон его движениям, которые становились то быстрее, то наоборот медленнее. Сергею казалось, что он чётко представлял желания своей возлюбленной. Сила их любви была настолько велика, что их души в ту ночь слились вместе, и они оба знали ощущения другого. Он смотрел ей в глаза, а она не могла их открыть, ей было лишком хорошо, поэтому ангел предпочла ощущать всё это как бы во сне, в прекрасном, волшебном сне. Иногда она чуть приоткрывала свои густые реснички и смотрела на наслаждающегося её телом партнёра. Она отдалась ему полностью. Девушка хотела, чтобы он чувствовал, что владеет всем её телом, она желала, чтобы он своими движениями доходил до глубин её сознания. Сергей понимал это и поэтому старался удовлетворить свою возлюбленную так, как она этого хотела. Он ещё раз поцеловал её в губы, потом в щёчку. Они ощущали, что скоро их наслаждения кончатся, поэтому старались продлить каждую секунду, сделать её самой запоминающейся. Ангел начала чувствовать, что в ней нарастает какое-то волнение, она не могла с ним справиться, но оно быстро прошло, и она ощутила такую лёгкость, что тихонько вздохнула. Сергей тоже ощутил небывалую лёгкость, а потом слез со своей девушки и крепко обнял. Может быть, секс закончился, и, что самое важное, закончили они его вместе, всё равно влюбленные не могли расстаться. Она целовала его, благодарила за нежность, а он в ответ за то, что спасла его. Каждый из них понимал, что в любой момент могут войти: или соседи по комнате, или с проверкой, - поэтому они должны были ненадолго расстаться. Однако это ненадолго должно было длиться всю ночь, долгую, одинокую ночь, а утром их глаза снова встретятся.
Зарецкий глубоко вздохнул. Он не ожидал, что его бывшая возлюбленная выйдет вся в каких-то лохмотьях, разорванной рубашке. Александр не знал, что говорить, он до сих пор не мог понять, как такая девушка могла опуститься так низко. Она спокойно согласилась за дозу кокса отсосать у дилера, друг которого бы в это время трахал её сзади. Как он мог после этого смотреть ей в глаза, как она могла вообще так поступить.
- Раскошелился, Пристав не надо было меня жалеть, сам же в дерьмо окунул, - говорила она, выходя из камеры с опущенной головой, поэтому и считала, что её выручил бывший парень.
Когда она подняла лицо, то испугалась. Зарецкий тоже испугался, но не смог скрыть этого за железной маской, которой было покрыто его лицо раньше. Эмоции, проснувшиеся так же неожиданно, как и пропали, выдавали его прошедшую страсть к этой несчастной девушке, которая свернула не на ту дорожку.
- Так это ты, - в её голосе, тихом и дрожащем, звучали ноты отчаяния.
Александр понял, что она говорила не только о спасении её из-за решётки, но и обо всех тех случаях, когда он её выручал. Она выглядела такой жалкой, на глаза наворачивались слёзы, тушь потекла, макияж вообще был сделан на скорую руку, когда она спешила выбежать на улицу. Девушка была такая худенькая и забитая, она выглядела, как шестиклассница, по крайней мере глаза были такие же: обиженная, оскорблённая, униженная, девочка, со слезками умоляющая опрощении.
Она хотела что-то сказать, но Александр молча развернулся и быстрым шагом ушёл, а девушка так и осталась стоять, рыдая и умоляя её простить.
Зарецкому было очень тяжело. Сердце было опять разбито, она даже никогда не предполагала, что именно он ей помогал. Александр не мог поверить, что единственная, которую он боготворил, почитал, как человека разумного, пойдёт по неправильной дорожке. Может, он и сам был в этом виноват, что не уделял ей должного внимания, не показывал, что она может рассчитывать на него в любую минуту. Всё это было уже не важно, он просто тихо ненавидел себя.
Подходя к школе, он ещё раз взглянул на Луну, улыбнулся ей, моргнул своими пустыми глазами. В школе было тихо, Александр понимал, что все уже спят, а кто гуляет, поэтому, как можно тише он поднялся к себе в комнату. Там никого не было. Он был один наедине со своей ненавистью.
Сергей покинул спальню своего ангела. Он не хотел оставлять её одну, без неё ему было так холодно и неуютно, но ничего другого не оставалось: подставлять их отношения под угрозу отчисления он не мог. Девушке хоть и хотелось, чтобы её парень остался, но тоже понимала всю серьёзность наказания, если вдруг пройдут с проверкой. Сергей не знал, чем она занималась, когда он ушёл, но тут же почувствовал что-то неладное. При чём это было связано не с его возлюбленной, а с кем-то другим. Добежав до комнаты, он остолбенел. Перед ним висело бездыханное тело единственного друга, который спас его душу.
- Не уберёг, - сказал тихо Сергей и разбив стекло, включил пожарную тревогу.
Нужно было всех собрать и сообщить о том, что один из учеников совершил самоубийство. Сергей не плакал и не волновался, он знал, что Александр бы не позволил ему такой роскоши. Главное, что утешало друга, было то, что Зарецкий умер с мыслью о том, что спас душу своему единственному, но, к сожалению, не верному товарищу.