Милая пара

Милая пара.

Мне очень нравились наши взаимоотношения. Мы могли часами ничего друг другу не говорить, идти на некотором расстоянии друг от друга, но я всё равно был счастлив. Ловил её редкие взоры, а она постоянно ходила, опустив голову, пытался подойти к ней поближе, хотя бы на сантиметр, но всё-таки этот сантиметр приближал меня к той, которую люблю.
Многие скажут, что я сошёл с ума. А почему нет? Когда любишь, за свои поступки трудно отвечать, когда любишь, хочется из кожи вон вылезти, но сотворить что-нибудь невообразимое, немного странное, но хочется удивить. Возможно, после этаких чудачеств тебя перестанут уважать, но какое может иметь значение – уважение других людей - когда тебе нужно только её уважение.
Света была умна. Она отличница, умница, красавица. Меня всегда забавляла её милая, наивная улыбка, которую я так редко видел, что только этого и желал. Если за один проведённый вечер я удостаивался одной такой улыбки, то был безгранично счастлив. У неё были печальные глаза, кажется карие, я точно не знаю, потому что редко их видел. Она, как я уже упомянул, ходила с опущенной головой, а когда одаривала меня поцелуем, то чаще закрывала их. Я мог бы спросить, но мне было как-то неудобно, ведь цвет глаз – это такая мелочь.
Когда мы расстались, то я понял, что практически ничего о ней не знаю. У меня ничего не осталось кроме воспоминаний, даже фотографий никаких – она не любила сниматься, аргументируя это тем, что получается слишком толстой. Сидя на кровати, я прокручивал в памяти каждый вечер, который я провёл с ней. Они были так однообразны: гуляли в парке, пили кофе, я провожал её до дома, она целовала меня, а потом всё заново. Иногда мы ходили в театры, музеи, Света была начитана и хорошо воспитана, любила Шопена, посещала различные художественные выставки.
Я не мог понять, почему она решила меня бросить. В один из вечеров она впервые пригласила меня к ней. Это была маленькая двухкомнатная милая квартирка. Квартирка была настолько обжитой, по-домашнему уютной, что я ощутил себя, впервые в жизни, желанным гостем. Дома многих моих одноклассников пугали меня своими размерами, какой-то заброшенностью, многие комнаты пустовали, родителей практически никогда не было дома, дети делают, что хотят – тут же было всё наоборот: как только мы вошли, я увидел Светину маму. Это была милая, молодая женщина лет тридцати, её улыбка, такая же, как Светина, наивная и добрая, красивые глаза, густые, вьющиеся волосы напомнили мне саму Свету.
Помню, её звали Мария Антоновна. Я о ней практически ничего не знал, Света мало говорила о своих родителях; я, грешным делом, думал, что они может её обижают или, что она нелюбимый ребёнок. Всякие мысли в голову лезли, хотя я точно знал, что ни братьев, ни сестёр у неё не было, а после визита к ней домой понял, что родители любили Свету больше жизни. Однако, она их стыдилась. Я так и не успел понять почему, слишком быстро мы расстались.
Тогда она завела меня к себе в комнату, принесла чашку чая, а сама закатила скандал, поводом для которого оказался я. Света почему-то не хотела, чтобы я видел её родителей, а уж тем более разговаривал с ними. Вся в слезах она вернулась в свою комнату, где я, ошарашенный услышанным, дожидался её, чтобы узнать причины такого недоверия то ли им, то ли мне.
Всё произошло так внезапно, так быстро: она сказала, что недостойна меня, что я должен был немедленно уйти, что я должен был пообещать не искать больше встреч с ней и не звонить. Потом я обнаружил себя уже на пороге, ещё через некоторое время надевал шапку на голову, чтобы не простудиться.
На следующий день я всё же пришёл к её подъезду и простоял целый день, ожидая, что она выйдет. Я пытался позвонить, но абонент был временно недоступен.
Что произошло в тот вечер, я не мог понять до того момента, пока снова не увидел её. Это случилось через год после нашего расставания. Сидя на скамейке в парке, я услышал звонкий, добрый смех, который вырвал меня из мира грёз. Казалось, что ангел подле меня смеётся, подняв глаза, я увидел Свету. Она шла под руку с милым молодым человеком. Это был и вправду интеллигентного вида парень, на год старше меня, с доброй улыбкой, в очках, с вьющимися чёрными волосами. Свету я узнал не сразу. Да и узнать бы я её не смог, если бы не улыбка. Милая, добрая, наивная улыбка теперь не сходила с её лица, Света преобразилась: у неё появился румянец, она смотрела то на своего кавалера, то на уличный фонарь, никогда себе под ноги, её глаза наконец-то оживились.
Это была другая Света. Больше не было виноватого взора, она не бледнела каждый раз, как поднимала голову, теперь она – милая добрая девочка – посмотрела на мир не своими глазами-льдинками, а живыми, милыми, карими глазами. Хоть в чём-то я был прав, у неё действиельно были карие глаза.
Спросите, как я об этом узнал. Я просто прошёл мимо них в надежде, что она меня узнает, но Света была увлечена милой беседой со своим кавалером о каком-то зарубежном писателе, о котором я даже не слышал никогда.