дурдом

Вся наша жизнь – дурдом. Пал Палыч, сантехник с двадцатилетним стажем, спился, попал к нам после очередной пьянки. Чиновник Василий Потапович проиграл в казино честно заработанные деньги налогоплательщиков, поэтому решил на некоторое время прикинуться невменяемым – позже о нём всё равно все забудут. Игорь Николаевич – бедный композитор, одарённый музыкант, работы которого все воруют из любви к искусству. Он тоже затесался в ряды новобранцев–психопатов.
Я поражаюсь, но к нам поступают практически вменяемые люди. Несколько раз в жизни довелось видеть мне настоящих сумасшедших. Жуткое дело, позволю себе заметить. Один скоро выходит, его так накачали наркотиками и другими транквилизаторами, что вряд ли ему придёт в голову совершать убийства, я так думаю, что ему теперь ничего голову не придёт больше. Другим непосредственно занимаюсь я. Тяжёлый случай, надо сказать. Валерий Романович считает, что его хотят заполучить все женщины. Он щупленький, маленький, закомплексованный человечек, у которого на почве своей уродливости разыгралось воображение. Оно до сих пор никак в себя придти не может, так что мой подопечный постоянно орёт на женщин, бросается на них, требуя отстать “от моего невинного и слишком уязвимого тела”. Третий настоящий сумасшедший, последний в моём списке, всегда весел. Его могут избить до полу смерти, а он всё равно будет смеяться. Ты делаешь ему укол, а он улыбается тебе своей мерзкой, ехидной улыбкой. Пристрелить его хочется, а нельзя, закон не позволяет.
Иногда мне кажется, что законы пишутся именно у нас. Василий Потапович часто отправляет письма своему покровителю, о котором сам знает лишь то, что он живёт в столице и ждёт не дождётся встречи”. Многие мои подопечные ведут переписку с Богом. Иногда мои коллеги, просто от скуки, отвечают на их послания, поддерживая миф о том, что к сумасшедшим отношение на небесах особое. Большинство придуривающихся ребят, которые строят из себя больных для корыстных целей, иногда переигрывают, забывают свои роли, ведут себя вполне нормально, пристойно. Казалось бы, радуйся, тебе позволено делать всё, что ты хочешь. Строй из себя буйного больного, кидайся на всех, а потом в одиночестве посмейся, как легко ты можешь провести врачей. Радуйся, что именно ты попал в такое приличное заведение, как психбольница. Ведь ты доказал самому себе, что хоть на что-то ты способен. Абсолютно не важно, что на воле ходят маньяки, действительно больные люди, главное ты доказал самому себе, а остальное лишь абстрактный, сюрреалистический бред.
Зачем человеку сходить с ума. Я понимаю, сходил за хлебом в магазин, но с ума? Вечно играть в маньяка надоест, а ты уже столько натворил, что тошно становится. Почему бы не вести себя, как обычный человек, не поддаваться на все эти обострения, забыть про комплексы, на секунду оставить эгоизм, забыть про самолюбие. Дегенератами становятся, а не рождаются. Если ты себя позиционируешь, как умственно отсталый, то ты таким и будешь. Личность нужно всё-таки частично формировать самому, полностью переложить эту обязанность на общество невозможно. Вырастят ублюдка, по своему образу и подобию, только вот с обострённым чувством ненависти, и живи с этим потом. Над тобой все потешаются, а ты потихоньку уходишь из реальности, а потом и вовсе для тебя исчезает грань между настоящим и искусственным. Вот тогда начинается игра: ты их или они тебя. Сегодня получается, что “они тебя не могут”. Почему? Вопрос нужно задать Василию Потаповичу, который своим кривым почерком выводит инициалы покровителя “В. W.”.
Эти вот инициалы, часть из которых написана на латинском, а другая на русском, должны принадлежать влиятельному человеку, потому что наш сумасшедший игрок в покер постоянно просит кусок мыла и верёвку, чтобы “повеситься, как подобает настоящему государственному работнику, а не глупому психу”. Разницы я, правда, не вижу. Одни бьются головой о стену, чтобы на них обратили внимание, другие бьют по кошелькам, что собственно имеет тот же эффект.
Наша жизнь – дурдом. Она останется такой, а потом все дружно выйдем на свет божий, делать то нечего. Привыкли уже к “дурке”. Возвращаться не хочется, а идти дальше лень.