как исполняются желания. начало

Февральским морозным днём она вышла из квартиры номер 28. Тихо притворила за собой дверь, неслышно спустилась со второго этажа. Нежно нажала кодовые цифры и оказалась на свободе. Пучки прямых тёмных волос озорно торчали из-под серой шляпки, а упрямая улыбка пряталась в белом шарфе крупной вязки. У подъезда её заметил только заросший пятидневной щетиной и густо пахнущий запоями дворник Никитич. Он немного приподнял свои кустистые брови и чуть отставил жёсткую метлу, потому что узнал грациозный силуэт в сером пальто. Все, кто хоть раз видел Лику, обязательно всматривался внимательнее, стараясь впитать каждую чёрточку её прекрасного облика. Но даже беглого взгляда хватило бы, чтобы запомнить её навсегда. Всё в ней было ухожено, взлелеяно и продумано до мельчайших деталей. Там, где природа оставила какие-то милые неточности, постаралась сама Лика. Поэтому даже дворнику было странно видеть её выходящую в такую рань из подъезда. Он был уверен, что такие женщины, прехорошенькие как выражался директор вылетевшей в трубу компании, в которой когда-то работал Никитич, раньше обеда не просыпаются. Лика ещё была в двух метрах от дворника, а он уже попал в ароматно-тягучее облако, сбивающее с ног орешков и покрепче, чем он. Когда же она поравнялась, и чуть двинув чёрной, донельзя изогнутой бровью, еле слышно хмыкнула, дворник распахнул варежку и впал в ступор. Лика уже скрылась в темнеющей арке, облако ароматов медленно рассеивалось. А Никитич всё стоял, опустив свою косо стриженую голову в старенькой шапчонке. Никто бы не догадался, какие мысли бродят в голове спивающегося дворника. Ведь не всегда же Никитич работал дворником, метя засыпанные снегом дорожки и долбя железным колом заледенелые участки. Неоконченный университет почти не возникал в затуманенном сознании. Остался только потрёпанный томик «Мастера и Маргариты» по виду больше напоминавший реликвию и скрытый в дальнем сухом уголке. Даже самому себе дворник стыдился признаться, что на дне серого сжатого пространства его души ползает ещё живой светлячок. Дворник любил. Он любил всю сознательную жизнь. С девятого класса, когда впервые прочитал о женщине, ставшей ради любви ведьмой. Он думал о ней, сдавая вступительные экзамены на филфак. Думал, когда его словно щенка пнули со второго курса за пропуски. Думал, когда вышагивал предрассветным строевым шагом. Думал, когда сидел на своём посту, охраняя липовую компанию. И даже лёжа с простреленной ногой в вонючей больничной палате, он ещё думал о ней. Потом пришло суровое безвременье. Вычеркнуть его из памяти почти удалось, но вместе с плохими воспоминаниями в лету канули и предыдущие годы жизни и самое главное, память о ней тоже растаяла, вместе с каплями стекая по изнеможенным щекам начинающего дворника. Никитич мёл год за годом, прикладывался время от времени к бутылке и в этом видел весь смысл своего оставшегося бытия. Но видимо и для него в жизни оставались ясные моменты. Своим постоянством он сдвинул какие-то точки, и его перевели на элитный участок. Работы стало меньше, поскольку элитные жители не больно сорили по будням. В нём неожиданно проснулось лёгкое любопытство или вернее, для нее появилось свободное время для созерцания окружающей действительности. Сначала он стал замечать блестящие автомобили, подъезжающие к гладким дорожкам….