Первый снег сентиментальность прошлого

Я помню, как началась зима после сладостной, сумасшедшей осени, прошедшей под знаком сильной привязанности…

 Однажды поздно вечером я вышла из подъезда. Меня встретил прикрытый тонкой пушистой пеленой асфальт.Первый снег.Ноябрь.
Я, грустная, направилась домой, понимая, что природа без меня подвела итог моей сумасшедшей осени и поставила точку, которую я всё же, питая надежды, приняла за многоточие: ведь первый снег – это всего лишь похолодание, а не огромные сугробы.
Нежные первые снежинки таяли на моём лице. А тебя не было рядом. Я шла одна среди серых однотипных домов, взрываясь от неосуществлённого желания обнять тебя сейчас, обладать тобой сейчас.
Перемены погоды так романтичны. Они словно счётчик длительности отношений: «вот пожелтели листья, а мы вместе; вот дует холодный ветер, мы всё ещё вместе; падает снег, а мы катаем ледяные комочки в руках; тает, а мы…»
У нас было всё не так. У меня было всё не так.
Мы увидели друг друга, когда трава решила, что неплохо бы начать сбавлять свою интенсивную зелень, когда вечером становится намного холоднее, чем днём. Тогда был, наверное, сентябрь.
Мы встретили вместе яркую огненно-золотую осень и провели её на солнечно-сумеречных улицах города, наслаждаясь удивительно нежным поведением погоды, которая ещё ласкала двадцатиградусным теплом.
Наши глаза давали друг другу надежду. Но только не тела, которые не понимали, как себя вести, как правильно отразить то, о чём кричали глаза, о чём кричала душа, переворачивая всю плоть внутри… Глаза прожигали наши тела, делая их робкими, неловкими, немыми.
Наш язык, который, как гласит теория языкознания, выполняет функцию коммуникации, тоже не решался придти на помощь. Мы молчали…
…Мы, конечно, говорили, но о том, что может разрешиться без нас: это обсуждают все философы, литературоведы, простые люди, даже те, кому не о чем говорить… А то, что могли решить только мы сами, мы хранили глубоко-глубоко, пугаясь и одновременно радуясь нашим красноречивым взглядам, сумасшедшим зрачкам…
Правда, руки были смелее. Они сообразили, спустя некоторое время, что должны быть вместе, и они были, сцепляясь в тёплые рукопожатия…Руки тянулись друг к другу как магниты, желая соединить плоти своих тел – они были единственными проводниками наших чувств.
Однажды кто-то из нас не вытерпел и протянул руки для объятий. Они,правда, были растолкованы как дружеский жест. А последующие слова «Я тебя люблю» превратились в милую шутку.
Осень набирала свои обороты, а мы, скрываясь под лозунгом просто друзья, каждый день были свидетелями золотых листопадов и небольших холмиков из листьев в аллеях. Разлуки переносились мучительно и составляли не больше двух дней. Мы молчали, держа друг друга за руку, копаясь в собственных холмиках дурости, что прочно укоренились в нашем сознании.
Дурости!
Тёплая сказочная осень подходила к концу, и мы уже ничего не ждали друг от друга, правда, по инерции при встрече зажигали тайным смыслом свои глаза. Осень невыраженной любви подходила к концу.

Падал первый снег. Пушистый. Мягкий. Холодный. Я шла одна домой, мечтая идти с кем-то…Многоточие моих чувств не могло слиться в одну жирную точу: слишком прочно засела надежда в душе.
Но точка наших отношений, кажется, была поставлена, как поставлена точка золотой осени в тот поздний осений вечер.
22 апреля 2004