Знакомство

Мария подняла глаза к небу и сделала глубокий вдох. Утреннее солнце согрело её лицо, окрасило легким румянцем её щеки. Это было первое утро в окружении высоких стен, внутреннего дворика больницы. Её окружали незнакомые люди, бродившие в хаотическом движении; проходили мимо, опустив головы, внимательно всматриваясь в асфальтированную поверхность, произносили непонятные слова еле-слышно, так же, как и ходили.
- Скоро Зима, - обратился к ней кто-то.
- Да.
- А почему вы стоите на одном месте? Замерзните.






- Да.
- Пойдемте, пройдёмся тоже. Обед не скоро. Завтраками здесь не кормят.
- Но почему?
- Слышите смех из окон второго этажа? Вот там, - указал глазами незнакомец на серое здание, к которому они успели подойти почти вплотную. – Это наше начальство проснулось и завтракает.
- А вы знаете сколько времени? Мне кажется мы здесь уже долго, часа три.
- Ваши биологические часы работают сносно. Мы здесь уже ровно два часа и сорок пять минут.
- У вас есть часы? – Удивилась девушка. – Как вы это определили с такой точностью?
- Сколько вопросов! – рассмеялся мужчина.
На вид ему было лет тридцать, худощав, высок. Волосы проредила седина, а лицо покрывала густая щетина.
- Однажды, - начал он, - по долгу своей службы, я общался с человеком, который научил меня определять точное время по солнцу. Это давно забытый способ определения времени. Он был запрещён, признан безосновательной выдумкой сумасшедшего. Зачем людям солнце, если они уже научились делать свое? Зачем часы тем, кто знает солнце? – горько подметил незнакомец.
- Как вас зовут? – улыбнулась Мария.
- Разрешите представиться! Равновесов Покой Спокоевич. Для вас, можно просто – Спокоевич.
- Мария. – Девушка протянула руку Спокоевичу и тот, в свою очередь, ответил тёплым рукопожатием.
- У нас два часа в запасе, - заметил Равновесов.
- А почему эти люди ходят, как будто что-то считают?
- Они и считают – шаги.
- Зачем?
- Измеряют фазы сужения и расширения мира.
- А такое возможно? – Удивилась Мария.
- Почему же нет! Они же считают. Я уже подсчитал, например, сегодня. Вчера этот дворик был пятьдесят шагов в ширину, а в длину - семьдесят, а сегодня, в длину – 68 и 5, а в ширину – 45 и3 десятых. Сегодня – стадия сужения мира.
- Они каждый день считают?
- Да. Дело вот в чем: изменения эти дают каждый день новый результат, но результаты повторяются с определённой периодичностью, с каждым заключением фазы. – Покой Спокоевич задумался.
- Для чего вам это?
- Дело в том, что когда мир расширяется, мы расширяемся вместе с ним, можем получить новые возможности, таланты, так их ещё называют. Получить сверх знания.
- Для чего? - Не понимала девушка.
- Чтобы совершенствоваться, - не колеблясь, ответил Равновесов.
- Мне никогда этого не рассказывали, - Мария опечалилась.
- И как вы, красавица, сюда попали? – Перевел тему разговора Спокоевич.
- Полюбила одного человека.
- А он?
- И он меня полюбил.







- И поэтому вы здесь? Странно, красавица. Неужели это приводит к порогу Дома Боли? В чем проблема?
- Его никто не видит, кроме меня. Отец отказался от меня. Он военный, это позор для его положения в обществе. Вот он и спрятал меня здесь.
- А сейчас, ваш любимый, с нами?
- Нет. Когда он должен прийти, у меня темнеет в глазах и звенит в ушах. Он долго искал меня. Но приехать пока не может. Но он обязательно приедет!
- Мария, я вам верю. Но чем же ваш таинственный ухажер помешал отцу?
- Он хотел меня выдать замуж, за человека, которого я не люблю. Как я смогла бы! Предать! Ведь он скоро приедет! Он просит перевода. – Глаза девушки заискрились.
- Простите, я не хотел вас расстроить.
Они замолчали, двигаясь медленно вперед. В воздухе повис запах тушённой кислой капусты.
- А как вы совершенствуетесь? – Осторожно поинтересовалась девушка. - И причем тут фазы?
- Всё очень просто, - охотно поддержал тему её собеседник, - Узнав состояние мира на сегодня, каждый составляет график своего взаимодействия с миром в меру своих способностей. Я, например, работаю над «уравновешиванием систем энергетического поглощения и выделения». Жаль, здесь нет никакой растительности, я бы показал вам принцип. Когда вы взаимодействуете с миром, а это происходит 24 часа в сутки, вы являетесь, как потребителем, так и расточителем энергии: обоняя, вдыхая, визуализируя предметы и живые субстанции. Распределением оттока и приёма нужно пользоваться осторожно. Не все живы субстанции, в этом мире наделены живительной энергетикой, впрочем, как и неживые предметы. Задача состоит в том, чтобы уравновесить отток живительной энергии, и приостановить приток губительной, разрушающей. Вы знаете, что такое белокровие?
- Да. – Глаза девушки понимающе расширились.
- Принцип то же, - продолжил Равновесов, - как только количество разрушающей энергетики превышает в отношении 60 на 40 приток живительной силы, человек начинает болеть. Если в соотношении 90 к 10 – живое умирает. Перепады происходят постоянно: мы болеем, лечимся, выздоравливаем, потом опять болеем, и снова лечимся. Впадаем в летаргический сон, стареем, умираем. А ведь могли бы и вовсе не болеть, не умирать. Смерти может и не быть, как и всего предшествующего ей. Мы умираем, потому, что не умеем бороться. Точнее, уравновешивать потоки энергии. Отправная точка – 50 к 50, установка защитного барьера равновесия. Максимально возможное колебание, без ущерба для живого существа, которое не переносит перегрузок, но постоянно им себя подвергает, даже не подозревая об этом, это 0,10%. Чтобы не калечить себя, по жизни нужно балансировать, как канатоходец. Кстати, талантливые из них – долгожители. Но это старые расчеты, которые теперь никого не интересуют. Зачем теперь это, если есть замораживание. Архивы сожгли. – Равновесов остановился.
- Почему?
- Об этом я не смог узнать. Меня отстранили. Потом годовая слежка. Из дома пропали почти все данные. А теперь я здесь. Один на один со своим исследованием.
- Но ведь что-то должно было остаться? – поддержала его Мария.
- Да. – Коротко согласился Равновесов, добавив, - это я.