Что Дон грядущий нам готовит?

 Последнее творенье Сергея Бондарчука возвращается на Родину. И вот уже седьмого ноября на "Первом канале" состоится долгожданная премьера семисерийного фильма "Тихий Дон", завершенного сыном великого Бондарчука, Федором. Любопытно, что же вышло из картины, созданной русским режиссером, итальянским продюсером, русско-английско-итальянским составом актеров?
 Что ж, долгожданный фильм открывается довольно ярко и интригующе: завораживают пейзажи донские, музыка балалайки да домры щемит душу (напоминает лейтмотив «Конька-Горбунка»), увлекает голос Михалкова.
 С первых серий поражает внимание авторов картины к детализации: дрожащая пыльца одуванчика, рассеянная ветром, беззаботно играющий котенок. А сцена радостного срывания черной, траурной занавеси с зеркала, в котором отражается слепящее солнце, по праву пополнит копилку мастерски сделанных эпизодов наших кинематографистов.
 Добротно снята и грандиозность массовых сражений. У Сергея Бондарчука за всякой кровавой бойней отчетливо читается намерение глядеть на нее с отвлеченно-нравственной позиции. «Мысли народная» неразрывно связана у него с «мыслью семейной».
 
 Примечателен эпизод, когда камера с высоты звезд переходит на быков, а в телеге, запряженной ими, лежат наскоро сведенная пара супругов: Григорий и Наталья. Но…здесь не одуванчики и не зеркала, и одним операторским умением не обойтись. Актеры должны быть чувственными или по-настоящему профессиональными. Манекенность же пары Эверет – Бондарчук пытаются оправдать замечанием: «Не холодишь ты меня, Наталья, не греешь». Действительно, уж очень замороженными они выглядят в этой сцене.
 В случае Руперта Эверета, не вполне казацкий типаж Григория Мелехова, так и быть, спишем на сложную генеалогию героя. Но как объяснить растерянность в глазах и скованность в движениях вольного хлопца? Такая манера сопровождает героя практически до финальный сцены. В последнем эпизоде (захоронение Аксиньи, встреча с сыном), в чем большая режиссерская заслуга, он все же немного отмирает, становится эмоциональней, чем даже заставляет всколыхнуть сердце.
 Наталья же (Алена Бондарчук)… персонаж весьма симпатичный, но уж бледный очень. Игра ее матери, Ирины Скопцевой, в роли Василисы Ильиничны Мелеховой, тоже не отличается особой яркостью. То ли она слишком красива для измученной старушки, то ли слишком холодна. Салонностью все еще пахнет от прежней Элен Курагиной.
 Играющая Аксинью итальянка, Дельфин Форест, изображает скорее капризницу с неприятным характером, чем глубоко чувствующую шолоховскую героиню. Она заметно старается: хмурит брови, заламывает руки, вздыхает тяжело… но идеально смотрится только в образе горничной, когда служит в доме Лисницкого (Андрея Руденского). Для поддержания ее колорита хорошо подошли фартучек, чашки-блюдца, распущенные кудри. Но, «Рожденный ползать – летать не может» - так и итальянская Аксинья в сценах казачьего бытописания была неубедительно-назойлива.
 Назойливо-убедительна в своих исканиях «любви и ласки» была Дарья (Наталья Андрейченко). Резвая, вольная, острая на язык, она к концу фильма являет собой образ морального уродства. «Молодец! («Верю!») хочется отметить, ведь так же убедительно актриса была и «Леди совершенство». В тандеме с ней достойно сыграл оскароносный Мюррей Абрахам. Роль казака, отца Григория, получилось трогательной, эмоциональной, и по-хорошему комичной. Тут, наверняка, свежесделанный дубляж виною. Он вообще мало кому из сыгранных иностранцами героев прибавил органичности.
 Но, тем не менее, могу сказать по собственным впечатления, что фильм получился. Получился для Запада. У иностранных зрителей он, наверняка, не вызовет никаких нареканий. Ну, а нам, русским душою, хотелось бы, больше теплоты и правдивости.
 И, наверное, можно надеяться, что на ее поиски отправится добрая половина зрителей, открывая роман Шолохова. Заставить человека читать классику - не такая уж маленькая заслуга экранизации, не правда ли?