Моя волшебная лампа. Отрывок 2

 Галка просмотрела хренову тучу миров и мирков, целенаправленно выискивая и фиксируя магические. И чем дольше занималась изысканиями, тем больше в ней крепло убеждение, что все далеко не случайно. Она не столько видела, сколько чувствовала, что есть связь, система, объединяющая волшебные миры. Ничего явного, ничего жесткого, - но связь существовала; и Галка пошла по призрачной цепочке, прощупывая звено за звеном.
 Многие из этих звеньев выглядели очень привлекательно, но она искала дальше, неизвестно почему уверенная, что так будет лучше. И гораздо интереснее. Господи, и что она раньше находила в Интернете? Убожество: всего лишь информация и общение; а здесь кипела жизнь, множество жизней, связанных между собой в единое целое.
 Постепенно начала вырисовываться картинка, но прошло еще немало времени, пока она сформировалась окончательно. На плоскости ее можно было изобразить в виде, допустим, велосипедного колеса со множеством спиц, где спицы – это связи. Но ближе к реальной картине был бы, пожалуй, морской еж, у которого на каждой игле (причем, все иглы разной длины и толщины) находится по отдельному миру. И еще эта псевдо-галактика окутана тончайшей паутиной, в которой кое-где имеются бреши, одной из которых выступало Галкино зеркало.
 Так вот, в центре гигантской, многоуровневой системы магических миров находился один, объединяющий их все. Как, почему и зачем, что в нем такого уникального, - Ха-Зе; а узнать до крайности любопытно. Заочно Галка окрестила этот пуп Вселенной Перекрестком, и в один прекрасный день отправилась туда с Гасаном.

 Они очутились в горах, по счастью, не слишком высоко. Скорее всего, это был перевал: в обе стороны уходила дорога, ощутимо забирая вниз. И тонула в густом тумане, затянувшем все вокруг. Впервые за все свои странствия Галка застала другое время суток: здесь солнце только-только встало из-за дальних заснеженных вершин, и они розовели в прозрачном воздухе, плыли над туманом, - такие величавые, такие недоступные…
 В небе – ни облачка, ни птицы; только далеко-далеко промелькнула маленькая ослепительная точка и растворилась на фоне солнца. И тишина до звона в ушах, и легкий пар от собственного дыхания, - прохладно, горы все-таки.
 - Гасан, - прошептала Галка, боясь вспугнуть чуткую тишину, - сотвори мне курточку, пожалуйста.
 Заботливый джинн сотворил не только куртку, но и шарф с перчатками.
 - Спасибо, дружище! А почему здесь утро?
 - Здесь все не так, госпожа.
 - Ты раньше бывал в этом мире?
 - Нет, но я слышал о нем, очень давно. Здесь все пронизано силой, здесь не нужны волшебные лампы и палочки.
 Да, она тоже чувствовала магию, как будто была в нее погружена: знакомое покалывание и тепло, только сильнее, чем где бы то ни было. Это что же, здесь всю дорогу будет щекотать и подогревать? Галка поежилась; нельзя сказать, что ощущение было неприятным, но оно отвлекало. Забегая немного вперед, следует заметить, что вскоре присутствие магии сделалось привычным, как тиканье будильника: оно есть, но его не замечаешь.
 - И ты сможешь жить здесь без лампы?
 - Если на то будет воля госпожи.
 - Я пока повременю с волеизъявлением. В какую же сторону нам лучше направиться?
 Туман немного истончился под лучами солнца, но по-прежнему скрывал то, что находилось внизу. После недолгих раздумий Галка решила идти в ту сторону, где дорога была менее крутой, и солнце глаза не слепило. Спуск оказался довольно долгим, но неутомительным; джинн скользил рядом, развлекая свою госпожу побасенками. Туман отступал примерно с той же скоростью, с которой они двигались. Оглядываясь назад, Галка видела ясное небо и деревья по краям дороги, извивающейся вверх по склону горы, поросшей невысоким густым лесом.
 Тишина давно кончилась: в лесу чирикали невидимые пташки, шуршала листва на деревьях, раздавались другие (похоже, безобидные) звуки. Не стало уже и тумана, но обзора его исчезновение не прибавило: они успели спуститься довольно прилично. Галке наскучило топать пешком, она сняла ненужные больше теплые вещи и обратилась к джинну:
 - Гасан, неси-ка меня дальше ты! А то мы так, может, неделю ползти будем. Как увидишь что-нибудь, похожее на жилье, - тормози. Прямо к крыльцу или городским воротам не надо, мне бы хотелось сначала осмотреться.
 И через мгновение они очутились уже в долине; дорога, теперь мощеная светлым камнем, вилась среди зеленых холмов. Галка обернулась назад: там холмы постепенно повышались, обрастали лесом и превращались в горы. Желтая ниточка дороги уходила вдаль и ввысь, теряясь из виду. А на заднем плане слепили глаза высоченные пики. Бесподобной панорамой можно было любоваться долго, но Галку больше интересовало то, что впереди. А там виднелся одиноко стоящий большой дом; к нему сбегалось несколько дорог, но дом расположился чуть в стороне от их скрещения.
 - Ну, точно: перекресток! Пошли скорее, посмотрим, что там.
 Ходьбы до здания оказалось минут 10, и по мере приближения оно нравилось Галке все больше и больше. Строение П-образной формы стояло фасадом на перекресток; к нему вела дорожка чуть поуже остальных, обсаженная низко подстриженными кустами. Передняя часть здания, сложенного из светло-серого камня, была трехэтажной, крылья имели по два этажа; по углам возвышались небольшие круглые башенки. Узкие и высокие, закругленные сверху, окна с частым переплетом Галку просто очаровали. Стены почти сплошь увиты диким виноградом или его подобием, кое-где листья уже начали краснеть. За домом угадывался большой сад или парк; и – никого вокруг.
 Галке пришло на ум полузабытое слово «усадьба», оно подходило лучше всего. Так кто же в усадьбе живет, что поделывает? Они приблизились к полукруглому крыльцу, поднялись к дверям с витражами. Ни звонка, ни молотка, - двери сами собой распахнулись навстречу. Миновав полутемный холл, они оказались в длинном двусветном зале, но света там было почему-то не больше, чем в прихожей. Никого не видно, но дом явно жилой: ничего, похожего на мерзость запустения, Галка не уловила.
 - Э-эй, хозяева! Есть здесь кто-нибудь?
 - Проходите, сударыня. Вы впервые здесь, как я погляжу, - раздался откуда-то сбоку тихий бесцветный голос.
 Галка пошла на звук и обнаружила у глухой боковой стены длинную барную стойку, а за ней – белого, как лунь, старика с волосами до плеч и округлой волнистой бородой. Он сидел в самом углу и строгал какую-то деревяшку.
 - Женщина с джинном… - задумчиво произнес он, разглядывая необычную пару, - полагаю, с Земли?
 - Да, а как вы узнали?
 - Джинны этого вида встречаются только на Земле, - его пронзительные глаза казались черными, - так что обойдемся без имен, сударыня.
 - Гасан, погуляй пока около дома, - обратилась она к джинну, и тот моментально исчез.
 - Очень умный ход: дать джинну имя, это навсегда привязывает его к господину. Сами додумались, или кто подсказал? – старик спрашивал вяло, через силу, - лишь бы поддержать разговор.
 - Это вышло случайно, - призналась она, - меня зовут Галина.
 - Крауз, - представился старик, продолжая лениво строгать, - хозяин этого постоялого двора. Никудышный хозяин, честно говоря: держу гостью в темноте, не угощаю…
 Мягкий желтоватый свет появился сразу и ниоткуда, а в противоположном конце зала дополнительно вспыхнул огонь в большом камине, отделанном малахитом. Галка никогда не думала, что в таком обширном помещении можно чувствовать себя уютно, но оказалось, что бывает и так.
 У камина располагались глубокие кресла и диваны. Далее стоял один довольно большой стол и несколько маленьких – на две-четыре персоны. Потом было пустое пространство, навевающее мысли о танцах (а возможно, и о поединках); и, наконец, - стойка, за которой они и беседовали. Стены обшиты резными дубовыми панелями, пол – плитка из шероховатого камня песочного цвета. Гравюры на стенах изображали карты неведомых миров, причудливые пейзажи и еще более причудливых живых существ. В окнах с внешней стороны мелькал Гасан, дисциплинированно гуляющий вдоль фасада. С внутренней действительно был парк: слегка запущенный, но красивый. Конца-края его видно не было.
 - Так чем вас угостить, Галина? – хозяин терпеливо дождался окончания осмотра, - у меня есть все, что пожелаете.
 Взглянув на Крауза уже при свете, Галка увидела, что он вовсе не старик: просто совершенно седой, усталый и печальный человек. И глаза у него отнюдь не черные; на свету зрачки сузились, и оказалось, что они, наоборот, очень светлые и прозрачные, серо-голубые. Его длинная рубаха из небеленого полотна выглядела мятой, а замшевая жилетка – сильно потертой.
 - Все есть? – с сомнением переспросила она, разглядывая пустые полки за спиной хозяина.
 - Ах, да: вы же с Земли, - белоснежные усы слегка раздвинулись, показав ровные зубы, - там у вас чересчур увлеклись техникой и технологией, особенно – военными, о магии совсем забыли. Доверяете только тому, что можно увидеть и пощупать. Не люблю это место (не в обиду вам будь сказано), - народ суетливый и агрессивный.
 - Не извиняйтесь, Крауз: мне там тоже не очень нравится, по тем же причинам. Я бы хотела кофе по-турецки и стакан сока гуавы.
 Перед ней возник высокий запотевший стакан сока и изящная чашечка с густым ароматным кофе.
 - Может, чашку сделать больше?
 - Нет, спасибо, все хорошо. Крауз, как называется это место?
 - Перекресток.
 - Вы читаете мои мысли?
 - Что вы, я никогда не позволю себе такой бестактности по отношении к малознакомой даме.
 - Похоже, не очень оживленный перекресток?
 - Вы бы согласились жить на оживленном? Вот то-то. Он не всегда пустынен, как сейчас, поверьте мне. Этого места не минует никто из путешественников и торговцев.
 - А вы здесь один? – спросила Галка, прислушиваясь к тишине в доме.
 - Теперь уже да, - седовласый хозяин отвернулся к окну, - с тех пор, как умерла моя жена, в этом доме никто не живет постоянно, кроме меня. Дети разъехались, а остальные не задерживаются надолго.
 - Здесь умирают?
 - Как и везде; конечно, не так быстро, как в вашем мире бабочек-однодневок, но все же умирают. Не знаю, потяну ли я один этот дом? Не то, чтобы трудно, а просто – бессмысленно как-то теперь…
 Хозяин умолк, склонившись над своей поделкой, и вновь показался глубоким старцем. Галка не знала, что сказать, уткнувшись в свою чашку. А что тут скажешь? Звонок телефона, который она таскала с собой исключительно для того, чтобы отснять что-либо интересное, был настолько нелеп здесь, что Галка, чуть не свалившаяся с высокого табурета, прослушала знакомую мелодию почти целиком, прежде чем сообразила ответить.
 - Ты где? – традиционный для мобильной связи вопрос Петрович задал каким-то деревянным, напряженным голосом. Чувствовалось, что он едва сдерживается, чтобы не сорваться на крик.
 - Занятная игрушка, - заметил Крауз и со вздохом поставил свежевыструганную лошадку-качалку под прилавок, - я и говорю: технология в чистом виде.
 - Алло! Как ты сюда дозвонился? – Галка никак не могла опомниться.
 - Где тебя черти носят?! Звоню домой, Вера говорит: уже два часа, как в спальне закрылась! Что происходит?!
 - Я не на Земле, и просто въехать не могу, как ты смог дозвониться. Постой, как ты сказал: два часа?! Не может быть, - Галка вообще ничего не понимала. По собственным ощущениям, она провела здесь часа три или чуть больше. Да какая разница, сколько? Там время должно стоять! И телефон работает…
 - Давай возвращайся, срочно! Ты там одна бродишь?
 - С Гасаном, а что случилось? – ей категорически не нравился голос мужа: такого голоса просто не может быть из-за двухчасовой отлучки.
 - Мать умерла, - глухо ответил он и замолчал, тяжело дыша в трубку.
 - Боже мой… сейчас буду. Ты у них?
 - Да, - и Петрович отключился.
 - Неприятности? – подал голос хозяин, прервав наступившую тишину.
 - А? Нет, это горе. Извините, Крауз, мне нужно идти. Но я еще вернусь.
 - Конечно, Галина: идти нужно всегда, но все возвращаются, пока живы.
 Хозяин отрешенно смотрел, как она бежит к выходу; свет в зале медленно угасал, а глаза его становились все чернее.