Звери

Люминисцетные лампы одаривают меня своим жлектрическим светом. Я смотрю на свои руки, они похолодели, но пальцы по-прежнему двигаются. За окном небо окарсилось в сиренывый цвет. Или может мен только кажется? Ветви деревьев расползлись по картинке неровными чёрными линиями, будто кто-то старательно и очень долго их выписывал. Дотрагиваюсь да висков ,я понимаю, что жизнь внутри меня не желает угасать в этот безумно тихий день. Виски горячие, очтего холод пальцев становится обжигающим, но он успокаивает мою разболевшуюся голову. На мне нет ни маски ни стекляшек на глазах, я смотрю на всё своими неповторимыми глазами, хотя забытыми всеми кроме меня. Возможно, если бы я не прятал глаз под волосами в них кто-то и мог вглядеться, но я не собираюсь давать даже повода к такому вторжению. Всё равно людям вокруг нужно от меня совсем не этого. У всех неповторимый узор, но я всё чаще наблюдаю, как одни и те же картинки шлифуют глаза. Что может дать плоский глаз? Всё равно что плоский ум. В любом случае никого это не интересует. Я подхожу к шумной компании, и стоит мне пошутить, как меня принимают за своего. Всё! Больше ничего и не надо говорить или делать. Надеваю на ушники. Теперь я лишен слуха, но это и к лучшему. Пары дыхания незаметно выходят из разгореченных глоток, исчезают где то под потолком. Потешая друг друга они повторяют всё одни и те же номера, странно, но другим только смешнее.
В наушниках звучит что то очень тихое. Мне даже не рахобрать, шум веселья доноситься даже через синтипон, пробивается сковозь музыка превращая стройный ряд нот в мусор.
Они посидят и даже тепла их зажравшихся задов не останется на стульях. Может я слишком к ним жесток, может быть я просто сошёл с ума, но голова начинает болеть ещё больше и закипает непонятная злость. Я вновь падаю на стул. Мои холодные руки помогают сбить жар на лице. Я закрываю глаза, а открыкая вновь, вижу рога. Они гордо торчат вверх над их головами. Похоже это стадо решило сегодня проткнуть небо наскозь. Вот только нчиего не получается. Вместо ног и рук копыта, всё тело покрывается шерстью, а изо рта у них идёт пена. Пена несбывшихся надежд. Становится тяжело дышать, всё вокргу темнеет и голова становится тяжелой. Я не могу уже спокойно сидеть, мне хочется куда нибудь лечь, где нибудь заснуть и проснуться, когда все они уйдут прочь. Ноги подсказывают - лежат можно на полу. Подкашиваясь, они упорно требуют выполнения их решения. Вот только если я лягу на пол, меня затоптают копытами, а если буду стоять - забодают рогами. На спине прсотупает холодный пот. Что мне делать, спрашиваю себя? Куда бежать, я в пытаюсь отыскать в толпе человеческое лицо, но на месте, где оно было я не вижу ничего. Только воздух как то по-теплому обдул мой лицо и тут же улетел прочь.
Ухожу, бегом. Иду по корридору, а вместо людей, проходящих мимо в меня светят беспощадные фары. Выхожу на свежий воздух и сажусь на холодный камень.
- Надо немного подышать говорю сам себе.
Вместо декабрьского холодного и мягкого, понимающего снега, я попадаю под злой дождь. Как его знаесло к нам в декабре я не знаю, но эти неведомые черти прогнали зиму, которая могла мне помочь, они повернули время вспять и вот теперь фильмы показывают задом наперёд, один только я всё ещё могу читать слева на право.