Пуста горница

Стены холодно-зеленые, свинцово-свирепые ползут, натыкаются и лают на мозжечок. По стенам гуляет ветер, скулит и стонет, раненый равнодушным свечением ламп. Лоскуты бирюзового света бесконечно блуждают по старой картине. На картине этой художник в порыве вдохновенного безумия нарисовал истинный образ вечности.
Два колеса и лицо маленького мальчика, светящееся из темноты, блуждают по этой картине. Никогда не гаснущее в его правом глазу колесо солнца, а в левом – луны. А в руках у мальчика его брат, безглазый и безухий, словно кукла деревянная. Не вырезал отец ему рта, дабы он не лгал, не сделал глаз, чтобы они не лгали, и на руках не сделал пальцев, чтобы они жестами не показали лжи. Но ноги он оставил, по старой памяти своей, и, возможно, побегут еще они в сторону лжи.
Да, но ветер, который царапает черными когтями стены комнаты, всегда дует на картину и никогда не выпустит мальчика с картины.
Но запах его правды тихо выходит за пределы дома, через застарелые и незамеченные трещины. И вот уже кто-то идет на запах.
Когда его рука касается дверной ручки, уже готовая ее повернуть и открыть путь в дом, запах становится невыносимо, до смерти, правдивым.
И тогда, мальчик с картины вопит нечеловеческим голосом, пытаясь вырваться из плоскости.
А кто-то думает, что это смерть. И убегает против ветра.