Кузница знаменитостей

Филологический факультет называют факультетом невест. По какому-то устоявшемуся убеждению девушек-филологов считают красавицами. Я бы не спешил с этим соглашаться. Но... речь пойдет совсем о другом.
Недавно я услышал от старого знакомого, что мой родной факультет филологии и журналистики называют еще и кузницей знаменитостей. Мол, профессия журналиста дает человеку небывалую популярность. Тоже спорное утверждение.
Я стал перебирать в уме фамилии тех выпускников, кто стал знаменит по- настоящему. Дима Дибров. При всей его неоднозначности, о нём говорят до сих пор. На вечер выпускников отделения журналистики он приезжает почти ежегодно. Вот, пожалуй, и все.
Наш курс был не очень дружный и ничем особенным не выделялся. Почти все учились и одновременно работали, кто в газете, кто-то, в том числе и я, на телевидении. Каждый из нас по-своему чего-то добился. В тех, кто движимый обстоятельствами попал на телеэкран, тыкали пальцем, иногда просили автографы. Газетчики были менее узнаваемы, но честно трудились, сдавая редактору необходимое количество строк. Кто-то из моих сокурсников рванул в Москву, несколько человек еще студентами организовали ростовскую рок-группу, выступали в клубах и были довольно известны. В какой-то период времени я прошел по краешку их нарастающей популярности. Написал для них несколько лирических текстов, которые они довольно удачно положили на музыку.
Однажды, перебирая студенческие фотографии, я наткнулся на небольшой чёрно-белый снимок. Рядом стоят русский и турок. Костя и Исса. Эту фотографию я попросил тогда дежурно «на память». Мне, в ту пору восемнадцатилетнему студенту филфака, казалось, что непременно нужно обмениваться фотоснимками сокурсников и, конечно, сокурсниц. А еще лучше - как можно чаще делать групповые фотографии и обязательно каждому оставлять несколько слов на обороте. Потом судьба по-разному распределила наши роли, но фотодокументы остались. Теперь, перебирая снимки от нечего делать, можно сказать: «Вот! Это Наташка, слышал, что удачно вышла замуж. А это Ирка, с мужем рассталась, он у неё теперь за границей... кто-то мне говорил, что родила третьего (двое детей уже были в пору студенчества)».
Костя жил тогда в Новочеркасске. Он учился журналистике и всё время твердил, что мечтает об актёрской карьере. Создавалось впечатление, что к нам - будущим труженикам пера, он заглянул «на огонёк». Заглянул и решил задержаться. На время. Он был совершенно русый и абсолютно голубоглазый. А ещё обладал лёгким речевым дефектом - чуть картавил. Надо сказать, что получалось это у Кости довольно мягко, и дефект иногда превращался в эффект. Помню, на одной из лекций преподаватель обратилась к нему весьма прямолинейно: «Юноша с крестьянским лицом». Костя тогда покраснел. Это заметили многие.
Исса пришел на первый курс вместе с Ибрагимом. Они были из одного города. Исса выглядел старше и фактурнее. А еще - серьёзнее. Ибрагим быстро входил в контакт со студентами и даже всерьёз клеил Ирку. Ту самую, у которой было уже двое детей и муж - крупный красавец с густыми бровями, старше её на пятнадцать лет. Как позднее рассказывала Ирка, Ибрагим даже предлагал ей уехать в Турцию. Он охотно занимал сокурсникам деньги, а иногда, вынимая из бумажника десять долларов, тяжело вздыхал, мол, занять - нет проблем, только вот поменять бы. Вообще же, довольно скоро он прослыл безотказным, но пустоватым иностранцем. Исса, напротив, держался строже, солиднее, никого не чурался, но был более замкнут. Улыбался он редко, но красиво. Были у них, конечно, и объединяющие качества. Например, оба очень плохо говорили по-русски, с завидным постоянством опаздывали на лекции, и обоим совершенно не нужна была журналистика. Да и учились они несколько странно. Зачёты им ставили только за присутствие. Половины из сказанного на лекции они просто не понимали.
Как-то они пригласили меня в гости. Не помню, почему позвали именно меня, скорее всего я им показался положительным. Я редко занимал у них деньги и всегда был с ними подчёркнуто приветлив.
Исса и Ибрагим снимали обычную хорошую квартиру. Обычную, потому что она находилась в стандартной кирпичной девятиэтажке, а хорошую, потому что высотка торчала в престижном районе, и квартира была двухкомнатной. Я пришел в гости без традиционной бутылки, так как оба они не употребляли спиртного. Во всяком случае, они так всем говорили. Мне подарили четки и сказали: «Сейчас будем кушать». Я прошел в гостиную и с удивлением обнаружил, что здесь почти нет мебели. Кровать. Тумбочка, на ней телевизор. Но главное - нет стола. Обычно гостей угощают обедом в гостиной и для этого из другой комнаты перетаскивают стол, накрывают его скатертью, короче говоря, готовятся основательно. Будто в ответ на мои сомнения, в комнату вошел Исса с клеёнчатой скатертью в руках. Он красиво улыбнулся мне и расстелил клеёнку на полу. Затем на ней появились тарелки, ложки, вилки.
- Мы едим на полу, - пояснил Исса, - никогда за столом.
Я всё понял. Мы сидели на ковре, скрестив ноги, и ели острый суп. Мне даже понравилось. Не помню, о чём мы говорили, я что-то рассказывал, мы даже смеялись. Потом Ибрагим сфотографировал меня и Иссу на «Полароид». Помните, моментальное фото? Купить такой фотоаппарат считалось последним писком. Кстати, и этот снимок у меня до сих пор сохранился.
Потом, после учёбы на филфаке, я часто видел Ибрагима в городе, мы даже останавливались поболтать. Он, окончив отделение журналистики, стал мелким коммерсантом и держал несколько палаток на вещевом рынке.
Я работал на телевидении, и терпеть не мог ток - шоу. Злился на то, что люди приходят в телестудию и выворачивают свое грязное бельё на всю страну. Вот, посмотрите, какие у меня проблемы!!! Позже понял, что приглашённые участники таких программ – актёры, и ситуации только лишь моделирует творческая группа во главе с режиссёром. Тогда я стал злиться на организаторов и ведущих таких ток-шоу, которые в один голос утверждали, что все герои их программ настоящие. И вот однажды, случайно переключая каналы, я вдруг увидел на экране знакомое лицо. Задержался. В эфире транслировали очередное ток-шоу. Русый голубоглазый молодой человек что-то резко выговаривал своей девушке, активно жестикулируя. Это был Костя. Память на лица у меня всегда была потрясающая. Только называла его девушка совсем другим именем, пытаясь робко возражать его нападкам. В конце концов, молодой человек отчаянно махнул рукой, развернулся и вышел из студии под аплодисменты зала. Я знал, что для этой программы используют молодых, неизвестных актеров и даже обрадовался, что Костя ищет себя. Не все начинают с крупной роли в фильме известного режиссера. Каждый становится знаменит по-своему. В случае с Костей, хотя бы было ясно, что за эту роль раздраженного молодого человека ему заплатят. И это вознаграждение будет крупнее, чем гонорар за статью в ростовской еженедельке.
Я давно уже забыл о званом обеде у Иссы и Ибрагима. Долго не видел никого из своих сокурсников. За это время я успел жениться и развестись, превратился в «воскресного папу» и зарылся в работе, которая приносила мне непомерное удовольствие. Я сидел в монтажной, просматривая очередной видеоматериал.
- Слушай, не с тобой вместе турки учились? - спросил меня только что вошедший редактор.
- С кем только турки не учились, - ответил я уклончиво, и добавил,-
со мной тоже.
- ФСБ тут рассекретила одного субчика, - редактор был доволен и
собой, и сотрудниками ФСБ. - Вот, посмотри! - он ловко вставил кассету в
видеомагнитофон и нажал нужную кнопку. На экране я увидел оперативные съемки ФСБ. Они явно страдали с точки зрения качества, но главное было понятно. К трапу самолета в сопровождении двух мужчин в штатском, шел Исса. Мой бывший однокурсник. Он озирался по сторонам. Он не улыбался.
 - Шпион, бля, - с восхищением сказал редактор, - разоблачили и
выслали обратно в Турцию. Учился на факультете филологии и
журналистики. Знаешь его?
- А я думал, шпионы только в кино бывают, - так и не ответил я на
вопрос редактора.
Вот так Исса стал знаменит. А я задумался на какое-то время - не наболтал ли я тогда за обедом лишнего, что имело бы отношение к Государственной
тайне?