Труп Китайца В Холодильнике

 Я не расист. Не зоофил. Не гомофоб.
 Я слесарь.
 А это значит, что с работы я прихожу злой, разбитый и ненавидящий весь белый свет. Я прихожу грязный, обруганный и очень, очень уставший! Я зарабатываю деньги. Я, мать вашу, зарабатываю деньги, и, следовательно, в праве требовать, чтобы к моему приходу дома все было идеально – убрано, вычищено, выстирано и проч. Я в праве этого требовать, потому что я муж. Этим все сказано. Муж – это голова. Муж – это стержень семейства. Муж – это…
 А вот моя ворчливая жена никак не хочет это понять. Она далеко не красавица, но свято верит, что 20 лет назад я сделал ей предложение исключительно по огромной и чистой любви. Она так слепо верит в это, что ее не может переубедить даже наша свадебная фотография, где она, толстая и расфуфыренная, похожа на цирковую обезьяну. А я брал её, только уповая на то, что она приведет мое запустелое хозяйство в хоть какое-нибудь подобие благополучия и порядка. И что же я, наивный, получил на свою голову? Полный хаос и семейную анархию.
 Вот, допустим, на днях прихожу я с работы в обычном своем раздраженном и взвинченном состоянии. А дома как обычно творится полный кавардак и сумятица. Дети носятся из комнаты в комнату, все перевернуто вверх дном, повсюду удручающий запах жареного луку – жена что-то там готовит. Ладно; задавливаю внутри себя приступ ярости в надежде, что сейчас найду, чем себя утешить. Это я вспомнил про то, что в холодильнике у меня стоят две бутылочки хорошего светлого пивка.
 Короче, прохожу на кухню, избегая смотреть на неприглядный облик моей копошащейся жены (а то настроение еще больше испортится) и открываю холодильник.
 И что бы, вы думали, я там увидел? Нет, серьезно, а как вы догадались? И впрямь, труп китайца! Ни пива, ни селедочки, а один только труп!
 Меня тут же охватила неприятнейшая досада: терпеть не могу, когда что-нибудь делают без моего ведома и со мной не посоветовавшись. Отец я семейства, в конце-то концов, или какой-нибудь вам слесарь-алкоголик?
 -Жена, - строго так говорю, - что делает труп китайца в нашем хододильнике?
 -Очевидно, стоит, - отвечает она, моя посуду.
 -Это понятно, - перебиваю я ее нетерпеливо. – Но зачем он тут стоит?
 -Я откуда знаю? Мое дело – вымыть посуду, наварить кислых щей и выпороть твоих никчемных детишек, если они уж больно распускаются. Всё остальное не ко мне.
 -Ах вот ты как! – возмущаюсь. – Я целый день батрачу, горб свой не разгибаю, чтобы прокормить семью, и после всего этого не могу выпить бутылочку пивка, потому что вместо нее там стоит какой-то неуместный труп?
 Но моя жена не успела ответить что-нибудь равнодушно-язвительное, потому что кухню вдруг наполнили гам, визгливые крики и надорванные вопли:
 -Где труп китайца?! Где труп китайца?!
 Это вбежала ватага моих детишек-остолопов.
 -Вон, у вашего отца в холодильнике труп китайца, - заявила моя жена, усиленно растирая тарелки выпотрошенной губкой.
 -Мы тоже хотим труп китайца! Дайте нам труп китайца! – завопили в истерике мои дети, эти избалованные чертенята.
 -А ну идите вон, - пригрозил я им, но они тут же закатились такими безумными рыданиями, что я едва не оглох.
 Моя младшая, белокурая девочка 6 лет, обхватила мою коленку своими тоненькими ручками и, глядя на меня снизу вверх умоляющим взглядом своих огромных синих глаз, залепетала:
 -Папочка, миленький, родненький! Дай мне труп китайца! Будь умничкой, папенька!
 Я так умилился, что подумывал уже о том, чтобы согласиться, как вдруг раздался звонок.
 Дети кинулись отпирать, и вскоре передо мной предстал некто в синем мундире и с кустистыми бровями.
 -Участковый Китайцев, - представился он, с любопытством разглядывая мою квартиру. – Я к вам вот по какому делу. Тут из соседней квартиры в ночь с 6 на 7 украли холодильник. Вы ничего не слышали?
 -Н-нет, - пробормотал я в некоторой растерянности, пораженный двойным совпадением.
 -Жаль, - ответил он, и мне показалось, что его глаза хитро сощурились и стали совсем узкими, как у китайца.
 -А могу я положить в ваш холодильник вот эту вот бутылочку пивка? Мне еще на два верхних этажа сходить надо, допросить, а буду возвращаться – заберу. Как раз охладится.
 -Увы, ничего не выйдет, - сказал я твердо.
 -Это почему же? – насторожился участковый.
 -Потому что у нас в холодильнике труп китайца! – чеканно проговорила моя меньшая, очаровательно улыбнулась и ускакала в детскую.
 -Что?! – вскричал Китайцев, в полном изумлении глядя на меня.
 -Она… она… - забормотал я, чувствуя, что теряю сознание. – Она имела в виду… Ну конечно, - тут мой разум прояснился, - она сказала, что у нас в холодильнике трубки таятся.
 -Какие еще трубки?
 -Обычные, курительные.
 -А почему таятся? Прячутся, что ль?
 - Это она так выразилась. Она имела в виду – лежат. Она любит витиевато выражаться: очень умная девочка. Вот на днях “Лолиту” Набокова осилила.
 - Вот как? И впрямь очень продвинутая девочка, - сказал он, сразу заметно успокоившись. - Тогда понятно. А то мне черт знает что послышалось.
 -Да это она просто очень быстро проговорила, вот и вышла неразбериха.
 -М-да… А в ночь с 6 на 7 точно ничего не слышали? – задал он тот же вопрос, совершенно позабыв, что хотел воспользоваться моим холодильником. – А то вот, видите ли, холодильник из соседней квартиры украли. Там еще китаец какой-то жил. Тоже, кстати, пропал. Но это так – мелочь. Главное – холодильник. Качественный, немецкий…
 -Нет, ничего не слышал. До свидания!
 Короче, еле-еле его выпроводил. Да и то потому, что, пожимая ему на прощанье руку, я сунул в нее скомканную десятирублевку. Он поначалу, разумеется, возмутился. Дескать, что так не густо? Но потом, видимо, решил, что и этого хватит, и удалился восвояси.
 А я облегченно вздохнул, сел на табуретку и стал думать. Как же это я, когда в ночь с 6 на 7 выносил из соседской квартиры холодильник, не заметил в нем такого внушительного содержания? Да и не только когда выносил, а еще когда пользовался им эти два дня? Все это очень странно.
Может, китаец сегодня утром в него залез? Гм… Маловероятно.
 И тут мои версии и гипотезы безнадежно иссякли. Поэтому, чтобы как-нибудь расслабиться и отвязаться от всех этих утомительных размышлений, я достал из-под плинтуса запрятанный косячок с марихуаной и с наслаждением его выкурил. Что было потом – не помню, хоть убейте. Помню одно: сколько я через некоторое время ни расспрашивал про труп жену и детей - те слыхом ничего не слыхивали и смотрели на меня как на какого-нибудь обкурившегося травой слесаря.
 А в синих глазах моей меньшой, любимицы, выразилось столько неподдельно-детского сожаления по поводу того, в какое печальное состояние пришел горячо любимый отец, что я решил больше на эту тему не заговаривать.