Кров по жилам побежала...

10 октября 1978 года Небольшой городок в Сибири

 Несмотря на то, что с самого утра лил дождь, настроение у направляющихся к новому универмагу, Сереги и Паши, наблюдалось отличное. Серега, почему-то все время оглядывающийся, а затем радостно хлопающий друга с размаху по плечу, подмигивал, а Паша при этом издавал утробный звук и быстро потирал руки, сверкая маленькими хитрыми глазками. Еще бы! Ведь наступил так давно ожидаемый день - день рождения Суреги Сурового. И радость, конечно, определялась не тем, что вот он семнадцать лет назад родился, а от предчувствия самого празднования этого события и, ясное дело с помощью вкусной хмельной отличной смородиновой настойки, которую так умело и заботливо готовила его мать. Этому предстоящему юбилею предшествовали длительные, упорные переговоры, несколько раз заходившие в тупик, но все-же, благодаря блестящим дипломатическим способностям друзей, они завершились успешно - Суровов дал честное слово, что большую банку настойки все-таки выставит. Более того, выбран момент для празднования, когда мать Сурового должна будет уехать в областной центр к своему другому сыну Валерию, который учился на баяниста в специальном училище-интернате, так как почти ничего не видел. В общем, желудки приятно урчали, а мысли принимали значимость предстоящего события.
 Твердо решили купить подарок, несмотря на скудость имеющихся средств, хотя и один от обоих, но все же.
 Серега долго бродил по довольно небольшому помещению нового универмага, открытого совсем недавно рядом с домами Сурового и его, а Паша почему-то пристально изучал содержимое одной и той же полки с сувенирами.
 - Ну что, Пушкина купим? - Серега кивнул на бюст из непонятного металла скромных размеров за два рубля шестьдесят копеек.
 - Да-к, тогда только на курево остается, - пояснил Паша. А если недопразднуем? Могли б еще сообразить...
 - Друг ведь, надо что-то солидное, - Серега задумался и охватил взглядом лампочки на потолке. - Да и курево Коновал обещал принести, а настойки хватит, Суровов обещал огромную банку.
 - Да, да, банку... - Паша радостно заулыбался и замотал головой. Ну да нечего тогда тянуть, берем бюст, банка ждет!
 - Да и Суровов небось заждался над закуской...- друзья засмеялись и направились к кассе.
 
 Суровов поднял крышку стоящей на плите большой кастрюли:
 - Та-а-а-к, картошка с мясом. А тут что? Ага...плов.
Он радостно подергал шеей. Сидящий рядом на кухне Коновал, приятно заулыбался. В зале был накрыт большой праздничный стол, оставалось лишь разложить горячие закуски по тарелкам, а винегрет и бутылки с лимонадом уже ждали гостей. Бешено заколотился звонок и Суровов, вздрогнув, произнес:
 - Ну, это Пашка, собака!
 Вошли Паша и Серега с каким-то свертком в руках сразу у обоих.
 - Сургей!!! - торжественно начал Пряхин, а Пашка в это время внимательно осматривал сверкающий стол, тщетно пытаясь найти на нем банку с настойкой.
 - Поздравляем тебя с днем твоего архангела! Пусть память о тебе не забывается никогда и никем...
 Паша тут же добавил: - О тебе... и твоей знаменитой Сурововской, так сказать, настойке...Га-га-га... А где-же кстати она?
 - Сам нальешь, не маленький, возьмешь в кухне банку…
Суровов взял сверток и стал его развязывать. Пряхин скрупулезно осмотрел стол, зачем-то поправил вилки и салфетки, посмотрел на Сурового:
 - Мать как? Уехала?
 - Да уехала, уехала, - Сурега возился со свертком, наконец, он вытащил бюст Пушкина и задумался.
 - Извини Сургей, Кутузова не было, - пошутил Серега. Но Суровов и так был доволен. "Рублей пять, однако стоит", - подумал он. Надо же, потратились. Ведь рубль еще должен Паша, а вот не пожалели." Ему стало приятно, он заулыбался и не расслышал вопроса Сереги:
 - Во сколько электричка ушла?
 Тут раздался жуткий грохот и из кухни как угорелый, нашкодивший кот выскочил Паша с девятилитровой кастрюлей в руках:
 - Сургей! Нет там никаких банок, только вот эта...
 - Я тебе дам вот эта! Обалдел что-ли, вон литровая стоит на окне, хватит!
 - Ну, хватит, так хватит... для начала, - притворно обиженно взял емкость Паша и пошел в коридор за настойкой в кладовую.
 Наконец расселись за столом. Паша поставил банку рядом с собой и попросил Сурового достать совсем маленькие рюмочки, чтобы растянуть удовольствие. Серега хмыкнул и налил себе сразу две, Суровов пить отказался даже за свой день рождения - он предпочитал лимонад. Разложили закуску по тарелкам, при этом Паша засуетился: - И вот этого положи, мясца, мясца добавь побольше... Так! Это сюда! Сюда сыпь!
 - Проверь-ка дверь! - сказал Пряхин.
 - Да уехала мамаша, - устало скривился Суровов и посмотрел на часы: - ушла уже электричка, двадцать минут назад.
 После маловразумительных речей с поздравлениями, вызванными слюноотделением от запаха настойки, наконец, выпили и тут же налили еще по одной. Паша решил сказать речь и громко постучал вилкой по банке, взяв рюмку в руку.
 - Суровов так сказать, Сургей! Я... - Его солидно начатое выступление внезапно прервалось мелодичным звуком дверного звонка. Наступила зловещая тишина.
 Суровов тихонько, на носочках подошел к двери, посмотрел в глазок и быстро обернулся.
 - Странно.., - он сразу побледнел. Мамаша с Валеркой?!
 Реакции долго ждать не пришлось. Паша схватил со стола две заполненные микрорюмки и стремглав ринулся в кухню. Там он попытался их выпить, причем сразу две, поэтому замешкался, засуетился и не нашел ничего лучшего, как спрятать их за кастрюли на окне. Суровов уже открывал замок, когда он кубарем прокатился по коридору, прыгнул на диван, на лету схватив тарелку и вилку, одновременно зачем-то засунув салфетку за рубашку откуда-то появившейся, словно в фильме «Фантомас», третьей рукой. Серега действовал еще более решительно, он взял почти полную литровую банку с настойкой и, видимо, установив рекорд подъезда, огромными глотками выпил ее до дна и сунул за диван. Коновал затрясся от смеха, наблюдая за происходящим.
 - О-о-о! Да тут веселье, - в комнату вошла мать Сурового и осмотрела стол и окружающих. – Ну, да и мы поспели вовремя. Я на станции Валеру и встретила, он оказывается к брату, да на день рождения и приехал... Хорошо, что не разминулись! Вот теперь все вместе и отметим. Сергей, ты рад???
 Особенно "радовался" Паша - две микроскопические рюмки, да еще влитые куда-то не в то место наводили его на малоприятные мысли. Он понимал, что больше вряд ли обломится, так как мать Сурового своим характером полностью соответствовала его фамилии. "Говорил ведь Сереге, не трать два шестьдесят на бюст этот.., - злился он. Взяли бы набор ручек за рубль двадцать, а остальные бы пропили после... сейчас бы быстро поели для отвода глаз и в магазин. Эх! Не везет, ведь столько ждали. Ну Суровов ! Бюстом бы ему этим, да по башке! Не отдам рубль долгу! Никогда не отдам!" Последняя мысль его немного успокоила.
 Мать Сурового, усадив почти слепого сына Валерия и поставив ему чистую тарелку, вдруг хитро прищурилась и, увидев, что кроме его сына почти никто не ест, предложила:
 - Ну что гости дорогие, может вам уж раз такой день, настойки в рюмашки плеснуть что-ли?
 - Нет-нет, спасибо, я не пью, - твердо ответил Пряхин, сам подумав:"Ну хитра, нальет грамм тридцать, а сама завтра же родичам и расскажет. Лучше уж я поменьше жрать буду, так литровая выпитая и подействует." Паше ну, очень хотелось добавить, он буквально исходил слюной и надеялся глотнуть еще из банки, так как не знал об установлении рекорда ее осушения, может он именно поэтому тоже отказался и лишь помотал головой. "Странно,- подумала мать Сурового. - Ну ясно, что мой сын и Коновалов не пьют почти никогда, но эти-то двое? Ведь я-то про них уж такие истории слышала и вдруг...спасибо не пьем...может, врезали уже, да нет вроде трезвые, очень странно...".
 - А я вот возьму и выпью! - неожиданно закатил глаза к потолку брат Валерий и протянул матери двухсотграммовую рюмку из-под лимонада.
 - Ну-ну сынок, от этой ты под стол свалишься, - и мать достала из серванта микроскопическую рюмочку, даже меньшую, чем те, которые выбрал, на свою шею, Паша. Валерий долго поздравлял брата с днем рождения, мотая из стороны в сторону своей несчастной рюмкой, за содержимым которой неотрывно следил Пашин взгляд (даже его голова передвигалась!), он порывался все что-то вытащить из кармана, видимо какой-то подарок, но так и не сумел или забыл это сделать. Наконец он, громко крякнув, выпил эту микрорюмку под облегченный вздох Сереги и Паши, мгновенно начав быстро и жадно закусывать.
 - Сергей, Паша ! - опять взволновалась мать Сурового: - нет, ну вы что-то совсем не едите...или угощение не нравится?
 - Хорошее, сытное угощение! - громко ответил Серега, а Паша тут же добавил: - Да вы не волнуйтесь. Мы, перед тем как прийти сюда пообедали, и даже довольно плотно.
 - Может вы, заодно и поужинали? - ехидно-зловещим тоном спросила Суровова. Пауза явно затягивалась.
 Серега отложил вилку и медленно посмотрел на Пашу, тот ответил немигающим взглядом. Надо что-то делать, но что? Серега, не закусывая, все ждал, когда же, наконец проклятая настойка-то подействует, ведь целую банку оглоушил. Потом уж бы он, захмелев, что-нибудь придумал, однако выпитое не действовало, видимо сказалось волнение от неожиданного возвращения Сурововской мамаши. Паша вообще сидел и только надувался лимонадом, как будто хотел этим что-то изменить. В общем попраздновали! Оставалось только встать и уйти.
 Вдруг громко загремела посуда на противоположном от друзей конце стола: посыпались вилки, упали рюмки... Высунув язык и закатив глаза в разные стороны, со стула медленно сползал брат Сурового - Валерий. Мама, в испуге всплеснув руками, беспомощно суетилась вокруг сыночка, который потянул было за собой скатерть со всем содержимым.
 - Брат! Что такое? Плохо? - метнулся Суровов к нему. Паша и Серега встали и наблюдали за происходящим с открытыми ртами.
 - Д-а-а-а ч-е-е-е-го п-л-о-о-о-х-о т-о-о ... - радостно оскалился вдруг Валерий. - М-н-е-е-е неп-ло-хо! Кров, к-р-о-в пп-о ж-и-л-а-м побе-ж-а-л-а...а-а-а!!!

 Леха Рыжков смеялся так, что не мог разогнуться. Он долго пытался прервать истерический смех, но последняя фраза Пряхина Сереги, заканчивающего свой рассказ о праздновании дня рождения : "Кров по жилам побежала!", вызывала у Лехи, все новые и новые приступы хохота. В подъезде, где стояли друзья и Пашка уже начали открываться двери, люди высовывались и испуганно пытались понять, что-же у них там на лестничной клетке происходит и у кого кровотечение началось. Наконец Леха успокоился: - Ну... уморили, кровь значит побежала...от одной рюмки... Ну а у вас-то чего не побежала?
 - У нас настойка смородиновая Сурововская по жилам бежит... - задумчиво произнес Пряхин. - Никак до нужного места не достанет.
 

Куражились, умными себя считали, ушлыми… Теперь вот и жилы не те, и кров не бежит почти, дохряпались… Прости, меня Господи, сколько времени бесу под хвост...