Утреннее одиночество

 Подлинное одиночество испытываешь, когда все вокруг
 спит. Конечно, для этого нужно подняться пораньше.
 Сколько раз я засиживался допоздна, как раз до этого
 самого часа, и чувствовал себя жалким и заброшенным,
 однако проснитесь в такую вот рань – и вы изведаете
 ощущение чудесного, положительного одиночества –
 в этом вся разница.
 Стивен Фрай. Как творить историю.

Свет. Море света. Вокруг тебя. Над тобой. Под тобой. Внутри тебя. Да и ты сам – его частичка.

Ты сидишь один. Еще некоторое время назад всего этого не было: ты спал, видел своих то ли далеких, то ли близких, шел с ними куда-то, что-то объяснял, доказывал, а они понимающе кивали своими «игрушечными» головами на манер китайских болванчиков, и было непонятно, то ли это пустое, со всем согласное равнодушие, то ли осознание самого факта сна тебя так раздражает. Но ты спал и был не один. Как будто не один…

Это так странно, вот так проснуться перед самым рассветом. Минуту назад ты был погружен в сон, а теперь лежишь, смотришь в потолок и размышляешь о том, надо ли вставать, потому что скоро уже зазвонит будильник, поднимая тебя к суете нового дня, или все же стоит попытаться через силу заставить себя еще хоть на немного прикрыть глаза. Чаще всего именно второе берет верх, и ты забываешься в каком-то нервном полусне-полуяви, чтобы тут же вскочить с бешено колотящимся сердцем от треска будильника. Иногда бывает наоборот – и вот ты уже больше не можешь спать, хотя ночь, оказывается, еще только-только заявляет свои права на тебя.

В этот раз ты немного решил полежать, но сон упорно не хотел идти. Смотреть на часы тоже как-то не хотелось. Не хотелось вообще ничего.

Ты лежишь и слушаешь тишину. А вместе с ней и себя: того, который мог бы быть, того, каким стал. Сравниваешь их – и тебе не нравится ни тот, ни другой. Только тишина вызывает некоторую симпатию своим ненавязчивым постукиванием, шуршанием, потрескиванием и еще каким-то скрежетом.

Интересно, а почему все это мы называем тишиной? Она ведь ненастоящая, она живая, дышащая, движущаяся и… успокаивающая, что ли.

Ты вновь пытаешься закрыть глаза, но это все равно, что попытаться заставить себя заснуть в разгар рабочего дня. Когда на тебя со всех сторон сыпется то одно, то другое и некогда не то, что уснуть, просто хоть на минуту прикрыть уставшие глаза.

Обреченно вздохнув, вновь начинаешь смотреть в потолок, на котором уже можно что-то различить. Взгляд лениво перебирается от одной точки до другой. Х-ха, прям из пункта А в пункт В. С какой скоростью должен скользить взгляд по потолку, чтобы за заданное время добраться от старого пятна над кроватью до основания люстры? При решении задачи не учитывать погрешности, связанные с некоторым рассеянием зрения… Тьфу.

А пятно, конечно, давно пора бы убрать. Смешно получилось тогда, когда оно поселилось над ним. Они поспорили, сумеет он доплюнуть кофе до потолка или нет. Сумел. Теперь, наверное, она во время занятий любовью лежит и думает, не пора ли белить потолок…

Он тихонько хмыкнул, протянул руку и погладил лежащую рядом от локтя до основания кисти и обратно – очень осторожно, чтобы не разбудить.

Ладно, надо вставать, все равно больше спать сегодня уже не придется.

Он осторожно присел на кровати. Потом приподнял одеяло и единым рывком выскочил из его обволакивающего тепла. Босыми ступнями встал на прохладный паркет – и дрожь рванула вверх от них, остановилась где-то в районе кадыка, чтобы через минуту схлынуть обратно на пол. После нее осталось только какое-то странное покалывание и мурашки, да волоски на ногах и руках словно от электрического тока стали, как взвод солдатиков по стойке смирно.

Посидев немного и давая привыкнуть организму к новым ощущениям, ты, наконец, осторожно встаешь с кровати. Тихими шлепками раздвигаешь устоявшуюся тишину ночи. Делаешь несколько шагов к кухне, но потом передумываешь, решаешь, что свет не нужен. Да и не хочется сейчас света – вот и за окном минуту назад стоящая темнота сменилась предутренней фиолетовой неопределенностью.

Хочется вдохнуть свежего воздуха, и ты идешь на балкон.

Вот где настоящая прохлада. Причем не та, которая мурашками обживается на теле, а другая: эта пробирает до самых костей, словно пыль выбивает из тебя остатки сна, остается холодными капельками тумана на коже. Ты понимаешь, что следовало хоть что-то одеть на себя, но теперь уже поздно, начинаешь даже ощущать какое-то удовольствие от всего с тобой происходящего.

Фиолетовая неопределенность начинает незаметно сменяться синью – вначале темной, потом какой-то серой. Виден туман, который медленно затягивает все вокруг. Где-то в кустах трещит птица, а другая что-то ей отвечает из соседнего двора. Хорошо…

Ты стоишь, смотришь во двор, в небо, внутрь себя – но не видишь ничего. Просто стоишь – и смотришь, стоишь – и слушаешь, стоишь – и дышишь, стоишь – и живешь.

В какой-то момент ты замечешь, что все молчит – нет ни птиц, ни шелеста листвы, даже вода из не до конца закрытого крана на кухне прекращает неторопливо щелкать. Ты просто оказываешься между всеми звуками. Ты как-то нечаянно хватаешь этот момент, этот миг между двумя каплями воды. Ты ждешь чего-то волшебного, чего-то, что запомнится на всю жизнь. И это наступает…

Туман резко окрашивается розовым, синим и желтым. Из-за него видно только уголок рядом стоящего дома – и больше ничего. Этот уголок уже не розовый – он становится темно-красным. Туман то прячет его от тебя, то вновь открывает. Каждый раз оттенок меняется, поражая тем, на что способно солнце.

Ты стоишь и не знаешь, что тебе делать: то ли просто наслаждаться открывающейся картиной, то ли плакать от неописуемого восторга, поднимающегося в тебе волнами с каждым мазком великого художника.

А время ведь не стоит на месте. И вот уже с десяток солнц пронзают утренний туман, который, оказывается, все же белый. Каждое солнце живет само по себе в окнах соседнего дома. Живет недолго. Вспышка… и все, больше его нет.

Всхлипы рвутся из твоего горла, но ты сдерживаешь себя.

Ты висишь посреди огромного жемчужного облака. Вокруг нет ничего. Соседний дом – это только иллюзия. А настоящее – вот оно, вокруг тебя.

Свет. Море света. Вокруг тебя. Над тобой. Под тобой. Внутри тебя. Да и ты сам – его частичка.

Ты боишься дышать. Стараешься удержать в памяти этот миг великого блаженства, великого единения с окружающим тебя миром. Ты боишься мигнуть, чтобы не потерять ничего из происходящего вокруг тебя, внутри тебя…

Но все же не получается – и глаза закрываются. Всего на миг, на такой короткий миг, за который, казалось бы, ничего не должно измениться. Но очарование туманного утра уходит. Ты уже больше не один внутри всего этого окружающего тебя великолепия. Звуки возвращаются. Ты больше не можешь сдерживать себя – и слезинка медленно сползает к кончику ресницы, замирает там – и падает на щеку. Тебе хорошо.

Как же тебе хорошо…