Мир-играшка

Старый сервант хранит много вещей: книги по философии и наследие детства – игрушки. Солдатики застыли на вечном параде, замок из конструктора скрывает вампиров, оборотней и мумий, тупо глядит голова динозавра, кучей стоят куклы-бойцы (ниндзи, киборги, мутанты). Ах, если бы я не разучился играть ими, и тогда – был бы счастлив. Но давайте сыграем, и плевать на возраст, и на то, что меня увидят, хотя и не увидят, ведь игра будет мысленной, неуловимой, но длинной, сладостной. Кто-то из тех философов сказал, что подлинное существование – в игре. Давайте же играть! Не обижайтесь монополисты-дети, мы скоро вернём назад эти безделушки.

Алина ехала на своём джипе через Змеиный лес. Уже были сумерки, и два луча обгоняли машину. Она была в куртке цвета пожелтевших книжных листов, чёрных брюках, на заднем сидении валялась ковбойская шляпа, а на шее был красный (как у советских пионеров) галстук. Уютно горел внутренний свет салона автомобиля, окружающая чаща казалось бесконечной бездной осин и сосен.
Луна сверкала желтизной кофты Алины. Луна была впереди, и Алина ехала прямо в неё. Посёлок её деда назывался Лунный. Её дед был лунатиком. Ходил по дому, выходил на веранду, садился за стол, падал, уже не вставая до утра. Иногда лунатиком дрался с пугалом, а иногда просто по-пьяни – не нравилось деду это пугало, не нравилось за то, что забрало его старый пуховик, дырявый, но тёплый.
 Алина везла очередную дозу-порцию лекарств. Матери уже не было в живых, а дед страдал нервами. Однако девушка выбрала не то шоссе и уже плутала. Читать надписи она не любила, в картах ещё со школы не разбиралась, и всё искала этих добрых советчиков, чьими языками вымощена дорога в Киев. Но сельская местность уже спала, а лесная – плохо понимала по-человечески.