Долг

 
 долг


 Али проснулся с первыми проблесками рассвета. Тундра расстилалась белоснежным ковром. Олени мирно паслись, выбивая копытами ягель из-под корки льда. Настроение было отличное. Вчера проводили Большого Начальника из Анадыря. Он очень понравился всем, так как эти два дня пребывания в табуне, жил обычаями тундры, ел, как говорят, из одного котла. Между прочим, Начальник пригласил его в гости, Так и сказал: - «Будешь в Анадыре, заходи. Место для ночлега всегда найду». И надо же такое совпадение! Через три дня в Анадыре съезд передовиков оленеводства, Али имел приглашение, но Начальнику он об этом не говорил, как-то к слову не пришлось. После кружки крепкого, ароматного чая Али не торопясь, стал готовить собачью упряжку. Дорога была легкой, и на следующий день он уже въезжал в город, наполненный шумом людей и собачьим лаем.
 Жизнь Виктора Петровича складывалась трудно. Он любил море, любил морскую жизнь, но армию он отслужил в ракетных частях. Демобилизовавшись, он, конечно, пошел в мореходное училище. Парень он был компанейский, учился хорошо, с большим желанием и к концу четвертого курса избрали его комсомольским секретарем. Выходя на практику в море, на день, два, он возвращался больным и разбитым, но никогда не подавал вида, собирая всю свою волю в кулак. Любовь к морю пересиливала морскую болезнь. Окончив училище, он попал на рыболовный траулер, рейсы которого длились по пять, шесть месяцев, и конечно он не выдержал даже одного. Его в тяжелом состоянии сняли с судна и отправили домой. Заключение врачей было однозначным:
- для моря не годен. Виктор Петрович устроился на буксирный катер, но после первого же шторма пришлось покинуть море навсегда. Ему нашли место третьего секретаря горкома комсомола, он вступил в партию, а уже через два года был инструктором обкома партии. И семейная жизнь тоже сложилась не очень удачно. Как-то на одной из комсомольских вечеринок, он все время танцевал с очень веселой и шустрой девчонкой, которая не отходила от него весь вечер. Провожая, дошли до её дома, и она пригласила на чашку чая. Она, не отрываясь, смотрела на него и на столько приблизила свое лицо, что поцелуй был неизбежен. Дальнейшее как в тумане.
Она крепко прижималась к нему, покрывая поцелуями его лицо, и, расстегнув его рубашку, стала целовать дальше. Вдруг она сорвала с себя одежду....
 Проснувшись утром, он не мог взглянуть на ее обнаженное тело. Ему почему-то было очень стыдно за свой ужасный поступок. Она была его первой женщиной, и он, как мужчина и человек чести, обязан был на ней жениться. Она же удивительно быстро согласилась быть женой курсанта. Годы не изменили его отношения к жене. Он так и не смог ее полюбить.
 Однажды, Виктора Петровича вызвал к себе Первый. - «Послушай парень, хватит тебе в инструкторах ходить, пора за настоящую работу браться. Поедешь вторым секретарем в столицу Чукотки. Народ там дружелюбный, приветливый, работа без каких-либо конфликтов. И отношение к местным жителям у тебя должно быть таким. (Не дай Бог) вызвать их недружелюбие. Сейчас исторический момент приобщения малых народов к культуре. Это линия партии. Ты все понял?» Виктор Петрович понял все! Он линию партии нес как знамя.
 
 Виктор Петрович пришел с работы усталый. Жена молча накрывала на стол. Он каждой своей клеточкой ощущал ее настроение. Она ненавидела все. Она ненавидела Чукотку, север, местных жителей, она ненавидела мужа и всю свою жизнь. Но она была женой секретаря горкома и это ее обязывало. В дверь постучали. Виктор Петрович обрадовался, хоть кто-то отвлечет его. На пороге стоял Али, он широко улыбался своими раскосыми и умными глазами. « Ну что ж, хорошо, что приехал. Садись к столу». Он позвал жену, но она даже не отозвалась. Зная её отношение к Чукчам, он не стал настаивать и молча стал подавать на стол. Выпили по рюмке, говорили о жизни и проблемах. Постелили постель прямо здесь, в гостиной, на диване, и Виктор Петрович пошел в спальню. Жена встретила его зловещим шепотом: «Мне только Чукчей в доме не хватает. Грязь обязательно принесет. Ведь они не моются. Шел бы ты с ним куда-нибудь подальше. Стирать и убирать ведь мне приходится». Виктор Петрович молча разделся и лег. Ему не спалось, нервы были на пределе. Вдруг дверь спальни распахнулась, и появился Али. Он стоял полураздетый, и как всегда, широко улыбаясь. – «Ты чего, Али? Что случилось?» – « Я с твоей женой спать хочу» – сказал Али, ничуть не смущаясь. На миг кровь ударила в голову Виктору Петровичу. – « Как ты можешь? Ты не знаешь где находишься? Ты же не в табуне! – « Не хорошо, однако, Начальник. Я тебя принимал хорошо, ты, однако, с моей женой спал, я тоже хочу. Мы ведь друзья, ты сам говорил». Жена выскочила пулей из постели в одних трусиках, и со всей накопившейся злостью, влепила мужу пощечину. Вся накопившаяся за эти годы у Виктора Петровича злость, вылилась наружу. – «Уж лучше с Чукчанкой, лучше с любой другой, чем с тобой, как же я тебя ненавижу и уверен взаимно». Али ничего не понимая, смотрел на белоснежное тело женщины. Та молча, не торопясь, накинула халат и вышла. Али поцокал языком – «Однако!» и пошел на диван.
 Виктор Петрович позвонил в обком, чтобы поставить в известность начальство о разводе. Трубку взял Первый. – « Ты что, сдурел? Какой Развод? Твой ДОЛГ коммуниста, сохранить семью. Иначе партийный билет потеряешь». Виктор Петрович о долге помнил.