Осел

ОСЕЛ


 Посвящаю Толстому Льву Николаевичу,
 на одной с ним горе служил в армии,
 в тех же казармах, в той стране - Грузии.
 Чем и горжусь!

Горы в Грузии - высокие. Облака проходят у ваших ног.
Только это со стороны видно, что это облака. Вам кажется - туман.
А господин Цулукидзе идет снизу и видит - облака.
Горе у господина Цулукидзе: пропал осел. Молодой такой осел, убегает со двора.
Несколько домов там, в долине, вот и весь поселок. Обойти каждый дом недолго. Обошел, но осла нигде нет.
А на вершине горы - воинская часть, солдаты. Может, украли? Зарежут еще. Идет Цулукидзе наверх, тихо идет. Нужно, думает, осторожно у конюшни,
лошади чуткие - ржать начнут. Услышат солдаты, будут на чеку.
Если не зарезали, думает Цулукидзе, продам осла в ближайшую ярмарку. Поеду в Тифлис и продам.
Учил осла дрова возить, учил осла воду возить, учил идти рядом. Учил, учил, учил...
Если жив, будет, не продам!
Подошел Цулукидзе к конюшне. Осла нет. К бане подошел. И там нет.
«Мама, наверное, плачет. Жена тоже плачет» - думает господин Цулукидзе.
«О! Песня казачья, ну на этом, на плацу. Значит еще не обед» - обрадовался Цулукидзе.
– Э! Тихо! Тихо! - сказал сам себе господин Цулукидзе, выпрямился и быстрым шагом пошел на шум.
У оврага кусты как от бури - туда-сюда колышатся. И несколько солдат чего-то возятся, копошатся.
Цулукидзе уже, и шел, и бежал. Все равно далеко еще.
Вон «казак», молодой солдат на скалу вылез. Сейчас и меня заметит. Но «казак» заливался смехом, и все указывал пальцем вниз.
– Лев! Лев! - позвал кого-то по имени «казак» на скале, и предупредил. - Осторожно!
– Вправо давай! Вправо! - не унимался «казак» на скале.
– Держись за уши! - доносилось из-за кустов.
– Давай! Давай! Молодца! Ну вот, упал...
Цулукидзе схватился за кинжал.
– Где мой кинжал?! - крикнул он.
«Казаки» вспотели. У кого лоб вспотел, у кого спина.
А Цулукидзе все возмущался.
Хотя, зная свой характер, оставил кинжал дома. Он так и висит дома на ковре.
«А вот уши надеру за осла!» - подумал он.
– Вот тебе! Вот тебе! Нехороший! - кричал Цулукидзе, и драл «казаку» уши.
Остальные кто как, кто бочком, кто ползком и скрылись. Эхо в горах Грузии - гулкое.
Здесь кричишь - вся Грузия слышит. Там кричишь - вся Грузия слышит. Ох, и орал тот «казак». А Цулукидзе его донимал:
– Ту его дрова возить учил? Нэт! Ты его воду возить учил? Нэт! Ты его за хозяином идти учил? Нэт!
Когда Цулукидзе устал, он сел на землю, достал из котомки лаваш, вино, шашлык. Это был выкуп, приготовленный еще дома. Мало ли, как бы повернулось дело.
– Как зовут тебя, «казак»? - угощая парня, спросил он. «Казак» был крепкий, коренастый, но не сопротивлялся.
– Лев.
– А я, Цулукидзе.
Но эхо еще долго доносило:
– Чему ты только научить можешь? Когда скотину и то обижаешь!
Льву Толстому было стыдно, что он обидел такого благородного старика.
Запись в архиве об этом происшествии, до сих пор находится в той горной воинской части.