Сеть

 Он был обычным человеком. Во всяком случае, очень на это надеялся, ведь в действительности его жизнь не отличалась от миллиона других: обычная квартира, работа, скучные вечера дома, постоянные столкновения с рядовыми проблемами – глупым начальством, завистливыми коллегами, одиночеством, предательством, приземлённостью, ограниченностью. Никаких волшебных, необычных, выдаю-щихся событий в его жизни не было, и быть не могло. Серый мир, похожий на родной город с домами в форме кривого параллелепипеда, давящими своей при-митивной архитектурой, серым от выхлопов машин воздухом, людьми в тёмных безрадостных одеждах, собаками с переломанными лапами, грязно-зелёными, дав-но умершими деревьями – подавляющий, пожирающий мир, слишком страшный, чтобы присматриваться к его уродливой личине, и слишком мстительный, чтобы простить ненависть к себе.
 Единственной радостью этого несчастного, утешением, неотъемлемой частью его самого, лучшей частью, были сны. Засыпая, он уходил в другой мир. Эти див-ные, нереальные, волшебные ночные гости несли утешение, дарили надежду, це-лебным бальзамом проливаясь на мятущуюся душу. С тех пор, как остался один, ночь стала его любимым временем. Несколько часов грёз, мучительное пробужде-ние, полчаса в душном переполненном автобусе, целый день борьбы с собой в просторном офисе фирмы, обратная дорога и, наконец, ещё одна волшебная ночь.
 В тот вечер беспричинная, неизвестно откуда пришедшая тоска одолевала осо-бенно сильно. Так что, когда рабочий день закончился, хотелось плакать от облег-чения.
 Только вот тоска не отпускала, и от мысли, что надо идти домой, щемило сердце. Зачем ему домой? К чему он должен вернуться? К пустой квартире, сам воздух ко-торой пропитан атмосферой отчаяния и одиночества…а ещё боли и горя по ушед-шему счастью? К холодной просторной постели, ещё хранящей воспоминания о ночах, полных любви, доходящей до безумия, и разговорах, приносящих умиро-творение? Он жить не хотел, не то, что возвращаться домой.
 Поэтому, проходя мимо кинотеатра и увидев рекламный плакат со своим люби-мым фильмом у входа, решил купить билет. Эта картина была снята по книге, ко-торую он когда-то читал. Она западала в душу, как и всякое повествование о вы-думанном мире, полном добра, красоты, волшебства, сильных духом героев и по-трясающих воображение приключениях. Сидя в тёмном зале и не видя ничего, кроме огромного экрана, на котором разворачивалось захватывающее действо, он на какое-то время ощутил себя в другом мире, переживал всё вместе с героями, проживал их жизнь. Это был тот же сон, только наяву.
 Возвращение оказалось во сто крат болезненнее. Выйдя из кинотеатра в сгу-щающиеся сумерки и вдохнув холодного вечернего воздуха, он почувствовал ту-пую боль в сердце. Постоял немного, а потом медленно пошёл на остановку.
 И в ту ночь, перед тем, как закрыть глаза и погрузиться в сон, впервые подумал, что его любимые сны, так же, как и кино, очень похожи на наркотики: кайфа от них на несколько часов, а ломает потом весь день.
 Телефонный звонок разорвал тишину его квартиры, грубо возвращая к реально-сти. Этот звук почему-то показался противным. Ещё не полностью проснувшись, мужчина посмотрел на часы: 5:00. Кто же может звонить в такую рань? Всё ещё недоумевая, поднял трубку.
 То, что произошло затем, изменило его жизнь.
 Трубка заговорила голосом неопределённого пола. Этот голос не был ни муж-ским, ни женским, его бархатные низкие звуки сковывали волю и подчиняли себе. Слушать его было и мучительно приятно, и мучительно больно. Это был голос не-человеческого существа. Монотонно, нараспев он говорил:
 - Сегодня ты выйдешь из дома как обычно, в 8:00. Дойдёшь до автобусной оста-новки прогулочным шагом, не спеша, позвякивая монетами в правом кармане пальто. Ты привычно подумаешь о том, что хорошо бы не пойти на работу, что всё надоело, и пора бы совершить ПОСТУПОК. Но в этот момент подойдёт автобус, и ты сядешь в него. А на работе всё как всегда: примитивно мыслящие, неспособные на понимание сотрудники, вечно недовольный шеф, использующий своё положе-ние, чтобы унижать других, и, прежде всего, тебя. Разумеется, этот разъедаемый червями бюрократизма дурак чувствует в тебе силу, ум, подавляемый талант соз-давать и управлять, способность мыслить нестандартными категориями, вот и бе-сится. После работы ты сядешь в автобус и поедешь домой, но у входа в подъезд поймёшь, что не хочешь возвращаться в пустую квартиру, и повернёшь в сторону центра. Будешь гулять по шумным улицам, вглядываясь в лица прохожих со сла-бой надеждой найти хоть одного, похожего на тебя. Но тщетно. Спустя два часа вернешься домой, приготовишь ужин, но есть не станешь. Посмотришь видео и ляжешь спать.
 Голос оборвался, и в трубке раздались короткие гудки. Мужчину ещё долго трясло, руки не слушались, хотя, казалось, особых поводов для волнения не было. Ведь это могли быть просто чьи-то шутки. Мало ли дураков на свете. Ну а весь этот спич…так просто пальцем в небо попал. Через некоторое время звонок про-сто забылся.
 День прошёл как всегда. А вечером – опять пустой дом, тоска, видео и сны.
***
 Резкий звонок разорвал тишину квартиры. «Интересно, который час, и кто это может звонить?» - подумал он сквозь сон, дотягиваясь до аппарата. Попутно бро-сил взгляд на часы – 5:00. Что-то холодное и неприятное толкнуло в сердце. Но трубку снял.
 - Сегодня утром ты выйдешь из дома как обычно, в 8:00. Медленно дойдёшь до автобусной остановки, анализируя по пути вчерашний день. Ещё до, того как сесть в автобус, придёшь к выводу, что действительно весь день прошёл так, как было сказано. Но не придашь этому должного значения. А на работе…
 Он молча, не перебивая, слушал очередной «прогноз на сегодня», гадая, какой же гад изволит так шутить? Всё же, когда голос, закончив свой монолог словами «ляжешь спать», бросил трубку, мужчину опять трясло. Нет, не хотелось думать об этом сейчас. Потом. Всё это будет потом.
 «Потом» наступило, когда он вышел из дома. Мысли сами лезли в голову. Вспомнил весь прошлый день вплоть до мельчайших деталей – действительно, всё было так, как говорил голос. Случайность? Совпадение? Или чисто психологиче-ское явление – сделал то, что ему сказали, поддался влиянию? Как бы то ни было, ничего серьёзного не происходит. Если этот Нострадамус позвонит снова, надо просто обратиться куда следует, и его найдут. Успокаивая себя таким образом, он сел в как раз кстати подошедший автобус.
 Однако это было лишь началом. Голос позвонил и на третий день. И вот тут воз-мущение уступило место испугу. Анализируя всё, что произошло, мужчина обра-тил внимание на то, что раньше упускал из вида: ни один человек не мог знать о его самых сокровенных мыслях. С действиями всё понятно – возможна слежка, расспросы его знакомых, хотя только сумасшедший способен проделать такую ра-боту ради шутки, но сокровенные мысли – это личное, и никому они не известны. Он слишком хорошо всё прятал в себе, готов был на любую ложь и лицемерие, лишь бы никто не узнал, что внутри у него одна большая гниющая и кровоточащая рана. К тому же были попытки…он действительно пытался изменить своим при-вычкам. Как раз на третий день проснулся дух противоречия, пожелавший все сделать наоборот.
 Но ничего не получилось.
 Он хотел пойти на стоянку такси, а шёл к автобусной остановке. Хотел выкинуть из головы ставшие уже привычными мысли, но они лезли обратно. Вот так и про-шёл весь третий день.
 Голос позвонил и на четвёртый, и на пятый день. Жизнь превратилась в кошмар, в тотальную борьбу с собой и со своим страхом. Временами ему стало казаться, что сумасшествие полностью проникло в сознание, потом – что всё не так уж пло-хо, и в один прекрасный день это прекратится. Он стал молиться Богу, хотя отлич-но помнил, что не делал этого с тринадцати лет. Его с раннего детства приучила молиться бабушка, рассказав, что Господь слышит каждую душу и не оставит в беде. Маленького мальчика сильно впечатлила мысль, что где-то есть всесильное и доброе существо, готовое защитить любого, даже грешника.
 Однако потом растерянный уже подросток, а не малыш, попросил Господа о са-мом, в тот момент, важном, и не получил ответа, ничего не изменилось в его судь-бе. И мальчик огляделся и понял, что рядом с ним много таких же наивных, кото-рые тоже молятся, но от этого ничего в их жизнях не меняется. Тринадцатилетний подросток перестал обращаться к Богу. И чем старше становился, тем больше убеждался, что единственный, кто может как-то защитить его – он сам.
 Только сны всё ещё оставались самой верной частью жизни этого повзрослевше-го подростка, не изменяли и дарили успокоение. Но необъяснимое и пугающее что-то, однажды войдя в его жизнь, уже не отпускало.
***
 «Видно, телефон у меня теперь вместо будильника» - раздражённо подумал он. Мужчина с трудом открыл глаза, пробормотав проклятье. Повернув голову, по-смотрел на часы: 5:00. Сердце со всей силой стукнулось о рёбра и упало вниз, гор-ло сдавило так, что трудно было сделать вдох, казалось, что грудная клетка слиш-ком тяжела для такого движения. В ушах загудело, зазвенело, слившись с против-ным, пронзительным звонком телефона. Страх появился и мгновенно разросся, за-полняя собой всё тело, мысли, сознание. «Господи, - молился он, - только не это. Пусть это будет кто угодно, только не ЭТО! Не буду брать трубку, ни за что не подниму». Но рука помимо воли уже тянулась к телефону, несмотря на все попыт-ки отогнать наваждение, призыва на помощь память о предыдущих звонках и ощущениях, которые они пробуждали.
 Шесть дней – это уже слишком. Сколько можно издеваться над ним! Внутри страх уступал место злости. Он поднял трубку с серьёзным намерением высказать всё, что думал и чувствовал по этому поводу. Но слова застряли в горле, всё тело опять парализовало. Голос заставлял молча, не перебивая, слушать, в то время как силы, воля и желание бороться за свой разум до последнего, покидают его.
 - Сегодня ты немного изменишь своим привычкам. Совсем чуть-чуть. Как всегда выйдешь из дома в 8:00. По привычке пойдёшь на автобусную остановку. Но по-том подумаешь, что неплохо бы для разнообразия почувствовать себя человеком, что надоело толкаться в переполненном автобусе среди всей этой глупой толпы, и поймаешь такси. На работе решишь наплевать на всё, и первый раз плохо испол-нишь возложенные на тебя обязанности. Шеф, разумеется, сделает тебе выговор, попытается оскорбить, но ты ему не позволишь. С работы уйдёшь рано, но домой пойти не захочешь. Будешь долго гулять по городу и изводить себя. А вот когда ты вернёшься…
 Монолог оборвался, и в трубке послышался хриплый, гадкий смех.
 Он не мог больше слушать этот смех, словно царапающий душу, и бросил труб-ку. Тело трясло, в глазах потемнело. Не было сил даже думать. Он просто непод-вижно сидел на постели, глядя в одну точку бессмысленным взглядом.
 Через какое-то время мужчина пришёл в себя, направился в ванную и включил холодный душ. Стоя под освежающими струями воды, начал приходить в себя. Но думать пока не хотелось. Ничего вообще не хотелось. Одевшись, посмотрел на ча-сы – 7:30 – и решил, что ещё есть время расслабиться, тяжело опускаясь в кресло. Надо, просто жизненно необходимо подумать обо всём этом. Если верить голосу, а у него уже не было причин ему не верить, то сегодня его жизнь изменится, по крайней мере, с работы уволят. Но ведь предупреждён, значит, вооружён, хотя вряд ли голос преследовал именно эту цель. Он подумал о голосе, заботливо наби-рающем его номер телефона, чтобы сообщить о несчастье, которое может при-ключиться, и засмеялся – впервые за последнее время. Нет, нельзя так просто по-падаться. Самоконтроль – качество, развитое в нём с детства. Неужели один раз в жизни нельзя победить себя и этот противный голос заодно? Настроение заметно улучшилось. На часах было 8:00 – пора на работу.
 Он вышел из дома, по инерции пошёл на автобусную остановку, потом резко ос-тановился, прислушиваясь к себе.
 Так и есть.
 Опять та же внутренняя борьба: что-то тянуло на стоянку такси и одновременно хотелось привычно проехаться на автобусе. Но, с другой стороны, какого чёрта? Неужели человек не может прокатиться с комфортом? Тем более что средства по-зволяют. Глупые привычки вели его на протяжении всей жизни, потому что так проще – не надо ничего изобретать, искать новые, более сложные пути, ведь всё расписано, надо только расслабиться и наслаждаться жизнью.
 Хотя, какое уж тут наслаждение?
 Сегодня ему хотелось перемен, новых ощущений, и не потому, что голос сказал об этом. Он сам хозяин своих чувств и желаний, сам хочет этого. Такси – это толь-ко первый шаг к переменам. Придя к такому решению, мужчина повернул в сто-рону стоянки машин.
 Но на работу, как не странно, опоздал. Запутавшись в себе, занявшись самокопа-нием, даже не заметил, как быстро пробежало время. При этом он был непривычно спокоен, придя к выводу, что не надо самому себя накручивать, а то хлопот не оберёшься. Однако неведомая, ставшая уже привычной, сила заставляла медлить на каждом шагу, делать ошибки. Это было похоже на состояние невесомости. Ка-ждое действие, каждая мысль давались с трудом. К нему обращались с вопросами, которых он не слышал, как будто запертый в вакууме, а вокруг всё крутится и бурлит с невероятной скоростью. «Как овощи в кипящей кастрюле», - подумал мужчина, наблюдая за людьми в офисе.
 «Ох, нет, я же сам напрашиваюсь на конфликт!» - панически пронеслась в голове мысль, правда, безрезультатно.
 Ну, разумеется, начальник, только и ждавший повода подловить его, подошёл и сказал с вежливой улыбкой:
 - Мой милый, вы сегодня очень медлительны. Если не хотите подвести всех, со-беритесь. Не так уж много вам нужно сделать.
 - Действительно, я столько раз подводил всех, что этого раза они просто не пе-реживут, - язвительные слова сорвались с губ сами собой. Ну, вот, не сдержался.
 - Не забывайте, с кем говорите, - голос шефа был обманчиво мягок. – Вы уже давно меня беспокоите своей несдержанностью, высокомерием и стремлением вы-лезти вперёд. А результаты вашей работы вообще оставляют желать лучшего. Я бы посоветовал вести себя почтительнее с людьми, от которых зависит ваша судь-ба. Не забывайте, мне не составит труда указать вам на дверь.
 Где-то внутри стал закипать гнев, злость. Да какая там злость – ненависть и ярость, все, что так долго таилось в нём, готово было фонтаном вулканической ла-вы выплеснуться наружу! Как этот тупоголовый боров смеет говорить о его не-компетентности и несдержанности! Да он был единственным из всех, кто безро-потно терпел глупые выходки этого ничтожества! Ах, шефу не понравилась рабо-та? Между прочим, его идеи были рациональными и одобрялись высшим началь-ством, в отличие от идей этой посредственности!
 - Не утруждайте себя, господин начальник, - надо сдержаться, не перейти на крик, - я знаю, где дверь и немедленно воспользуюсь ею. Работать в одном поме-щении с вами, да ещё под вашим игом мне уже несколько лет как надоело. Такому борову, как вы, место в заштатной конторке какой-нибудь задрипаной деревни, а не в кабинете начальника крупной компании.
 И он стремительно вышел, чтобы не потерять лицо, не наговорить гадостей, о которых сам потом пожалеет. По коридору почти бежал, рывком распахнул парад-ную дверь и успокоился, только когда глотнул свежего воздуха. А ведь всю свою жизнь был спокойным человеком, непроницаемым флегматиком. Даже когда не-ожиданно свалилось несчастье, поломавшее его душу навсегда, оставался невоз-мутимым, приняв всё со смирением. И вдруг такие сильные чувства, столько зло-сти и ненависти! Откуда это?
 Вспомнился голос. Долго ещё будет так продолжаться? Нет сомнений, что в се-годняшнем происшествии виноват этот чёртов голос. Хотелось плакать от бесси-лия. У него было такое чувство, будто это последние минуты жизни, будто со всех сторон его сдавливает что-то неведомое, и нет сил бороться. Похоже на ощуще-ния, которые он испытал когда-то давно, читая «Колодец и маятник», - тогда бы-ло примерно то же самое, даже, кажется, слёзы были. И вот его собственная жизнь превратилась в тот страшный колодец.
 Перспектива возвращаться домой не прельщала, тем более что голос мог позво-нить опять, поэтому мужчина запахнул пальто и решил прогуляться по городу, причём хотелось бы не возвращаться до утра.
 Стоп!
 Это же идея!
 Если его не будет дома в пять утра, то голосу просто не с кем будет разговари-вать, и никаких «предсказаний» не будет, а значит, он больше не натворит ничего столь же идиотского, как недавний не очень умный поступок на работе. И как раньше такая мысль не появлялась? «Решено! Буду гулять, пока не упаду от уста-лости, но домой не вернусь как минимум до семи утра».
 Всё-таки это гипноз. Как иначе объяснить столь странное влияние голоса? Он совершает все действия под гипнозом. Ведь не может же голос знать заранее, что произойдёт, да ещё вплоть до деталей. Нужно было сразу обо всём подумать, ра-зобраться и найти выход. Тогда не было бы таких мучений, потерянной работы и существования на грани сумасшествия. Можно было, например, выкинуть теле-фон. Действительно, эта пакость затуманила ему мозги.
 Становилось холодно. Мужчина бесцельно шёл по улицам, разглядывая витрины магазинов, лица прохожих и думая о том, что вот он такой же, как они, но и дру-гой. Почему-то в его жизнь вошёл какой-то голос, осложнив её, а люди вокруг да-же не подозревают о существовании таких вещей. Да, многие хотят верить в ино-планетян, параллельные миры и сказочные существа, но ни за что не признают их существование, потому что с точки зрения логики это невозможно. Мы слишком привыкли мыслить массово, как в общежитии - всё общее, даже точка зрения, меч-ты и предпочтения. Людей, которые верят в чудеса, живут в выдуманном мире и отличаются от общей массы, считают странными (в лучшем случае) или, в худшем случае, сумасшедшими. Такие души заведомо обречены на одиночество. Уж ему это было известно не понаслышке - на себе испытал этот холод и отчуждение. Больно не было.
 Только когда самый близкий человек на этой земле оставил его, признавшись, что “сил больше нет терпеть твои чудачества, даже перед друзьями стыдно”, он долгое время говорить не мог от боли. Зачем им какие-то фальшивые друзья, если они были друг у друга? Нет, лучше не думать об этом, а то опять польются слёзы. А ведь действительно, давно не вспоминал, а теперь как будто не было всех этих лет затишья и покоя. Долгое время он сам себя ненавидел за стремление к неорди-нарности, поиску чего-то лучшего. Был бы как все, не потерял бы своё счастье. И только сейчас в голову пришла мысль: я такой, какой есть, и поступись тогда своими принципами - потерял бы себя. Как ни крути, абсолютного счастья не было бы. И людей, похожих на него нет.
 Откуда-то из темноты сознания поднималась злость на всё человечество и его глупость. Ярость от бессилия и невозможности перемен почти душила. Эта агрес-сия затопила всё сознание так, что даже напугала его самого. Надо успокоиться, нельзя распускать себя. Глубокий вдох. Так. Кажется, всё приходит в норму.
 Он только заметил, что на улице уже темно. Неплохо бы поесть. Рядом находи-лось маленькое кафе, которое было открыто допоздна. Мужчина зашёл туда, оты-скал свободный столик у окна и заказал горячий кофе. Он любил город ночью. Это совсем не тоже, что днём. Темнота скрывает всё отталкивающее, некрасивое, пре-вращая мир во что-то незнакомое и притягательное. А ведь это первая ночь без любимых снов. Впрочем, у него много чего впервые за последние шесть дней.
 От успокаивающих мыслей о красоте и магии ночного города он перенёсся к людям, спешащим домой мимо окон кафе, и с уверенностью подумал, что за без-мятежными, озабоченными, смеющимися или безразличными лицами прохожих скрываются порой неожиданные или даже ужасные секреты. Люди не то, чем они кажутся. Внутри каждого человека сидит куча страхов, комплексов, подавленных желаний, и если они прорвутся наружу, то могут причинить много горя так долго создававшейся цивилизации, которая сейчас уже не стоит тридцати серебренни-ков, не говоря уже о крови мученика.
 Только недавно он думал, что отличается от этих людей, что в его жизнь вошло что-то необъяснимое, а они копошатся, барахтаются каждый в своём болоте, назы-вают это жизнью и не подозревают ни о чём другом. Теперь мысли изменились. Он попытался посмотреть на себя со стороны и понял, что сливается с этим люд-ским потоком на улицах, что внешне ничем не отличается от них, и люди проходят мимо него и видят такого же серого человечка, барахтающегося в своём болоте. Так откуда ему известно, что у них нет тайн? Возможно, у каждого есть свои ске-леты в шкафу, секреты, страхи, которые невозможно объяснить. И никто не может в этом признаться, порой даже самому себе. Ведь мы скорее удавимся, чем позво-лим кому-то заглянуть глубоко внутрь нас. А если случайно, по неосторожности или минутной слабости откроемся даже близкому другу, будем жалеть, что дали в руки чужому такую сильную власть над собой. Ведь человек, по сути, одинок, и никто не знает нас лучше нас самих.
 А вот интересно, счастливы эти люди? Что они думают о времени, в котором живут, о правилах, которым должны подчиняться? Может быть, для них всё это болото и составляет счастье? А что такое счастье? Для него счастье - это свобода, истинная и безграничная, от всех норм, правил, законов, свобода от человеческой глупости и ограниченности. А что такое свобода? Это полёт души и сознания вы-соко над массовостью и серостью. А такой свободный полёт невозможен. Все мы связаны с землёй, с людьми, от которых, к стыду своему, зависим, и которые зави-сят от нас. Все мы боимся улететь в открытое пространство, покинув насиженные места, надёжность и благополучие (пусть и мнимое), строившиеся годами. Он вспомнил цитату из Аристотеля: свободным называем того человека, который жи-вёт ради себя, а не для другого. Какое точное определение эгоизма. Выходит, эго-ист и свободный - синонимы? Эгоистом быть плохо - считают самые достойные представители человечества. Следовательно, плохо быть свободным. И вообще, как тогда назвать человека, который живёт для других? Нет, жизнь полна вопро-сов, на которые не просто найти ответы.
 Так он думал, сидя в кафе, а время медленно текло мимо него. Кафе уже закры-валось на ночь, и мужчина опять вышел в холод и мрак ночи и опустевших улиц. Часы остановились, не желая больше отсчитывать время, и это было прекрасно, потому что люди подчинили свою жизнь часам, и в этой кабале забыли о подлин-ной жизни, скупо отмеряя минуты на горе, радость, на себя и других. Как хорошо, что он теперь не зависит от этого маленького вредного аппарата на руке.
 Первый раз за долгое время испытывая покой, бродил по мостовым, ощущая се-бя частичкой какого-то несуществующего мира, частичкой ветра, неба, вечности, крупицей, не принадлежащей безликой массе. Смутное чувство, что он долго был заперт в каком-то затхлом помещении, а сейчас выбрался на воздух и обрёл свобо-ду, наполняло светом и лёгкостью, достаточной для того, чтобы взлететь. Он ка-зался себе шариком, наполненным воздухом, и чувствовал, что вот-вот лопнет от новых ощущений.
 А меж тем светало.
 Появилось радостное предвкушение – скоро он придёт к себе домой и наконец-то ляжет спать. А почему бы и нет? Кто сказал, что днём надо работать, а ночью спать? С этого дня всё изменится. Только после пяти. Мужчина засмеялся звонко и беззаботно, как ребёнок.
 Вот уже первые люди, первые машины. Может, пора? Его непреодолимо тянуло домой, усталость навалилась вдруг со страшной силой.
 Всё, пора.
 Он подошёл к дому, поднялся в лифте и уже открыл дверь своей квартиры, как...
 Телефон зазвонил внезапно. Сердце опять застучало как бешенное. Часы в гос-тиной показывали 5:00. С губ сорвалось ругательство. Как же так! Он всё идеально рассчитал! Этот мерзкий голос знал, что так будет. Вот почему его так тянуло до-мой. Ставшая уже привычной ярость закипала внутри, вытесняя чувство гармонии, обретённое недавно и такое прекрасное. Мысль, что он теряет, опять теряет что-то несказанно дорогое, приводила в отчаяние и подталкивала к бездне под названием “безысходность”.
 Ну, гад, ты достал! Подошёл и взял трубку - тишина. Простоял так с минуту - тишина.
 Потом раздались гудки. Мужчина тяжело опустился на диван. Всё напрасно. Счастья нет, по крайней мере, для него. Подавленный, он сидел, уставившись в одну точку, не моргая, с абсолютно неподвижным лицом.
 Снова зазвонил телефон. Неосознанным механическим движением мужчина протянул руку и снял трубку.
 - Привет, это я, - нерешительно, с волнением произнёс женский голос на другом конце провода. - Ты молчи, ничего не говори, ладно? И, пожалуйста, не бросай трубку. Выслушай меня. Я не могу без тебя, понимаешь? Я ничтожество, трусли-вая гадина. Мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что не надо бы-ло бросать тебя, что твоя неординарность и привлекает меня. Именно это в тебе самое ценное - ты не такой как все. И я скучаю по тебе, по твоим глазам, голосу, нежности, любви. Я люблю тебя. Пусть друзья говорят что угодно, пусть нас обо-их называют безумцами! Я пойду даже на унижение, на коленях приползу к тебе, только прости меня! Какое нам дело до друзей, если мы есть друг у друга, правда? Я на всё пойду, чтобы вернуть тебя! Забери меня назад, пожалуйста!
 В трубке послышались сдавленные, горькие рыдания.
 А он всё с тем же ничего не выражающим лицом медленно положил трубку на рычаг.
 Потом засмеялся...резким, противным, лающим смехом. А в глазах - пустота.

 Утро.
 На часах - 5.00. Мужчина встаёт с дивана, подходит к телефону, снимает трубку и набирает номер. На том конце провода ему отвечают. Он произносит вязким, тя-гучим голосом, не похожим ни на мужской, ни на женский:
 - Сегодня ты как всегда выйдешь из дома в девять. Тебе не надо спешить. Ся-дешь в машину и отправишься на работу...
 Спустя несколько минут по квартире разносится его противный каркающий смех.