through the rain

И вовсе на лице не слезы, а дождь, и глаза красные не от рыданий, а от хлестких песчаных струй, беспощадно стегающих по лицу. Вот так, и все в порядке. И никто не полезет с утешениями и расспросами. Однако - странное дело! - хоть она и ненавидела эти участливые взгляды, попытки расспросить и успокоить ее, не любила, когда посторонние лезли ей в душу, лезли в то, что было только ее... Не любила. Ненавидела. Но когда этого не случалось, она чувствовала полное опустошение. Сразу остро чувствовалось, что совсем никому до нее нет дела. Страшно ощущать себя ненужным. Страшно и тоскливо. И это внезапное чувство одиночества, когда кажется, что ты совсем один, что мир вокруг словно вымер вытесняли предыдущие чувства. Вытесняли то, что заставило ее выскочить на улицу в дождь и бурю, то, из-за чего она почти бежала вперед в расстегнутом пальто, совершенно не чувствуя холода, не разбирая дороги... Пропадали чувство слепой злобы на саму себя и горькая обида на весь мир. И, кажется, становилось легче. А потом как-то внезапно вернулись чувства. Как будто кто-то повернул неведомый выключатель. И сразу стало холодно, и она поняла, что совсем промокла, что ноги ужасно устали от бесцельного бега, что в горле невыносимо першит - наглоталась ледяного воздуха, а от неистовых, беспрерывных рыданий дико разболелась голова... И тогда она торопливо застегнула пальто, кутаясь в него, чтобы хоть чуть-чуть согреться, и пошла, еле передвигая ноги, ставшие свинцово-тяжелыми. И снова стала обычным чеовеком, только чуточку более уставшим, и так же, как все, под порывами ледяного ветра, брела к автовусной остановке, слабо удивляясь тому, что творилось с ней полчаса назад - на большее не было сил...