Дети радиации

 Черные тучи сгущались над сине-зеленым небом, испещренным сотнями молний по всему его куполу. Дождь лил острыми тонкими струями, косыми от порывов ветра. Воздух был свежим и холодным, запахи газов развеяло грозой. Постапокалиптическая земля с жадностью пила грязную дождевую воду своими ссохшимися губами. Тяжелые ботинки шагали по лужам, по колено промачивая ноги высокого и худого человека в черном кожаном плаще, полы которого погружались в дождевую воду. Его черные волосы тонкими сосульками спадали на острое, скуластое лицо с тонкими, будто выточенными чертами, выразительными зелеными глазами, светящимися в темноте, с вертикальными, звериными зрачками. Он шел уверенно и быстро, ловко маневрируя между глубокими лужами и торчащими из земли железками. Он шел к полуразрушенному огромному зданию, с черными глазницами-окнами, грозно смотревшими в проблесках молний. Черная земля под ногами пузырилась от дождя, а редкие растения тянули ветки к проходившему мимо них человеку, но он ловко отбивался от них куском арматуры. Он подошел к зданию и несколькими прыжками поднялся по полуразрушенной лестнице. Внутри было сухо и тихо, не считая шума дождя. Здание было мертво. Уже давно единственным его обитателем был этот молодой человек, был его единственным хозяином и властелином. Даже если кто-то приходил сюда, он задерживался здесь ненадолго, либо убегая в страхе, либо становясь ужином хозяина этих руин. Внутри было тихо. Но он знал, что кто-то здесь есть, и поэтому крепче сжимал в руке арматуру. Его серо-зеленые пальцы сжимали ее так, что выцвели добела, свет в широко распахнутых глазах стал ярче, зрачки сузились до тонких полосок. Он одним движением головы откинул волосы с лица, стоя на месте и оглядываясь по сторонам. Здесь кто-то был. Он не видел его, он его не слышал, он даже не чувствовал его запаха, но он просто знал, что кто-то еще был в здании. Прислушиваясь к тишине, он оглядывал темные коридоры, уходящие в стороны от лестницы. Приняв решение, он резко сорвался с места и в миг оказался на середине темного коридора, ведшего к лестнице на крышу. Стальная покореженная дверь со знаком радиации справа от него – вход в подвал к реактору, когда-то погубившему планету, он бросил на нее короткий холодный взгляд и пошел дальше. Проскользнув через разогнутые прутья решетчатой двери, он проник на лестницу и быстрыми движениями дикой кошки проскакал несколько пролетов. Затем он замер, вновь прислушиваясь не то к звукам мертвого здания, не то к своей интуиции, а потом несколькими такими же молниеносными движениями преодолел оставшееся расстояние. Он поднялся на чердак и вновь замер, сканируя взглядом лабиринты труб. Черный песок под его ногами тихо скрипел. Он медленно пошел вперед, не думая о том, куда идет. За большой ржавой трубой, исписанной непонятными ему словами и символами он увидел черную тень, свернувшуюся в позе эмбриона. Это был человек. Он аккуратно тронул его арматурой, и тельце дернулось и вскочило. С головы упал черный капюшон, обнажая короткие взъерошенные черные волосы, из под которых смотрели два больших абсолютно-черных, лишенных белков, глаза.
-Кто ты?- холодным, металлическим голосом спросил он.
 Человек, очевидно, совсем еще ребенок, опустил голову и что-то еле-слышно промямлил.
-Отвечай,- прикрикнул он, замахнувшись арматурой, глаза его сверкнули.
-Только не убивай меня, мне страшно,- сказал тонкий девичий голосок, срываясь на слезы.
 В его голове пронеслось несколько мыслей. Ребенок? Здесь? Один? Откуда? Он уже давно не видел детей. Ей было не больше пятнадцати лет, а значит она была мутантом от рождения. Ее бледная кожа отсвечивала в темноте зеленым, как и его, а на тоненьких ручках было по четыре пальца вместо пяти. Тонкие, едва различимые губы и небольшой нос. Она родилась где-то недалеко от реактора. Где-то здесь. А значит здесь поблизости жил кто-то еще. И еще она была очень напугана, она от кого-то бежала.
-Как тебя зовут?- спросил он все с тем же холодом.
-Селена,- сказала она тихо.
-Откуда ты?
 Девочка замялась. Он с секунду смотрел на нее, а потом угрожающе занес над ее головой арматуру.
-Говори,- приказал он.
-Я не знаю.
 Его глаза сверкнули недоверием. Он бросил на девочку стальной взгляд и спросил:
-Что значит, не знаешь?
-Не помню,- еще тише проговорила она.
 Он посмотрел на нее и собрался сказать что-то жесткое и грубое, но девочка заплакала, и рука с арматурой сама собой опустилась. Ему не было ее жаль, нет, ни капли, но он чувствовал, что она говорит правду. По близости был лишь один город и тот населяло огромное количество мутантов, но идти от него пешком было долгим и непростым путем, который был бы под силу не каждому человеку, не говоря уже о ребенке.
-Как ты попала сюда?
-Я искала людей или пищу. Долго. Но я не могла никого найти. И тут начался дождь. Я решила погреться и переждать его здесь. Я не знаю что было до этого, я не знаю, откуда я. Я просто проснулась однажды посреди пустыни и пошла куда глаза глядят,- замямлила девочка.
 Он вновь задумался. Она была напугана. И похоже, говорила правду. Он внимательно посмотрел на нее – худая под кучей черных, грязных одежд, испуганная, растрепанная, явно голодная. Даже если она врала, то в ее лжи не было ничего угрожающего ему. Скорее всего, она просто не хотела говорить о чем-то неприятном, или не хотела это помнить. Маленькая девочка, которая не могла причинить ему никакого вреда, которой нужна была помощь.
 Он отошел от нее к пустому окну, глядя на молнии. Он стоял в вполоборота, так, чтобы краем глаза видеть ее, и думал. Что плохого ему могла сделать эта девочка? Он знал, что она не выживет, если он выгонит ее на улицу. Он никогда раньше не встречал таких молодых непрошеных гостей в своей обители. Он не знал, что делать с ней, но остатки человеческого внутри него говорили, что он не должен бросать ее. В конце концов, он всегда должен быть начеку и если что он сможет постоять за себя.
-Хочешь есть?- спросил он без агрессии, но равнодушно.
 Девочка виновато кивнула, будто должна была не согласиться. Он подошел к ней, протянул руку, чтобы помочь подняться, и сказал:
-Иди за мной.
 Девочка покорно пошла. Он провел ее по лестнице вниз, до подвала. Мертвый реактор напугал ее радиоактивным свечением, и Селена испугано вскрикнула, глядя на зеленоватое свечение.
-Не бойся. Он не опасен,- сказал он и слегка улыбнулся.
-Я никогда такого не видела… или видела, но не помню,- сказала девочка смущенно.
 Он провел ее вниз, держа в одной руке фонарик, а в другой все еще сжимая арматуру, до еще одной лестницы, ведшей на один уровень ниже. Они спустились вниз. Большая, выложенная когда-то белой плиткой комната уходила в темноту черными коридорами. Он подошел к стене и включил рубильник, брызнувший яркой искрой, и комната озарилась ярким, но мигающим светом. По стенам зелеными тенями стелилась грязь, полы были черными и усыпанными землею, где-то между стыков пробивались корни растений. По углам стояли покореженные тележки для тел. Это был старый морг. Он подошел к одной из холодильных камер и открыв ее, выкатил оттуда тележку. На ней лежал шмат красного мяса с белыми жилками и было непонятно кому принадлежало это изуродованное тело – животному или человеку. Вынув из кармана нож, он отрезал кусок мяса и кинул его девочке. Она посмотрела на него, несколько колеблясь, а потом впилась в него зубами и начала с жадностью рвать.
-Прекрати,- сказал он,- Мы его пожарим.
 Он закрыл морозильник и они пошли наверх. Проходя мимо реактора девочка вновь невольно поежилась, и он поймал себя на мысли, что ему очень интересно было бы узнать, что она сейчас чувствует. Они поднялись на один из верхних этажей и он разжег костер. Проткнув кусок мяса арматурой, он держал его над огнем, поворачивая, чтобы оно поджаривалось равномерно. Он видел, что девочке это казалось диким, и почувствовал себя неловко.
-Это можно сделать более цивилизовано, но мне так привычнее,- сказал он.
 Девочка невольно улыбнулась, и ее лицо показалось ему каким-то совсем маленьким и трогательным.
-А как тебя зовут?- спросила она с опаской.
-Трент,- ответил он.
-Спасибо тебе, Трент,- сказала она и улыбнулась шире и увереннее.
 Он не ответил на ее улыбку. Дожарив мясо, он сгреб его на ржавые тарелки и протянул одну Селене. Девочка с жадностью впилась в мясо. Она стала похожа нам маленького зверька. Он подумал о том, как долго не ела эта девочка. Без особого энтузиазма он съел свой кусок мяса. Он подумал о том, что если ее немного откормить, она вполне сгодится на питание, но потом откинул эту мысль – он всегда мог найти другую пищу, да и есть девочку было совсем уж жестоко. Он лишь сухо подумал о том, что всегда успеет ее съесть, если ему будет совсем невмоготу, а пока девочка его не очень обременяет.
-Ты можешь пока пожить здесь, но тебе придется делать все так, как я скажу. Здесь есть места, куда ходить нельзя – это может быть опасно для жизни. Я покажу тебе. Где ты можешь быть, а где – нет. И когда я скажу тебе, ты отсюда уйдешь,- сказал он, и девочка покорно кивнула.
 Он посмотрел на нее и развернулся и собрался было идти, как вдруг остановился, повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза.
-И никогда не подходи к реактору,- сказал он холодно и строго.
 Девочка заморгала и посмотрела на него с интересом.
-Но ты же сказал, что он не опасен,- тихо сказала она.
-Да, но зато опасен я, и если я увижу тебя около реактора, или узнаю, что ты там была – берегись,- сказал он и пошел вглубь коридора.

 Он стоял на краю крыши и смотрел вниз. Черная земля на много километров вперед и серые руины когда-то жилых зданий, грудящиеся около его владений, словно дети около матери. И ни единой живой души. Ни деревца – только черные ломанные линии торчащих из земли железяк м телеграфные столбы с давно растащенными проводам. Мертвый мир. Его мир. Ничего и никого вокруг. Только он и его мертвые стены. И девочка-подросток в этих стенах. Ветер несет по земле серо-черную пыль, небо отливает красным сквозь слой черных облаков.
 Он спустился вниз, на шестой этаж, где сделал для Селены что-то вроде комнаты и прошелся от одного лестничного пролета к другому. Девочка лежала на полу, свернувшись в калачик, подложив под голову драную подушку и укрывшись старым пледом. Она спала. Он кивнул самому себе и пошел вниз, к реактору. Он открыл дверь, которая со скрипом распахнула свою жадную черную пасть, и вошел в темноту. На ощупь он нашел рубильник и включил свет. Тусклые старые лампы в металлических решетчатых абажурах замигали и осветили длинный узкий коридор, по которому справа и слева стояли высокие узкие шкафы с выдвижными ящиками. Он прошел по коридору до конца, открыв створчатые двери со стеклянными, грязными и побитыми окнами и вошел в просторное помещение лаборатории. Справа от него была толстая стальная дверь с массой замков и кодов, за которой покоился реактор, но дверь была раскурочена и не закрывалась. Взрыв реактора был недостаточно мощным по своей силе, чтобы уничтожить здание, но новые, как казалось тогда, более безопасные технологии, не повредив здание, допустили мощнейшую ядерную катастрофу, погубившую планету. Он толком не знал, что произошло тогда, многие годы назад, потому что был рожден уже в постапокалиптическом мире, но знал, что это было что-то ужасное.
 Бросив взгляд на дверь, он подошел к невысокому ящичку и достал оттуда стеклянный шприц с металлическим поршнем, завернутый в грязный кусок пакета. Затем он подошел к холодильнику, открыл его и достал оттуда пробирку с желто-зеленой светящейся жидкостью. Он положил все это на столик и скинул плащ. Черная одежда Трента в черной изоленте и сетках, ремешках и проводках плотно облегала тонкое тело. Он затянул один из ремешков на правой руке, над локтем, и выпрямил руку. На сгибе локтя на тыльной стороне была тонкая сетка, под которой прощупывались вены. Он аккуратно втянул в шприц немного жидкости из пробирки и сделал себе укол. На мгновение он прикрыл глаза, и веки его задрожали. Он ослабил ремешок на предплечье и раскинул руки, подняв голову вверх и глядя сквозь закрытее веки на лампу на потолке, потянулся на носках вверх. Он простоял так минуту или две, а потом убрал на место шприц и пробирку, надел плащ, и вышел, усердно прикрывая за собой дверь. Но стоило ему повернуться, как он встретился с стоявшей около него Селеной.
-Что ты здесь делаешь?- спросил он, глядя на девочку снизу вверх.
 Она посмотрела на него с укором и сказала с обидой в голосе:
-Почему ты запретил мне ходить к реактору, а сам ходишь сюда?
 Ее тихий голосок звучал так, будто для нее это было очень важно. Она была похожа сейчас на маленького, капризного ребенка. Ее ручки сжимали небольшой ножик, который Трент дал ей на случай непредвиденных гостей – достаточно острый, чтобы Селена могла постоять за себя при нападении, но достаточно маленький, чтобы не стать в ее руках оружием против него самого.
-А почему ты врешь мне?- в ответ спросил он.
 Она опустила глаза. Трент слабо улыбнулся. Он догадывался, что она врет. Когда однажды он что-то говорил про города за пустыней, она понимающе кивнула. Она знала про города, она их помнила… или не забывала? В огромной черной пустыне, которая осталась после катастрофы на многие километры вокруг реактора девочка не могла оказаться просто так. Здесь очень опасно, и никто бы не выгнал ее из города в пустыню. Даже тех, кто заслуживает самой страшной кары, не отправляют в пустыню. Никого и никогда. За исключением тех, кто может представлять реальную угрозу жизни города. Но маленькая девочка, которой было от силы лет 15 никак не могла быть этой угрозой. А значит она ушла сама. Но зачем?
 Селена посмотрела на ножик в руках, повертела его в тонких пальцах, протянула Тренту и сказала:
-На, я лучше пойду.
 Он удивленно уставился на нее. Он ничего не понимал. Куда собралась идти эта девочка? Он оттолкнул ее руку.
-Куда? Ты сумасшедшая? Ты не выживешь в черной пустыне, еще никто не выживал.
 Девочка улыбнулась, еще раз протянув ему нож.
-Ты же выжил,- бросила она с усмешкой в голосе.
 Он оценил ситуацию в голове. Она его не боялась. Перестала? Или не боялась с самого начала? Он громко и зло засмеялся, и эхо разнесло его голос по всему зданию. Девочка стояла и смотрела на него с каким-то скептическим страхом. Когда смех прошел, он забрал нож и равнодушно сказал:
-Иди.
 Маленькая фигурка, едва доходившая до груди Трента, с черными взъерошенными волосами и бледно-зеленой кожей, в мешковатой одежде, которая только подчеркивала то, что тельце под ней было маленьким и тонким, тяжело вздохнула и пошла к лестнице. Она поднялась на свой шестой этаж и собрала немногие пожитки, которые были при ней с самого начала, спустилась вниз и спрыгнула с лестницы на черную землю, оставляя в ней большие вмятины от своего прыжка. Он смотрел в след уходящей фигурке равнодушно-грустными глазами, маленькой и черной и все менее заметной на фоне черной выжженной земли. Девочка шла, постоянно поправляя на плече рюкзачок, набитый тряпками и какими-то железяками. А он смотрел ей в след, дыша зеленоватым дымком от холодного воздуха.

 Он сидел на крыше, свесив ноги вниз, рисуя пальцами в воздухе замысловатые узоры. Он был один. Снова. Уже который день. Ему было скучно. Он не находил себе места. Крыша. Реактор. Крыша. Шестой этаж. Реактор. Кругами. Огромное здание, в котором он посещал лишь несколько мест, казалось, сузилось до размера клетки. в сущности размер не имел значения – он итак был в клетке, независимо от того, сколько места она занимала. Он ходил на охоту, топтал землю пустыни, но он никогда не уходил так далеко, чтобы его дом уходил из виду. Он всегда должен был видеть его. На север от него уходили шахматные клетки руин, переходящие в пустую черноту. Вся остальная земля была мертвым выгоревшим полем с торчащими из земли мертвыми воспоминаниями об ушедшем мире. Виселицами стелились вдоль разбитой железной дороги столбы электропередач. И пустота, оглушающая и пожирающая. Где сейчас эта маленькая девочка? Куда она пошла? Каким из этих проклятых путей? Он вскочил на ноги и побежал с крыши. Плащ развивался позади него, как крылья, волосы били в лицо. Он практически пролетел всю лестницу, забежал за дверь, скрывавшую реактор, схватил шприц и желто-зеленую колбу, сунул их в карман и помчался дальше. Он бежал, скорее на подсознании, чем руководствуясь логикой. Бежал, перепрыгивая ямы и торчащие из земли железки, бежал. Не слыша свиста ветра в ушах. Он не знал, сколько он пробежал. Он нее заметил, как остановился. Он стоял посреди пустыни. Ничего. Никого. Нигде. Горизонт стал прямой черной линией, на западе садилось кроваво красное солнце, а небо на востоке уже зеленело. Куда он прибежал? Он посмотрел на солнце. Садится. Закат. Когда он был на крыше был день и оно было над головой, спрятавшееся в серых облаках. Сейчас оно садилось. Сколько часов прошло?
 Он упал на колени и закричал. Он обхватил голову, путаясь пальцами в волосах, склонившись лицом до земли. Он убежал, сам не знал куда, не зная зачем, не зная, сколько он бежал. Он встал на ноги и неуверенно побрел вперед, поднимая серую пыль с земли. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а тьма уже кутала черную землю, когда он увидел маленькую чернеющую тень, лежащую впереди. Он сделал еще пару шагов, чтобы убедиться, но он уже знал – это была Селена. И она была мертва. Ее лицо стало белым, как плитка в морге в его доме. Черные глаза смотрели в пустоту, отражая в себе, как в зеркале, его испуганное лицо. Он обвел пальцами ее шею, щупая пульс. Ничего. Тишина. Полная. Ни ветерка. Только он и мертвое тельце. И тихий плач. Чей? Его? Он не верил сам себе. Да и имело ли это значение? Он был один в мертвой черной пустыне среди обломков цивилизации. Один. Он взял на руки мертвую девочку и пошел вперед. Он смотрел в пустые глаза и видел там себя. Он смотрел на ее маленькие ручки. И зеленоватые слезы его глаз капали на ее лицо. Ручки. Они что-то держали. Он остановился и положил ее на землю. В ее ручках был зажат листочек посеревшей измятой бумаги. Он аккуратно разогнул еще не окоченевшие пальцы и вытащил его. Маленькие, прыгающие, неровные буквы. Буквы, написанные этой маленькой ручкой. Он читал их и плакал. «Когда кто-то прочитает это послание, я буду уже мертва, и он, наверное, будет последним человеком на Земле. Несколько месяцев назад на нашей планете случился еще один ядерный взрыв, который уничтожил последних людей. Я знаю, что в городе, откуда я была родом, в живых осталась только я. И знаю, что наверное, никого больше нет. В пустыне, где стоит реактор, который первый раз убил эту планету, живет один человек. Его зовут Трент, и он, наверное, не знает что произошло. А может быть, когда кто-то прочитает это послание, он тоже будет мертв. Но если вы встретите его, то скажите, что вы знали Селену, может быть, он вспомнит меня. И расскажите ему, о том что произошло. А еще скажите, что когда-то давно, у него была сестра, но мать их умерла и их разлучили. Но его сестра искала его. И именно от нее вы получили это письмо. Скажите ему, что она была рада увидеть его, и она очень его любила.

2561 год, середина декабря»

 Слезы капали из его глаз и, падая на бумагу, местами разъедали ее. Эмоции где-то внутри его мертвого сердца проснулись и болью растеклись по всему телу. Белая пелена застилала глаза. Он упал на землю, обнимая холодное тело своей сестры и плача. Ин кричал, но никто не слышал его – мертвая планета лишь молча слушала его отчаянные крики, забирая его энергию. Он достал из кармана зеленую колбу и разломил ее в руках. Светящаяся жидкость пролилась на землю и ушла в нее, оставив лишь легкое свечение. Затем он достал шприц и долго задумчиво смотрел на него. Потом он достал совсем маленькую колбочку с прозрачной жидкостью и всю ее втянул в шприц. Он сбросил плащ и уверенным жестом перетянул предплечье. Нащупал вену и ввел иглу под кожу.
-Будущего нет,- сказал он тихо, последний раз глядя на Селену.
 Он сделал последний вдох и окинул быстрым взглядом черную мглу вокруг. Пустота. Он давно хотел уйти от нее, но теперь не было смысла жить и ждать. Все было кончено. В голове крутилось множество вопросов. Почему она не сказала? Почему ушла? Что случилось, что все люди умерли? Но все эти вопросы некому уже было задавать. Ответом была только тишина. Он сделал вдох и вдавил поршень в шприц. По телу тут же растеклась колючая дремота, тут же пронзив его молнией боли. Он издал глухой крик, упал на землю, корчась в конвульсиях и наконец, замер навсегда. Сердце внутри него остановилось. Боль, одиночество, равнодушие – все ушло в мертвую черную землю.
 Зеленоватая бледная луна бросала слабый свет через дыры облаков, заливая им тела последних людей на Земле.