Мне снилась жизнь моя

Я не спал четырнадцать с половиной лет. Мне уже даже не хотелось плакать, я просто не мог. За семь лет глаза мои утратили человеческую сущность и превратились в рыбьи. Пустые. Бездонные, не выражающие ни каких эмоций. Губы мои потрескались и пожелтели от никотина и алкогольного бреда, пришедшего на смену добродушной улыбке беспечного романтика.
-Кто ты? – спросил я у зеркала.
-Разве это важно – ответило оно – я помню каким ты был.
В четверг вечером я вынес зеркало на улицу.
-Прости.
Это все что я мог сказать зеркалу, не пускаясь в долгие запутанные объяснения. Да в общем то и говорить было нечего. Оно лишь улыбнулось мне на прощание, какой то ужасно печальной улыбкой и утонуло в темноте мусорного бака. А я вернулся в свой храм, пустых бутылок, немытой посуды, прокуренных стен, в храм моего одиночества. Ни что не отвлекало меня в моей молитве моему божеству. Нет победителей в войне с самим собой.
Я уснул и сон мой был глубокий и долгий. Мне снилась жизнь моя.
 

Из неоткуда в никуда,
Тропой, не знающей начало,
Не доходящей, до конца,
Я брел по жизни, одичало.

Сквозь пелену сонливых дней
Под звуки ветреных напевов
От смеха пьяных королей
В опочивальни дев несмелых.

Я проплывал по облакам
Блаженства, неги и истомы,
И пил божественный нектар,
Вкушая сладостные стоны.

Я опускался вглубь земли
Мешаясь с грязью под ногтями
И искупал свои грехи
Солеными как кровь слезами.

Я умирал сто тысяч раз,
Отравленный, своей любовью,
Предательством любимых глаз,
Бездушьем, ненавистью злою.

И воскрешаясь вновь и вновь
Я прорастал побегом божьим
И опьяняясь жизнью, кровь
Влекла меня по бездорожью.

Все в те же сточные канавы,
В тот же разврат хмельных утех,
В раскаянья кипящей лавы
В любовь, мечтательность и грех.

И в том пути по бездорожью
Со мною вместе, заодно
Шло одиночество мое.