Мои маленькие мальчики

1
Когда нам было по два – я вытирала ваши носы, пристегнутыми к пуговкам рубашек платками, и показывала где левый, а где правый ботинок. Чуть позже – дула на ваши разбитые колени, когда их смазывали зеленкой. Еще через три года подставляла руки, чтобы вы могли взобраться на яблони в старом школьном саду. Я была самостоятельной, серьезной и сильной. Всегда была рядом с вами: дралась вместе с вами, дралась вместо вас, делала ваши уроки и принимала за вас решения.
Позже, где-то в пятнадцать, - растаскивала вас по домам, когда вы впервые пили самогон из горла, закусив одним яблоком на шестерых, и отряхивала снег с ваших плеч, когда вы качались по детской площадке с маленькими хохотушками из нашего класса.
 В шестнадцать - что-то аморфное, всегда стоящее за вашими спинами, стало приобретать женские формы и осознавать, что больше нельзя гонять по футбольному полю на китайском "тракторце" и стрелять в соседских уток из "воздушки", но все так же продолжало быть вашей мамой-курицей.
В мае мы прощались, и впервые я расплакалась. (Почему, когда плачут сильные женщины все теряются и прячут глаза. А нам всего-то нужно чтобы нас обняли, как и других, и сказали: «Не плачь, маленькая».) В этот момент один из вас протянул мне белоснежный, пахнущий жасминовым мылом, платок, и я впервые почувствовала, как приятно быть слабой и беззащитной.

2
 Мне, да и вам, - 25. Я самостоятельная, серьезная и сильная. Наши хохотушки стали важными дамами. А вы – вы остались такими же маленькими беззаботными мальчиками, с тихой не пыльной работой, где можно поиграть в компьютерные игры. Даже те двое из вас, которые успели жениться, очень скоро стали свободными. Вы не за что не отвечаете, ничего не решаете, а если возникает проблема, и никого нет за вашей спиной, начинаете пить или колоться.
Это мы, сильные женщины, сделали вас инфантильными и не приспособленными. Когда вытирали носы, подставляли руки, чтобы вы взбирались на деревья. Когда взваливали на себя быт и за это требовали всю зарплату и отчет о недостающей пятерке. Когда взрослым сыновьям, давно живущим отдельно, переправляли банки с борщом и другой провизией, а взамен получали не мытую тару и грязное белье.
Вы думаете, нам это нравится? Нет. Мы хотим быть нежными и слабыми, но нам приходиться делать мужскую работу, за бездействующих отцов, безразличных мужей, или из-за их отсутствия. Круг замыкается. И в голове вертится партеногенез, партеногенез, кстати, как это сделать придумают такие же, как вы, мои ленивые маленькие мальчики.
 Неужели, нет другого выхода?
А может это не инфантильность? Может это страх? И вы не хотите стать самостоятельными, потому что боитесь – боитесь, что мы перестанем о вас заботиться. А так хочется, чтобы кто-то дул на разбитые колени и стряхивал снег с плеча.