Lost, not found

Я ослабил свою хватку, и реальность выскользнула из рук. На минуту, или даже на секунду. Я мало спал ночью, потом ранним утром сразу поехал, и досыпал уже в пути. Открывал глаза, читал незнакомые названия станций, закрывал глаза. Музыка играла в наушниках, колеса стучали, было светло и очень рано. Время и пространство наложились друг на друга, края загнулись, одно перетекло в другое, и я потерялся. Я сидел за столом в кафе и смотрел на табло отлетов, но ничего не видел, оно было далеко, буквы были маленькими и сливались в оранжевые линии на голубом фоне. И тут я поймал себя на мысли, что не знаю, в какой стране нахожусь. Вокруг меня бродили люди, они говорили на разных языках. Прошел парень в ковбойской шляпе, потом кто-то в индийском сари. Ощущение продолжалось мгновение, оно мне понравилось, и я попытался продлить его еще на секунду. И потом еще на две. Дольше не смог. Против моей воли сознание вернуло меня в аэропорт Манчестера. Через полчаса я должен был куда-то лететь. Я знал, что лечу с пересадкой и что когда все самолеты, на которые у меня был билет, один за другим взлетят а потом сядут, я окажусь в Москве. Вечером накануне, я вдруг обнаружил, что имею очень приблизительное представление о направлении моего первого рейса. Пункт назначения неизвестен. Как у бездомного чемодана в Lost and Found оффисе. «Упакуйте, отдайте меня стюардессам красавицам». Мне, пожалуйста, в Москву, все равно как... Когда помутнение, налетевшее на меня в аэропорту, прошло, я решил, что воссоединение с реальностью требует дополнительных действий. Я разослал сообщения и сделал все возможные звонки со своего телефона. Мне ответили. Тем самым воссоединение было успешно произведено. Искусственно и насильно, как происходит большинство событий в наших необыкновенных и неповторимых жизнях. Сигналы разлетелись во всех направлениях (в основном на Восток). Меня нашли, люди знали, где я и что делаю, и даже знали, каков мой план на несколько часов вперед. На этом месте память отключает звук и переключает воспроизведение записанного в замедленный режим. Самолет медленно приближается к посадочной полосе, медленно на нее налетает, отскакивает верх, наклоняется, выравнивается и опять ударяется о землю. Кадр за кадром проплывают надписи на ангарах, складах и стеклянных зданиях, и служебные машины с мигалками неслышно скользят по расчерченному полотну аэродрома. Потом люди медленно едут на горизонтальной ленте транспортера. В моей памяти они улыбаются. “I’m so bored, and look it’ll take another 5 hours before we get there” – звук прорывается, но явно не соответствует изображению. “Plis, yu sit hir” - «Я говорю по-русски, нет проблем, я здесь сяду». Это позже. Франкфурт? «Я пошлю тебе сообщение, когда выеду». И мужской голос на заднем плане. Изображения нет. «А да, и еще мне надо заправить машину». Что-то еще надо было сделать утром. Мне не надо это знать. Я смотрю на окно, в котором люстра отражается сквозь дымку тюля и мне кажется, что на стекле кто-то оставил огромные отпечатки пальцев. Вокруг тишина. Она звенит в ушах. Я думаю, это течет по сосудам моя кровь, и я ее слышу. Я не верю в беспричинно звенящую тишину. Я ищу источник звука и не нахожу его снаружи. Я жду. Я часто жду. Бывало, я ждал месяцами. Сегодня это будет час или два. В конце концов я понимаю, что ошибся и ложусь спать. Я часто ошибаюсь. «Ну, что» - мой голос - «ты меня берешь к себе?» Взяли. Мы шли, держась за руки, по смутно-знакомым мне ночным улицам, по которым летел, подгоняемый легким теплым ветром, тополиный пух. Одинокие машины задумчиво проезжали на красный свет на перекрестке. В далеком космосе корабль NASA пытался избежать столкновения с кометой. Позже я стоял у раскрытого окна на балконе четвертого этажа и смотрел в самое темное пятно во всей открывающейся передо мной панораме. Я не желал видеть детали. Наш разговор продолжался сам собой. Я думал о том, что случилось и что принесло меня к этому окну с темной неподвижной улицей в нем. Небо слабо засветилось чем-то далеким и неясным, вместо черного и бесконечного став темно-голубым и обозримым. Потеряться легко, думал я, но путь назад будет длинным. Дорога вперед - мое единственное спасение и, как всегда, решение всех проблем. И я пошел. Около семи утра я с удивлением смотрел на часы, пытаясь соотнести события прошедшей ночи с огромным количеством исчезнувшего времени. Она сказала, что спать ей уже не надо, оделась и легкой поступью вышла из комнаты. Ослепительное утреннее солнце пробивалось яркими полосами сквозь щели в занавесках. Мне было некуда спешить и незачем уходить. Я закрыл глаза и забылся.

июнь-июль 2005