Число зверя

Чем больше знаю я людей,
тем больше нравятся собаки.

 Кто-то из древних.


Было уже темно, когда Алексей возвращался домой. Около часа ночи. Возвращался он из гостей. У лучшего руга, Сереги было сегодня день рождение. Серега за последний год заматерел и потолстел. Женитьба и семейная жизнь изменили его сильно. В лучшую строну или в худшую, сказать было нельзя, но Леха подозревал, что в худшую, так как хорошее дело браком не назовут. Как сказал кто-то очень умный и древний. Или не древний? Вообще люди они конечно хорошие и друзья давнишние, даже познакомил их он, но настолько говорливые, что приезд на полчаса превратился в долгое сидение за столом и рассказывание последних новостей и сплетен об общих знакомых. Все это продолжалось пока Леха, допивая очередную кружку чая, вдруг не осознал, что задержись еще на десять минут и ему придется ночевать либо у них, либо где-нибудь в метро, так как последнее закроют на половине дороги к дому. Откуда в таком захолустье как наш Вертепск столь прогрессивный транспорт как метро, спросите вы? Отвечу честно, не знаю. Кому-то из столичного начальства тридцать лет тому назад взбрело в голову сделать из нашего провинциального городишки огромный районный центр со всеми вытекающими. Но единственное на что сподобились, так это на три станции метро. Но самое противное в этой ситуации, было то, что все остальные виды транспорта, там, где ходит метро, убрали, сославшись сначала на строительство, а потом просто про это забыв. Так что все жители Западного района старались успеть на последний поезд Вертепского метрополитена. Быстро попрощавшись с друзьями, Леша быстро оделся и пошел, нет, скорее побежал к троллейбусной остановке, где ходил маршрут способный его доставить до ближайшей станции метро.
Как ни странно, но до своей станции Леха все же доехал. Хотя казалось, что это невозможно. Пробежав по закрывающемуся переходу и наткнувшись на бабушку моющую пол, услышав о себе, что-то типа "шляются тут всякие в половину ночи", он спустился на станцию и стал ждать поезда. Может все-таки приедет? Электронное табло интервала между поездами показало десять минут и погасло, закладывая душу сомнения в удачности сего предприятия. Но.… Но поезд все же подошел, когда Алексей уже практически отчаялся и собирался выходить наверх искать подходящее место для ночлега. Так как идти пешком до дома по ночному Вертепску не хотелось, по причине незнания дороги и долготы времени затраченного на этот переход, а денег на такси или частника не было, по другой причине, но весьма оправдательной. Деньги уши на подарок и на добавку, так как алкоголя как обычно оказалось мало. В общем, до своей станции он все же добрался.
Идти по Западному району ночью, особого удовольствия не доставляет. Отморозков развелось, хоть пруд пруди, а то и море, хотя и его не хватит. Алексей конечно тренированный парень, но и они по одному, двум и даже трем не ходят. Обожрутся водки и ходят толпой в поисках приключений на свою голову и на головы случайных прохожих. Quest какой-то, в поисках приключений. Так, что шел до дому он быстрым шагом, минуя все темные подворотни и тупики, откуда доносились звучное, пьяное мужское ржание и тонкое женское повизгивание. Но один тупичок, а точнее полутупичок было суждено пройти. Он оканчивался аркой, за которой лежал Лехин двор, а стало быть, и дом родной.
 Шел Алексей как обычно, слегка ссутулившись и наклонив голову, так он был похож с его бритой головой на бандита немного, шпана обычно таки обходит стороной. Но сегодня судьба не улыбнулась хорошему человеку и, не дойдя до спасительной арки менее десяти шагов, Алексей услышал оклик. – Эй, пацан, закурить не будет?
Ему бы не обратить внимания и пройти в спасительный двор, но…. Но как многие люди Леха иногда был, глуп и словообилен. Чаще чем хотелось бы.
- Нет. Не курю. – Ответил Алексей, поворачиваясь в сторону говорившего. Их было двое. В бомберах, камуфляжных штанах, с бритыми головами и глазами, говорившими о том, что ни чего хорошего в ближайшее время не предвидится, по крайне мере для него.
- А может, ты в карманах поищешь? – предложил мне тот, что говорил до этого.
- Или мы поищем. Сигареты. И деньги. Либо другие ценности. – Дополнил второй.
- Нет. Я точно знаю, что там находится, и то, что вы перечислили, там нет, или это находится в таком количестве, что делиться этим нет никакой возможности.
- Ну, тогда мы сами посмотрим! – Произнес первый, вытаскивая руку из кармана. - Может нас все же устроит, то, что мы там найдем.
Он сделал движение пальцами. Что-то щелкнуло и в отсвете луны, что-то блеснуло. По-видимому, нож. Так как ствол в таких ситуациях не прячут, а наставляют на жертву, дабы она смогла испытать благоговейный ужас и потерять сил к сопротивлению еще до начала потасовки.
Они начали медленно подходить. Так акулы кружат медленно перед жертвой, перед тем, как броситься на нее. Леха же в это время пытался занять боевую позицию между стенками арки, что бы тыл и бока были прикрыты . Остановила все эти передвижения лампочка. Лампочка фонаря освещающего этот пяточек. Она попросту разлетелась вдребезги. Место, где разворачивалось ограбление, погрузилось во тьму, что затрудняло защиту обороняющемуся, но облегчало работу его оппонентам. По углам заиграл ветер. Кто-то или что-то завыло.
И тут….
И тут черный ветер, если ветер может быть черным, а он был именно черным, налетел и сбил с ног одного из нападающих. Именно сбил. Показалось, что он уже никогда не поднимется на ноги. Второй молниеносно развернулся в сторону хрипящего подельника и выбросил вперед руку с ножом. Так он и простоял далее всю свою оставшуюся жизнь. Все отмеренные ему Богом пять секунд. Так он и стоял, когда черный ветер сформировался в фигуру, которую с большой натяжкой можно было определить как человеческую. Так он и стоял, когда острые клыки этого существа впивались в его плоть и разорвали одним движением горло. Так он и стоял, когда пришедший вытащил клыки наружу, плотоядно улыбнулся и пошел в мою сторону. Правду сказать Алексей находился в это время примерно в таком же положение, исключая лишь то, что меня пока еще не кусали. И только после того, как его убийца отошел от тела на два-три шага, труп бедняги позволил себе сначала выпустить из руки нож, а потом рухнуть на асфальт с полными ужаса и непонимания глазами.
Он шел на парня и улыбался. Если это можно назвать было эту гримасу из плоти и обилия клыков улыбкой. Вы видели питбультерьера вставшего на задние лапы и выросшего до размера высокого человека? А теперь прибавьте к этому то обстоятельство, что его тело было хоть и шерстисто, хоть и скрючено, но подобно человеческому, а на ногах даже присутствовали куски порванных джинс.
Алексей приготовился достойно умереть, оказав хоть какое-то сопротивление.
- Живым не сдается наш гордый Варяг... - звучала песенка в голове у будущей жертвы.
О том, что можно было бы попытаться убежать, двор за спиной, да и спасительный подъезд не далеко, мысли ему не приходило.
И Алексей…
И Алексей побежал на него. Негоже стоять и ждать пока тебя будут убивать. Надо самому выбирать свою судьбу, ну хотя бы как умереть. И он побежал. Бежал Алексей долго, как во сне. Только во сне, кажется, что бежишь быстро, но остаешься на месте. Только во сне?
И когда Леха был готов, протаранить его всем своим телом, всей своей, не богатырской конечно, но все же массой, он увернулся. Увернулся за долю секунды до должного соприкосновения тел. И парень пролетел в стремительном полете, достойном хорошего игрока в регби, примерно метра три и упал на асфальт. Надо отдать ему должное, валялся он не долго. Встав и обернувшись в сторону пришлого, Леха обнаружил его на прежнем месте, но лицом в свою сторону. В общем-то, ни чего не изменилось: те же трупы, то же место, тот же враг, единственное что, так спасительный подъезд стал дальше и практически не досягаем.
Леха принял решение повторить попытку. Если он еще раз растворится, то бежать в сторону двора, если нет…. То на эту тему думать не стоило. Там посмотрим по обстановке. Так как других планов у парня не было, точнее не было времени на их придумывание, он начал претворять этот в действие. Набрал скорость болида, принял положение средневекового тарана, и когда до зверя оставались считанные полметра, он поднял руку и крикнул.
- Стойте! – Крикнул он.
Леха остановился как вкопанный. Может быть, налетел на какое-то биополе, а может, его голос имел над людьми какую-то силу. Магическую силу. А может просто от неожиданности, что это может еще и разговаривать. Не знаю. Наверно просто из-за неожиданности.
- Стойте. Я не хочу вас убивать. – Проговорило чудовище, опуская руку, а точнее шерстистое подобие руки.
Алексей стоял как в ступоре. Не понимая: где он, что с ним. Если зверь так завораживал жертву, то он своего добился. Сейчас Леху можно было брать голыми руками и есть целиком и заживо.
Какое уж там сопротивление…
Чудовище подошло вплотную, посмотрел в глаза, улыбнулось и прокричало: Вольно!
Это была последняя капля, точнее черепица, которая держала Лехину многострадальную крышу. Она лопнула. Как и следовало ожидать – крыша поехала. Он обмяк, и сел прямо на асфальт, прямо на…. На место, что относится еще к ногам, но называется по-другому.
- Ну, что отошел? – Спросило оно практически дружеским тоном.
Парень поднял на глаза. Наверно они сейчас больше походили на глаза слабоумного, видящего призрачный эдем, чем на осмысленные очи студента истфака педагогического института.
- Вы оборотень? – Промямлил Леха.
И кто бы ответил, откуда у парня храбрости на это нашлось...
- Да, - последовал лаконичный ответ.
- И вы меня действительно не будете убивать? – Сил становилось все больше и больше.
- Да действительно не буду. Точнее сказать не хотел бы.
После этой фразы силы в Лехину бедную, многострадальную сущность хлынули бурным, нескончаемым потоком. Но надо признаться, что крыша обратно так и не встала.
- Тогда, позвольте узнать, что вы от меня хотите? – Он поднялся на ноги. Существо было выше ростом, шире в плечах. Во всей его стати проглядывалось то могущество, та сила, которая не давала возможности, именно даже возможности, говорить даже очень большому и сильному человеку с ним на равных.
- Я хочу всего лишь предложить вам маленький подарок. – Ответил он улыбнувшись.
По моему плотоядно улыбнувшись.
- И какой? – Выпалил Леха от неожиданности.
Надо же. Еще две минуты назад он прощался с жизнью и шел на смерть, можно сказать как крейсер «Варяг» в последнюю атаку.
- Всего лишь «Поцелуй волка» - так же с улыбкой.
Что-то смущало в этой улыбке.
Что-то такое….
Какая-то она уж очень плотоядная.
А ладно….
- И что же, такое ваш «Поцелуй волка»?
Он уставился на Леху немигающими глазами. Такое ощущение, что он видел перед собой человека каменного периода.
- Вы что, книг не читаете?
- Почему? Читаю.
- Ну, тогда вы должны быть в курсе, что «Поцелуй волка», это укус оборотня дарующий укушенному бессмертие и качества укусившего.
Минута молчания. Или две.
- Ну, я конечно читал, но как-то знаете, хотелось все же спросить, а вдруг это менее болезненное и радикальное?
Крыша не возвращалась. Нахлынувшие накануне силы начали снова покидать тело. Не так быстро, как в прошлый раз, но все же. Медленно и безвозвратно.
- Вы боитесь? – Спросил он.
- Нет, - соврал Леха, – а можно обойтись, то есть отказаться от вашего подарка?
- Вы боитесь? – Повторил он.
- Ну, понимаете, не очень хочется (точнее совсем не хочется) стать оборотнем.
- Почему же? Я могу вам заметить, что я не ощущаю неудобства в своем положении. Даже более. Я могу перечислить кучу позитивных качеств.
- Это, какие же позитивные: убивать? Это ваши позитивные качества?
- Так вас только это смущает? А вы, что лучше? Вы люди? – Разгневано проговорил он.
- Но мы хоть наслаждения от этого не испытываем.
И откуда эта наглость?
- Зато вы много делаете чего другого, более страшного. –
- Но….
- Не надо «но», давайте я вам покажу. –
Он протянул руку и улыбнулся. Опять эта улыбка. Какая-то она плотоядная. Даже слишком.
Какая-то….
А ладно….
Алексей протянул руку на встречу. И когда руки соприкоснулись, мир вокруг закружился, завертелся, и взорвался миллионами красок и звуков.
Очнулся он…
Открыл глаза…
В общем, не знаю, как это описать. Просто он понял, что опять существует. Видит, слышит все вокруг, даже запахи чувствует. Но чего-то не хватает. Чего-то очень важного. Чего-то основного, неотъемлемого.
Тела!
Точно! Тела!
Бестелесен. Но как можно слышать, видеть и чувствовать без тала?
Интересное, надо заметить существование.
- Интересно, а двигаться я смогу?
- Нет, не можете. – Голос прозвучал в его голове.
В голове?
А она, что присутствует?
И голос такой, до боли знакомый.
- Объясняю для неграмотных. Мы, да мы, то есть и я тоже, находимся сейчас в эфирных телах, в так называемых «душах». Общаться мы можем только друг с другом. Живые нас не видят, не ощущают и не представляют что мы рядом. Но мы не можем видеть друг друга. Только слышать. Это понятно?
- Ну, в общем смысле.
- Хорошо, что хоть, в общем.
- А теперь смотрите. – Призвал он.
- Куда смотреть то? –
- На дорогу смотрите, на дорогу.
Леха посмотрел на дорогу. Место было знакомым. Это была двухполоска около ближайшей станции метро. Народу практически не было. Одна слегка эффектная и неординарно одетая дама ловила попутку, и молодая парочка мило наслаждалась общением. Общение явно носило признаки заинтересованности партнером и толикой эротики, точнее практически порнографии. Приглядевшись можно было заметить, что парочка была однополо-мужской.
Сплюнул.
Не получилось.
Жаль.
Машин не было. Это-то и понятно, два часа ночи как никак или больше. Тут появилась «девятка». Черная «девятка» слитыми дисками, тонированными стеклами. Она неслась на приличной скорости. Приличной для города. Километров сто двадцать или сто тридцать. Притормозив около автобусной остановки примерно до шестидесяти, открылась задняя дверь. И из нее вылетела кубарем собака. Это была немецкая овчарка. Еще молодая. Год, максимум полтора. С ошейником. Дверь закрылась и машина, набрав первоначальную скорость, унеслась вперед по трасе. Овчарка вскочила и жалобно воя кинулась догонять на трех хромающих лапах. Четвертую, она поджимала. Наверное, повредила при падении или раньше. Пробежав, метров пять – шесть по следу автомобиля, она развернулась и так же хромая поплелась в сторону людей, заискивающе скуля (это было похоже больше на плач, плач смертельно обиженного ребенка, не понимающего за что, с ним так) и пытаясь тыкаться теплым, поцарапанным носом. Наверно ища помощи у существ похожих на его хозяина, хорошего, самого лучшего хозяина в мире, он сейчас вернется, обязательно вернется….
Люди ошарашено отстранялись и шипели «фу».
Наверное, ей помогут.
Наверное.
Может быть…
Помогут?

- Ну, и как вам людская доброта? – Хохотнул голос. – Продолжаем? Продолжаем!
Ответить Леха не успел. Мир опять разорвался фейерверком. Крыша. Крыша обычной многоэтажки. Плоская крыша. Когда-то было очень модно тусоваться на крышах. Когда-то, когда Лехе было шестнадцать лет. Во дворе особо пиво не попьешь, бабушки около подъездов, своеобразная «таможня», четко блюли праведность и честь современной молодежи, а об отступлениях от их понятий праведности и чести докладывали родителям. Так, что приходилось скрываться. Многие в те времена «переселялись» на крыши. Все плоские крыши в районе были заняты разнообразными «тематическими обществами» современной жизни. Одну крышу отвоевали себе толкинисты и рубились там на своих деревянных мечах, алмазных признаться, замечено у них не было. Дорого наверно. Другую, местная, спортивная шпана превратила в подобие боксерского ринга и молотила там друг дружку руками и ногами, почем зря и ни попадя. Другие порасхватали такие же слегка романтичные тинэйджеры, для принятия безбоязненно внутрь алкоголя и вдыхания паров травки и гашиша.
 На этой крыше никого не было. Алексей уже хотел спросить, зачем они здесь, но не стал. Не хотелось слушать, что-то типа: смотри или увидишь. Если он сюда притащил, значит здесь обязательно должно произойти что-нибудь нехорошее. Думается, объяснения в любви он показывать не будет.
 Дверь, ведущая из подъезда на крышу, распахнулась, и оттуда показались два пацаненка, лет по десять. Один нес в руках котенка. Котенок нежился в руках, видно такой лаской был награжден нечасто.
- А он, правда, слепой? – спросил мальчик идущий порожняком.
- Правда, правда. – Убедительно ответствовал несущий.
- А мама говорила, что полностью слепыми бывают редко, обычно они что-нибудь да видят.
- Не знаю. По-моему полностью слепой.
- А давай проверим?
- А как?
- У тебя колбаса есть?
- Есть.
- А давай накрошим ему колбасы до края крыши. Если он не слепой он увидит, что крыша кончается.
 Они накрошили колбасы и отпустили котенка у первого кусочка.
 Он полз вперед. Этот маленький, пушистый комочек. Он поедал кусочки лакомства, которое доставалось ему крайне редко. Он очень это любил, хотя ни разу не видел. Но это не беда, он же это сейчас ел, а не изучал.
Предпоследний кусочек…
Последний….
Алексей рванулся…
Рваться было бесполезно. Даже закрыть глаза не получалось.
Запах…
Что же ты делаешь запах?
Вещества уже нет, но запах есть и он притягивает к себе. Может, там что-то еще осталось?
Передние лапы не находят опоры….
Он даже не понял, что происходит. Если бы он мог видеть, он бы испытал ужас. Но он не видел. Он не умел видеть.
Двое мальчиков смотрят на распростертое, на асфальте тело. Маленький, пушистый, пестрый комочек.
- Да, наверное, мама была неправа, и полностью слепые бывают.
- А, пойдем в «войнушку» играть?
- Пойдем.
Они уходят.
Маленький убийца и равнодушный созерцатель. Символ нашей эпохи. У них уже другие дела и проблемы. Им не до маленького, пушистого тельца уже терзаемого стаей ворон.
У души нет слез. Есть только всхлипы, да, и те неслышны для окружающих.
- Без комментариев. – Донесся до Алексея голос.
Тьма застилает глаза, высушивая несуществующие слезы, и взрывается на следующий миг маленькими рождающимися звездами.
Или, умирающими?
Кто знает…
Кто знает?
Кто?
Сквер был пустынен, темен и сер. Серость предавали несколько фонарей, еле освещающих местность вокруг. Если бы их не было, то сквер был бы темным, если бы их было побольше, то его можно было бы назвать светлым, а так…
А так он был темен и сер. Неясные, блеклые тени выплывали вокруг да около, пугая единичных прохожих и местных собак. Собаки, они, конечно, мало пугались теней, им неизвестен был страх перед невиданным и таинственным, но благодаря врожденному чутью, понимали, что ничего хорошего здесь не светит. И старались обойти сие место окольными путями, дворами и дорогами. Но люди они не собаки и врожденного чутья у них на опасности нет.
Молодая девушка, лет девятнадцати шла по скверу. Время было не позднее, часов одиннадцать вечера. На других улицах ходили прохожие, горело освещение, раздавались пьяные крики подвыпившей молодежи, и хохот также подвыпивших дам, летели скользкие звуки тормозов и противная музыка сработавшей сигнализации. Сквер же хранил полное молчание. Тишина, как и свет, была серой. Не темной, не светлой, а именно серой. Скрипы и шорохи разбавляли плотность тишины, делая ее тревожной и пугающей. Молодая девушка сжалась немного от прохладного ветра, что приглаживал к ногам тонкую короткую юбку и от страха. Она всегда ходила этой дорогой, но намного раньше, а сегодня задержали в институте. Старушке, преподавательнице по философии приспичило уехать на дачу в четверг, и она попросила, по тону, так приказала, что б группа осталась сегодня на дополнительную пару. Она хотела пойти по аллее, где много палаток, ларьков и гуляющих людей, но задумалась и ноги сами понесли ее по знакомой дороге, а пройдя уже до половины сквера, она решила не поворачивать обратно. Половина же уже пройдена.
- О, смотри телка. – Раздался голос с боку.
Из кустов вылезли два парня. Под мерным покачиванием ближайшего фонаря их лица были слегка одутловаты, глаза мутны, а движения не ровны.
- Наркоманы. – Прошептала она и постаралась пройти дальше.
- Э дэвушка, - заплетающимся языком сказал один из них и заградил дорогу, - зачэм мимо проходишь? Побудь с нами, не пожалэешь! – По акценту, говоривший смахивал на кавказца.
- Не могу, мне домой надо. – Проговорила девушка, стараясь спустить ситуацию на тормозах.
Второй схватил ее за руку. – Девушка, с нами интересно. – Сказал он и заржал.
- Отпустите. – Проговорила она, еле повышая голос.
Кавказец подошел к ней сзади и, подняв юбку, положил свою пятерню на то место, которое называют «пятой точкой». – А ты сладэнкая. Будэш дэргаться, будэт болно.
- Не надо! Отпустите меня. – Начала умолять их девушка. – Пожалуйста,… не надо!
Они кинули ее на траву. И кавказец, расстегивая ширинку, проговорил: Нэ ори. Счас все будет в лучшэм виде. Тэбэ понравится.
Алексей смотрел в другую сторону. Он не мог ничем ей помочь, он мог только наблюдать, а потому наблюдал противоположную улицу и думал: Неужели, там не кто не слышит? Или не хочет слышать?
Но если не смотреть у него получилось, то не слышать, нет. Очень трудно зажать несуществующие уши, несуществующими руками.
Из кустов неслись девичьи крики «мама», «не надо», «помогите», «больно» и мужское всхрапывание и смех. Потом женские крики стихли, перешли в тонкий плач и скулеж. Мужское сопение стихло и Алексей снова посмотрел на сквер.
- Хороша сучка. – Встал один из насильников.
- Рэзать ее надо, а то сдаст.
- Ты чего Рустам? Это же мокруха.
- А сидэт тэбэ охота?
- Ну…
- Вот. – Сказал Рустам и достал блестящий предмет.
- Нож, – определил Леха, - или заточка.
- Нет! Не надо… Я никому не скажу. Раздался крик девушки, когда кавказец наклонился над ней.
Крик перешел в бульканье, а дальше в предсмертные хрипы…
- Боже, когда же я опять увижу мерцанье огней, и мир разорвется в моей голове? – Думал Алексей.
И он разорвался, и пришла спасительная темнота.
Он опять стоял в том месте, откуда начиналась "экскурсия". И рядом опять стоял оборотень.
- Ну, и как вам человеческая жестокость?
Ответа у него не было. Была буря эмоций. И эта буря кружила и вертелась в голове, но никак не хотела складываться в единую картинку.
- Вы, люди можете убивать за деньги, из интереса, за территорию, за так называемую истину. Да и просто так.
- Но вы ведь тоже убиваете?
- Да, но исключительно из чувства голода. Примерно, как вы куриц, быков, свиней и другую живность. Очень не много существ способны убивать. Еще меньше видов способны убивать не для пропитания, а для наслаждения. И только один вид способен на это с самоотдачей и радостью от содеянного. И этот вид вы, люди.
 Леха молчал.
- Ну, ладно, не хотите, как хотите. Доброй ночи.
Он развернулся и начал медленно удаляться. Медленно и аристократично, насколько позволяло ему так сделать его тело.
А ветер шептал: шестьсот шестьдесят шесть - число зверя, число человека, так как человек и есть зверь, и даже хуже зверя.
- Стойте. – Бросил ему в спину Алексей.
- Да? – Он обернулся.
- А валяйте, дарите свой «Поцелуй волка».
Он поднял бровь в вопросительном жесте.
- После все этого, знаете, как-то не очень хочется оставаться человеком. Лучше уж быть оборотнем, чем таким вот человеком. Это знаете как-то гуманнее.
Я рванул ворот и подставил под его клыки обнаженную шею.
Мир взорвался тысячей, нет, миллионами огней и красок. Но это в последний раз. Дальше только вечность.
Вечность…