Памятные места

Памятные места
                (дело было в Орле)

Мой друг скульптор слыл человеком прямым и незамысловатым. Он не умел заискивать и всегда крыл правду матку, как говориться – без зазрения совести. Но, не смотря на все его до неприличия положительные качества, он скульптором был отменным.
Как-то раз мы с ним слегка увлеклись за рюмочкой чая, и не заметили, как  далеко нас забросило в философию.

- Ты знаешь, у каждого скульптора есть собственный образ, с которым скульптор живёт и с которого подсознательно лепит. Ты знаешь, кто кумир моего образа? А? Не догадаешься ни-ког-да!  - вдруг засмеялся мой друг. - Яков Свердлов! – стукнул он кулаком по столу, и решительно встав, указательным пальцем обратил моё слегка затуманенное сознание  на бюст своего кумира, который уныло притаился в углу. - Ты знаешь, за что он мне нравится? Нет, ни как человек и ни как революционер… Он мне нравится за правильные формы лица. Смотри вот! Что фас, и что профиль! Какой искрящий полёт мысли, а взгляд – просто огонь! А эти греческие обводы, особенно, его тоненькое пенсне на носу… – на все лады расхваливал друг бюст любимого революционера. - Дай Бог ему жизни, но вот не дожил он до старости, на пятый день помер, после того, как его в Орле в девятнадцатом году на вокзале, прямо на перроне побили. Вышел он, говорят из вагона, когда с югов возвращался, да вот не поняли  его толком товарищи… и стали бить смертным боем. Охрана его тогда еле отбила, но видать поздновато, сплоховала тогда охрана. Деятеля затащили обратно в вагон, а он на пятые сутки Богу душу и отдал. Наверное, крепко ему тогда накидали. Не надо было ему в Орле из вагона-то выходить, да что теперь-то поделаешь… - безнадёжно махнул рукой слегка запьяневший скульптор.

Потом мы ещё маленечко посидели, и друг стал развивать свою мысль дальше.

- А вот давай-ка, вникнем с тобой в суть дела поглубже и разберём, зачем увековечивают памятные места мемориальными досками? Затем, что бы эти места живым - были памятными! Этот здесь жил, в того там-то стреляли, того там-то убили… А вот кого где отпиз… побили – тут же поправился скульптор – таких досок в нашей стране нет! И я считаю, что это - неправильно,  исторические эпизоды из жизни не выкинешь! – опять стукнул скульптор кулаком по столу. - Представляешь, нет, ты представляешь себе, как Якову Свердлову битва в Орле до самой смерти запомнилась? А? Он даже ссылку, наверное, никогда так сильно не вспоминал. Говорят, такое надолго запоминается… Как его тогда отметелили, говорят, силы были слишком неравными, поэтому  ему и насовали от вольного! Пенсне с него, наверное, в первую очередь улетело – потихоньку начинал вводить меня в суть дела мой друг. - Я, знаешь ли, много раз обращался в комитет мемориальных досок с просьбой увековечить  конфузию, что случилась в Орле, да вот не дают добро мне чиновники, всё чего-то молчат и словно коты жмурятся… - и друг снова безнадёжно махнул рукой. - Я даже макет мемориальной доски в голове приготовил. Вот, представляешь себе… -  скульптор стал образно размахивать кулаком в воздухе. - Мемориальная доска, вылитая из чугуния - метра так три на полтора. На переднем плане мы видим фигуру Якова Свердлова сбитого кулаком в челюсть и  парящее по воздуху пенсне. Нет, ты представляешь себе его выражение лица в момент великого противостояния? В этом-то и состоит задача скульптора, передать зрителю всю силу и типаж выражения! Геометрия лица - экспрессивно нарушена! – сморщился друг на одну сторону, словно переделывая бюст кумира. - На первом плане зло смотрит бородатый, разгневанный мужик в шушуне, в ярости через оскал, заводящий на революционера кулак. На втором плане, засучив рукава, тоже рассерженный представитель рабочего класса, слева толпа людей грозно указывает на политика, в их облике присутствуют призывные речи, типа: – Бей его гада! Так ему! А дальше  ещё бегут мужики,  на их лицах непременное желание побить новоявленного чиновника, но они ещё просто не ведают, кто и как из них революционера достанет, но гнев их велик и страшен…! Мы видим  растерявшуюся охрану… Во всём этом присутствует такой задор, такое стремление, такой огневой напор! Такой разгоряченный порыв! Прямо как на картине, где на партийном съезде впервые встречаются два лидера, Фидель Кастро и Л.И. Брежнев – кружа по воздуху руками, расписывал в деталях воображаемую мемориальную доску мой друг скульптор.



После нашей встречи прошло довольно таки много времени, я  возвращался на поезде с юга через Орёл. Перед Орлом поезд что-то больно долго уж притормаживал, украдкой подтягиваясь к вокзалу, как будто бы там, на перроне для этого поезда притаилось что-то очень уж неприятное. Но вот нас приняли на первый путь от перрона, и поезд, слегка вздрогнув натолкнувшимися вагонами, замер и тихо остановился.
Я хотел, было выйти не перрон покурить и немножко размяться, но что-то меня удержало, я постоял в тамбуре, но из вагона так и не вышел. В моей памяти вдруг стали всплывать образы той самой скульптурной баталии, которые  рисовал мне скульптор.
Когда поезд тронулся, на перроне началась драка, но я всё равно внимательно просмотрел весь фасад здания Орловского вокзала. Увы, мемориальной доски связанной с памятным местом Свердлова - там не было, несмотря на то, что это место для него говорят, было – очень и очень памятное…

Андрей Днепровский – Безбашенный.

                21 сентября 2005г