Плавание

Для Игоря мир перестал существовать. Он полностью ушел в свою игру, свои книги, в своего капитана Немо. Он думал о том, что сам, подобно Немо, проводит свою жизнь не на земле, а в ином месте. На своей субмарине. Глубоко под водой, вдали от людей. Она выросла и заняла весь путь от дома до школы, из школы до дома, а потом от дома на плавание, в бассейн, и обратно домой. Это все была его подводная лодка, ее отсеки, ее ритмы и шумы. Небо – это только оболочка, внутренняя сторона той игры, обшивка лодки. За ней и есть целый мир, настоящая жизнь, в которую когда-нибудь выйдет тот, который здесь сейчас выдает себя за Игоря. И тогда начнется настоящая жизнь. А сейчас все, что делает этот безвестный мальчик: школа, уроки, путь туда и обратно, стояние на остановках, тренировки, стычки с ребятами из группы – это все лишь только подготовка к настоящему плаванию.
Со школой было все понятно. Школа есть школа. Школу отменить невозможно. Училось ему легко. Форма, друзья, учебники, мечтания на уроках литературы. Никто не догадывался о его игре. Товарищи, прочитав Жюля Верна, вряд ли уделяли ему более внимания, чем он. Они уже перестали разговаривать об этой книге, новизна ее поблекла для других. Но только не для Игоря. И школа не мешала этой игре. Все было как по расписанию на подводной лодке. Игорь понимал, что от его учебы и от дисциплины многое зависит. Он должен стать правой рукой капитана Немо, а для этого надо учиться. В этом был главный приказ капитана.
А вот с плаванием было сложнее. Он ходил на плавание уже седьмой год, с первого класса. Их, еще малышами, по какой-то общеобразовательной программе, стали возить в бассейн. Потом перестали, а он продолжал ходить. Спортом надо было заниматься, а бассейн был в двух шагах от дома, удобно. Родители оставили его там. Но теперь он тяготился плаванием. Родители думали, что плавание спасет его от двора, а во двор он редко ходил – были книги. Плавание съедало огромное количество времени, съедало его свободу читать и проводить время со своими героями.
К тому же в последнее время дела в спортивной группе, его маленькие дела, испортились. Все началось с приходом в группу Овика. Этот мальчик учился не в обычной школе, а в спортивной. Он много рассказывал, какие там порядки. Как отбирают деньги у малышей, как люди становятся рабами и господами. Он явно претендовал на роль хозяина. Единственный из нас, он тайно курил. Хвастался своей подружкой Нарой, дворовой шлюхой, которая бесплатно ему дает.
Сначала у него возникли конфликты с братьями Ваге и Арманом. Их отец был завучем спортивного комплекса и бассейна, а мать – тренером группы, и они, тренерские сыеки, вовсю пользовались привилегиями своего положения. Их привозил отец на вишневой «семерке», они ездили на соревнования в Россию, Прибалтику, Украину, у них была фирменная форма и дефицитные плавки, они переодевались в кабинете своего отца, им всегда уступали место в душевой. Но они были безвредны, ребята над ними посмеивались, особенно когда их наказывал отец. А он умел наказывать, никого не стесняясь.
И Овик сначала повел атаку на них. После двух-трех стычек они подружились. Арман и Ваге приняли его в свою партию привилегированных. Овик с ними демонстративно дружил, часто обособлялся, секретничал и не трогал, а они уступили ему свое место. Было видно, что готовится какая-то война. Отношения обострились, былая дружба распалась. Ребята стали уходить с тренировок не всей группой, а по двое, по трое. И царственная троица даже осталась в одиночестве на какой-то момент. Но Овик продолжал свое дело. Он даже и не скрывал, что собирается прибрать власть к своим рукам. И начал давить всех по одиночке. Сначала он подрался с Кареном. Этот мальчик тоже ходил в спецшколу, многое там видел, но был добр и дружелюбен. После драки Карен стал его закадычным другом. Потом был Артур. Началось с мелких вещей, Овик просил принести полотенце, тапочки, понести сумку. Потом все это входило в систему. И наконец Овик потребовал, чтобы делились с ним – нет, не завтраком, – деньгами. Один раз он всех повез в город и угостил квасом. Игорь не поехал, он жил через одну остановку и ходил пешком. А на следующий день Овик разорялся перед Игорем, как было хорошо, как все здорово, мы команда, мы его друзья, а ты… Игорь поинтересовался, что же было? Ничего. Попили квас и разошлись.
И вот Овик подобрался к Аркадию и Игорю. Аркадий был единственный мальчик, с которым можно было поговорить о книгах, они были записаны в одну библиотеку, часто встречались там. Аркадий сам первый подошел и попросил Игоря держаться вместе.
– Ты видишь, что происходит. Он давит всех по одиночке. Тебе нравится, что происходит. Эти жополизы так и вьются вокруг него.
Хорошо. Игорь был рад этой поддержке. И вот началось. Овик в бассейне как бы ненароком начинал толкаться и вытеснять с дорожки Аркадия. Это был род игры, издевательства. А Аркадий с Игорем вдвоем – тогда еще в качестве шутки – нападали на него и топили. Он был обескуражен такой защитой. Самолюбие его было уязвлено.
– Что ты как ребенок нападаешь на меня, давай по-настоящему драться, – сказал он Игорю.
Игорь не поверил своим ушам. Драться? А за что? Драться можно, но за что? Игорь понимал, что здесь какой-то подвох. Если он согласится на драку, то Овик может обвинить его в несправедливости. Аркадий молчал и тоже был удивлен.
– Ну что же ты, давай как мужчины сегодня будем драться. Посмотрим, какой ты герой.
– Чего молчишь? Ты хочешь власть?
– Нет, не хочу, – ответил Игорь на понятный вопрос.
– А чего ты хочешь?
– Чтобы ты не трогал Аркадия и меня.
– А разве я трогаю Аркадия? Аркадий, я тебя притесняю?
Аркадий отрицательно покачал головой.
– Конечно, не трогаю, а вот захочу и трону, и Аркадия, и тебя, но я не никого не трогаю. Аркадий мне друг, правда?
И он, не дав ничего сказать Аркадию, обнял его, и они отплыли в один угол лягушатника, где плескались в теплой воде, отдыхали и отмывались после тренировки в холодной хлорной воде. И начали шептаться.
В раздевалке Игорь по взгляду Аркадия пытался узнать, о чем они говорили. Но Аркадий не мог ответить, отводил взгляд. Они не смогли поговорить и тогда, когда возвращались всей компанией. Овик тщательно следил, чтобы Аркадий с Игорем не сходились. Поговорить удалось только на следующий день, в школе – они вместе учились.
– Ну что тебе сказал этот тюлень?
– Да так, лапшу на уши вешал.
– А что конкретно?
– Предлагал дружить.
– А ты?
– Не знаю. Я тебе по секрету скажу, только ты молчи. Знай и молчи. Он предлагал объединиться с ним, чтобы подраться с тобой. Это его метод.
– Но я-то с ним дружить ни за что не буду. – Игорь даже обиделся на это предложение. – Но что мы будем делать?
– Мы? Я наверно брошу плавание, – И Аркаша многозначительно посмотрел на Игоря.
Но плавание он не бросил. В тот же день была тренировка, и готовилось что-то ужасное. Игорь знал, что драки не миновать, но боялся подвоха, на которые Овик был горазд. Легче, конечно, бросить плавание. И это как раз входило в его планы. Но что объяснишь родителям? Они не поймут.
Тренировка с четырех до шести, но это только тренировка. С бассейна они возвращались к семи, а некоторые к восьми. Прямо перед Игорем из тумана, стоявшего над водой, вставало громадное дерево, оно нависало над бассейном. И когда Игорь плыл на спине, он воображал, что это дерево – конечный пункт его пути по тоннелю подводной лодки. Дерево и бассейн находятся в самом крайнем конце лодки. Надо просто пережить этот момент, два часа тренировки и еще час. Если бы он уходил один, то за пятнадцать минут, за двадцать или за полчаса, он был бы дома, со своими домашними делами. Книги, диван и еще рисование. Надо только пережить эти три часа. Это его вечерняя вахта. Сюда его направил сам командир корабля, и от его работы зависит жизнь всего судна. Дерево то и дело сотрясалось и раздваивалось. С его ветвей отделялась новая крона. Это были вороны. Игорь не слышал их, но видел, как в какой-то момент с ветвей срывались, падали и взлетали черные груши.
Прожекторы покрылись радужной оболочкой. Уже можно было сачковать, в такой гуще темноты и пара, под конец тренировки, тренеры ничего не увидят. И некоторые начали оставаться на том конце бассейна. В том числе и Овик. Но Игорь с тревогой считал последние сотни метров. Он отрабатывал все движения, он следил за каждым взмахом, он считал свои гребки, километры, метры, ворон на небе, прожекторы в радужной оболочке. Он работал сегодня как никогда. Он хотел устать и ни о чем не думать. Доплывая до противоположного бортика и делая сальто, он ловил взгляд Овика, который тоже всматривался в него. Вокруг Овика собирались ребята. Ваге и Арман, Карен. И видно было, что они говорят об Игоре. И даже как-то Игорь услышал:
– Сегодня же кончать пора с этим.
Сегодня, значит сегодня – колотилось сердце. И что же будет? Игорь разгадывал всю эту провокацию. На грани игры и настоящей жизни.
В раздевалке почти все смотрели на Игоря как на жертву. Ну если ты тот, за кого себя выдаешь, ты должен показать себя. Так говорили взгляды ребят. «А за кого я себя выдаю? Я ведь не стремлюсь к власти. Мне главное, чтобы меня не трогали». Аркадий находился тоже в подвешенном состоянии. Но с ним ребята разговаривали как будто ничего не случилось. А на Игоря смотрели странно.
После раздевалки вся группа шла молча, но шла, свернув с дороги, в сторону ипподрома. Аркадий рядом с Овиком и Овик, обняв его, что-то чуть слышно шепчет. Аркадий чуть не плачет. А Игорь в стороне, отколотый от компании, от группы.
– Посмотрим, что он мне сделает сегодня? – сказал Овик и демонстративно посмотрел на Игоря.
– Овик, а если он тебя побьет? – поддерживая игру, ехидничает Ваге.
– Может, и побьет, – деловито отвечает Овик. – Тогда он станет королем. Эй Игорь, ты тут самый крутой. Ты будешь меня бить? Ты хочешь стать королем?
Игорь ничего не ответил. Ему хотелось все понять, и от бессилия он сжал зубы и не мог ничего сказать.
– Ты смотри, как он напрягся. Он с тебя шкуру готов снять. Вот будет бой. – Ваге отбегал в темноту и всматривался в глаза Игорю.
– Да он же плачет. Он уже плачет. А ведь это не больно. Подойдешь и ударишь, и все.
Игорь подошел поближе, чтобы видели его лицо, и никто не подумал, что он плачет или боится. Он пытался сбросить напряжение с лица, разжать зубы. Ему казалось, что если он пошутит, то все тут же разрешится. Но они идут в сторону ипподрома, где в этот час никого не бывает. А рука Овика все лежит на плече Аркадия.
– Ну что, вот мы и пришли. Ты хотел со мной драться? – Овик стал серьезнее и откинул шутовскую маску.
– Я с тобой драться не хотел специально. Я буду драться с тобой, только защищая себя и своего друга, – и Игорь сжал кулаки, готовясь к отпору.
– Друга? А кто твой друг.
Игорь молчал. Никак не мог понять, на чьей стороне Аркадий. Он стоял рядом с Овиком и получалось, что он его друг.
– У тебя здесь есть друзья? Если нет, то приведи, мы поговорим с ними.
И Игорь решился.
– Вот Аркадий мой друг.
– Аркадий тебе друг? Правда, Аркадий?
Аркадий оказался между Овиком и Игорем. И тут Игорь понял, что он ошибся. Аркадий сопел и недовольно поглядел на Игоря. «Зачем? – говорил его взгляд. – Он же издевается».
Правда, Аркадий? Ты его друг?
Но Аркадий тянул и ничего не отвечал. Потом незаметно кивнул.
– Ну вот, Аркадий, получай, – Овик легонько толкнул Аркадия. – Чего же ты?
Аркадий вновь отошел на свое место, за фигуру мощного Овика. Игорь стоял на месте.
– Вот я его бью, – и слегка коснулся его головы.
– Это игра, я пошел, – и Игорь собрался уходить. Ему не дали, потому что забава еще не кончилась.
– Игра? Тогда на тебе!
И Игорь услышал хряск, он услышал прежде всего, хотя и смотрел во все глаза. Как звучно ладонь хлестнула по лицу Аркадия. Это была настоящая пощечина. Аркадий, вскрикнув, закрыл лицо двумя руками. Вроде был задет глаз. Но никто не пошевелился. Наступила тишина. Мальчики застыли, этого никто не ожидал. Игорь прилип к земле, у него все смешалось. Он понимал, что ничего не понимает. Что этот концерт одна провокация, что сейчас все делается для того, чтобы он бросился на Овика, а Овик даже пальцем его не тронет, за него это сделают ребята. Но…
Столько внимания на себя Игорь не чувствовал, даже когда выиграл соревнования и, первый среди кролистов, вышел во 2 взрослый разряд, когда он был гордостью команды. От него ждали поступка, и он его совершил. Он повернулся, взял сумку и сказал мальчикам:
– А вы не его друзья разве?
Он шел и слышал, как заплакал Аркадий, как кто-то присвистнул, кто-то подбежал к Аркадию и стал раздирать его руки, смотря на месте ли глаз. А кто-то назвал Игоря предателем. Вспину пальнул. Они шли следом за ним, отступая шагов на тридцать. Шли молча, и Аркадий был среди них. Его успокаивали, его о чем-то уговаривали.
Игорь шел в свой бункер, в боевую рубку, чтобы успокоиться, чтобы заняться далее повседневными делами, чтобы возвратиться к книгам. Там он все поймет. Сейчас только до дома дойти и начать полное погружение. Погружение на дно, где не достанут никакие звуки с поверхности, где боль погаснет и стыд перестанет гореть. Где можно поплакать. Было уже темно. Виноватым он себя не чувствовал.
Пройдет время, и все забудется. Иногда ему казалось, что все это произошло из ревности. Аркадия любили многие. Братья, сынки тренеров, те и вовсе у него на шее висли. Овик стал его другом и делился с ним тем, чем уже не делился с другими. Возил его с собой, приглашал домой, говорят, познакомил с Нарой. Его разрывали на части школьные друзья. Они, узнав об этой проделке, хотели ехить на плавание и все перевернуть там, хотели наказать Овика, но Аркадий отговорил. Они тоже ревновали к тем друзьям на плавании. Игоря простили, как только отбили у него Аркадия. Потому что с Аркадием всем хотелось дружить.