Попутчик

 Вагонные споры – последнее дело.
 А. Макаревич

День догорел. Полиритмичный перестук колёс и тихое же позвякивание ложек в стаканах навевало сон. Этому же способствовала почти приконченная бутылка «Медовухи». Я постепенно проваливался в сладкое небытие. Окончательно уснуть мешал храп какого-то здоровяка в конце вагона.

– Нет, в самом деле, здорово! – мой попутчик с воодушевлением наполнил разовые стопочки остатками «Медовухи». – Ты только подумай, сколько всякой шушеры отсеется. В политику будут идти только честные граждане. Бандиты и рыпаться не будут.

Я думал, что Сашка уже уснул, а он обдумывал очередную фразу. Сон уходил, проснулось тихое раздражение. Поезд прибывает в шесть и мне целый день придётся болтаться по столице, переезжая из конторы в контору. Надеялся выспаться перед трудным днём. Не тут то было. Судьбе было угодно подсадить ко мне Сашку.

– Представь, победители выборов в полном составе отправляются строить светлое будущее на Марс, Венеру или пояс астероидов.

– Не глупи. Кто же добровольно в петлю полезет? – злость нарастала. Бредовая идея, случайно высказанная мной, что-то там задела в Сашкиной душе и держалась за неё как блоха за собаку.

– Так надо оставить какой-то процент, который и будет творить земную историю. Один процент, ради которого и стоит рискнуть.

– Ну а кто будет определять этот процент? Ты, я или Дума старого созыва? – сон уже ушёл, остался злой задор спорщика, подкреплённый градусом.

– Лотерея, жребий, генератор случайных чисел. Какая разница? Главное то, что победа на выборах это ещё не повод закатывать пьянку на неделю, как это сейчас делается, а повод подумать ещё раз – нужно ли это всё мне, такому замечательному. Ведь до оглашения результатов останется ещё пара дней. Можно будет отказаться. В последний раз. Только имущество своё ты уже заложил. Так что «или пан, или пропал». – Мой собеседник откинулся с победным видом. – Да, ещё последний штрих. Даже если ты победил, да судьба была к тебе благосклонна. Ты попал в число счастливчиков, но расслабляться не стоит, так как комитет избирателей зорко следит за твоими действиями. Невыполнение тобой предвыборной программы приведёт к той же высылке на планеты и конфискации всего имущества.

– Ага, и вся реальная власть на Земле будет в руках этого пресловутого комитета. Те же яйца, только вид сбоку.

Конечно, в этой идее было что-то такое притягательное, революционное. Но как и всякая «сырая» идея порождала больше вопросов, чем ответов.

– Это мелочи, – Сашка был непробиваем, – хорошенько поразмыслив можно и эту проблему решить. Главное принцип.

– Мелочей не бывает. В одном ты прав – идея хорошая. Как «Утопия», как коммунизм. Но это лишь идея. Тема для таких вот «вагонных» споров, или для «кухонных». Вот, к примеру, какой-нибудь ловкач, не выполнив своих обещаний, ссылается на «объективные трудности» в виде неподобающего финансирования. И вроде бы всё правильно – старался человек, всех облагодетельствовать хотел, а финансирование плохое. Нет, финансирование хорошее, но не на должном уровне.

– На счёт финансирования ты не прав. Всё имущество заложено? Заложено. Идём дальше. Потенциальный избранник народа обязуется финансировать свои благие начинания не за счёт бюджета, а за свои кровные. Сразу же отпадает вопрос о финансовых махинациях! – глаза собеседника уже горели.

– Это почему же отпадает? Как раз наоборот. Так как денежки мои кровные, велик соблазн их упрятать понадёжнее. Всякие фонды, благотворительные общества. И с другой стороны. На кой мне своими деньгами, кстати, честно заработанными, так рисковать?

– Вот ты и не рискуй. А человек твёрдо уверенный в своих убеждениях и искренне желающий блага своим избирателям, не будет колебаться. Без трепета вложит свои средства в хорошее дело. И ещё, не будет соблазна разбогатеть на политике. А на счёт финансовых махинаций – у Комитета будут свои фискальные органы.

– А где гарантия, что какой-нибудь инспектор не позарится на взятку, в десять раз превышающую его зарплату?

– Для того чтобы не было повального взяточничества, зарплату достойную платить нужно. И контроль постоянный. И наказание – высылка на планеты вместе с взяткодателем.

– А кто контролировать будет? Не кажется ли тебе, что друг на друга будут нагромождаться контролирующие органы. Контролёр за контролёром. А за этим кто наблюдать будет?

– Опять ты о мелочах. Какое-нибудь управление собственной безопасности, как сейчас во всех органах имеется. Главное, что население этого же хочет. Чтобы не обували нас как лохов. Чтобы не жирели политики на краденом.

– А я повторю, что мелочей не бывает. Мелочи как раз и губят идею. Тем более такую.

– В начале всегда идея. Сырая, дикая, неясная. Но, по мере проникновения в мозги, в души, обретающая очертания, обрастающая мясом. Найдутся люди, которые всё по полочкам разложат, законы придумают, руководства к действию напишут. Лишь бы идея была хорошая, крепкая. А вот этим стоит заняться сейчас. Не откладывая. Это дело идеологов. Писателей, поэтов, журналистов, музыкантов. Вдалбливать в мозги через книги, телевидение, песни, стихи, компьютерные игры. Идея никогда не бывает бесспорной, но если чувствуешь её душой, сердцем – спорь, доказывай, дерись. Иначе идея умрёт, как умерло бесчисленное количество хороших идей, родившихся на кухне, в вагоне, в курилке, но так и не вышедших за их пределы. Причин в этом много: лень, трусость, нерешительность. Вот ты сразу начал опровергать. Как будто испугался. Но ведь идея тебе понравилась. Иначе ты не высказал бы её вслух. Перебори себя. Заставь себя поверить себе же. Да страшно. Страшно, что посчитают тебя, в лучшем случае, чудаком, а то и больным. А может страшно, что не потянешь такой груз. Думаешь, что не тебе со свиным рылом в калашный ряд. А кому? Тебе, мне. Боишься. Вот и я боюсь. И все боимся. И даём себя обворовывать, обманывать, крутить собой. И поэтому не выйдет из этой идеи НИЧЕГО. Давай спать. – Сашка со злостью забрался на свою полку и затих, отвернувшись к стене.

Я долго ворочался, не мог уснуть. Из головы не шли его слова. Трус. Я трус. Он чётко описал мои интеллигентские страхи. Я боюсь идей. Я боюсь перемен. Не быть мне Цоем или Высоцким, Лениным или Сталиным. На кухне все мы умные, смелые, особенно под пиво или чего покрепче.

Уснул я под утро. И, конечно же, проспал Сашкину станцию. Он вышел не попрощавшись. Я даже не знаю где. Уже на конечной я заметил под пустым стаканом сложений вдвое блокнотный листок. На нём было два слова – НЕ БОЙСЯ.