Территория грёз 45-52стр. 106

…
Снова раздался гром и вновь ветер холодным порывом обдал учёного, сидящего за компьютером посреди огромного чёрного поля в высокой густой траве. Сначала Косски был уверен что сейчас ночь, но вскоре во внезапно образовавшихся небесных прогалинах сквозь устрашающе огромные чёрные тучи пробился солнечный луч, затем ещё и ещё, больно ударяя по непогоде могучими столпами света.
Виктор Михайлович внимательно вглядывался в монитор, стоявший на столе прямо перед ним. Интерфейс своей новой программы «Фемион -1.0», он почти закончил. Теперь пришло время задуматься о функциональности.
Косски огляделся – теперь всё что он видел вокруг: поля, леса вдалеке, тучи сверху неизученными силами сна было превращено в обои на стенах и рисунки на потолке кабинета их кафедры психологии и социологии. Только пол остался прежним. Рядом сидели коллеги Виктора Михайловича: Синица, Денин, Плотский. Плотский, заметив компьютер на столе Косски, озабоченно подошёл к нему, - у него – то компьютера не было.
- Виктор Михайлович, - озабочено начал он, - не справедливо же…
Но пока кандидат возмущенно собирал расколотую вдребезги справедливость этого мира на вертел собственного самолюбия для атаки на доктора, произошло кое-что интересное: доктор психологии Виктор Михайлович Косски совершил открытие в области квантовой физики. Потом ещё и ещё. Плотскому в нос, ударило запахами нобелевских лавров, он попросил разъяснений.
Мозг человека очень мощный инструмент, особенно остро заточенный на сон. Виктор Михайлович без особого труда для формулирования и разъяснения Плотскому своих открытий, на ходу придумал сто двадцать восемь совершенно новых понятий, из которых Плотский сумел постичь только двенадцать, а вынести потом в реальность и того меньше – четыре.
…
Через некоторое время к Лайту подбежал возбуждённый Гарсон:
- Сэр! – протараторил он, - мы вычислили его!
- Говорите! – Лайт проснулся окончательно, и скинул ноги со стола.
- Это некто Косски Виктор Михайлович, коллега С.М. Синицы с кафедры психологии и социологии НГУ. Завтра утром отчёт!
- Нет, нет, ночью отчёт! И уже завтра, я подключаю человека генштаба, что осел в Новосибирске! С Эйблом и Джосслесом я уже связывался!
- Да, сэр!
- Ну что ж, - задумался Лайт вслух, - лучше уж вам быть податливым мистер Косски.
- Есть быть податливым! – не понял Гарсон. Лайт фатально покачал головой.
Гарсон вышел. Лайт принялся за составление программы действий на ближайшие дни. Вербовки, поиск документов, возможное устранение…, - Лайт так и не додумался вписать в своё расписание, фиксацию и отработку их отделом самой методики грёз русского, - это многое бы поменяло! Но, он был всего-навсего, Лайт! Бывший торговец с улицы.
- Вот его «ключи» – Стемплтон передал Лайту бумагу с уникальными понятиями, на которые откликнется только разум доктора Косски. Он опоздал с хорошей новостью. Гарсон опередил его.
- Теперь мы сможем его находить, даже если он этого не захочет. Это хорошие новости! – осторожно закончил Стемплтон.
- Какие плохие? – насторожился Лайт.
- Он разработал серьёзное научное открытие и передал его во сне Плотскому, своему коллеге.
- Всё!
- Что?
- Это предел! Скоро он начнёт нас циклить! – задумался Лайт.
- Мы профессионалы, сэр! – поддержал шутку Стемплтон.
- Стемплтон, вы знаете телефон какой-нибудь биржи труда, для нас!
- Сэр? – ну, что за мямля у него, начальник, - мы готовы к виртуальной вербовке!
- Кто нам наиболее интересен в окружении Косски – Плотский, начинайте не медля! – отреагировал Лайт, - Далее, как обычно, будет реальное подтверждение вербовки, и он наш!
- Да, сэр! – Стемплтон, теперь осознавал, что в эти дни решается их совместная судьба, судьба отдела аномальных проектов, судьба страны – хотя, это уже лирика.
Лайт правильно оценил позиции, смысла долго играть, втираться в доверие к русскому грёзеру, не было никакого, - после первого же выхода в грёзы он вычислит и реального новосибирского агента и его задание. Поэтому агент Дожсслеса, работающий теперь на Лайта, получит задание либо завербовать Косски сразу, либо убрать дока.
…
Андрей Андреевич Плотский осознал себя среди огромных валунов, на неизвестном доисторическом пляже. Он огляделся, ясно различая, всё нарастающий гул, исходящий из под земли. Кажется, будет землетрясение. Вдруг всё завибрировало, заволновалось вокруг. Сквозь облака пробились солнечные прямые лучи. Затем, разверзлись облака и сама Фортуна, спускаясь с облаков, подлетала к Андрею Плотскому, везунчику по жизни.
Он вскочил на валун, напрягся, заворожено глядя на неё:
- Улыбнётся? Нет? - сжав руки в комочки, он сделал своё привычное нервозное движение коленями – присев нарисовал ими в воздухе кружок.
И Фортуна одарила кандидата вселенской улыбкой, радостью солнечного света, отрадой всего живущего на земле и на небе. И он возрадовался, и вскрикнул, и подпрыгнул, и упал. Сначала ударился, раскинув в прыжке ноги, о валун, а потом радостно покатился кубарем по траве.
Удача улыбнулась ему.
Внезапно среда изменилась. Плотский оказался в огромном светлом зале заседаний, здания конгресса США. Сейчас в нём собралась вся элита американских спецслужб. Ведущие разведчики США собрались в этом зале, чтобы выступить со своими секретными докладами.
Плотский сидел, боясь шелохнуться, и обратить тем, на себя внимание. Нет, он был несомненно горд, что его пригласили на этакое элитное собрание, и пытался подать это всем своим видом. Однако в глубине души он понимал, что участия в жизни разведки не принимал. Появилось чувство стыда. Этого и добивались грёзеры Лайта. Плотский осмелился поднять глаза на разведчиков, справа и слева осуждающе поглядывающих на него: мол тебя до сих пор ещё не завербовали, ай, ай, ай - как не стыдно! И Андрей Андреевич, как-то судорожным движением века, выказал свою, с ними, солидарность.
После предложения Гарсона с трибуны, одетого в генеральскую форму, подать иск в международный военный трибунал по поводу расхлябанности русского подводного флота, допустившего нанесение ущерба американским ВМС в Баренцевом море, когда их подлодка “Курск” неуклюже задела американскую перемещаемую подводную ядерную базу у российского берега, председательствующий «генерал» Ролсбоу, объявил:
- А теперь слово предоставляется нашему гостю, нашему многоуважаемому русскому другу, господину Плотскому.
- Господи! - испугался, улыбаясь Плотский, Я? Да я. Спаси…, - хрипло и вяло начал он взывать о помощи, привставая, но закончил слово, неожиданно для себя - …бо! Спасибо!
Плотский выйдя на трибуну, догадался, что надо что-то говорить, и после некоторого замешательства, вдруг услышал выкрик одного американского полковника:
- Да говори, как есть, Андреич, чего там!
И, правда, Плотский, ранее, действительно размышляя о бедах России, набрёл на один большой пробел в деятельности спецслужб США:
- Ну, что я могу сказать?! Плохо работаете, господа! Плохо! Меня вот не завербовали! Сколько это будет продолжаться?
- Да что я о себе, да о себе! – продолжал он, - Народ русский ждёт. Карманы ломятся от секретов, компьютеры перегружены тайнами! ФСБ, чтобы завербовать граждан, вынуждено представляться как ЦРУ! Вот, например, взять новосибирский Академгородок. Для чего его строили? Чтобы сидеть и ждать, сложа руки? Нет, дорогие мои так не пойдёт! Надо что-то предпринимать!
- Что вы предлагаете? – спросила женщина лейтенант.
- Я предлагаю поставить вербовку на поток!
- Вы готовы возглавить такой департамент? – поймал его на слове председательствующий.
- Я…да,…а что? Да! – не побоялся ответственности Плотский.
Весь зал встал аплодируя. Триумф. Не даром ему улыбнулась Фортуна.
Из зала послышались одобрительные возгласы:
 - Наш человек! Герой!
 - Итак! – заявил председательствующий, - вы должны составить программу по массовой вербовке своих коллег, к завтрашней ночи! И начните с Косски.
 - Но почему так скоро? – запротестовал, было, кандидат.
На что Ролсбоу ответил, бросив ему монеты в руку:
 - А потому что, дзинь…! – зазвенел будильник, Плотский открыл глаза, посмотрел на какую-то соплю на стене, а потом его прорвало:
 - Господи! Ну что за чудо сон! И всем то я нужен, и все мне аплодировали… Эх! - он был раздосадован, что вообще проснулся.

…
Среда изменилась. Виктор Михайлович Косски был преисполнен достоинства, - да, да именно его выбрала судьба, для свершения этого страшного исторического факта. Именно он должен, оставшись в тени истории, вершить её вечно, одним своим действием. Именно он убьёт сейчас, часть лучшего из людей. Ибо именно он должен поднести эту смертельную чашу с цикутой великому Сократу. Так распорядился закон, так захотел сам Сократ.
Простите люди! Прости вечность! Прости Сократ! Но, не ты ли сам выбрал эту участь? Не ты ли сказал, что закон не прав, но я должен уйти?! Прости и прими яд, Сократ. Ты великий муж! И ты сделал свой выбор! - Косски метал и метал мысли, думал обо всём и ни о чём…
Только бы не побежать, только бы не бросить злосчастную чашу! - молил Косски, - Ибо стыдно, ибо не подобает мужу бегать от собственного решения. Так решил я. Так решил великий муж Сократ.
Доктор не мог сдержать дрожь, подавая чашу, но он сдержал слезу жалости к Великому, когда тот пил цикуту. Пил на удивление смело, без тени страха, пил, как подобает мужу, ни один мускул не напрягся на его лице, ни одна пора не обмочилась.
- Прости Сократ, если можешь!? – не выдержал Косски.
- Не вижу вины твоей, гипербореец, ни в чём! – спокойно отвечал колосс.
- Да, да, ты сам сделал выбор, но я в метании!
- Познай самого себя, возлюбленный муж мой, и успокойся, и возьми мою чашу!
- Боюсь Сократ, чаша твоя, вечная затворница теперь здесь! Ибо ты возжелал яда цикуты.
- Что? Цикута? – Сократ казался поражённым этой новостью.
Доктор впервые посмел поднять глаза:
- Да! Твоим мужественным решением будут восхищаться потомки, о Сократ!
- Ты, ты отравил меня, урод гиперборейский!?
- Да Сократ!...Что? Но ты же сам…о…нет! – теперь наступило время Доктора поражаться.
- Ты отравил меня! – кричал Сократ.
- Но мне сказали…
- Познай самого себя, скотина! – Сократ упал на пол.
После, открытых уже метаний и оправданий, Косски вылетел из злополучной комнаты и побежал. Впрочем, бежал он не долго. Путь ему преградили люди в чёрных тогах:
- Стой Косски! Тебе отвечать за злодеяние! – возопил один из них.
- Отпустите, меня обманули! – почти умирал Виктор Михайлович.
- Ты отравил Сократа, и будешь отвечать по закону, но…! – сощурил глаз один спецгрек.
- Что но? – сразу ухватился за соломинку Косски.
- Можно всё представить как самоубийство, однако…
- Что? Что? – смотрел убийца снизу вверх.
- Нам нужна твоя лояльность, Косски! Ты войдёшь в службу “Dreams”.
Вдруг один спецгрек, посмотрев на песочные часы, на руке, приблизил своё лицо вплотную к лицу доктора Косски, и сказал странное:
- Аааааа!
Доктор проснулся от крика за окном, - кого-то убивали. Он был в холодном, как водится поту. Вскочил, стукнулся мизинцем ноги об угол, и, выпив стакан холодной воды, попытался успокоить собственное сердце.
- Уф! Да, не умею я пока управляться со снами, не умею! - ему на минуту показалось, что он готов вновь вернуться в область бессознательных снов, и спать как обычный человек. Но это была лишь минутная слабость. Рассудок человека это ручеёк, - положи глыбу эмоций на его пути, - и он потечёт, в сторону неуправляемую.
Виктор Михайлович наступил, по дороге из ванной на кота, кот деланно заорал. Косски взял кота в постель, и тот, быстро упокоившись, ласково заурчал. Говорят, когда гладишь кота, успокаиваются нервы.
Ну не урчи, не урчи! Извини меня. - в конце концов, они были только вдвоём в этом мире. Все эти Максы, Карины, Кати уйдут рано или поздно, и вспомнят ли потом о нём? А Наташа уже ушла.
А жизнью то, тем не менее, нужно дорожить и наслаждаться - продолжал размышлять Доктор. Тем более теперь, когда появился смысл! Раньше дело другое, я просто тёк по течению, потеряв всё: и любовь, и надежды на будущее. Их, нынче, осторожно, политпиарщики называют - социальные ожидания.
Виктора Михайловича, уже в постели осенила идея: а ведь в грёзах можно принимать также и моральные и социальные решения! Он вспомнил, как подписал петицию преподавателей НГУ, о требовании снятия моратория на смертную казнь, в прошлом году. А есть ли у меня право? Например, я совершенно не сомневаюсь, что я прав! Но прав ли я не субъективно, а объективно?
…Скандалы в прессе. Репрессии. Разоблачения. Казни. Расстрелы. Лагеря. Тёмный коридор. Идёт человек в полосатой робе, якобы на допрос. Проходит мимо двери со щелью посередине. Поворачивает на право – прямо напротив злосчастной двери. Спина. Дверь, со щелью осталась позади. В щели возникло дуло ружья.
 С одной стороны, - убивать нельзя, - рассуждал Виктор Михайлович во сне, - ни при каких обстоятельствах, - сознание человека уникально! Оно появляется один раз в вечность!
Дуло, скрипнув, исчезло. Человек в робе обернулся, - им оказался кандидат наук Плотский А.А. Эту дверь знал каждый смертник. Их всех водили мимо неё на допрос и иногда человек, с допроса не возвращался. Гуманно.
- Вперёд! – крикнул голос Плотскому. Тот повернулся, кусая от страха губы. Пошёл дальше. Он уже понял, что это будет за допрос.
С другой стороны, - постигал Косски, - объективно полезно некоторых от общества изолировать на веки, потому что один отморозок может своим гипотетическим убийством нескольких ведущих специалистов, отбросить назад в развитии, целую область науки или техники! Достаточно вспомнить остров Родос, - паровой двигатель, механические часы, реактивный голубь, всё это было уничтожено римлянами и переоткрыто через две тысячи лет…
Дуло, скрипнув о железо щели, появилось вновь. Плотский напрягся, - голос был, несомненно, начальника их тюрьмы, доктора тюремных наук, Косски Виктора Михайловича. Косы, по местному. Вот, сейчас он даст невидимый сигнал и я, во время выстрела, должен буду успеть крикнуть, как здесь полагается: “- Смерть Косе!” - и умереть, - загордился было, испуганный Плотский, но осознав вечное небытие, описался и закричал про себя, осёкшись на первом слове:
- Бозе! Спаси и сохрани!
А кто мы такие, что бы убивать? – продолжал доктор, - Субъективно: да преступник убивает, да он прерывает мгновение жизни. Но, если для него камень, такая же материя как тело человека, то, по его мнению, он ничего предосудительного не совершил!
Дуло, крякнув, исчезло. Плотский спутав кряк, с выстрелом, крикнул:
- Смерть Козе!
- Вперёд! – отвечал голос невидимого тюремщика.
Почему «Козе»? - не понял себя Плотский.
Виктор Михайлович продолжал: но если рассуждать относительно: Одни Субъекты считают, что они в чём-либо правы. Другие считают их не правыми, и хотят поправить. Вопрос в том, - кто сильнее? Кого больше? Большинство всегда право! И чтобы там, не говорили люди с запада, которые сплошь и рядом применяют этот принцип, не применяя смертной казни, - мораторий нужно снимать!
Дуло появилось вновь. Нервы Плотского не выдержали, - он побежал. Прозвучал выстрел, Плотский, неуклюже вытянувшись, как человек схлопотавший пулю, подумал:
Не попали?
в дверь со щелью вошёл стрелявший:
- Ты убит! – возмутился он. - Падай!
- Не убит! – также, по детски возмущённо, отвечал Плотский.
Человек, дав подержать ружьё, кандидату, показал, почему-то, на выбоину в стене:
- А вот и да!
Восстанию Плотского не было предела. Он, почему-то, показав на другую выбоину, крикнул:
- А вот и нет!
Ясно! - решил Доктор, - как всё просто, здесь, но как всё сложно там, наяву. Вот бы всё отсюда научиться переносить в явь, всё до бита. Вот была бы удача.
Среда для Косски изменилась. Это уже действовали грёзеры Лайта.
Плотский же проснулся как это уже вошло у него в привычку – в холодном поту и с одышкой.
…
- Вот это удача! - Весь стол был завален кипами льгот, прав, различных статей его доходов. Нет, ну как ему повезло, что он устроился работать в “Dreams”! Какие он конкурсы прошёл, какую конкуренцию выдержал! И теперь у него есть всё, и тридцать три удовольствия и огромный научный интерес к работе, если конечно этот интерес не входит в эти тридцать три удовольствия.
К столу подошла девушка, принесла поднос с яствами, - красота!
- Кофе, сэр? – вопросила она очень серьёзно. Ещё бы, боялась наверное крошка потерять работу.
- Как вас зовут? – вопросил шеф – гений Косски.
- Линда. Линда Дениз, сэр! Я тоже служу в “Dreams”!
- Ещё бы! - ухмыльнулся шеф, - Конечно, вы служите в “Dreams”!
- Кофе и не только! – пошутил Доктор.
- Вот, - передала она ему листы, - ваше первое задание.
- Интересно!
- Вы должны по этому списку проанализировать Российских учёных, которых знаете, о которых слышали, либо с чьими работами знакомились! И составить иерархию, по критериям значимости, - каждого из них в своей области!
- Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался, было, Доктор.
Косски пробежал список, начал мысленный анализ, причём тут же из принтера полезли листы с его, отпечатанными уже суждениями, и графикой.
- Ого - удивился Доктор, глядя на принтер - как здесь, в грёзах, всё просто и волшебно! Волшебство! А ты свободный волшебник, свободной страны грёз!
- Не отвлекайтесь, пожалуйста! – испугалась Дениз.
- Позвольте, а зачем тогда здесь, в грёзах, на кого-то работать?! - продолжал Виктор Михайлович.
- Поздравляем, Доктор Косски, не плохое начало работы! – Дениз уже поняла, что ей попадёт и от Гарсона и от Лайта, за этот злополучный принтер, уведший мысли Дока из нужного русла.
- Ошибаетесь милая! Ни на кого я не работаю, а вас назойливый сон, превращу в мышку.
- Нет-нет Доктор, у меня подписи, контракт, кроме того, вы уже дали анализ по учёным России, а это извините уже предательство!
- Чушь какая-то! – Доктор, как ему показалось, изменил среду.
Косски, танцуя, вновь ощущал себя молодым. Ему понравилась эта группа “Dreams”. Лихо играют. Лихо поют. А какие спецэффекты. Какая объёмная графика, голограммы. XXIII век, не иначе. Нам до них как…Домой он добирался на 130м автобусе.
…Автобус остановился, в салон вошли вооружённые люди, в военной форме. У Доктора защемило сердце, - не раз он представлял возможность этой ситуации, не раз собирался писать об этом казусе великому диктатору.
Главный дошёл до Доктора:
- Ваш билет на концерт “Dreams”!?
- Я только что оттуда! – радостно – заискивающе – понимающе сообщил Доктор. Шутка ли, за неимение билета расстреливают на месте.
- Правила есть правила, Герр, ваш билет!
- Это недоразумение, я хотел об этом пробеле в законодательстве писать диктатору…
- Вы недовольны решениями великого диктатора? – состроил гримасу военный.
- Нет! Нет! Закон велик, и у всех граждан 18 рейха должны быть билеты на концерт группы “Dreams”! Просто в законе не прописана ситуация, когда человек только что побывал на концерте и у него, простите, нет билета!
- У вас нет билета? Выходите из автобуса! – приказал палач.
- Но простите…я… - Доктор цеплялся изо всех сил, за всех пассажиров, но - вы меня не правильно поняли… - и мертвой хваткой сумел зацепиться только за Плотского, сидевшего впереди, радостного Плотского, у которого уже проверили его билет!
- Как вы смеете? – заорал тот, - я блюдю законы, - и, обращаясь к справедливости, воззвал к палачу, или наоборот: - Уберите его от меня уважаемый Херр!
- Что? возмутился Герр.
- Простите, простите, Герр! Но вы же проверили у меня билет?
- Этого тоже вытаскивайте!
И уже на улице, сжалившись над обычным неудачником, Герр-палач спросил у Плотского:
- Ладно, где ваш билет?
- Но… он выпал в салоне!
- Начинается! – раздосадовался Герр.
- Так что с ними делать? – спросил палач помладше.
- А, стреляй, там разберёмся! – отвечал старший, с русской простотой.
И поступили с ними, как поступали с безбилетниками в фашисткой германии.
Доктор и Кандидат проснулись в одно время, разумеется, каждый в своей квартире. Одинаково вскочили с постели, одинаково, задыхаясь, плевались, и смывали в ванной холодный пот.
…
Однажды поздней осенью, Лайт, работая ещё с Барнлоу, снял емайлики, и в одном из них прочёл следующее:
«Вы занимаетесь непознанным, вероятно вас это заинтересует. Позвольте пересказать вам ваш сегодняшний сон, если вы его конечно помните: Вы убегали от Боинга, которым управлял араб, причём, бегали по двору пентагона, внутри. Араб был очень серьёзен, вы напуганы. Если вы заинтересовались, то приезжайте, я поведаю вам, за семьдесят тысяч долларов, как мои предки входили в чужие сны. Мне очень нужны деньги, на лечение моей жены. Такеши Аямото»
Лайт среагировал мгновенно, - по указанному адресу, он нашёл старого японца, подтвердившего своё желание поведать ему о Дзе-ду, - древнейшем способе путешествия в снах. Вот с этого и началась настоящая работа, - все, что велось по снам до Аямото, было лишь плановое наблюдение за возможными аномалиями. Они, с профессором Ларсоном, теоретиком онейрологии, быстро, но очень тщательно сняли десятки видео записей рассказов Аямото, собрали желающих пойти на эксперименты за деньги и принялись за отработку версии Аямото. Полгода ничего не происходило, - ни один подопытный не проявил аномальных способностей, однако направление не закрывалось, - Аямото по первому требованию прибывал, и, за дополнительную плату, пересказывал новые сны заданных ему людей, выполнял кое-какие практические поручения. Было проведено сотни опытов, в том числе и с самим Аямото. Переработано сотни мегабайт информации, - Лайт три раза принимал решение увеличить штат, - к счастью начальство входило в его положение и выделяло, с ворчанием, новые средства. И, однажды это случилось.
Практикантка Массачусетского технологического института Линда Дениз, пожелавшая участвовать в экспериментах – поспать за деньги, - осознала себя во сне!
С Линдой Дениз были проведены и задокументированы десятки экспериментов, до упора, пока они не поняли, что и другие это смогут. Правды ради надо заметить, что хоть Дениз и была первой, она не была лучшей, она даже не была в первой тройке. Выделился мистер Гарсон, он, со своим строго систематическим мышлением, и выработал основы методики. Лайт, назначил его главным грёзером.
А дальше, - дальше началось самое трудное, - построить чёткую сеть практического применения «Dreams» – технологии. После оглашения начальству результатов и возможностей, к Лайту приходили сотни директив, рекомендаций, просьб и предложений. И тогда бессонные ночи начального периода показались Лайту отпуском в своём летнем домике в Нью-Джерси. Но время величайшая сила. И через четыре месяца, результаты дали о себе знать. Потекли реальные деньги и благодарности сильных мира сего, - и не догадывающихся, каких образом их цели были реализованы. Но всё же, в силу дефицита кадров, - только пять человек удалось сделать грёзерами, - все эти участки работ перемежались – комбинировались ими:
Сканеры – на круглосуточной вахте отыскивали информацию.
Информологи – пытались изменять истинную, либо конструированную информацию, импульсы, у заданных людей – целей.
Охранники – сканировали импульсы, необходимые для входа в грёзы, на предмет вторжения, и обязаны были докладывать и если надо, зацикливать возможных не прошенных гостей.
Ну и само собой, теоретики – они выстраивали пути грёз теоретически, обучали друг друга использованию циклов, изменению сред, объектов, - вообще любым новинкам.
Кроме того, развивались перспективные направления: массовые сны - тотальное подавление свободомыслия; творческие группы, которые строили информационные массивы любой сложности по заказу, отыскивая разрозненные куски у мыслящих представителей человечества; аниматоры – отслеживали впечатления неразумных организмов; исследовалось возможность выхода на бодрствующее существо.
Лайт настолько уяснил себе успех, что после изучения всех известных в мире работ по осознанному сну, и не подумал официально связаться ни с кем, из основоположников онейрологии, - ни с Лифаржем, ни с Ку Ду. Наоборот он приказывал, забивать, через сны, их разум дезинформацией.