Agens in rebus сцена вторая

Сцена вторая: старая сука судьба
Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить,
когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть.

Она-таки нажала на курок. Выстрел прогремел похоронным маршем, но я, к собственному удивлению, остался жив. Пуля ударила рядом с моей правой щекой, выбив рой мелких острых осколков, больно впившихся в кожу, щелкнула, сплющившись, и рикошетом унеслась в гулкую тьму вестибюля. По щеке тонкой струйкой потекла кровь. Я бессильно выматерился. Хотелось плакать и молить о прощении, но я, бесстрашный герой и суровый космический волк в отставке, последним усилием сдержал предательски скапливающиеся в уголках глаз слезы.
-Стреляй, тварь, - смачно бросил я в лицо моей мучительнице и гордо выпятил грудь, в которую, несомненно и должна была угодить вторая пуля. Я хотел выглядеть и умереть храбрецом. На полном ходу, стреляя из уцелевших орудий и окутанный паром, вырывающимся из поврежденных котлов, забирая соленую морскую воду развороченным бортом, броненосец ?Ушаков? стремительно погружался в пучину. Только вот небольшая неувязка. Перед тем, как лишить меня возможности возродиться, секретарша предусмотрительно заклеила мой готовый изрыгнуть очередную порцию хулы рот липкой лентой. Поэтому вместо смачного мата и мужественного ответа обольстительно-смертельной секретарше я исторг трусливое блеяние оскопленного козла, загнанного на живодерню, а мое желание встретить пулю выкаченной грудью было похоже на рефлекторное подергивание раздавленного дождевого червя. Sic transit gloria mundi. Так проходит слава мирская. Секретарша мило целилась мне в голову, от усердия прикусив перламутровыми зубками пухлую нижнюю губку, идеально подкрашенную бледно-розовой перламутровой помадой и трогательная в своем усердии напоминала примерную зубрилку-отличницу, отвечающую домашнее задание у доски. Вы спросите, откуда я разглядел цвет ее помады в темноте. Да, черт его знает, откуда. Смерть обдавала меня зловонным дыханием, но мне не вспоминалась вся прожитая мною жизнь, нет, я помню перламутровую помаду и поблескивающие ровные зубы секретарь-убийцы. А еще я вспоминаю ее тело. Узкая талия и мускулистые тренированные ноги. Маленькая грудь, грудь девочки-подростка, мальчишеская стрижка, черные волосы, она утверждала, что это природный цвет, а я, усмехаясь, был уверен, что волосы крашеные. Хотя, нет, нет, нет, вру, это было с другой женщиной, в другом месте, в другое время, и в другой жизни. Одно роднило мои воспоминания с реальностью, в которой я пребывал. Закончилось все одинаково плохо.
Спасение прошло неожиданно. Оно материализовалось в виде невысокого пухлого гражданина, одетого в старомодный плащ и старомодный котелок, с большим зонтом-тростью, носимым на сгибе локтя. Гражданин был добродушен и аристократичен. Едва появившись в холле, он задушевно произнес:
-Алла, убери игрушку. Все бы тебе мочить всех без разбору. Направо и налево. Чисто ребенок.
Алла картинно вскинула пистолет вверх и облизав плотоядно губы, ответила односложно:
-А то...
Повернулась и направилась к толстячку. Почесала, словно манекенщица по подиуму, соблазнительно-дразняще качая бедрами и одаривая толстячка ослепительными улыбками. Развернулась и застыла греческой Венерой, прикрывая толстячку спину со стороны сердца. Было ли так на самом деле, или мне это снова почудилось?
-Здравствуйте, Денис Питиромович, - поздоровался со мной толстячок, вежливо приподняв котелок.
-Баст-буйте, - просигналил я толстячку в ответ. Раз со мной по-человечески, то и я к вам с со всем моим большим почтением. Только скотч со рта сдерите.
-Алла, - укоризненно заметил толстячок, - уберите с клиента ленту. Дайте нам поговорить комфортно.
Алла вернулась ко мне, идя обычным шагом обычной деловой дамы, считающей себя в меру красивой и в меру нравящейся начальнику, чуть усталой походкой вынужденной работать женщины и, не церемонясь, сдернула с моего рта липкую ленту.
-Спасибо, - пробурчал я Алле, но она не обратила на мой тон никакого внимания и вернулась к толстячку.
-Не слышу, - немедленно сказал толстячок.
-Здравствуйте, -повторил я специально громко.
-Процесс пошел, - толстячок был явно обрадован. Чего не скажешь обо мне.
-Ладно, чего уж там, - проворчал я. -Давайте, кончайте быстрее, и разбежимся по домам. К чему тянуть кота за хвост. Бросай лечить, папаша. Хочешь меня валить, вали. К чему этот гнилой базар?
-Во-первых, - наставительным тоном произнес толстячок, - вас никто не собирается убивать. По-крайней мере, ближайщие пятнадцать минут. Во-вторых, раз уж мы начали нашу беседу с обмена, так сказать, любезностями, то давайте и продолжим ее в избранном конструктивном русле. Договорились, Денис Питиромович?
-У меня есть выбор? Только вот пятнадцать минут вам не светит. Кавалерия уже в пути.
-Вы думаете? - толстячок хитро улыбнулся. -Прислушайтесь. Чу! Что слышно?
Я последовал его совету и прислушался. М-да, сирены больше не завывали, не прослушивались сирены совсем. Увы мне!
-Вы не беспокойтесь, Денис Питиримович. Никто не помешает нашей приватной беседе. Никто нас не побеспокоит и никто не придет вам на помощь. Потому что помощь к вам уже явилась.
Ну-да, ну-да, прилетела на крыльях удачи. Мерзко каркая и обдавая струями помета.
-Что-то я не наблюдаю своих спасителей. Связан и одной ногой в могиле.
-Уверяю вас, дражайший Денис Питиримович, уверяю, все может измениться буквально за несколько секунд. Правда, при условии...
Конечно, альтруисты в нашем далеко не альтруистичном мире давно покояться на кладбище.
-Что за условие, гражданин...
-Консультант. В настоящий момент большего вам знать не положено.
Ладно, консультант, так консультант. Абстрактная фигура, ходячая функция, незримая власть, желающая остаться неизвестной, истинный вершитель судеб миллионов, умело драпирующийся в складках занавеса бытия. Черт с тобой, консультант, оставайся мистером Xу. Я не против...
-Условие будет для вас необременительным. Надеюсь. Особенно при нынешних сложившихся обстоятельствах. Не в вашу пользу, заметьте.
-И все же, консультант. Хотелось бы их услышать. Артикулируйте четко, пожалуйста.
Консультант усмехнулся. Снова.
-А вы не так просты, как кажется. На первый взгляд. Гражданин Карсавин, мы предлагаем вам сотрудничество.
-Мы - это кто? -спросил я немедленно. Из лишней вредности и желания позлить.
-Мы, - ответил консультант торжественно, - это ССБ УСП. Служба собственной безопасности. Управление социального планирования.
Значит-ца вон оно как. Удача все же соизволила обратить свой избирательный взор на мелкую букашку, угодившую в паучью сеть и дергающую лапками в тщетной надежде выпутаться. Взглянула она мне в лицо, взглядом грустным и всеппрощающим, и осознал я заскорузлой в мерзости душой, практично-материалистичной душой опытного палача на службе общества - выпал мне шанс избежать адского пламени, единственный, уникальный и неповторимый, выпал, выпал, выпал сучий потрох, и шансом этим предоставленным я непременно воспользуюсь.
-Согласен. Черт вас раздери, консультант, конечно согласен.
-Вот и чудненько, - сказал консультант. И раскрыл свой старорежимный зонт.
Я глупо хихикнул. Каюсь, ничего не смог с собой поделать. Разобрало, твою мать...
...Он и в правду оказался консультантом. И руководителем Отдела активных операций. Не начальником, не директором, не шефом и не боссом, а руководителем. Активистом. Он никогда не повышал голоса, никогда не никого не ругал и не одергивал, никому не угрожал, был приветлив, улыбчив, в меру фамильярен, всегда к месту шутил и позволял себе толику ироничности. Толику, да? Хочется выглядеть интеллектуалом, а не мокроделом по казенной надобности. В общем, позволял он себе иронию в микроскопических дозах, обязательно и точно взвешенных на аптекарских весах. Но если вы вдруг решите, что я встретил душку начальника, быть подчиненным которого все равно что по воде пройти и не замочить ноги, знайте, вы не туда попали. С такой же милой улыбкой и пухлой ручкой у вас на плече он попросит присмотреть за одним человеком, потому что человек тот ему не нравится, не лежит душа у него к тому человеку, и потеет он, и бледнеет, и глаза отводит, и встреч по надобности и без всячески избегает. А после, когда ты принесешь ему в клювике тщательно собранную информацию, просеянную, очищенную от шелухи, аккуратно уложенную и перевязанную праздничной ленточкой с замысловатым пышным узлом, он взглянет на нее мельком, уставится сонным взглядом в потолок и неожиданно жестко спросит:
-Как думаешь сынок, не завелась ли у нас в Управлении крыса?
И с той же мудрой и всепонимающей улыбкой нарисует в воздухе эдакую изящную запятую, а файл с материалами оперативной разработки легким взмахом кисти кинет в накопитель. Дурак догадается, умный на ус намотает, а человек тот неудобный, от неудобства своего возьмет и загнется. Своевременно и скоропостижно.
Алла же была при консультанте специалистом по уничтожению. На специалистом по уничтожению чего-либо или кого-либо конкретно, а специалистом по уничтожению в самой широком смысле этого слова. Для нее не существовало абсолютно никакой разницы между дезинсекцией жилого помещения и напалмовой зачисткой территории по площадям. И то, и другое она выполняла со знанием дела, качественно и в установленные руководством сроки, занимая промежутки между этими масштабными занятиями приятными мелочами вроде слежки, соблазнения, вербовки и устранения. И еще в качестве инструктора по огневой, тактической и силовой подготовке. Поняли, к чему я клоню? Да, стрельбу и рукопашный бой я осваивал и местами вспоминал под её чутким и внимательным надзором. Тактикой со мной занимался непосредственно консультант-руководитель.
В СБ практиковали ФТБ, синтетический стиль, убойную смесь приемов и техник, направленных на гарантированное выведение нападающего из строя. ФТБ расшифровывается как формы тотального боя, не отличим от жестокой уличной драки, в которой все средства хороши, и практически всегда завершается убийством противника. Броски, удержания, фиксация, связывание, конвоирование в ФТБ не преподается. Ибо ничего такого в ФТБ не присутствует. А наличествует в формах тотального боя два основных понятия: причинение смерти обыкновенной и причинение смерти абсолютной, что и отличает состоящую на вооружении оперативно-тактических агентов СБ систему боя без оружия от существующих боевых искусств и техник, начиная с разнообразных, практикуемых в вооруженных силах и специальных службах вариаций кэмпо: кэмпо-до, кэмпо-кай, кэмпо-рю, кэмпо-кан и кэмпо-гун и заканчивая сонмом традиционных стилей: от карате-до и гунфу, до экзотического арниса и широко известного в узких кругах посвященных и продвинутых пенчак-силата. Входя в силовой контакт, агенты нацелены на убийство, как запущенные из стартовых подземных шахт ядерные ракеты нацелены на разрушение. И от них зависит, возродится ли несчастная жертва к следующей жизни, либо навсегда канет в вечность. Я сам был свидетелем того, как у атакующего с легкостью неимоверной была оторвана голова и выдернут позвоночник, и проделала эту операцию без наркоза хрупкая юная особа, грациозно порхающая в тесном лестничном пролете, словно сумеречный мотылек, порхающий вокруг сияющей лампы, подвешенной к потолочной балке на веранде дачного домика. Мое обучение заняло тридцать стандартных суток, с той минуты, когда за моей спиной бесшумно сомкнулись створки лифта, и я оказался десятью этажами ниже уровня поверхности, в учебно-тренировочном комплексе СБ, и до того момента, когда мой улыбчивый руководитель, оценивающе оглядев мое поджарое, сухое тело отлично натасканной гончей и впалые от постоянных нагрузок щеки, довольно произнес:
-Рад, что не ошибся в тебе, сынок.
Я улыбнулся в ответ. Что-то в моей улыбке насторожило его. На мгновение я отчетливо различил недоверие, плеснувшее в глубине его зрачков, и тотчас почувствовал, мысленно увидел, проследил и зафиксировал, как Алла, стоящая у двери, преместилась ближе ко мне, готовая к атаке. Разумная, но тщетная предосторожность. Тридцать суток изматывающих двенадцатичасовых тренировок здорово изменили меня. Я мог его убить, легко, и он знал, что я без особых усилий могу прикончить его. В любой момент и так, что даже его верный, безотказный специалист по уничтожению не успеет мне помешать. Я был уверен и решителен, я определял, кому жить и кому умирать, я не зависел от обстоятельств и мог останавливать время.
-Присаживайся, сынок. Для тебя есть работа, - он указал мне на стул и чуть заметно качнул головой.
Опасность, накрывшая меня холодной волной, отступила, истаяла, отхлынула...
...Я смотрюсь в зеркало и привыкаю к своему новому лицу. Лицо мне незнакомо. Я корчу отражению в зеркале рожи, хлопаю себя по щекам, оттягиваю уши, дергаю волоски бровей. Привет, незнакомец. Поворачиваюсь в профиль и рассматриваю свой нос. Прямой, как у греческих статуй. Лицо мне не нравится. Я улыбаюсь ему и всматриваюсь, всматриваюсь, всматриваюсь в зеркало, запоминая движение мышц, растягивающих губы в улыбке, цвет глаз и форму носа, изгиб бровей, квадратуру подбородка, привыкая к чужому лицу, перекроенному искусными и несентиментальными пластическими хирургами. Я примеряюсь к нему, ворочаюсь в нем, вживаюсь в него и оберетаюсь в нем, похожий на краба-отшельника, обустраивающегося в найденной раковине. Мне в нем жить и оно становится моим, неотличимым на ощупь и привычным на вид. Надеюсь, не навсегда.
Я лечу на Луну. Каюта бизнес-класса, обслуживание по высшему разряду, неброский, но дорогущий прикид, найдите десять различий с купленным в любом супермаркете, но взгляните на этикетки! и вам сразу станет плохо: с виду скромный мультикорп-менеджер, типичный представитель ?серебряной тысячи?, счастливый обладатель серебряной корпоративной кредитки, почти достигший командного Олимпа. Выше меня только ?золотые мальчики?, сотня удачливых мерзавцев, добывших в ожесточенных бюрократических рукопашных привилегию владеть золотой карточкой, пропуском в святая святых, и ?платиновая Десятка?, корпоративный Совет Директоров, саблезубые тигры, реликты с ампутированными душами, расчетливые негодяи, считающие совесть никчемной безделицей, чтобы за нее еще и платить. Я безупречен и неотличим от остальных пассажиров: небожители придирчивы к мелочам, мелочи выдают самозванца с потрохами.
Ну все, довольно лирики.
...Алла убралась к двери, а консультант раскурил трубку и сказал:
-Направляешься на Луну, туда и обратно. Дельце пустяковое, риск минимальный. Ты должен переправить на Землю вот этого человека. Сейчас за ним присматривает наш резидент. Местонахождение: Море Спокойствия, Промышленный район-конгломерат ?Плиний-Сортировочный?. Твоя задача проста: сопровождать и защищать. Защищать при необходимости, и в случае реальной, а не возможной угрозы. Запомни: угроза его жизни должна быть реальной. В сроках ты не ограничен. Конечно, в разумных пределах. Разумность допускаемых пределов определишь самостоятельно. С легендой ознакомишься в секторе гипноразработок. Затем к пластическим хирургам. Там тебя обеспечат наборами сменных лицевых накладок. Оружие, спецсредства получишь в техническом отделе. Насчет денег. Я распорядился открыть на тебя безлимитную кредитную линию. Согласно разработанной легенде. Но не зарывайся. Помни, каждый, потраченный без особой на то необходимости рубль будет вычтен из твоего же гонорара.
-Понял, шеф.
-Не буду повторяться, сынок. Не шеф, не босс, и не хозяин. Руководитель. Либо консультант.
-Яволь, мой консультант.
-Не ерничай, сынок. Ведь я могу и передумать. И тогда вместо Луны ты окажешься в знакомом нам засранном недостроенном небоскребе и...
-Опустим неприятные подробности, - я с содроганием вспомнил кроваво-красный ноготь Аллы на спусковом крючке.
-Тогда отдирай свой вонючий зад от моего стула и мигом отправляйся к гипнологам.
-Слушаюсь, -ответил я и деловым галопом поскакал на sublevel 44-a, в заботливые лапы верных служителей славного Морфея. В секторе гопноразработок наблюдалось деловое оживление. Техники заряжали аппаратуру, младший медперсонал готовил реанимационный стол и проверял резервные электрические разрядники дефибрилляторов. Под столом в аккуратную линию были выстроены: блестящий таз для блевотины, никелированная утка, свернутая в тугой пакет прорезиненная смирительная рубашка ядовито-синего цвета, моток крепчайшей веревки, широкая растягивающаяся шина и мешок для переноски трупов. Руководитель секции (везде и кругом одни руководители) доктор Вагнер Вангелис, в белом халате с закатанными выше локтя рукавами и в хирургических резиновых перчатках заправлял вакуумный шприц снотворной капсулой. Увидев меня, он громко провозгласил: ?Реципиент прибыл?. К моему удивлению, его слова не вызвали ожидаемого прилива творческого энтузиазма. Наоборот, подчиненные доктора Вангелиса разом прекратили работу и разом уставились на меня. Не уверен, чего было больше в их взглядах: сочувствия, сожаления или кровожадного любопытства удава, сладострастно взирающего на впавшего в гипнотический транс кролика, однако я пожалел, что согласился на предложение консультанта. Необдуманно и поспешно.
-Проходите, юноша, не стесняйтесь, - напомнил о себе Вангелис.
Тонкая игла шприца впилась в мою вену. Перед тем, как уснуть, меня с мучительным вывертом вырвало в заботливо подставленный таз. Последнее, что отпечаталось в моем угасающем сознании, было видение Вагнера Вангелиса, разворачивающего смирительную рубашку.
Консультант, как всегда, утаил от меня большую часть правды. Гипнологи были первой и единственной остановкой на пути превращения меня в закрепленную легендой личность.
Проснулся я в техническом отделе, если приведение в чувство посредством ватного тампона, смоченного в нашатырном спирте можно назвать пробуждением. На мне был короткий, в легкомысленных цветочках больничный халатик, под которым не было ничего, даже отдаленно напоминавшего нижнее белье, я был прикручен к креслу-каталке и сопровождаем здоровяками санитарами. Возвратив мне сознание, санитары споро освободили мои конечности из металлических захватов, бесцеремонно приподняли, выдернули из-под меня каталку, придержали, позволив утвердиться на ногах, забрали реквизит и удалились. Я остался в комнате, больше соответствующей камере для допросов, чем помещению, в котором размещается технический отдел. Посреди пустого прямоугольника стоит стол, два стула, световая панель на потолке заливает комнату резким безжизненно-белым светом. Стекло напротив меня, затемненное, занимающее полстены, за ним находятся невидимые мне наблюдатели, я почти физически ощущаю их присутствие. Они пристально вглядываются, оценивают, прикидывают и составляют объективное мнение... Мне чертовски холодно, я переступаю с ноги на ногу, потираю пяткой о щиколотку, снизу неприятно поддувает. Наконец зрители решают, что пауза явно затянулась и начинают проявлять активность. Оказывается, в камере существует и потайная дверь.
...Он появляется неожиданно, словно возникает из стены. В его руках черный пластиковый контейнер. Он сумрачен и немногословен. Он рывком ставит контейнер на стол, откидывает крышку.
-Одевайтесь.
И я получаю все. Одежду, оружие, скрытое в дорогих безделушках, удостоверение личности, чип-слайдер служащего Мультикорпа ?Овсепян Ресерч унд Продакшн?, спутниковый визифон модели ?Simens Trademark? и интимно поблескивающую благородным серебром кредитную карту, мечту и предел желаний каждого из миллионов работающих в Мега, Мульти и Ультра корпорациях, высшую награду и свидетельство принадлежности к недосягаемой для обычных смертных касте небожителей.
-Инструкции здесь, - говорит он, вкладывая мне в ладонь миниатюрный плейер.
-Следуйте за мной, - он выводит меня к служебному лифту.
-Всего хорошего, - говорит на прощание техник. Я серьезно киваю в ответ.
Лифт уносит меня наверх: к людям, к синему небу и жаркому солнцу.
По дороге на станцию суборбитальных челноков я прослушиваю записанные на микропроволоке инструкции. Благо, это можно сделать не привлекая к себе внимания. Я специально выбираю маршрутное гравитакси, оснащенное киберводителем. Конечно, я понимаю, что выбор мой иррационален, есть в нем скрытое зерно подступающей паранойи, что такси с водителем-человеком ничуть не хуже хитрой цифровой машинки, сопряженной с рычагами, джойстиками и сенсорными переключателями, но решения своего не меняю. Перестраховка лишней не бывает.
В наушнике раздается противный писк. Молекулярный моторчик докрутил запись до конца, не остановился, и оборвал проволоку. Плейер с сухим треском самоуничтожился, превратившись в кучку пыли на ладони. Я открыл окно и подставил руку ветру. Такси свернуло с федерального шоссе на боковую развязку, пологой дугой уходящую к земле, скользнуло со стометровой высоты до нулевой отметки и понеслось по прямой к медленно всплывающему из океана зелени посадочному терминалу станции ?Суходольная-Вязьники-Узловая?.
Я вошел в просторный зал ожидания...
...Волков Аленсандр Николаевич, менеджер регионального офиса Глобальной Индустриальной корпорации ?Теодор Овсепян. Исследования и Производство?, более известной в народе как Мультикорп. ?Овсепян Ресерч унд Продакшн?, занятой в разработке и производстве оборудования для горнодобывающей промышленности, вошел в зал ожидания, привычно глянул на часы, сверил с объемным часовым табло, показывающим кроме текущего времени температуру внутри и снаружи терминала, атмосферное давление, скорость ветра и радиационный фон, машинально отметил расхождение в семнадцать секунд, огорченно хмыкнул и неспешным шагом направился к камерам хранения, где из ячейки под номером 1345 извлек личный багаж: бриф-кейс и дорожную сумку с вещами. Оставив дверцу ячейки приоткрытой, он, тем же утомленным шагом слегка отупевшего от ожидания своего рейса пассажира, пошел вдоль длинного ряда ячеек, таща сумку на плече. Бдительный от скуки полицейский, одиноко торчащий в центре зала, громким окриком подозвал его к себе.
-Документы, - отрывисто сказал полицейский.
Волков нарочито медленно, с вальяжной оотяжкой протянул ему карту идентификации личности...
...Я отдал полицейскому идентификационную карточку и постарался незаметно для него встать так, чтобы видеть экран сканера-распознавателя. Для полицейского это была обычная проверка документов, рутинная операция, которую он выполнял почти автоматически, не вдумываясь особо в смысл своих действий. Совсем недавно я был таким же одушевленным государственным автоматом, винтиком отлично смазанной и великолепно отстроенной системы. Бездушная деталь, функциональный примитив, в случае поломки легко и безболезненно заменяемый. На экране проявилась моя фотография. Анфас, профиль слева, профиль справа. Затем сканер начал выдавать постранично абзацы гражданского досье. Год, место рождения, социальное положение, место работы, адрес, несуществующие родители, где в настоящий момент проживают они проживают, виртуальные родственники, место жительства родственников, семья. Закрытая информация: предельно допустимый срок жизни: год смерти: специальная цветовая метка в правом верхнем углу экрана: зеленая: свободен без ограничения.
Я облегченно вздохнул. Консультант честно выполнял условия контракта, однако особенно расслабляться я не собирался. Подспудно я ожидал от него любого подвоха. К примеру, что по выполнению задания зеленый цвет невзначай сменится на желтый и меня с почетом препроводят, к примеру, из зала ожидания в изолятор предварительного содержания. А то вдруг цвет поменяется на кардинально красный и незадачливый агент СБ, блестяще сыгравший свою роль и ставший бесполезным, вредным и опасным свидетелем, отправится прямиком в Бюро социального призрения. Говоря без ханжеских экивоков, незамысловатым армейским языком: в бюджетный крематорий, где санитары слащаво-заботливы, медсестры, набранные из проституток на жалованье, выполняют любые фантазии страждущих, а кормежку доставляют из дешевого азиатского ресторанчика на соседней улице. Последние, между прочим фантазии, перед тем, как общественный помощник окажет попавшему не по своей воле в эту богадельню последнюю же услугу - выстрелит из табельного пистолета достигшему предела жизни в затылок. И подобрав гильзу для отчета, отправиться досматривать финальный матч европейского кубка по футболу. Или позвонит жене: сообщить, что задержится на службе. После чего завизирует личной электронной подписью расходную ведомость на истраченные боеприпасы. Патроны калибра 12 и 5 мм, пистолетные, к автоматическому пистолету модели Р-47/12.5. ?Piton-Police. Special Operation?. Количество т-надцать штук. Общественный помощник Сидорчук.
-Извините, служба,- полицейский заметно подобрел.
-Ничего, я понимаю, -дипломатично сказал я.
-Новенький, - констатировал полицейский
-Новенький, - подтвердил я, немного смущаясь.
Полицейский убрал сканер в чехол на ремне.
-Нравится?
-Странно как-то, - честно ответил я, -непривычно.
-Что? -спросил полицейский.
-Все, - я оглядел зал. - Пусто.
-А, вы об этом, - сказал полицейский. -Корпоративная станция, - пояснил он, - предназначена исключительно для управленцев высшего звена. Поэтому здесь так пусто, -добавил он. -Но иногда бывает очень шумно. Особенно, когда возвращаются смены из космоса.
Он вежливо приложил руку к фуражке. -Всего хорошего, товарищ Волков. Спокойного полета.
-Спасибо, офицер. -сказал я, искренне улыбнувшись.
До моего челнока оставалось сорок с небольшим минут. Я бесцельно побродил по залу, разглядывая рекламные панели торговых автоматов, затем на экскалаторе поднялся на второй этаж. Сумка здорово оттягивала руку, поэтому я решил провести оставшееся до посадки время в удобном кресле, разглядывая живописные окрестности. Кресло и вправду оказалось удобным. Высокая анатомическая спинка, мягкое сиденье, эргономические подлокотники. Окрестности также радовали, однако сильнее всяких окрестностей меня привлекла женщина, стоявшая у высокого окна, неотрывно и пристально смотрящая на пустынное посадочное поле. Роста она была выше среднего, в одежде соблюдала стиль, принятый среди менеджеров высшего звена корпораций: дорого и неброско, фигуру имела со спины привлекательную, ?гибкий стан? и все такое прочее, узкая талия была подчеркнута темным приталенным жакетом, брючки в обтяжку выгодно выделяли шикарные бедра и выпуклую попку. У нее были черные волосы и короткая стрижка. Я больше не сомневался, это была она - женщина из моего предстмертного видения. Загадочная незнакомка, прелестная чаровница, подарившая мне минуты неземного блаженства. Где и когда, в прошлом или в будущем - неважно! Я вспомнил тебя, я тебя узнал. Рано или поздно, но нам суждено было встретиться. Её лицо, я не мог в точности воссоздать его, но если она повернется, то я обязательно... Женщина обернулась. Ничего примечательного, обычное скуластое лицо, усредненное лицо корпоративного служащего, о таком говорят: ?одно из многих?, тонкие губы, прямой нос, удлиненные уши, не слишком оттопырены и не слишком прижаты к черепу, сережки белого золота с рубинами. И глаза, излишне внимательные, излишне цепкие, фотографический взгляд, бьющий, жесткий, в упор. Не изучающий, долгий, внимательный, а резкий, запоминающий. Хлоп, и твоя изумленная физиономия навсегда отпечаталась в чужой памяти. А все эти талии, бедра и попки: шелуха, антураж, отвлекающий маневр. Или, в зависимости от обстоятельств, наоборот, привлекающий... Падких до женских прелестей самцов, думающих тем самым местом, не пригодным для размышлений...
-Воображение плохой советчик, - сказал я себе, -Успокойся.
Женщина, стоя ко мне спиной, смотрела в окно. Поле уже не было скучным и пустынным. Из приземлившегося суборбитального челнока на бетонку по трапу спускались прилетевшие пассажиры.
Экваториальный стратодром 9-8 принадлежал Спэйскорп. ?ТрансГлобалОрбитер-Всеевропейский Космический Траффик? и находился, в полном соответствии с названием, на экваторе. В отличие от конкурентов, выбиравших для принадлежащих им стратодромов названия поэтические (ОАА) и героико-исторические (АКП) в ТГО-ВКТ преобладал утилитарно-незамысловатый подход к именованию собственности. ?ТрансГлобалОрбитер? владел девятью стратодромами на Земле и назывались они соответственно: с 9-1 по 9-9. Корпорация осуществляла грузопассажирские перевозки в пределах Солнечной Системы и входила в число самых крупных траспортных компаний. Агрессивная экспансия, проводимая ?ТрансГлобал?, позволила Спейскорп. занять почетное второе место, оттеснив на третье ?Американский Картель Перевозчиков?. Единственным и основным соперником, ограничивающим безудержное стремление ?ТрансГлобал? к подавляющему доминированию, оставались ?Объединенные Азиатские Авиалинии?, сумевшие удержать за собой неоспоримое первенство. В тени этих гигантов кормилось множество мелких компаний и частных перевозчиков, довольствующихся тем, что господа милостиво сбрасывали им с пиршественного стола. Титаны швыряли им объедки и с презрительным любопытством наблюдали, как мелюзга, сбиваясь в беспощадные стаи, остервенело дралась за выгодные контракты...
Челнок, пробив на завершающем отрезке баллистической кривой плотную облачность, зашел на посадку. Стратодром напоминал внушительных размеров пузырь, свободно дрейфующий посреди океана. Створки прозрачной полусферы, накрывающей стартовые площадки межпланетных кораблей при шторме, были полностью раскрыты. Стартовое поле было незначительной частью стратодрома. Под водой скрывалось массивное основание, в чреве которого безостановочно крутился огромный гироскоп. Выше него располагались: машинное отделение, танки с топливом, цистерны с балластом, технические и административные службы, склады и холодильники, кухни и посудомоечные. Над ними располагались жилые палубы: гостиницы, рестораны, кафе и заведения быстрого питания. Между жилыми палубами и стартовым полем располагался персонал, обслуживающий непосредственно стратодром: диспетчеры, инженеры космодромного хозяйства, техники-ремонтники, заправщики. Стационарные гравиторы поддерживали стратодром на определенной глубине и уводили при необходимости герметически закрытое сооружение под воду.
В моем маршруте, разработанном консультантом, стратодром 9-8 значится первым пунктом транзитной пересадки.
...В стратоплан, стартующий к орбитальным докам, догружали последние контейнеры. Суперкарго-распорядитель, увешанный визифонами, планшетными регистраторами накладных, коносаментов и лицензий, считывателями шифр-кодов и разрешительных наклеек санитарных, бактериологических, радиационных, эпизоотических и прочих служб и контролей, ругающийся одновременно по мобильной рации, спутниковому транк-спикеру, диспетчерскому интерфону и с водителем контейнерного погрузчика, по ошибке заехавшим в чужой сектор погрузки, поспешил к нам: -Господа, у кого билеты на рейс 2456, прошу незамедлительно пройти на посадку! Предупреждаю: удостоверения личности и чип-слайдеры предъявлять по первому требованию сотрудника летной безопасности. Поторопитесь, господа! Старт через три стандартных минуты!
Я успеваю уложить вещи в багажный шкафчик над головой, показать билет стюардессе, устроиться в кресле, выслушать (повторно) вступительную речь капитана корабля, перекинуться парой слов с соседом, пристегнуться ремнем, оглядеть салон в поисках знакомых, посмотреть в иллюминатор и крепко сжать подлокотники. Мы взлетаем.
Стратоплан отрывается от площадки, поднимается вертикально на гравитационной подушке, застывает, словно пловец перед прыжком в воду. Пилоты включают разгонные двигатели и нас ощутимо вдавливает в кресла. Стратоплан движется горизонтально, плавно набирая скорость. В этот момент разгоняющаяся машина похожа на конькобежца с ракетным двигателем за спиной: гравигенераторы не дают ей упасть, а ускорители толкают ее вперед. Стратоплан движется все быстрее и быстрее, пульсирующий рокот ускорителей сменяется ровным гулом, напоминающим шум прибоя. Вдруг слышен характерный хлопок: заработали маршевые двигатели. Гравигенераторы отключены, разгонные двигатели заглушены, опустошенные топливные баки, превратившиеся в ненужный балласт, сброшены в океан и наша птичка резво устремляется ввысь...
Орбитальные доки встречают нас деловой суетой и праздной толкотней. Причал полон отлетающими и провожающими. У стоек таможенного досмотра выстраиваются очереди. Экраны внешнего обзора транслируют швартовку лунного лихтера. Семичасовой ?Надежный Лунный Экспресс? Объединенных Азиатских Авиалиний подается к причалу в соответствии с утвержденным графиком. Открываются люки шлюзовых переходов. Стюардессы в униформе цвета цветущей сакуры, сияя дежурными улыбками красавиц с глянцевых обложек гламурных журналов, занимают места у турникетов. Господ отлетающих просят не суетиться. Господам провожающим предлагают пройти за оранжевую черту. Таможенники проверяют отставших пассажиров, стюардессы закрывают турникеты и исчезают в переходах. Прошедших таможенные посты принимает единственный работающий турникет. Оставшаяся стюардесса улыбается реже, тревожно хмурит брови, поторапливает замешкавшихся. Последним покидает причал толстый господин, влекущий за собой объемный клетчатый баул на колесиках. Стюардесса облегченно вздыхает, закрывает турникет и уходит, звонко цокая каблуками. Люки с устрашающими надписями ?Опасно. Доступ исключительно с разрешения ответственного лица? бесшумно закрываются. Причал ностальгически и грустно пустеет.
?Надежный Лунный? направляется к Луне точно по расписанию.
Информационное табло интерактивно тасует список. Следующим за ?Экспрессом? значится транспортный паром ?Фартовый Селенит? ?ТрансГлобалОрбитер?. Швартовка в 19.30 локального времени к причалу 15-Л, старт в 19.56. Длительность полета до Луны: 78 локальных часов. Желающие могут пройти к информационной панели и ознакомиться с техническими характеристиками парома, экипажем, перечнем предоставляемых услуг, условиями проживания, кухней и доступными развлечениями. Меня сразу же посещает апокалиптическое видение: аристократический бордель, нечувствительно совмещенный с подпольным казино и опиумокурильней, размещенной в трюме, разухабисто несется среди звезд, в россыпях огней и праздничных фейерверков. Может быть, в этом и состоит скрытый смысл моего задания: я должен проникнуть в это гнездо порока и разврата. Что-ж, посмотрим, что предлагают честным бизнесменам дельцы теневой экономики.
На самом деле, ?Фартовый Селенит? оказался обычным круизным лайнером, построенным на верфях ?Western Star, Corp.?, Колчестер, и имеющим вид классической летающей тарелки. Дисковидная форма, диаметр..., высота в сечении..., Масса покоя... мощность двигательных установок..., четыре палубы: верхняя прогулочная, ниже: жилая - бизнес-класс люкс, третья: развлекательно-игровой комплекс и четвертая: трюм и машинное отделение. Численность экипажа: пятнадцать человек, обслуживающий персонал - вдвое больше. Максимальное загрузка: двадцать пять пассажиров и энное количество тонн полезного груза. В скобках: грузоподъемность. По внутренней классификации ?ТрансГлобал? ?Фартовый Селенит? отнесен к траспортным паромам. Категория сервиса: ?VIP?.
-Занимательная картина получается, - подвожу я предварительный итог. - Семьдесят восемь часов на ?Селените?, против двадцати шести на ?Надежном?. ?Экспресс? обычно выбирают летящие по делам высокопоставленные служащие корпораций. Люди, привыкшие считать каждую потраченную минуту. Следовательно, в данный момент я должен был сидеть на борту ?Надежного Экспресса?, попивать свежевыжатый сок из высокого стакана и слушать последние биржевые сводки. Или с умным видом стучать по клавишам мобильного компьютера. Вместо этого меня отправляют к Луне на ?Фартовом Селените?, в компании обеспеченных бездельников и детишек состоятельных родителей, привычных завсегдатаев таких вот ?лодок любви?. Комфортабельный отдых, бесплатная выпивка, экзотические блюда, танцпол, рулетка, любовь без обязательств и претензий и я, затянутый в броню корпоративной этики, в одеждах, раскрашенных в цвета владыки-сюзерена. Великолепное зрелище. Ворон среди павлинов. Трое суток люди вокруг меня будут задаваться одним вопросам: какого черта ему здесь надо? Воистину достойное прикрытие моей тайной миссии.
Репродукторы сети широкого оповещения проиграли музыкальную заставку и бот-диктор вкрадчивым женским голосом произнес:
-Уважаемые пассажиры! Траспортный паром ?Фартовый Селенит? компании ?ТрансГлобалОрбитер? подан к причалу 15-Л. Швартовка завершится в 19.30 локального времени. Выход на посадку производится с желтого сектора причала. Открыты шлюзовые переходы 15-Л-10 и 15-Л-11. Убедительная просьба: при прохождении таможенного досмотра таможенные декларации предъявлять в развернутом виде. Распоряжения и просьбы сотрудников орбитальной таможенной службы исполнять незамедлительно. Помните: противодействие законному требованию представителя федеральных правоохранительных органов карается административным арестом сроком на тридцать стандартных суток, наложением административного штрафа и последующим ограничением в доступе к объектам межпланетной транспортной системы сроком в девяносто стандартных суток. Администрация космопорта ОД-Европа благодарит вас за сотрудничество и желает счастливого полета. Повторяю! Транспортный паром ?Фартовый Селенит?...
Включились обзорные экраны. На них показывают последний этап стыковки. Вид сверху: буксиры медленно подводят тускло-серый диск парома к магнитным захватам, тормозят, суматошно плюясь огнем из дюз маневровых двигателей. Картинка меняется. Диск медленно наплывает на видеокамеры, закрепленные по периметру стыковочного узла, занимая все пространство экранов. Виден рычаг-дожиматель блока механического синхронизатора, мерцающие огоньки сенсоров магнитной коррекции, выпуклая крышка шлюзовой камеры с неизменной надписью ?Опасно...?. Стыковку сопровождает телеметрическая информация, безостановочно бегущая поверх изображения. Картинка меняется. Вид сбоку: буксир крупным планом. Виден пилот в кабине. Он внимателен и сосредоточен. Он напряженно работает и ему некогда смотреть по сторонам. Картинка меняется. Тот же буксир, но на некотором удалении. На борту хорошо различим номер: семьсот тридцать пять и эмблема Орбитального каботажного флота. Трудолюбивым муравей, толкающий неподъемный камень. Играет бравурная музыка. Диктор за кадром зачитывает рекламный слоган:
-Не сомневайтесь! Мы сделаем! Каботажный флот Земли!
Стыковка завершена успешно. Экраны гаснут. Причал взрывается иллюминацией. Зажигаются световые дорожки, по стене струятся желтые мигающие стрелки, указывающие на место посадки. Из лифтов группами и поодиночке появляются пассажиры рейса 8234 ?Земля:ОД-Европа - Луна? и направляются вслед за стрелками, указывающими на желтый сектор. Они ничем не отличаются от меня. Те же строгие деловые костюмы, те же бриф-кейсы и сумки на плечах. Лацканы их пиджаков украшают пластиковые карточки. ?XXXV юбилейный съезд стоматологов. Луна. Отель ?Варда Склир??.
...Таможенный пост я преодолеваю без проблем. Открываю кейс, позволяю копаться в вещах, выдерживаю проверку металлодетектором, показываю металлические предметы из карманов, невозмутимо киваю в ответ на извинения: ?понимаю, служба? и перемещаюсь к турникету. Очаровательное созданье в черной с серебром униформе и кокетливо сдвинуй набок пилотке берет билет, помечает маркером на мониторе предназначенную мне каюту, расцветает ослепительной улыбкой и разрешает взойти на борт ?Фартового Селенита?: ?ТрансГлобалОрбитер? выражает вам свою благодарность и надеется на продолжение нашего взаимовыгодного сотрудничества?. А как же иначе, крошка. С этой минуты я летаю судами исключительно вашей компании. Но учтите: трое суток меня не устраивают. Мало. Нет ли у вас более продолжительных маршрутов? Скажем - на неделю. В крайнем случае, на месяц. Вокруг Солнца, попутно с высадкой на Меркурии, а затем оверсаном до Луны. Бешеный успех гарантирую.
Консультант, сукин ты сын! Наверное, ты желал уморить меня дорогой. Ты просчитался. Я в каюте и на пути к Луне...
...Промышленный район-конгломерат ?Плиний-Сортировочный? напоминал сеть паука-крестоносца, наброшенную на Море Спокойствия. От Центрального купола расходились концентрические круги опорных тоннелей, повторенные на поверхности цепочками сигнальных огней, прожекторов и маяков. Рассеченные радиальными транспортными магистралями, контурно отображенными вереницами переливающихся изумрудных огней, они создавали базовую структуру, образованную из долек-ячеек, соотносимых с кварталами земных городов. Эти дольки-ячейки-соты именовали секциями. Конгломерат был разделен на жилые, производственные, административные и вспомогательные секции. Отдельным образованием признавался Сити: объединение секций, расположенных в пределах нескольких кольцевых тоннелей, примыкающих к Центральному куполу. В Сити размещались филиалы штаб-квартир корпораций, Сегмент Лунной сырьевой и фондовой биржи, Пост и Группа силового прикрытия расчетчиков, Департамент полиции безопасности, главное управление полиции района-конгломерата. Кроме того, эдесь находились самые дорогие отели, самые престижные магазины, самые эксклюзивные стилисты, самые модные клиники, самые известные адвокаты и самые изысканные апартаменты. Сити задавал тон и служил примером, Сити был одновременно недостижимой мечтой и монстром, поглощающим души, разрушающим призрачные иллюзии и пожирающим без остатка сладкие грезы...
...Купола меньших размеров и управляющие башни были похожи на светлячков, застрявших в паутине. Астродромы, разделенные на привилегированные и обычные, жались к куполу и группировались на окраинах. ?Фартовый Селенит? вели к астродрому К-4, принадлежащему зоне Сити. Буксиры Лунной флотилии, ухватив паром цепкими захватами, столкнув его с круговой орбиты, бережно опустили на посадочную платформу.
Признаться, на Луне мне неуютно. Она для меня как заноза в заднице, как камешек в ботинке, она - словно репейник, прицепившийся к брюкам так крепко, что не отодрать. Я не в восторге от Луны. Лучше бы ее и вовсе не существовало. Холмы, хребты и равнины, метеоритные кратеры, камни и пыль, пронзительно черное небо, неестественно черное небо, ледяные точки звезд, царство холода, свет и тени. Я попал сюда молодым и глупым, а возвратился домой опустошенным циником. Тщательно выпотрошенным и заботливо подвешенным на солнышко для просушки. Нам говорили: ?Армия ни во что не вмешивается. Это полицейская операция. Мы всего лишь средство устрашения и гарант безопасности. Порядок наведет полиция.? Да, порою жизнь бывает весьма пакостной. Полицейская бригада, брошенная на позиции смутьянов, столкнулась с ожесточенным и хорошо подготовленным сопротивлением. Думая, что встретиться с толпой обманутых провокаторами, подстрекателями и врагами Равенства шахтеров, плохо вооруженных и не знакомых с дисциплиной, наша доблестная полиция прытко бежала с поля боя, бросая технику, раненых и убитых. Повстанцы использовали в качестве орудий проходческие лазеры, установленные на грузовые гравилеты. Оружие страшное и эффективное, своеобразная визитная карточка Шахтерских конфликтов, потрясавших Луну двадцать лет назад. Ничто не могло противостоять ему на равных в открытом столкновении, кроме, пожалуй, мобильных ударных платформ, превосходивших импровизированные шахтерские самоходки и в скорости, и в маневренности.
...Воздух с привкусом металла, визги, стоны и хрипы в наушниках, бронированные суставчатые скафандры-хамелеоны, меняющие цвет в зависимости от освещения, тюбики с жлеобразной пищей, консервные банки, затхлые ангары казарм, вспышки выстрелов и лучи лазеров, рассекающие вакуум во всех направлениях, пляшущие над равнинами и отражающиеся в светофильтрах шлема солдата, чье разорванное взрывом тело разбросано на площади в несколько сот квадратных метров. Мобильная платформа, попавшая под перекрестный огонь, беззвучно раскалывается надвое и другая, вся в рваных рубцах и потеках, сиротливо приткнулась у иззубренной скалы, воткнув ствол в лунный грунт. Я участвовал в подавлении первого бунта и присутствовал при начале второго. Бронебойная пуля и декомпрессия, полевой лазарет и военный госпиталь. Могло быть хуже. Гораздо хуже. Бригада, в которой я служил, 26 моторизованная ?Апеннины?, была полностью уничтожена в Море Паров у кратера Менелай, расстрелянная прямой наводкой батареями восставших горняков.
Да, политика корпораций в освоении околоземного пространства никогда не отличалась гуманизмом. Понадобилось без малого двадцать лет и четыре масштабных восстания для того, чтобы несгибаемые творцы счастливого будущего и процветающей экономики вдруг осознали, что алтари следует иногда окроплять и благовониями, а не единственно кровью жертв, приносимых во имя и на благо прогресса.
Такие вот невеселые мысли и воспоминания бродили в моем мозгу, пока я проходил досмотровым коридором к чиновнику отдела виз и разрешений, сидящему внутри прозрачной будки. Он был последним, кто мог остановить меня, не считая полосатого шлагбаума, преграждавшего выход в Сити. Чиновник был облачен в униформу колониальной полиции безопасности и смотрел на меня отчужденно-официально.
-Кто? -спросил он, пощелкав клавишами на клавиатуре.
-Аленсандр Николаевич Волков.
-Откуда?
-Земля, Россия, Северо-Западная административная область, мегаполис Сыктывкар, Мегакорп. ?Овсепян Ресерч унд Продакшн?, региональный офис.
-Должность?
-Доверенный менеджер, подразделение материального обеспечения и поставок. Начальник отделения логистики.
-Причина?
-Рабочая командировка.
-Зачем?
Я просунул в окошко чип-слайдер. Чиновник отработанным движением воткнул его в кард-ридер и бойко застучал по клавиатуре.
-Срок? -задал он следующий вопрос.
-Указан, - я решил быть столь же краток.
-Срок? -жестко повторил чиновник, оторвавшись от монитора.
-В разумных пределах. По истечении надобности.
-Неконкретно, - сформулировал чиновник и сделал отметку в лежащем справа от клавиатуры сенсорном планшете.
-Семь суток, - сообщил я чиновнику, ненадолго задумавшись.
-Семь стандартных суток, - повторил чиновник.
-Личность? - чиновник снова надавил стилом на сенсорный экран планшета.
Я передал ему идентификационную карточку.
-Подтверждаю, - сказал чиновник в вытянутый из подставки спикер интеркома на подпружиненном гибком проводе. - Разрешение на въезд и пребывание в промышленном районе-конгломерате ?Плиний-Сортировочный? предоставлено Волкову Анатолию Николаевичу, сроком на семь стандартных суток с момента обращения, на основании выданного работодателем командировочного чип-слайдера, с правом проживания в отеле лунной сервис-системы ?Варда Фока?.
-Встаньте в круг, - распорядился чиновник, показывая, куда я должен встать. -Руки в стороны, поднимите. Спасибо.
-Полиция безопасности благодарит вас за понимание и сотрудничество, - заученно произносит чиновник, возвращая документы. Вам открыта срочная виза с частично ограниченным допуском. Список ограничений прилагается. Каждая попытка незаконного проникновения в запрещенные к посещению зоны отслеживается и фиксируется визовой службой. Нарушение режима безопасности карается административный штрафом и административном арестом сроком на шесть стандартных месяцев. Багаж получите на выходе. Следующий...
Я шагнул за шлагбаум. Забрал вещи из накопителя рентгеноскопа. Сел в электрокар-такси, услужливо распахнувший дверцу.
-Отель ?Варда Фока?. И побыстрее, пожалуйста.
Гостиничный рынок конгломерата держали конкурирующие сервис-системы: ?Варда Склир? и ?Варда Фока?. История их появления, темная и запутанная, еще ждет своего пытливого исследователя, нам же достаточно того, что та и другая признавали общим предком ?Константинопольский караван-сарай?, возникший примерно в восьмидесятых годах двадцать первого века и благополучно забытый в наши дни. ?Варды? относились к усопшему родителю с неизменным пиететом, называли себя наследниками традиции, верными хранителями обычаев и постоянно грызлись между собой, оспаривая первенство. Борьба за первородство была беспощадной и принципиальной: периоды относительного покоя сменялись яростными сражениями, местами переходящими в рукопашные. Судебные иски сыпались пачками, юристы безостановочно мотались между третейскими, арбитражными и антимонопольными судами, спали урывками и ели от случая к случаю, забывали про жен, подруг и любовниц, украдкой дрочили в туалетах, потрясали увесистыми томами, атаковали аргументами и отражали нападение остроумными контраргументами, пиар-агенства запускали рекламные компании, социологи проводили опросы, аналитики строили прогнозы, биржу лихорадило, обыватели увлеченно слушали новости и никому из них не приходило в голову достать с полки историческую энциклопедию и поинтересоваться, что за личности были эти самые Варда Склир и Варда Фока. А были они полководцами Восточной Римской Империи и мятежниками, восставшими против богом освященной императорской власти...
...В меру предупредительный и достаточно услужливый коридорный сопроводил меня до апартаментов, вручил электронный ключ, получил чаевые, пожелал приятного отдыха и с поклоном скрылся в сумеречном гроте, маскирующем кабину лифта. Закрыв за собой дверь, я предусмотрительно заблокировал замок, обследовал номер на предмет возможных жучков и скрытых видеокамер, активизировал на всякий случай генератор помех, встроенный в портмоне и взялся за визифон. После третьего гудка сбросил вызов. Выждал положенные тридцать секунд и перезвонил. Слушая продолжительные гудки, терпеливо ждал, считая их по себя. После тридцать первого на том конце линии подняли трубку.
-Слушаю, -сказал усталым голосом мой невидимый собеседник.
-Вам привет от дяди, - произнес я условленную фразу, - он давно не получал от вас известий.
-Дядя волнуется? - мне представилось, что собеседник усмехнулся.
-Чрезвычайно. Он просил вас навестить. Обязательно.
-Буду рад встрече. Адрес напомнить?
-Не беспокойтесь. Я знаю, где вы живете.
-Это все?
-Не совсем. Дядя спрашивал о посылке, которую вы ему обещали.
-Да, да, я помню. С посылкой все в порядке. Сопроводительные документы подготовлены. Думаю, проблем не будет. Передам вам ее при встрече.
-Вы упомянули о проблемах, - решил уточнить я.
-Не волнуйтесь, - показалось, будто собеседник опять усмехнулся. - Все проблемы остались в прошлом.
-Всего хорошего, -сказал я, опуская трубку.
Последняя фраза резидента заставила меня задуматься. Веяло от нее враждебной недоговоренностью и холодной двусмысленностью. Что это: намек или предупреждение? Для кого они стали несущественны и кому они вскоре перестанут надоедать и причинять неудобства? И главное: чего я должен опасаться?
Резидент арендовал офис в общественном здании на авеню Нейла Армстронга, принадлежащем Приватному Обществу нотариусов и душеприказчиков, хотя официально не принадлежал к славному сообществу крючкотворов-законников. Он возглавлял скромную экспортно-импортную фирму с годовым оборотом в несколько десятков миллионов рублей в год, поставлявшую на рынок Луны чернозем и удобрения, взамен вывозя на Землю фрукты и овощи, выращенные в условиях невесомости.
Контора ?Кисиленко Лимитед Фудс? занимала помещение, состоящее из двух комнат. В меньшей по размерам, судя по поставленному боком столу и нескольким стульям, предполагалось устроить приемную, однако катастрофическая нехватка лишнего пространства, необходимого для размещения секретарши, свела благое начинание на нет. Большую занимал персонально владелец одноименного торгового предприятия, господин Кисиленко Владимир Алексеевич, мужчина средних лет и крепкого телосложения, напоминающий скорее военного в отставке, но не в меру успешного предпринимателя. Обстановка в его кабинете была тускло-стандартной, усредненной калькой из специализированного каталога для деловых людей, вынесенного с ежегодной выставка производителей офисной мебели. Стены украшали фотографии хозяина, благодарственные письма и дипломы различного достоинства в блестящих рамках. Дипломы об окончании учебных заведений хозяин развесил на стене у себя за спиной. Он не мелочился и вывесил все, что имел, и вышло так, что свидетельство об аттестации на право вождения орбитального челнока мило соседствовало с роскошным дипломом престижной Ванкуверской инженерно-технической школы. Пробежавшись взглядом по пестрому зверинцу подтверждающих бумаг, я обнаружил неприметный серый лист, заполненный каллиграфической вязью строк и понял, что не ошибся, определив Владимира Алексеевича как бывшего военного. Такой непрезентабельный лист серого цвета получал каждый выпускник Курсов подготовки командного состава Внепланетного корпуса ударно-штурмовой пехоты. Следовательно, господин Кисиленко принадлежал в недалеком прошлом к элите военно-космических сил, а ныне, без сомнения, числился в действующем резерве. Ибо, как известно, штурмовик может быть мертвым, но не бывает бывшим.
-Э-э-э, с кем имею честь? - спросил Владимир Алексеевич, поднимаясь с кресла.
-Волков. Аленсандр Николаевич. Меня просили позаботиться. О посылке. Ваш дядя.
-Рад встрече, - сказал Кисиленко, - присаживайтесь.
-Благодарю, - церемонно сказал я, - устал с дороги.
-Сигару? - Кисиленко придвинул ко мне резную коробку мореного дуба.
-Не откажусь, - я достал из коробки толстую сигару. Проведя сигарой под носом, вдохнул пьяняще-головокружительный запах сортового табака.
-Исключительный запах. Заметили?, - Владимир Андреевич протянул мне никелированную гильотинку.
-Ни черта не понимаю в сигарах, - искренне признался я. Предпочитаю сигареты. Дешево и сердито.
-Не вы один, - рассмеялся в ответ Кисиленко. - Однако приходиться соответствовать. Я, знаете ли, испорчен службой. Привык к ?гвоздикам?.
-Прима, Искра номер два, табак в пачках, самокрутки...
-Именно, - Кисиленко бросил надрезанную сигару обратно в коробку. - Нам доставляли табак тюками. Служили?
-Было дело, - сказал я, - даже успел повоевать. Здесь, на Луне.
-Конфликты, - констатировал Кисиленко, - все? Или...
-Или... Во втором получил ранение. Год провалялся в госпиталях. Комиссовали.
-В какой части?
-В двадцать шестой. Моторизованной...
-Печальная история. Вы счастливчик...
-Надеюсь..., да.
-А я был во всех четырех, -Кисиленко распечатал красную пачку ?Примы?, - особая группа ?Кугуар?, тактический отряд ?Кориолан?. Разведка и зачистка. Закурите?
-Нет, спасибо. Теперь предпочитаю с фильтром.
-А я вот не могу отвыкнуть. Итак, Аленсандр Николаевич...
-Посылка. Она в порядке?
-Точно, посылка. С посылкой полный порядок. - повторился Кисиленко. - Можете забирать в любое, удобное для вас время.
-Отлично. Где я могу ее получить?
-У моего связного. Вот адрес.
-Рабочие кварталы. Это...
-В тридцати километрах от Сити, - любезно уточнил Кисиленко. -Рабочий поселок. Люди там не любопытные, лишних вопросов не задают, в чужие дела не лезут.
-Это убеждает. Пароль?
-Без изменений. Привет и все такое прочее... С оказией от дяди. Для подстраховки возьмите мою визитку. Покажете связному, - Кисленко вытащил из визитницы картонку синего цвета. Белые -званым, синие - избранным, - пояснил он, многозначительно подмигивая.
-Понимаю. Мы не встретимся перед отлетом?
-Только в случае крайней необходимости...
-Всего хорошего, господин Кисиленко.
-До свиданья, господин Волков.
Я двинулся к двери.
-Аленсандр Николаевич, - неожиданно окликнул меня Кисиленко, - думаю, вам следует поторопиться. У посылки истекает срок годности. Практически, он уже истек.