восток

Птицы, в неистовстве, воспаряющие над черными верхушками деревьев, потерявших листву, мелькают в окне, возобновляясь, то тут, то там, они исчезают так же быстро, как и появляются. Я слежу за их движением, слушаю музыку догорающей огней, на том берегу, по левую сторону потока, стекающего с гор, непрестанного потока, идущего с севера.
Я думаю о нем, и сердце мое сжимается.

Объятия твоей листвы в тени иссохшего кустарника привлекают меня все более. Любовь, сводящаяся к отчаянию, торопливые поцелуи, опутанные нашей невидимостью, нашей недоступностью, нашей маленькой тайной, тайной затухающей природы, все это черпается нами без устали, ради нескольких минут сияющего празднества, где любое око чуждо и невыразимо беспечно, где все слова становятся бессмысленными кусочками, растекающегося по нашим телам света.

Я пишу долгие стихи на опавших листьях, и земля расчерчивается между нами, срывая любые маски, любые человеческие маски – недопонимания, лжи, зла как такового, преграждающего нам дорогу к этому непрестанному боговосхвалению, вне дознания совести и чувства вины за совершенные злодеяния по немощи, страху и отчаянию, где слезы означают печаль, смех – радость, а твои разливающиеся за края молитвы приносят мне тоскливое успокоение, мистическое равнодушие к черпанию сил во имя существования. Во имя останавливающегося бытия цветов, во имя поиска путей без дороги, непроторенных путей убаюкивающего и сбивающего с ног одиночества.

Покой, где уже ничего нет, и не будет. Самая и единственная глубина чарующих воспоминаний.
Мне до дикости реальны все слова, высказанные мной тебе по прошествии уходящих в небытие лет.
Все более приближаясь к последней грани. К последней остановке, на которой любое человеческое слово становится бесчеловечно.