Пекло. Часть первая. Амадей

Дай мне проститься с каждым кто придет этой ночью. Позволь мне заглянуть в их глаза, прочитать то, что они принесли мне на прощание. Их продрогшую память, их слезливые воспоминания, их заливистый смех из отверстых гортаней, их неустанное бдение под колоколами заброшенной часовни, их печальные букеты, более напоминающие венки на забытой могиле. Я неизвестен им. Я не знаю кто они. Они ждут своей очереди. Они в нетерпении перед тем, что сокрыто от них. Завуалировано металлическими корпусами старых настенных часов. Бьется в такт их поскрипывающим вышагиваниям и не позволяет остановиться.
Люди выстраиваются цепочкой под проливным дождем. Поднимают высоко вверх черные, будто сажень зонты и тихо переминаются с ноги на ногу. Совершая сие обреченное действие, они мерно скулят и не могут насытиться охватившей их печалью. Я протягиваю к экрану руку с траурной повязкой и попеременно нажимаю несколько кнопок. Результат превосходит всякие ожидания. Дождь затихает. Их лица освещаются неким подобием улыбки. Обновленная радость. Игра в камешки, и кто-то бросает свой камень дальше всех. Забрасывает его за высокую ограду, на территорию, принадлежащую чужаку. Этот Кто-то не может забрать свой камешек и остается не с чем. Игра останавливается для него. Он снова обречен. Бедняга, мне жаль его. Но чужаки живут собственной жизнью и их нельзя тревожить. Для них нет понятия помощи, и любой камешек навсегда утерян для каждого, кто не принадлежит их высочайшей касте, и кто посмел забросить его на их территорию. Слияние плинтусов над дверьми, так бы вы это назвали. Да, безмятежные отпрыски продавшихся сыновей и дочерей. Их разгульное празднество свершается не только по ночам, как думали некоторые. Оно протекает изо дня в день, ничуть не замедляя свой темп. Погибшая народность. Условная цивилизация.
Новорожденная бледность и звериный оскал вышагивающих и выстукивающих.



Одинокий Тэк пасет свое безобразное стадо. Амадей играет на свирели…

Солнышко, я люблю тебя…
…а что еще остается мне в эту ночь, когда уже нет надежды что-либо изменить. Нет той слепоты, благодаря которой я выныривал при каждой удобной возможности. Я прозрел, и глаза мои видят большее.
Позволь мне держать тебя за руку…
…ибо нет опоры в царстве теней, затворенное окно и распахнутые настежь ставни, так что непрошеный ветер проникает в мой дом, впускают его. Изначальный лжец. Обновленная картина - мокрая старуха в мерзости увядания, эмалированные тазы с кровавой блевотиной и запах разложения, царящий повсюду.
Позволь мне прикоснуться к твоим губам…
…нет правды и нечестия, все сокрыто от нас, коль и пытаемся мы, жалкие и немощные люди - просто-напросто недочеловеки, рассмотреть нечто сквозь оконные решетки, кажущиеся нам добродетелью.

Тэк черпает из любви. Амадей - из ненависти. Кто говорит...

Перестать лгать самому себе. Я засыпал с этой мыслью каждый вечер и просыпался с твердым намерением что-либо изменить. Изменить в чем? Видите мою эмблему, господа присяжные? Она до истощения поблекла. Это следствия той давнишней аварии. На мосту? Да. А как вы думали? Кровопролитие не может пройти незамеченным. Все время остается тот, на чью долю выпадают самые тяжкие воспоминания. Это долг человека перед самим Создателем. Увядать и истощаться. Чертовски мило с вашей стороны, что вы первым заговорили об этом. Мило? Я не собираюсь рассуждать с вами о Создателе, вам нет до этого никакого дела. Почему же, интересно было бы услышать ваше мнение касательно этого вопроса. Мой ответ кроется в ваших же вопросах. Ты не понимаешь? Нет, но я пытаюсь. Говори яснее. Мне осточертели все эти дешевые признания…Мы говорим уже тысячи лет и не можем наговориться. Дышим и не можем надышаться. Убиваем других, себя, все, что окружает нас…Это проповедь? Это мораль? Это истина? Кто ты такой, чтобы нести истину? Ради чего? Во имя каких идей твоя гнойная правда искажает ныне существующее? Во имя закона, признанного мною негодным. Закона? Закона, пожирающего вас с потрохами. Справедливости, коей нет оправдания и любви, от которой хочется оторваться. Аминь, твою мать…Страшно? Тебе страшно? Я смеюсь над твоей честью и твоими грязными словами, мне неприятны твои почерневшие аллюзии, ради которых ты пытаешься сокрушить несокрушаемое. Ты будешь предан, но отнюдь не вознесен. В этом вся твоя горечь, твоя пропавшая и искаженная истина, твои слезоточия принесут одно лишь опустошение, и не услышанные молитвы возведут над твоей могилой лживые слова скорбящих и блуждающих овец.
Преисподня. Величественные врата и вечный траур. Одно нескончаемое, монотонное захоронение. Бред и апатия людского фарса. Хватит. Я хочу покончить с собой.

Тэк любит свои воспоминания, Амадей мучается от ревности. По утрам они выходят в чистое поле и начинают собирать свежую росу, а стадо молчаливо следит за ними.

Как та, что умирала, не ведая. Приятно ли тебе было смотреть? Высохшие слезы, холодеющее тело. Радость смерти, спонтанность бытия. Не отвращались ли они в тебе, когда ты хладнокровно наблюдал за ее агонией? Ужас ли парализовал тебя? Немощность? Бессилие? Остановись, прошу тебя…
Меня непрестанно влекло к ее черному наряду, кроваво-красному платью, таящимся под ним изгибам…Милосердие Божие, взываю к Тебе…Сладкий привкус ее губ, дыхание нежности в спазмах утреннего пробуждения, горечь обещаний пред лицом неведанного…Помилуй меня, Боже по великой милости Твоей…я произносил ее имя с блаженным неведением, окунался в это хрупкое тело, тонул в ее мягких, будто солнечные лучи, волосах, шептал все, что она хотела слышать, принимал любую форму, она искала - я давал, бездонные пропасти неистово бились под нами, и мы сокращались, уходили, убегали все дальше и дальше, давая друг другу слово никогда более не возвращаться к истокам чернеющих на западной окраине фонтанов…И по множеству щедрот Твоих, очисти беззаконие мое…Словами бились мы. Телами. Ночь, день, все одно, все смешалось, извелось, расторглось, преподнеслось и воспарило…Худые, бледные, неосознающие людишки готовили празднество для самих себя и утопали в нем, не ожидая конца, нелепого финала, за которым ничего уже…НИЧЕГО.
Кроме Пекла.

Пекло. Оранжевые протуберанцы яростного свечения на западе. Знойный ветер, выжигающий свои мрачные татуировки на песке, крылатые создания, сдыхающие от жажды, падают прямо под ноги, агонизируют, выплескивают из своего нутра литры окислившейся крови, зловоние смешивается с чередующимся кашлем нелепых разрисованных стражей пред вратами из слоновой кости.
Амадей, ты мое чудовище…
Пес мрачно смотрит на наши приближающиеся тела, вынюхивает, скалит острые отекшие пеной клыки, готовится сделать свой смертельный прыжок, он ни в чем не виноват, я не виню его, просто оголодавший зверь, покинутый собственным хозяином…вечный голод, удушающая жажда и ярость…мне знакомо это.
Амадей, оглядись внимательно, что ты видишь?
Жалкие, просящие физиономии изгнанных. Умоляют. Кланяются в ноги, поедают пыль, облизывают ноги хозяину ради нескольких крошек хлеба с барского стола…Ничтожества! Я ненавижу их…я бы хотел видеть их муки, наблюдать их смерть, слышать их предсмертные вопли, вгонять им гвозди в костлявые, покрытые оспами тела…
Амадей, твоя ярость непоколебима…Ты излишне самоуверен в собственной ненависти к этим несчастным…они всего лишь дети предков, им неведом зов поколений, неведома сама жизнь…мы - далекие братья, и наша любовь должна питаться друг другом вечно…
Я готов уничтожать их до предела сил моих…

Пекло. Оно приближается. Время уже на исходе. Нужно торопиться, покинем дом этой же ночью, уйдем через поле, потом дальше в лес, несколько дней пути, и горный хребет откроется перед нами…возобладаем над безумием, собирайся…Слышишь?
Слышишь?
Нет. Ядовитый газ уже следует за нами по пятам, нам не пройти и мили…дорога не проходима, никому еще не удавалось преодолеть ее, это бессмысленная гонка только отдалит конец, но не более, спасения ждать неоткуда, мы - обречены…
Будь ты проклят, что с тобой? Ты не веришь мне? Ты ищешь смерти? Ты готов оставить меня в такую трудную для нас обоих минуту? Ты забыл, кто Мы? Забыл, ЧТО связывает Нас?
Я не вижу облаков над горизонтом. Время истекло.
К ЧЕРТУ ТВОЕ ВРЕМЯ!
Тэк…брат мой, слезы твои священны для меня, ты знаешь об этом, но все кончено, смирись с этим, уходи…будь далеко отсюда к тому моменту, когда вихрь скроет все мои воспоминания, всю мою любовь к тебе…
Я НЕ ПОКИНУ ТЕБЯ!..
Пекло…Тэк…Пекло…Оно мчится сюда, поглощая все на своем пути…выжигает досуха поля и реки, леса и долины, души сынов человеческих, падшие в безумии мира, дочери сук, отцы наложниц, безмятежные шлюхи, все умирает в остервенении, ярости и непокорности пред лицом истинной Смерти…Земля обрушивается на Небо…Этому кошмару нет конца…Тэк, я не могу позволить, чтобы Хаос поглотил и Тебя!..
ДА БУДЕТ СМЕРТЬ МНЕ ДАРОМ ИСКУПЛЕНИЯ ЗА МЕРЗОСТИ ЧЕЛОВЕСКОГО РОДА…


Иду, не оглядываясь, трещат кости и прах под ногами…Вижу ребенка, танцующего пред шатром. Иступлено движется его маленькое тельце в однообразном ритме шаманского пляса, закатывает глаза, шепчет, не замечая, что я стою рядом и наблюдаю. Нашептывает яростно бледными губами, не скрывая печали на своем лице, грозит во тьму, упоение пронизывает его, душится эйфорией, припадает к земле, зачерпывает землю, посыпает ей голову…Встает и снова падает…Безумец…
Амадей, неожиданно зовет он меня.
Я, отвечаю.
Черпаю из разума Твоего Все, Что должно мне знать…
Чего ты ищешь?
Ищу Тебя и Брата Твоего…скалит зубы, истекая слюной, будто тот пес.
Нет брата у меня…пугаюсь.
А где же Он? Или оставил Ты Его на том конце реки подыхать и нюхать мертвое зверье?
Отвяжись, говорю, иди дальше по могилам собирать свои кости, не стой на моем пути…
Куда торопишься? Не отведаешь жертвенного, придет Пекло и покроет Тебя…ухмыляется. Возьми часть и вкуси, не искушай мертвых, будь смиреннее в действиях Своих…говорит и протягивает мне голову Пса.
…бегу от него с ужасом, спотыкаюсь, падаю, встаю и снова бегу, долго, несколько часов, царапая лицо острыми жалящими ветвями дикого кустарника, валяясь в грязи, утопая в непролазной топи, отмахиваюсь от грязных воспоминаний, рвет меня, трепещет сердце мое, измазываясь в собственной блевотине и ору, что есть сил…ОСТАВЬ! ОСТАВЬ МЕНЯ!
Порочный шаман леса, убийца псов, настигает меня своим хохотом, обрушивается им на ночь, обступающую меня со всех сторон. Злобное порождение Пекла, брызжущее слюной и источающее зловоние…пляшет, пляшет, не может наплясаться на кусках гниющего человеческого мяса…
Вскоре падаю с высокого обрыва, лечу вниз, ломая внутренности, приземляюсь с грохотом, забываюсь бессознательным сном…и все исчезает, будто в тумане...



Амадей…Амадей…
Зовет меня голос женщины. Я открываю глаза, но ничего не вижу из-за окружающего мрака. День? Ночь? Сколько я был без сознания?
Амадей…
Кто здесь, спрашиваю. Вдруг ясно как день ощущаю ее присутствие рядом, пытаюсь приподняться, но ужасная боль пронизывает меня, и я падаю без сил.
Ты долго спал, говорит она, и ее голос звучит достаточно дружелюбно.
Кто ты, обращаюсь я к ней.
Ты можешь не бояться меня, я не причиню тебе зла, я здесь для того, чтобы помочь…Тэк просил меня об этом…
Тэк?!
Гром среди ясного неба, я думал, что он мертв, что я уже давно потерял его…
Что случилось там, на болотах, спрашивает она.
Я не понимаю…
Ты сам упрашивал его оставить тебя в ожидании Пекла, ты хотел принять смерть своего брата на себя, спасти его и погибнуть…Как ты оказался здесь?
Он отказался идти один, отвечаю смущенно.
И?
Я не помню, что было дальше…кажется, Пекло настигло нас…
Если бы Пекло настигло вас обоих, тебя бы здесь сейчас не было!
Но я действительно НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ…