Старушки-розы

Цветы. Розы. Я оставил их пышное сообщество на старом шкафу в большой хрустальной синей вазе. Наверное, с две дюжины шикарных, словно ухоженные богатые жнщины благоухающих бордовых роз, что надарили мне юные девушки в благодарность за моё щедро сдобренное неприличными потаёнными мыслями, пронизанное восторженной меланхолией и присыпанное разнообразными загадками репетиторство по литературе. Я растворил в воде особый полезный их мёртвым стеблям порошок, ещё раз вдохнул сладковатый, медовый... впрочем, неповторимый запах и уехал на некоторое время, заперев свою светлую шершавую комнату.
Вернувшись, я не узнал их! О, где былое очарование сытых развратниц! Передо мною стояли понурившие головы иссохщие старухи. Шеи стеблей были изведены, самый цвет бутонов потемнел, они скукожились и уменьшились, а между ними поблескивла изощрённая в своей готической стрельчатости паутина. Хозяин паутины пребывал неподалёку - забравшись в один из поникших сухих бутонов, он коротал время с привязанной к лапке сигнальной нитью, сладко дремал, уже довольно насытившись несколькими мухами. Между сухих цветов тускло поблёскивали их опустошённые сухие туловища.
Сперва смущённый, приглядевшись к новому букету, я испытал, признаться, сладкое, очаровательное чувство. О, всему свой срок! - подумал я, - всему свой срок цвести и увядать подобно этим цветам. Но только не нам, нет, только не нам! Мы плетём изошрённую паутину и пербываем внутри своих опустошённых черепов в блаженном покое, с сигнальною нитью протянутой к нашему искусству. Впрочем, и это - временно. Так здравствуй, Вечность! Помедлив ещё немного, я бережно извлёк затерпетавший своею сухостию букет и столь же бережно отнеся на кухню, затолкал всю эту славненькую инсталяцию в помойное ведро. Покойтесь с миром, старушки-розы и ты, прожорливый вальяжный паучок.