Новогоднее

Солнце пятном сквозь экран фольги. Грязно и жарко. А. спит под шум фильма.

Она почему-то очень ко мне прилипла. Одна женщина, Наташа, долго жила в Китае, а здесь занималась магией минералов. Ее квартира на «Пролетарской» чиста и переполнена – all kinds of Chinese staff. Колокольчики, маленькая изящная черная кошка слоняется из комнаты в комнату. Наташа почему-то очень ко мне привязалась – часто звонила и приходила. Она ушла. Я села в угол на кухне, смотрела на кисти своих рук и плакала горько, от большой неизвестной обиды.

Перечеркнутый ноль, отсутствие внутренностей, row materials for intense representation - когда мы будем жарить грибы? Почему ты такая?

I wanna do you a favour. Мы не видим ничего ближе кончика носа.

Холодильник работает, воссоздается голос из японских фильмов, где пожилой японец рассказывает историю, поучение, немного хриплый голос бормочет в стихотворном ритме. Музыка отовсюду, музыка во сне, выеденная, как скорлупа холодильника.

Поперек полосы, загораживая все движение в одну сторону, стоит темная машина и из нее течет кровь. Лужа отсвечивает красным из-за светофоров и из-за цвета жидкости. На самом перекрестке валяются большие осколки битого стекла, и машины, задевая их колесами, издают равномерный треск – хрусть-хрусть. На другой стороне перекрестка девушка в дешевом пальто курит сигарету, неестественно отведя руку в сторону. Кажется, я накаталась, - говорит она в трубку телефона.

Темный луч света, мелькание листьев конопли, что там они говорили про каннабиол, вечером за каждым стеклом быстро мигают лампочки, резкие вспышки цветов, означающие самый веселый праздник, если вы потерялись в нашем магазине, нажмите Ctrl_F.

Она вертела ключом с той стороны, а я ее выпустила. Замочная скважина крупным планом. Полутемное помещение, накурено, музыка. Охранник в черной вязаной шапочке хватает меня за руку – ты украла? Вы же меня знаете, Дима, говорю я ему, мы даже немного переписывались по internet. Охранник улыбается опухшими щеками, заплывшими глазками – то ли сонный, то ли с похмелья. А, да. Но все равно нельзя.

Вялотекущее скольжение, полиэтиленовый человек в грудной клетке, наполненный отработанным газом, хочется спазмами вытолкнуть его через рот. Нейромедиатор никотин тормозит моторные реакции. Человек дергается и не вылезает.

Одна рука застегивает пуговицы пальто, а другая расстегивает, двойственность, сливающаяся в аккорд только на дне рукомойника, как если бы включить сразу два крана в лондонской гостинице без смесителя.

Давай, давай. Кисссска.