Не дай остановиться сердцу

 -Тед! Что ты делаешь, Тед?! Что ты... Чёрт! …Да вставай же на ноги, вставай!
Мерфи - крупного телосложения молодой мужчина, был близок к отчаянию. Он задыхался от усилий и гнева. От подъема по темным, воняющим помоями лестницам незнакомого ему многоэтажного дома, он морщился и силился рывком, из последних сил поднять с грязных ступеней и дотащить до мрачной квартирки тело своего друга.
Френк жутко вспотел. Лицо его, выражавшее искреннюю муку, лоснилось. Чуть разомкнутые полные губы дрожали. Он шипел про себя ругательства, не было сил у него дотащить тяжелое тело до кровати. Пусть тоже не выглядевшей чисто, но всё же это не пол, захарканный окурками, залитый воняющим вином и мочой.
Но даже в гневе и муках, не касались ругательства Мерфи его «погибающего» приятеля. Пока он шипел только в свой адрес. «И почему я сразу не поверил этой побирушке, что он здесь? …Боже, какая грязь….Тед, Тедди, да что же так, зачем же вот так, Тедди».
Мерфи зло озирал комнату. Кругом была грязь и смрад.
Он сокрушенно покачал головой, скрипнул зубами и вновь, рывком попытался поднять на руки бесчувственное тело своего приятеля. – Вставай, Тед, ну нет уже сил, тяжело. Вставай, давай хоть ближе к койке.
Он дотащил Лоренса. Он уже крича долгое а…а…натягивал жилы, чтоб приподнять его на высоту кровати.
Тело Лоренса прогнуло старую кровать, покрытую покрывалом, когда-то зеленым, теперь же цвета гадко бурой зелени. Голова жутко свешивалась с кровати, вены на шее Лоренса вздулись, холм кадыка жутко торчал и не двигался. Ничто не выдавало признака, что это тело ещё живого человека. Лицо было темным от щетины. Волосы грязные, спутавшиеся висели лохмами, прикрывая серое, изможденное лицо, прикрытые впалые глаза, почти черные губы с засохшей в углах их серой пене…
Френк Мерфи – человек, способный управлять сотнями тысяч людей, имеющий непосредственное влияние на политику целого штата, готов был расплакаться как ребенок. Он столкнулся с катастрофи¬ческим срывом в жизни своего друга, и оказался не готовым к тому, чтобы что-то изменить в положении дел Лоренса. А что, собственно, можно изменить в человеке, решившим поставить крест на жизни, с улыбкой произнеся: «Это судьба, Френк».
Сейчас, в минуту слабости, Мерфи подумал, что перед ним клинический случай. Что у человека, лежавшего перед ним, маниакальное желание кануть в лету. Это болезнь. Но как же можно, взять и свезти лучшего друга в Дом Скорби?
Мерфи провел взглядом по телу, лежавшему в неестественной позе. Так и подумал о друге, как о постороннем, совершенно незнакомом и чуждом ему человеке. В эту минуту тот был ему неприятен. Проблематично гадок. Он был в хлам грязен. От него несло прокисшим. А вид, вид был пренебрежительно вульгарен. Гульфик мятых брюк был расстегнут, серая от пыли, некогда белая рубашка не имела пуговиц. На голой шее дико болтался галстук, которым явно вытирали что-то жирно- соусное. Пиджак был грязен, кто-то жутко спешил, чистя его карманы. Те были не только вывернуты, ткань была просто выдрана из карманных разрезов.
Лоренс заметно похудел. Однако уложить его на кровати ровно, было для Френка делом просто уже непосильным. «Тяжелый дурень, - подумал Френк, и в сердцах пнул приятеля по расшнуровавшемуся, явно «не родному» ботинку на правой ноге, свешивающейся с кровати. Левая нога была разута, даже без носка. Грязные серые ногти на ноге, черные подошвы…. – Да неужели ж он так ходил по улице?! Боже, …куда ж полиция смотрела?! А мы «про нравы», …мать твою. Такие …ходят по улицам Лос-Анджелеса, ...застрелиться…».
Мерфи ещё раз и с большей злостью пнул Лоренса по старому ботинку.
Нога дернулась, двинулась и …поднялась, упокоившись на кровати.
Френка это движение взбодрило. Он обрадовался, хмурость перестала портить его холеное лицо. –Эй, эй, друг, а ну …просыпайся. Просыпайся, Тед…
Его приятель «оживает». И, уже не ворча, Френк приподнял его за плечи и, …наконец, уложил на кровати ровно. Он даже решил сунуть под голову Теда серую ватную подушку, подобрав её с пола. Но, заметив, что та лежала в присохшей к ковролину блевотине, откинул её, как змею в сторону.
И тут же взгляд Мерфи упал на правую ногу Лоренса. Ботинок, явно не подходивший к ноге по размеру, спал. На черном износившемся носке от Валентино была клякса прилипшей жвачки.
«Нет, это чёрт знает что такое!» - Мерфи чуть не вырвало от всего увиденного. Он сначала без сил, уселся на край кровати, затем, снова повздыхав, покачав головой, уже и не понимая, зачем это делает, стал раздевать приятеля.
Ему вдруг показалось, что на нагого Лоренса ему будет смотреть не так противно. Когда-то он даже завидовал красивой, физически развитой комплекции приятеля. – Вымыть его, что ли? …Есть здесь ванна, ..душ?
Мерфи поднялся, прошелся по грязной квартирке. Долго плескался, вымывая кипятком из душа серость со дна полу разбитой ванны.
Чтоб дело шло быстрее, Френк крикнул своих охранников, оставленных у дома караулить выходные двери. - Эй?! Сюда! Нет! Один – останься! Ты! Да ты – быстро поднимайся в сороковую квартиру.
Крепкий высокий парень, без всяческого выражения на лице, по-деловому, раздевал пьяного до бесчувствия бывшего губернатора штата Калифорния, крупного судовладельца, одного из самых влиятельных людей на западном побережье Америки.
Парень тупо посмотрел в лицо Теда Лоренса. – Куда его?
Он задал вопрос тоном киллера, готового к контрольному выстрелу. Мерфи вздрогнул. Ни за что обругал парня, обозвав идиотом, и тут же приказал: «Помоги!» Он накинул на плечо руку Лоренса, пригнулся и попытался его приподнять. – В ванную его! Надо вымыть, воняет…жуть. Осторожнее, …мне кажется, он тут завшивел.
Наконец, от Лоренса стало пахнуть иначе. Дешевым хозяйственным мылом.
Телохранитель долго уговаривал переодеть Лоренса в «своё». Но Мерфи был неумолим. – Раздевайся, я сказал! Видел, сколько их там у дома? Сейчас защелкают всего, проныры журнальные. Раздевайся! Оденешь …это. – Он кивнул на ворох смердящей одежды у кровати.
-Сэр, …мистер Мерфи, да вы не переживайте так за меня. Я найду что надеть. Вы…выходите с ним, а я …пять минут, я тут же за вами, – парень покосился на шмотьё, - но это…нет, сэр. Извините, нет.
-А, иди ты к черту!
Лоренс был одет. Стоял на ногах, покачиваясь, глаза его открывались и тут же закрывались.
Мерфи натянуто улыбнулся. - Ты главное не падай, Тед. Там люди, они …ждут нашего с тобой выхода. А выхода другого, его…нет, Тед. Только вот так, своими ногами и …на глазах кучи репортеров. Готов? …Пошли.
Мерфи, пнул грязную дверь ногой, навалил на себя Лоренса, и они вдвоём, еле помещаясь на узкой лестнице, начали спускаться.
Телохранителю Мерфи приказал: «Без криминала чтоб. Ещё из-за тебя проблем не хватало».
Парень заблокировал босой ногой первую же прикрывшуюся дверь первого же любопытного. А когда Мерфи и Лоренс чуть отошли, он просунул в щель ствол Береты и хрипло произнес. – Открываем…
Дверь перестали держать рукой. Та распахнулась. Перед растерявшимся человеком в пижаме предстал парень в одних трусах.
-…И…одеваем меня…без шума, но…не бесплатно.
Оставив сотенную на столешнице, покрытой сальной клеёнкой, телохранитель, оправляя на себе теснящую его одежду, живо спускался по лестнице.
Он во время подбежал к машине Мерфи. Тот со вторым телохранителем как особу королевской крови, аккуратно присаживал Лоренса в машину. - Мистер Лоренс, …вот так, …так вам будет удобнее, вот так…. – И тут же - в сторону толпы из тридцати человек. - Всё господа, всё. Интервью чуть после. – И уже совсем не вежливо Мерфи рыкнул на особо нахального репортера -…После, я сказал!
Машина отъехала. Разумеется, у бронированного мерседеса наглухо были закрыты тонированные стекла. Два джипа, угрожая отдавить ноги фоторепортерам, бегущим за мерседесом, двинулись следом. Один из них, резко прибавив скорость, обошел машину Мерфи и так, «конвертиком», они двинулись прочь из района портовых работяг в сторону элитного района города.
Мерфи тут же позвонил в дом Лоренса, где, как он сразу понял, последнего уже давно не ждали. В принципе уже и не надеялись увидеть хозяина живым. - Ванну, постель. …Мне наплевать на его приказы! Немедленно врача! Ни слова Артуру – я сказал! Вы что не понимаете мой английский, Паркиенс?! …Ни слова сенатору Лоренсу! …А я сказал – не звонить в Вашингтон! Мы уже едем.
 ***
Резко раздвинув в стороны плотные шторы, Френк открыл дверь на лоджию. В западной спальне бывшего губернатора было душно, пыльно и не прибрано. Лоренса не было в его доме уже долгое время.
Мерфи был страшно взбешен, увидев жуткий бардак и здесь.
По приказу самого Лоренса в его личных комнатах не прибирались со дня последнего пребывания хозяина. Служащие дома были страшно запуганы. Последнее время Лоренс совершенно себя не контролировал. Многие ушли со столь нервной работы. Остались лишь те, кто знал и помнил добром иные времена в этом доме.
Легкий ветерок моментально обежал затхлую, пару месяцев непроветриваемую комнату. Голый до трусов, перевернутый на бок Лоренс снова не подавал никаких признаков жизни. Он толи снова был в наркотическом обмороке, толи дыхание его было неуловимым для слуха Френка.
На роскошном иранском ковре валялись осколки битого расписного фарфора, пустая бутылка из-под дорого коньяка и рваные пакеты из фольги – упаковка от картофельных чипсов.
Мерфи перезвонил служанке, спросил, не подъехал ли врач. Потом, накрыв приятеля чистой простынёй, сел рядом с ним.
Потом, обеспокоено приглядевшись к Теду, Мерфи наклонился к самому лицу его, прислушался к дыханию. «Чёрт! Да жив ли он?!» - Френк поднялся. Резко, грубо обхватив Теда, он принялся трясти его за плечи. - Тед! Да открой же ты глаза, наконец! Тед, слышишь меня?! Всё, всё, я сказал, хватит играться! Какие шутки, Тед? – И внезапно, взбешенный страхом, что трясет уже мертвого, Френк заорал, и, скверно ругаясь, принялся хлестать приятеля по лицу, …жестко, …в кровь. - Вставай, пьяная сволочь! Что ты творишь, грёба свиная, что ты позволяешь себе, достал уже, гад!
Из носа, из ссадины на щеке, с угла губ уже текла кровь. Мерфи и себе разбил кожу на фаланге одного из пальцев, но всё хлестал и хлестал спящего по физиономии.
Именно не кулаком, а будто брезгуя, как бабу хлестал по лицу кистью руки. – Мразь, вставай! Поднимайся, я сказал!!!
Веки Лоренса чуть дрогнули. Но будто невероятных усилий это потребовало, тело его снова обмякло в руках Френка, снова стало непосильно тяжелым.
Мерфи не вынес этой тяжести, и тело его друга мешком рухнуло на мятые атласные простыни, на высокие подушки в расшитых шелком белоснежных наволочках.
Мерфи резко сел, обхватил голову руками и покачал ей из сто¬роны в сторону. – Мрак, …что, что такое могло отключиться в тебе, …о боже, что?
Он ничего не понимал в ситуации. Нет, если б понимал, он бы разобрался, тут он не сомневался. Но вот получалось так, что всё шло наперекосяк. Всё было бесконтрольным, мрачным и не понятным ему. Нелепость происходящего, ужас от увиденного обессилили его - Френка Мерфи. А ведь он так верил, так верил, что вот он вернётся в родной город, встретиться с другом, поговорит, и всё у того тут же и наладится. Всё поправится, всё пойдёт лучше прежнего...
Служанка Лоренса испуганно выглянула из-за чуть приоткрытой двери.
-Сэр, там доктор.
Мерфи сникнувшим голосом разрешил ему войти.
Однако визит семейного врача не имел нужного Мерфи результата. По крайней мере, утешительного о состоянии хозяина этого дома тот не ничего сказал.
Когда врач ушел. Мерфи устало приспустил узел галстука и тихо произнес: «Бетти, приберитесь тут. …И везде. Очнётся, заговорит - позвоните мне. В любое время. Я ушёл. Я …к чертям…ушёл. Ужас, позор, …мрак…Тедди, - Френк оглянулся на Лоренса, - какого хрена, друг?
***
Кабинет врача был безукоризненно чист. И безупречно бел.
Френку показалось, что пахло здесь запахом, каким-то уж очень натуральным. Похожим даже не на эфир, а - ладан.
-Вы, наверное, лучше других знаете его, мистер Мерфи, скажите, кроме вас у него есть друзья? Он ведь всё время на виду. Всё время в окружении людей. Но ведь вы же знаете, и при тесных контактах с людьми человек бывает весьма одинок. Как у него с этим?
Мерфи усмехнулся. – Понимаю, о чем вы, доктор Крафт. Но особо близких, …особо близких мало. Думаю, наиболее он доверяет своим родителям, и, …наде¬юсь, мне. Что касается личной жизни...
Мерфи пожал плечами и отвел взгляд. Помолчав, он попытался уйти от ответа. – Я долгое время был в отъезде. Свадебное путешествие вокруг света. Я …женился четыре месяца назад. Затем, после вступления в должность при губернаторе, я, …разумеется, был в отсутствии.
Психоаналитик, сидящий за белым столом, пристально вглядывался в глаза бывшего первого заместителя генерального директо¬ра "ЛоренсКомпани", ныне - советника по внешним связям при губернаторе штата.
Взгляд врача пронизывающий, острый, был спрятан за тем¬ными толстыми линзами очков. Голос его спокойный, даже как бы равнодушный звучал размеренно и чуточку лениво.
Врач достал какой-то доку¬мент, поправил очки, и, чуть задев душку фалангой пальца, прочел про себя: "ЛК"- ведущая судовладельческая компания. ...Второй человек после Лоренса... Имеет два высших образования, кандидат экономических наук, юрист, имеет лицензию на юридическую практику, …имеет безграничное доверие босса... Предан компании... После избрания Теда Лоренса губернатором штата, так же перешел в сферу политики, стал консультантом по связи с общественностью. После добровольного ухода Теда Лоренса с поста, Мерфи оставался при исполняющем обязанности губернатора штата Калифорния в прежней должности. После переизбрания губернатора, вступил в должность консультанта по внешним связям…».
Врач отложил листок, исписанный частым размашистым почерком бывшего сенатора.
-Вы учились вместе с Лоренсом в Высшей школе бизнеса?
-Да. Там мы и познакомились. Стали крепкими друзьями.
Врач опять же лениво улыбнулся. – Разве это возможно между крепкими бизнесменами?
Мерфи, вежливо улыбнувшись в ответ, кивнул. – Вполне, если заниматься делом, а не шкурничать.
-У вас было всё …чисто в этом отношении?
Мерфи кивнул. – Чисто. Потому что каждый отвечал за своё дело.
-Но Лоренс всё время шел первым. Ну, до некоторых пор.
-Я – не рыба прилипала, док. Если вы это имеете в виду. Но у меня собственная жизненная концепция: я оставляю себе право на наличие человеческого – на душевность и привязанности.
Мерфи был сильно занят. Лишь на полчаса он смог оторваться от дел для разговора с врачом. Заехал по убедительной просьбе родителей Теда сюда, в закрытую частную клинику, где лечатся от алкоголизма люди первого круга общества.
В этот белый, белый, дом, гнетущий своей безукоризненностью и всё же не дом для сумасшедших прибыл подлечиться бывший губернатор штата - Тед Лоренс.
С серьезной степенью отравления алкоголем и каким-то наркотическим суррогатом его при¬везли сюда близкие. Он пробыл здесь лишь два дня. Как только пришел в себя и смог осознать, где находится, сказал лечащему его доктору Крафту: "Я не Ваш больной, доктор. Я уезжаю". Пациент пот¬ребовал немедленно вызвать за ним машину. Потребовал спокойно, настойчиво, аргументировано.
Не смотря на запрет Мерфи, отец Теда Лоренса - сенатор Лоренс был вызван звонком в Калифорнию. Мать Теда, немедленно прилетела из Нью-Йорка, узнав от людей из дома сына, что «Тед нашелся, но у него та же проблема». Они не минуты не сомневались, что клиника известного нарколога, психотерапевта – это нужное для их единственного сына.
Разумеется, узнав о том, что Мерфи в городе, доктор Крафт решил побеседовать и «с лучшим другом Лоренса». Мерфи до некоторых пор широко афишировал их крепкую дружбу. И вот этот че¬ловек сидит напротив. Уставший от гор дел, прилетевший буквально на пару дней, ожидавший, что его убеждения на спивающегося губернатора подействуют отрезвляюще.
Однако из разговора Крафт понял, что Мерфи еще находится под впечатлением послед¬ней встречи со своим приятелем. Что тот ещё держит в уме картину, увиденную им в жалком притоне.
-Мистер Мерфи, вы могли б объяснить такой факт, что на целых пять месяцев ваш друг, босс солидной компании был выброшен из деловой и светской жизни общества избирателей, и никто не поинтересовался им? Почему молчали люди в его доме? Родители, активная общественность Лос-Анджелеса, так горячо любившая своего блистательного губернатора. – Крафт улыбнулся, цепляясь за глаза Мерфи жестким взглядом, припрятанным за затемненными линзами очков. - Как же так?
Мерфи поджал губы и глубоко вздохнул. Глядя в светлое окно, плотно закрытое белыми жалюзи, ответил: «Тед - человек, разгребающий проблемы личного характера в одиночку. Не оповещая о них даже самых близких ему людей. При массе, кружащих вокруг и рядом, он не то, чтобы одинок, а душевно незаполнен. И это не потому, что люди рядом - сплошь неинтересны ему, отнюдь. Он многих любил, и, уверен, любит и теперь. Любит общественные места, любит зрелища, в пристойном, разумеется, смысле слова. Любит светские тусовки, даже забавные, вроде пижамных вечеринок или показов навороченных причесок на себе самом. – Мерфи замер ненадолго, потом, улыбнувшись, заговорил быстро. - Я вдруг подумал, почему он сунулся туда, в этот грязный вертеп? И вы знаете, что первое мне пришло в голову? ...Я думаю, он хотел знать, как, чем могут быть счастливы эти люди, самые, …я даже не знаю, как их назвать, как сказать …маргиналы что ли. …Вы понимаете, о ком я? Думаю, он удивлялся их простейшему «счастью» и не заметил, как погряз в своем любопытстве.
-Он не счастливый человек?
- Правильнее будет сказать, он счастливый человек, но только когда …- Мерфи пришлось сказать главное. – Когда он женат. То есть, когда рядом не просто женщина, а женщина – судьба. Знаете, как у нас теперь принято - хорошенькая супруга, миленькая подружка, ходишь с ней на вечеринки, в гости. А потом, когда развлечение заканчивается, ты приезжаешь домой и …отпускаешь эту «миленькую» на все четыре стороны. То есть в твоей личной жизни она, в общем-то, и бесполезна, и …нет в ней необходимости. Не нужна. У Теда каждая из его жен была символом его удачи, его силы и благополучия. Вот пример мужчины, который воспринимал жену, как свою половину. Есть фаталисты. Так вот с ним не так. Он идёт по жизни уверенным шагом. Он способен разворачивать судьбу к себе лицом. Но, прежде всего, он ответственен в жизни за нечто личное. Это примерно, как …вот: у вас есть дом, и вы готовы стать ответственным за город, где расположена улица, на которой стоит этот дом, …за округ, где есть такой город, и так далее, понимаете? А нет такого, …вдруг не стало, у него пропадает, прежде всего, личный интерес. Кто-то, имеющий иные приоритеты, становится суше душой. Если не пускает сопли, то груб. Сурово следит за порядком во вверенном ему деле, весь уходит в дело. А потом, оставаясь один, превращается в нытика. У него, у Теда, если нет личного интереса, …пропадает всякий. А плохо исполнять обязанности - он просто не умеет. Он сдал дела. Простился с коллегами и, повернувшись спиной, ушел. Да, мне так и сказали, видевшие его в офисе последними. Он пожал всем руки, всех поблагодарил за работу, своему заместителю особо как-то руку пожал, сказали, крепко, до боли. И …ушел. Его секретарь – делопроизводитель, например, решил и даже пустил слух, что Лоренс узнал о какой-то своей серьезной болезни. Вы слышали, в прессу попала галиматья и про предполагаемый рак мозга, и даже про СПИД. Представьте, никто и не подумал о его сердце. Все почему-то решили, что то у него - железное. Вы напрасно считаете, что о нём забыли. Были подняты на ноги и врачи, и даже…ФБР. Не знаю, кто предположил такое, но был даже слух, что губернатора шантажируют. Блокируют его последний проект. Будто кто-то угрожает ему лично или угрожает расправой с его матерью, сенатором Лоренсом. Вы представляете, какая чушь пошла в прессу? Тед ушел, а не спрятался. Его видели многие, потому никто и не искал. Да, думаю, он ушел в своё любопытство. Вот лично я так думаю. Случаи запоя случались, но не клинические. Но чтоб три месяца, как мне сказали пить и пить, теряя себя, свой облик – нет, я не верю, чтоб это было его личное желание. Захотел бы уйти из жизни – застрелился бы. Он - сильный человек, никогда не видел ни соплей, ни нытья от него не слышал. А тут вот я предполагаю такое: пошел посмотреть на счастье простого люда и …заблудился. Да, я считаю, что он просто перебрал с любопытством на жизнь изнутри. Вы меня понимаете?
Крафт медленно качнул головой - не «да», ни «нет». Но он был внимателен, к заявлению Мерфи.
Мерфи, уловив кивок, закончил довольно скоро. – Ну а раз поняли, так к чему детали?
Мерфи посмотрел в круги темных очков Крафта. А потом посмотрел на часы.
Но док не удовлетворился концовкой весьма ему интересной темы. – Но ведь вы начали с его отношения к женщине. Вы, как мне показалось, всё же не отвергаете и такой причины - уход от обычного алгоритма - причина- потеря жены. Уточню, потеря уже третьей супруги. Согласитесь, ситуация необычна. Ему нет сорока, а он хоронит уже третью жену за последние пятнадцать лет.
Мерфи кивнул. – У вас в таком случае остался бы дом, улица, город. А у него, как он посчитал, не осталось ничего и никого, что бы и кого бы ему нужно было защищать. И, пожалуйста, даже не вздумайте тыкать пальцем в сторону его родителей. Их семья – весьма современна и показательна - каждый занимается своей жизнью, друг друга не вмешивая. Его отец – известный политик. А вы слышали, чтоб он хоть раз политически поддержал своего сына? Даже в серьезных предложениях, в продвигаемых Тедом проектах, Артур оставался нейтральным. Выжидал, типа: будет одобрение – поддержу, нет - это не я, это другой Лоренс. Так и мать. Как будто вся сыновья любовь вот она, забота о здоровье матери, о её досуге, когда она приезжает к нему. Когда они вместе. Но вот они простились, разъехались, и он может не звонить ей месяцы. «А зачем я буду отвлекать её от дел». Элиза же общественница. Ей тоже некогда, увидела сына по телевизору – интервью дает – и всё, звонить ему не обязательно. По телевизору мы все выглядим неплохо, а что внутри? Известная помощница своему мужу. Она действительно занятой человек. Просто-таки щит между общественностью и мужем сенатором…Увы, Теду в таком плане не везет. Третья женщина умирает, побыв в замужестве с ним, от силы пять лет. Да что там, позапрошлый год он встречались с матерью на поминках - десятилетие гибели его первой жены. И вот, четыре месяца назад они встретились на похоронах Оливии – его …последней жены. Встретились, печаль, всё такое. Мать уехала, а губернатор…сдал дела и отошел от актива жизни.
Мерфи покусал губу. Выпрямил ноги. Успокоил руки, сцепив пальцы на правом колене.
Помолчал. Подумал, что теперь уж как будто всё должно быть ясно врачу.
Крафт тоже молчал. Его не смущала затянувшаяся пауза в монологе Мерфи. Он, по-видимому, ждал чего–то ещё. Но Мерфи «перемолчал» его. Крафт дернул костяшкой пальца душку очков, выправив их на переносице, и задал очередной вопрос: « Что-то вы про момент в его жизни хотели сказать»...
Мерфи удивленно вскинул брови. - Не понял? Какой момент?
Крафт, сделал необъяснимое для Мерфи движение, приподнявшись, он очень шумно отодвинул белый стул, на котором сидел, затем, снова выпрямившись на нём, и спросил, уже настойчиво: «Вы немного коснулись того, что кто-то из семьи Лоренсов злоупотреблял алкоголем. Можно узнать кто? Насколько был важен этот человек для Лоренса?»
Мерфи был готов к этому вопросу. Может, фраза и проскользнула из его уст оттого, что он уже обдумывал ответ на такой вопрос. - Тед был трижды женат. При этом все три раза он был женат по любви. В отличие от многих людей его кру¬га. Женился ни при чьем-то участии, то есть ни с чьей-то подачи или даже по предложенному списку возможных претенденток. Да, да и та¬кое бывает. Я сам так женился, на пятнадцатой из списка невесте, предлагаемых моей матерью. - Мерфи вздохнул. - Но поверьте, такой жесткий круг - это не всегда плохо. Как правило, такие браки как раз более долговечны. Женишься не столько по взмаху нахлынувших чувств, а уже зная кого берешь. Бывает до четвертого колена – знаешь. Вы меня понимаете?
Мерфи явно не ждал «понимания» доктора. Он был уверен в своей правоте.
-Тед находил своих жен сам. По первому чувству и сразу в любовь с головой, как в омут. Да, понырял бы и ладно. Только ведь он шел на поводу, он женился на них! Истории нашумевшие, как раз по Вашей час¬ти, доктор. – Мерфи вздохнул, - Мегги Страйз...- первая супруга Теда. Отец её - спившийся дизайнер. Мать – оперная певица - умерла в психа - невралгическом диспансе¬ре. У Мегги, я считаю, тоже были отклонения в психике. Все были не просто удивлены, получив приглашение на свадьбу, просто в шоке! Но разве Лоренс слушал кого-нибудь. Да и кто бы посмел настаивать на проверке психики его невесты? Подсказывали, конечно, но так, косвенно. Подсовывали, например, газеты со снимками ее матери. Но он отшвыривал от себя газеты. И все заткнулись, в конце концов. Пять лет счастья – несчастий. …Да, она сильно пила. В конце концов, поняв, что слишком усложняет мужу жизнь, вскрыла себе вены, а потом повесилась. Теда тогда дома не было. В записке жены было написано, «Нет сил жить, как надо бы. Люблю. Мег». Тед тогда и понятия не имел, что, значит, напиться до чертиков. У него дело только-только обороты набирало. Он схватился зубами за покупку, ремонт и использования грузовых судов. Ему не до развлечений было. И, тем не менее, целых пять лет их считали самой счастливой парой в нашем обществе. На любом банкете не было пары красивее их. Все даже притихли, даже успокоились. «Мало ли, может у этой всё в порядке». Ну, бывает же такое, что у не совсем уравновешенных родителей, дочь окажется славной девушкой. Не обошлось. Трудная беременность поставила все на свои мес¬та. Она никогда не скандалила с ним. Только с другими. Но дико. Вплоть до того, что набрасывалась и била по лицу людей. В доме, в магазине. Кошмар! Стыд... Но Тед молчал. Ни кому не давал и слова сказать плохого …про жену. Сам извинялся и платил. Да, платить пришлось много. Да и кто мог остановить ее простым одергиванием? Женщина беременная... Мало ли что? Если кто и пытался жаловаться, то звонили ему. Был случай при мне, в офис звонили: «Уймите Вашу скандальную жену, она порезала ножницами парикмахе¬ра".
Мерфи вздохнул. Сменил позу. Но по-прежнему смотрел в прорези полос жалюзи на окнах.
-Я был у них на ужине. С сыном. Нам подали на десерт мороже¬ное. Что-то там произошло, толи кухарка орехи перекалила, толи... Я не понял, да и никто не понял. Все ели, общались. Семь с половиной месяцев беременности у Мег было... Она вызва¬ла кухарку прямо в гостиную, и при гостях, накричав на нее, кинула в нее тарелкой с мо¬роженым и сказала, чтоб убиралась. Лоренс извинялся за жену перед работницей. Но более того, он испугался за моего сына, тот тоже всё видел. Тед отвел жену в спальню. А она, пока шла туда, все кричала: "Что б этой неумехи больше в доме не было. Я ей покажу, как травить друзей нашей семьи!" Это было ужасно. Стыдно... Тед, конечно, сменил кухарку. Да что толку? Ну а после того, как их ре¬бенок, мальчик, не прожив и трех дней, умер, Мег уже даже Теда перестала стесняться. Запила по-черному. Обвиняла и его, и его близких, говорила, что все они ненавидят ее, оттого малыш и умер. Тед стал принимать какие-то таблетки. Ус¬покоительные, кажется. Но, в общем-то, в его жизни ничего не менялось. Он оставался активный бизнесменом, общественником. Но …никаких встреч, никаких пирушек дома. А вскорости …Мег не стало.
Мерфи замолчал. Он решил, что теперь доктору всё совершенно ясно.
Крафт сидел тихо и неподвижно. На лице его ничего не отразилось, когда он добавил к словам Мерфи. - Да, я помню этот случай. Тогда его отец был вторым по рейтингу, готовился стать сенатором. Его выбрали сразу два штата. Он прошел на выборах. История гибели жены его сына в это время не афишировалась.
Мерфи кивнул. И снова отвернулся в сторону окна. Френка явно раздражали манера врача сидеть неподвижно. Казалось, Крафт заснул и вовсе его не слушает. Смотреть на «изваяние» ему уже надоело. Если бы не обещанное свидание с Лоренсом, Френк уже бы и закончил встречу.
Крафт заметил взгляд Мерфи в сторону часов. Едва заметно шевельнулся. Он тоже взглянул на часы, но не на ручные, а на белые настольные часы. Затем несколько по-змеиному повел длинной шеей и едва двигая губами произнес: «Второй брак …и тоже летальный исход жены. Странно, не находите?»
Мерфи посмотрел на свои ботинки. – Нет, не нахожу. Но выбор Теда тоже не одобрял. Впрочем, его никто не одобрял. Вторая жена им так же была выбрана слёту. Сразу любовь. Сразу пышная свадьба. Голливудская. Мерелин Джус, ну, Вы знае¬те...
-Известная актриса. Она погибла, будучи пьяной. В автокатастрофе.
Мерфи кивнул. - Да, да... Но Вы себе и представить не можете, как он любил ее. – Мерфи покачал головой, будто до сих пор сожалеет о том, что его друг «так любил, а не иначе». - Она его – вот тут я не знаю. В отличие от Мегги, Мерелин была очень непостоянной. Акт¬риса, понятно, есть поклонники, импозантные, расположенные к флирту режиссеры. Но эта дамочка умело крутила романы и общественность только сплетничала, никаких броских заявлений по поводу мальчиков - друзей. На каждую премьеру Тед устраивал пышный банкет с участием звезд. Помни¬те "Красавицу" с Мерелин в главной роли? Фильм получил "Оскара", она - "Оскара", а Лоренс - первый инфаркт. В тридцать лет!
Крафт быстро вставил. - А она после того памятного банкета с пьяным раздеванием и купанием голой в бассейне была отправлена на принудительное лечение от алкоголя.
-Официально первый раз, да. Но до этого Тед сам возил ее к специалистам. Он даже специально познакомил её с Лиз Тейлор, чтоб та, как уже познавшая это, «посоветовала ей больше заниматься работой, кино, и меньше пить». Но Мерелин приняла всё в штыки. Она отрицала в себе алкоголичку. Она отказывалась лечиться. На встречу с Тейлор она опоздала, а когда ей сделали замечание – повернулась и уехала. Эффектная, красивая пара была. Тед её просто боготворил. Чтоб отвлечь жену от запоя, он даже как-то сам продвинул её на фильм. Он уже стал серьезным бизнесменом, и за деньги продвинул её на первую роль в новом фильме Спока "Нет границ для любви?»
Крафт едва заметно кивнул. Френк лишь засек кивок, тут же отвернул лицо к стене. – Чтоб контролировать жену, он ездил с ней на пробы. Как только её взяли, она сразу бросила пить. Вся ушла в съемки. Он все вы¬ходные летал к ней. Съемки проходили на натуре, в Оклахоме. Фильм был отснят, стали монтировать. У нее, у Мерелин, опять появилось свободное время. И...опять. И снова запой. Если бы Вы видели его - Теда... Я впервые видел и слышал, как он кричит на женщину. Это было уже после его инфаркта...
-Он кричал на жену?
-Что Вы! На горячо любимую Элизу!
-Кто это?
Мерфи недоуменно посмотрел на врача. - Его мать.
-А, понятно.
Френк опять сцепил руки на колене. Прокашлялся. - Элиза потребовала от него немедленно развестись с "этой алкоголич¬кой". Просто испугалась за него. И он закричал, впервые в жизни повысил голос. Да еще и на мать. Накричал, а сам, тут же в самолет и в Окла¬хому. К ней - в Оклахома-Сити. Она там "люкс" в гостинице сняла. И спивалась в компании третьеразрядных актеров. До потери человеческого достоинс¬тва. Голой выползала из номера и требовала выпить. Ужас! …Он снова отвез ее в клинику. Уже кажется сюда.
-Да. Этот случай я отслеживал.
-Ну вот, значит Вы в курсе. Мерелин здесь восстановилась. Опять начала пробовать силы в кино. Она ехала с пробы на новый фильм, кажется "Незаменимая". Её взяли на роль второго плана. Вот бы, кажется, и радость, но ...она, будто просто уснула. Уснула за рулём. Оказалось, она перебрала накануне, толком не выспалась и вот ...результат…
Мерфи, чуточку помолчав, продолжил тихо, еле шевеля губами. - Тед вышел из морга с клоками седины в темных волосах. Её ведь по кускам собирали. Автогеном резали корпус машины....
-Она, кажется, под локомотив попала?
-Да, да. Не увидела ни шлагбаума, ни поезда...- Мерфи покачал головой. Взгляд его был задумчив от воспоминаний похорон известной кино дивы. - Тед после похорон сказал мне, что долго не протя¬нет. "Тяжело. Сердце…пусто", - сказал. Доктора себе завел. Домашнего. А... - Мерфи быстро оглядел стол, белые стены, кисло поморщился и решил заканчивать беседу, объяснив последнее. – Через некоторое время рядом с ним оказалась Оливия Кросс. Полтора года счастья. Два года - отчаяния....
Врач припоминал, что же он такое мог слышать о третьей женщине Ло¬ренса? Но не мог. "Быстро промелькнула. Не успел засечь. Или кто-то удачно затирал репортажи о ней в газетах"...
Мерфи заговорил быстрее. - Тут она любила его. И сильно любила. Просто растворялась в нём. Всем мужчинам на зависть. Мне кажется, она его заставила полюбить себя своим любвеобилием. И …это случилось. Он признался перед свадьбой, что счастлив. «Счастлив опять». На светских раутах они смотрелись великолепно. Ей было около девятнадцати лет. Энергичная, юная. … Но он не знал о серьезных сексуальных расстройствах своей красавицы. Она пошла гулять …от мальчика лифтера до Эрвина По - это мэр Нью-Йорка. Шофер, массажист, ... коммерческий директор компании Лоренса. Партнеры Теда – всех она сумела очаровать своей доступностью. Как по списку.… Ему об этом никто не смел сказать. Он случайно узнал сам....
-Может, подсказали все-таки?
-Нет, нет. Я уверен, что нет. Элиза боялась потерять его расположе¬ние. Молчала. Артур вообще считал, что главное - это здоровье сына, а его жены "уходят и приходят". Друзья, знакомые... Я, например, до развода был в ровных с ней отношениях. Для меня главное было благополучие Теда, его самочувствие. Она никогда не подавала повода, думать о себе, как о шлюхе. Все было пристойно. Завуалировано. Но он узнал. И понял, почему все молчали. И за это «понимание» …его чувства к ней, он не тронул ни одного из тех, кто бывал с ней в постели. Чаще даже - в его постели. Он сам подал на развод. Причина была - "измена с его стороны". Но Оливия вернула его себе. Вернула и, трудно в это поверить, снова дала ему почувствовать себя счастливым. Он простил ей всё. Я б не смог. Ему ж приходилось продолжать работать, общаться с теми, кто спал с его женой. Он выдержал экзамен на отсутствие мстительности, он снова «взлетел» духом. И она - Оливия, как будто присмирела. Стала спокойнее в плане адюльтеров. И вдруг …это ужасное стечение обстоятельств. Тед ведь присутствовал при родах. Когда ребенку стало плохо, началась возня вокруг роженицы, он спрашивал у врача, что нужно для того, чтоб остановить заражение? Его уверяли, всё есть, всё под контролем. Он готов был убить каждого, кто тогда прикасался к его жене. Она умерла на его руках. Она и …ребенок. Он рассвирепел. Готов был снести до основания клинику, где рожала и умерла его супруга. Он был вне себя, …просто …сам не свой. Нет, кто не знает его, тот, наверное, смотрел на всё это крушение там, в клинике, просто как на вспышку гнева, но мы-то понимали, что это не вспышка, это был результат накопленного в душе горя человека. Результатом вспышки был второй инфаркт. Но это уже потом, уже когда он поставил в известность и меня и заместителя, что уходит с должности губернатора Калифорнии. …Ужасная врачебная ошибка. Погибла не только Оливия, но и рожденная ею дочь. Малышка необычайно была похожа на Теда. Я бы даже сказал, не на самого Теда, а на Элизу - его мать. Он перенёс страшную потерю, болезнь. Мы все были рядом. Мы поддерживали его. Но, как всегда, как только он стал поправляться, сразу дал всем понять - он в порядке, няньки не требуются. Он ушел с поста губернатора, хотя комиссия врачей дала ему добро на работу. И он как будто был готов снова приступить к своим обязанностям на должности управляющего судоходной компанией. И вдруг откат, и …такой страшный запой.
Мерфи прокашлялся и чуть хрипло закончил: «Теперь всё. Это всё. Вы …специалист, вы - психоаналитик, знали и его вторую жену, её проблемы, как она погибла и вот – теперь ваша работа. С ним этого не должно случится. Он вообще не пил, я отвечаю за свои слова. В роду Лоренсов не было ни алкоголиков, ни сумасшедших. …Вы говорите, он хочет уйти отсюда? …Не рекомендую задерживать. Вы можете только погубить в нём личность. Он должен сам решить, а если уже решил, что не ваш больной, значит, так оно и есть. Значит, он пережил и это безумие. Уже своё собственное. Лишь бы сердце выдержало. Я волнуюсь за его сердце. Всё в шрамах.
Крафт проигнорировал заключение друга своего пациента. - Я правильно понял, временных партнерш у него не было? Вы как считаете, он сексуально зависимый мужчина?
- Правильно поняли. Я о первом вопросе. Из моих друзей Тед - единственный мужчина, который умеет укротить сексуальное либидо. Не было других женщин. Я бы знал.
Врач кивнул. - А он часто уставал? Уставал от …дел, например? Вы же могли и не знать об его, …как говорят, оттяжках.
Мерфи посмотрел в окуляры очков Крафта. Он не понимал самой сути вопроса, ответил, будто с вызовом. - Он - владелец ведущей судовладельческой компании. Танкеры, сухогрузы, пассажирские суда, круизные супер - лайнеры... Занимаясь политикой, он вынужден был отойти от этих дел. Я думаю, он вернулся бы к управлению, к личному управлению своей компанией. Не уставать, управляясь таким серьезным хозяйством просто не возможно. Но не всякий мужчина, доктор Крафт, отдыхает через оттяжки. Я, например, тоже люблю отдохнуть среди друзей или с семьей. Уверен за Лоренса. Он не бабник. Уж никак нет.
-Скажите, вы отсутствовали, но, наверное, интересовались делами своего друга. В последние месяцы, что волновало его больше всего?
-Я же сказал, он ушел ото всех. Но вот был один случай.
Мерфи задумался, заметно выпятил губы, сморщил лоб. Видно долго припоминал, что либо такое. Лицо его стало мальчишески юным, забавным.
-Один раз. Была встреча с партнерами в ресторане. Он, как всегда, больше общался, чем прикладывался к тому, что на столе. И один норвежский партнер, работающий с нами уже более десятка лет, осторожно задал вопрос о личной жизни. Прямо спросил, не хотел ли бы Тед снова завести семью. О женщине, как о подруге жизни напомнил. Тед вопрос выслушал, улыбнулся, и тут же спросил: "Отто, а это правда, что скандинавки очень любят мучное?" Тот стал отвечать, разговор пошел по руслу даль¬ше и вопрос к Лоренсу партнера как-то потерялся. А когда уже провожали делегацию, Отто видно вспомнил о нём и вернулся к теме. Мы стояли втроем. Он был уже последним нашим гостем. Лоренс помолчал, по¬том ответил: "А нужна ли подруге жизни такая фамилия, как моя? При соприкосновении с ней женщина портится как негерметично упакованный продукт". Вот так. Больше, по крайней мере, при мне серьезных тем не поднималось. Да, собственно, я уехал. Мы не виделись после.
Доктор кивнул. Он как будто понял, что ему было нужно. Помолчал немного и ... попросил Мерфи, если он хочет увидеться с Тедом, подождать в приемной.
Сам же вышел из-за стола, и пригласил войти Элизу и Арту¬ра Лоренсов.
***
Элиза, чуть дернув щеками, как будто улыбнулась Мерфи. Артур удивленно вскинул брови, когда увидел Мерфи выходящим из кабинета. Артур решил, что Френк уже давно уехал, так и не допросившись встречи с его сыном.
 Крафт убрал все лишнее со стола. Тот ещё больше заблистал своей белизной.
Беседу о Теде Лоренсе он начал как бы издалека. Просто поинтересовался, чем сейчас занят сенатор, как настроение у Элизы ... И потом, очень резко сменил тему и заговорил об их сыне.
-Ваш сын - Тед Лоренс... Он прав. Он действительно не мой больной. Ваш сын не скло¬нен к алкоголю. Алкоголизм - не его проблема. Но, …но морально он сломлен. И уже не этим средством, так другим, мне думается, он пов¬торит попытку защитить себя от перенесенных личных неудач. Это вполне вероятно. И ошибочно считать, что единственная панацея от нервных перегрузок в личной жизни это работа. Его переутомления на работе - это тоже отклонение. Ему нужно беречь не только сердце, всего себя. Даже свои чувства.
Артур перебил: «Бесполезно. Я пытался. Он отшутился, сказал, что он «трезво-нормален».
Крафт поправил очки и дернул губами, будто улыбнулся. - Пусть так. Но визиты к психотерапевту обязательны. Де¬ловые качества и успехи в бизнесе не должны оттенять человеческих чувств, сла¬бостей, радостей... Но не только первое время, теперь уже до конца дней, ему нужно быть осторожным в чувствах. Людные места они чем хороши, тем, что там обилие чувств. К счастью, тонут не в обилие чувств, а в глубине одного. Кто сходит с ума от любви, кто от зависти, кто от ненависти, но никто от смеси этих чувств. Пусть будет на виду. Чем бы ни занимался: политикой ли, бизнесом –пусть не будет одинок. И к вам, как любящим его, просьба: не нужно забывать о личных встречах. Есть люфт во времени – навестите его, найдите повод, схитрите, заставьте его появится перед вашими глазами. Вы, уверяю вас, спасете вашего сына. Иначе...- Крафт чуть заметно двинул кончиком носа и уставился на собственные раскрытые ладони. - Иначе комплекс ви¬ны, страха перед очередной личной неудачей, ощущение собственного не¬совершенства - выведут его из морального равновесия и тогда, …тогда он станет пациентом клиники. Это все. Можете увозить его…домой. Да, собственно его машина тоже уже здесь. Уже ждет.
Элиза суетливо поднялась с места, заговорила быстро и сбивчиво: «Доктор... Вы... Вы считаете, ... ну да, Вы уже сказали.... Что ж, спасибо, спасибо, доктор Крафт.
Артур только кивнул врачу, пожимая ему руку.
Простились, но со странным ощущением, что не надолго.
***
Тед Лоренс приводил себя и свой дом в порядок неделю. И тут дело не в пыли, тщательно всё это время смываемой прислугой с запыленных ковров в комнатах хозяина, не в чистке окон, снова заигравших солнечными зайчиками. И даже не в том, что лишь через неделю прошло малоприятное подрагивание мышц во всём его теле – результат сильного отравления алкоголем. Казалось, этого времени Теду хватило, чтоб восстановится душевно. Он впитывал в себя энергию привычного образа жизни. Пил, ел, пользовался доступным ему сервисом. А так же общался с теми, к кому питал чувство симпатии, расположения, и вообще, любил.
Видевшие его говорили: «Он оживает». Но он утверждал иначе: «Я и не умирал».
Родители, заметно обрадованные, что всё и на этот раз закончилось для сына благополучно, разъехались, вернулись каждый к своим делам. Ненадолго, как сказал, его покинул и Мерфи. Он обещал заехать «на днях», но Лоренс не ждал «тех дней». «Заедешь – хорошо», - был его ответ другу. Мерфи, несколько огорчившись на такой ответ, уехал по своим делам. Но ещё раз повторив: «Тед, я буду на днях. Мы приедем вместе с Анной. Ты же её ещё не видел после нашей свадьбы». Лоренс только кивнул. Будто повторил свой предыдущий ответ: «Заедешь – хорошо».
 Отмытый, прибранный он, как ни странно, выглядел внешне даже интереснее. То есть, даже более впечатлял окружение неким внутренним философским покоем. С той поры, когда его, подвыпившего, затянули в портовый притон пара оборванцев, решивших пообщаться с бывшим губернатором в момент, когда тот был не просто сильно подшофе, а в глубоком опьянении, да ещё и готовый, «общаясь с народом», пить дальше, да «забыли там», с тех пор прошло три месяца. Потеря веса несколько омолодила его. Усталый взгляд и затаившаяся в улыбке грусть сделали его лицо даже более притягательным, чем бывалый лоск и отражающая яркость внутреннего довольства, которые красили его до этого случая.
И ещё, неожиданно, но глубокий запой сделал Лоренса весьма приятным молчаливым слушателем. Чего не наблюдалось ранее в словоохотливом общественнике и политике. Теперь же, кто хотел выговориться, для того бывший губернатор стал самым замечательным «собеседником». Он будто совершенно растворялся в рассказе говорившего, и даже как бы не желал прерывать его для своего словца или оценки. Но это устраивало не всех. Разговаривавшие с ним, родители, например, всё же ждали от него ну хоть каких-то слов, объясняющих произошедшее с ним. Он же, внимательно их слушая, будто блуждал в каких-то своих мыслях. Будто бы присутствовал в их кругу, слушал, но казалось, при взгляде на него, будто бы он и не здесь в мыслях своих, и как будто даже не слышит, что ему говорят, о чем спрашивают. Когда к нему обращались с вопросами, а те всё касались трёх месяцев его «отсутствия», он смаргивал, на лице определялась улыбка и тихо, он произносил: «Разве я отсутствовал?», - и, улыбнувшись шире, произносил, что-то вроде: «Как дела в Нью-Йорке?». И родители понимали, сын уходит от разговора о «тех месяцах». Настаивать было бы бесполезно.
И отец, и мать Теда, а так же его друг Мерфи, вняв совету доктора Крафта, посоветовали Теду посетить психотерапевта. Но Лоренс решил, что самое первое, что он должен сделать, приведя себя в порядок, это съездить к доктору Крафту. Его «милому собеседнику». «Исповедальнику», как он его называл.
***
Тот, как будто и не удивился визиту. Пожал крепкую, но узкую сухую ладонь Лоренса. Потом, даже не спросив разрешения, профессионально оценил норму в пульсе бывшего пациента. И уже затем, привычно заняв место за белым столом, спокойно поинтересовался: «Прошу садиться. Рад видеть Вас. Что-то интересует, мистер Лоренс?»
Лоренс уверенно сидел в кресле, держался естественно и доброжелательно. Его, по-видимому, не только удивил несколько особо поставленный вопрос об его самочувствии, форма вопроса его весьма обрадовала. - Да, именно интересует.
-Слушаю Вас.
-Сколько Вам лет?
Брови Крафта дернулись, чуть заметно засветившись рыжестью над черными окулярами очков. Он прочистил горло и ответил: «Мне сорок два».
-Вы не считаете, что сорок лет - это критический возраст?
-Нет. Пережил спокойно. Правда, считается, что сорокалетие нельзя пышно отмечать, но я и этим успешно пренебрег. Мы ездили с семьей в Токио. Моя жена - японка. Там банкет в честь сорокалетия не считается предосудительным. - Крафт улыбнулся.
Улыбка врача была естественной, несколько широкой. Он вовсе не прятал, как бывало, своих редких и очень крупных зубов. Улыбкой врач будто похвалил Лоренса за вопрос. Сказал: «Я рад, что Вы в порядке, мистер Лоренс», - он кивнул. – Вам ещё нет сорока. Это же прекрасно.
Так как Лоренс больше не задавал вопросов, Крафт поднялся и, заканчивая короткую встречу, первым протянул ему руку. - Удачи Вам, Тед. Кстати, позвольте напомнить, что до Ва¬шего сорокалетия ещё четыре месяца. Сто двадцать три дня. Это колоссальный отрезок жизни для энергичного, вроде Вас, человека. Так что, даже если и учитывать это глупейшее суеверие, Вам ещё не пора беспокоиться о кризисном возрасте. Думаю, Вас ждет интересная событиями жизнь. И вообще, долгая жизнь. Я верю, у Вас где-то припрятан источник сил. Вы временно забыли к нему дорогу. Но, думаю, …ноги сами приведут Вас к нему.
Лоренс пожал руку врача. Его серо-голубые глаза, чуть выпуклые, светились неким удовлетворением.
Крафт решил, что поступил правильно, не заговорив о здоровье, о самочувствии своего бывшего пациента. В выпуклых ярких глазах бывшего «потерянного» светилась жизнь. Конечно же, он и сам считал глупостью всякие суеверия насчет сорокалетия и кризисов, связанных с ним. И тоже желал жизни. Ждал добрых событий. Тоже верил, что жизнь его будет долгой. Так Крафту показалось.
Рукопожатие было крепким и добрым.
-Успехов, доктор.
***
Лоренс принялся за инспекцию дел в своём судоходном бизнесе. Заезжал к родителям. Элиза сильно просила его приехать. Оказалось, на организованную ею вечеринку.
В доме сенатора ждали Президента. У того отпуск, он отправлялся на отдых, вот, по пути, заехал к другу – к сенатору Лоренсу.
Тед с легкой иронией во взгляде наблюдал публику. Инициативу трафаретно одетых мужчин, классически модно выглядевших женщин в отношении расположить к себе Первое лицо в государстве. Глядя на родителей – хозяев дома, где проходила приватная встреча Президента, Тед рассуждал про себя так: «Отца - в шлепанцах, мать - в бигуди – даже представить себе не могу. А вот что забавно, Пола – в вытянутых на коленях трико с совочком для пересадки зелени – достаточно хорошо представляю. Мои перенапряглись. Визит, конечно, запланированный. Значит, встреча с фокусниками и душками из Голливуда проводилась, даже если бы меня не нашли. Нормально? Но выдержали бы – точно. И провели б, не хуже, чем вот сейчас, когда с некоторой гордостью, шепчась про меня с Президентом, докладывают, «как чревато, оказывается, ходить в народ».
Теда пригласили танцевать. Но он, как и ранее, когда его потянули за карточный столик, перекинуться в преферанс, хитро напросился на историю: «А скажите, Мегги, каково вам было изображать пятую уже супер женщину в последнем кинофильме? Как оно вообще, ощущение этого «супер», не притомляет? Нет после отрыва от реальностей, например, не хочется взять и …спасти нашего Президента от проигрыша в карты? Нет?»
Мегги Фишер – актриса типажа. Женщина вамп.
Она повела подведенной бровью и, как и надеялся, Тед не потянула его танцевать, а присела рядом, в подставленное им кресло и принялась с удовольствием потешаться над всеми этими «супер бабами», в заключении, весьма игриво косясь в сторону Президента: «Спасать его? А на хрен? Даже была б рада, если б его разделали, как липку».
Лоренс, выслушав рассказ, кивнул. Мягко улыбнулся на резюме.
Проведя три месяца среди разного сорта людей, он понял, люди …по сути все одинаковые. «Эти только красиво одеваются, красиво поют, едят, танцуют. …И завидуют. И злорадствуют. И остаются людьми. Желают оставаться живыми людьми».
Мимо проходил Артур Лоренс. - Отец, кто этот парень, что показывал фокусы с картами и деньгами?
-Какой-то русский, кажется из Сибири.
-Он же сказал с Урала. Это не Сибирь.
-Да? Ну, может быть. Тебе понравилось?
-Да, интересные фокусы. – Тед посмотрел на Мегги, улыбнулся. Потом взял с подставленного подноса бокал с вином и подал его ей. Себе взял сок. - Я люблю простые, когда только ловкость рук. Эти великие иллюзион-шоу с оптическим обманом несколько утомля¬ют. А тут все так просто. И ничего не заметно. Я не заметил. Он что, на самом деле сжигал пятисотдолларовую банкноту? Где ж он ее взял? Или в России уже утомились печатать малоинтересное слово "рубль"?
-Тед, я рад. У тебя хорошее настроение. Если бы ты ещё пригласил Элизу на вальс...
Мегги Фишер махнула на сенатора рукой в перстнях. – Только после того, как меня пригласите вы, сенатор. А представьте, весь вечер пытаюсь всучить себя в качестве партнерши по танцу, никто не берет. Вот и ваш сын, тоже мне тихо отказал.
Тед поцеловал актрисе руку, но, привстав, все же пошел пригласить на танец мать.
Артур проследил за сыном взглядом. Так как Тед, удрал, не извинившись перед Фишер, он поцеловал руку актрисе сам. - Да, не откажусь потанцевать со столь блистательной женщиной. – На ушко, пахнущее достоинствами французского парфюма, он добавил, - Не вините его Мег, он просто растерялся. – И далее уже громко и, глядя на свою супругу, - хотя, знаете, Мег, в мире блистательных женщин вдруг стало так много, что …просто затрудняешься кого-то не обидеть вниманием.
Элиза, услышав слова мужа, улыбнулась сыну и протянула к нему руки. – Ты хочешь пригласить меня?
Тед поцеловав руки матери, вздохнув, ответил, - ну, да, - и повел её танцевать.
Открытая площадка на патио была расцвечена лампами, бегущими цветными огоньками. Стояла осень, но погода была дивной, тихой. Уже зажглись звезды, и, казалось, они плавали в небе в ритме музыки, цепляясь светом за черные черточки ветвей высоких деревьев.
Оркестр, приглашенный Артуром, состоял сплошь из темнокожих музыкантов, потому в тени, казалось, что и инструменты издают звуки сами по себе, и белые костюмы, пританцовывают в такт ей - сами по себе. А уж охрану Президента совершенно было не разглядеть на фоне ночи. Парни в черном просто растворились в ней, неся серьезную службу ночного бдения за отдыхом главы государства.
-Ты - плутовка, ма.
Он ведет мать в сторону танцующих пар и. будто невзначай, замечает: «А насчет десерта кто-то распорядился?»
Элиза взмахнула руками: «Ах, я упустила! Мэри приготовила пунш, и из ресторана привезли роскошный торт-мороженое. И до сих пор не принесли!»
-Не волнуйся так. Я мигом всё устрою. - Тед снова поцеловал матери обе руки и со спокойной совестью ушел с танцевальной площадки. Ему вовсе не хотелось танцевать.
Устроившись в высоком кресле в кабинете отца, он принялся листать журналы, пропущенные им за три месяца.
Где-то звучала музыка, слышался смех женщин, тихое бурчание мужчин, а он, потягивая шерри, чуть хмелея, прикрыв ноги пледом, углубился в чтение какого-то простейшего детектива.
***
На следующий день, толи действительно повидать Теда, толи узнать, как тут веселился Президент, в доме Артура появился Мерфи.
Его попытка «оживить» жизнь друга Теда совершенно рассмешила.
-Тед в выходные мы устраиваем круиз вдоль побережья на яхте. С гон¬ками. От тебя требуется наличие купальных трусов.
-На всех?
-Нет, только для себя.
-И все? А кормить нас будет общество "кришнаитов"?
-Ах, да. Ну, это детали. Захвати продукты. И легкого винца. Кажется все.
-Неслабый довесок к моим купальным трусам. Ну, просто ради лю¬бопытства, скажи, Френк, а что берешь ты?
-На мне лежит ответственность по отбору интересных дам.
-Интересных кому?
-Мне, конечно. Каждый отвечает за свое дело. Кстати, я ни на кого не давлю. Тебе, например, я не советую взять мой любимый сорт сыра. Бери свой. Я…без претензий.
-Хитрый ты, Френк. У нас же с тобой один сорт сыра любимый. А насчет твоей ответственности....
-Кроме вышеизложенной ответственности, я еще и за технику безопас¬ности отвечаю.
-Ты же не умеешь делать искусственное дыхание.
-Я не умею?! …Хочешь, на тебе покажу?
-Нет, нет, спасибо. Хотя, если буду тонуть, не откажусь от помощи.
-Да уж, дождешься от тебя! Тонуть. Хотя, знаешь, иногда мне хо¬чется поблистать в амплуа крутого спасателя. Давай так, ты там будешь всех топить, а я - спасать.
-Не устанем?
Мерфи цветет улыбкой. Лоренс любуется ею, мысленно представляя себе Френка в амплуа крутого спасателя.
Но от Мерфи не так легко отвертеться. Теду пришлось покупать и вино, и закуски упаковывать в сумки – холодильники. И, как он и обещал, на дне одной из сумок оказались трусы. Для всей команды. Все одинаково огромного размера. Мужская компания, игриво наряжалась в них. Все с удовольствием поныряли, потешаясь над раздувшимися на поверхности воды разноцветными «шарами» на задницах.
Даже партнеры по бизнесу включились в игру «Помоги Лоренсу». Тед, вздыхая, принимал и это участие в своей личной жизни.
Как-то ему позвонил партнер из Буффало. - Тед?
-Да, Майк.
-Как ты себя чувствуешь, перелет через материк тебя не очень затруднит?
Лоренс нахмурился. Молчит.
-Я к тому, Тед, что многие из наших идут на встречу с сенатором Чарльзом Уилки. Он занимается связями с нефтедобывающими государствами. К тому же, тут случай хороший, у сенатора юбилей. Ты готов поучаствовать? …И ещё нас приглашают на охоту.
- Майк, я бы понял, если б на рыбалку, а где там охотиться-то в Буффало?
Партнер посмеялся. - В пригороде. На лисиц.
-Кто будет лисой?
-Рыжая лиса.
-Там питомник?
-Нет, настоящее охотничье хозяйство. Небольшой лесок. Организаторы затребовали его для встречи с зарубежными партнерами. Русские, арабы. Сплошь любители пострелять.
-А кто организует охоту, не соперник ли мистера Уилки?
-Нет, друзья. Уилки сказал, что будет рад, если ты тоже будешь участвовать. …Готов?

-А с обществом по защите лисичек согласовано?
-Тед, это узкий круг. Никаких общественных организаций.
Лоренс посмеялся. Но, решил, что стоит попить с русскими водки и покурить с арабами кальян хотя бы потому, что на его судах тоже перевозят нефть, он согласился идти на «юбилейную охоту».
И так проходило время.
Иногда он выкручивался, избегая отдыха на глазах двух, а то и более десятка людей, но, в конце концов, ему это просто надоело. Эта посильная опека каждого из его друзей знакомых – она стала его раздражать. Особенно со стороны его секретарши. Та «до определенного момента» была очень ленива на подъем, теперь же взяла за правило являться к нему в кабинет чуть ли не каждые два часа. Исключительно, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Тед, как-то не выдержав, строго предупредил её: «За рецептом для арбузного варенья ходить сюда не обязательно!"
За четыре дня до своего сорокалетия Тед взял двухнедельный от¬пуск. Чтоб не испугать больше прислугу, напротив, строго настрого велел убирать в его комнатах, «так как, возможно, прогулка ему не понравится, и он вернется скоро, когда – не сказал».
Это пришлось как раз на бархатный сезон в Карибском бассейне.
Френк, согласовав всё с администрацией судоходной партнерской компании, организовал подарок Лоренсу. Купил люкс каюту на "Веллингтоне" - роскошном лайнере, совершающим круиз по Карибскому морю.
Лоренс давно не был в круизах по морю, да и любопытно было взглянуть на чужое хозяйство. Именно по этой причине он и не отказался от «бесплатного» проезда. То есть какого-то особого восторга он не выразил, опять же, чуть обидев Мерфи ответом: «Да зря ты всё это, Френк, впрочем, ладно».
Всё у него шло как-то не так. Он хотел жить, жить, как прежде, но будто всё шло не к тому, чтоб жить, как прежде. Да ещё и вот такая настойчивая опека близких, его окружения - она придавала отношению с друзьями, коллегами и даже с родителями некий привкус …успокоительной микстуры. Что могло раздражать терпение Лоренса до определенной поры. Он видел заботу любимых ему людей, будто в искаженном зеркале, и потому искажалась его оценка их поступков. Однажды он даже вспылил, назвав мать, которая «хотела его непременно видеть в следующие выходные», эгоисткой. – Что за дела, ма? У меня нет крыльев, чтоб летать, когда вздумается!
- Я могла бы поговорить с Джонатаном. Он, думаю, будет не против и даст напрокат свой двухместный самолет. Хочешь я…
-Нет!!!
-Тед, я что-то не так сказала?
- Я сказал, «нет» твоему жестокому эгоизму. Мне кажется, ты уже даже не из-за меня делаешь это. Тебя будто долг обязывает. Или даже общественное мнение тебя беспокоит. Не дай бог, кто-то спросит тебя: «Как ваш сын, мисс Лоренс?», - а тебе нечем будет ответить. Ты ж умрёшь от стыда от своей безответственности. …Я не прилечу ни в эти, ни в другие выходные. Они вообще у меня личные!
Но на прогулку на «Веллингтоне» он согласился. Это получалось как бы и по делу. Всегда любопытно подглядеть «чужие» находки.

Продолжение следует