Территория грёз 98-106стр. 106

…
Макс ворвался в тоннель, добавил скорость. Когда он понял, что кто-то изменяет форму тоннеля, пытаясь замкнуть его, тут же развернул его “наизнанку”, и тот кто пытался его атаковать сам оказался в замкнуто тоннеле летящим на огромной скорости. Макс оглядел форму тоннеля, оказалось, что три конца – входа, с двух сторон, - на одной два на другой один, - имеют одно тело – основание, концы которого перемещаются. Таким образом, тело внутри тоннеля, постоянно выплёвывается во вход три то выходом один, то два. Макс понял, что это было – вечный двигатель объект внутри приводиться в движение его же энергией возникающей от его трения о стенки тоннеля.
Вдруг с другой атакой Максу подали убогое осознание себя лягушкой Зенона. Это был дебют Уау. Макс понял: пошло чистое фэнтези: он был лягушкой Зенона уменьшающейся в размере, пропорционально расстоянию её прыжка. Напротив, по прыжку, находился шар из опыта Эйнштейна, показывающий искривление пространства, это был вход обратно. Он прыгнул к камню, одолев половину пути, - уменьшился наполовину! Есть! Он прыгнул несколько раз, в обратном направлении – протянул лапу и дотянулся до входа – его всосало. Выход, разумеется, Макс тут же подготовил: та же самая лягушка на тех же условиях, - атакующий попал в цикл. И пока люди Лайта, замешкались, решая эту задачу, Макс лихорадочно бросился искать Косски.
Виктор Михайлович стоял у обычной классной доски, и пытался написать то, о чём он сейчас пишет, наяву это чушь, во сне это был бесконечный цикл. Максим тщательно изучил задачу, - этот цикл невозможно решить одному человеку, ему ничего не оставалось как разрушить здание убив дока, среду- то тот осознавал. Логический тупик.
Грёзеры, поняв, что противник номер один освободился, разделились. Гарсон строго-настрого приказал отслеживать циклы и при малейшем подозрении выходить из грёз и тут же возвращаться вновь.
Слишком их много, слишком хорошо они работают со средой! – мелькнула мысль у Макса.
Тем временем, Корлти, подготавливающийся к своей атаке, во время атак Макса другими грёзерами, - секунды, - начал менять среду.
Макс оказался на орбите Земли, летящим с первой космической скоростью, и Корлти подал ему тотальное постижение этого факта. Макс оценил порыв Корлти: цикл не абсолютный, если даже не удастся осознать себя в новой среде, можно просто уменьшив скорость разбиться, но их много…Макс уменьшил скорость полёта и начал падать, но дать ему почить – проснуться, грёзеры и не собирались.
Ролсбоу, выкрутившись из цикла «Спираль», доктора Косски, который не мешкая вернулся в грёзы вновь, атаковал его, устанавливающего новый уровень защиты, парадоксом «Две стрелы», с бесконечным делением времени. Он мог выбраться из цикла только в абсолютно точное время не более и не менее, - но такого в принципе не бывает! Время всегда можно разделить ещё, - до бесконечности!
На Макса в это самое время набросились сразу трое с каким- то математическим парадоксом. Всё, смелть! – как-то фатально вырвалось у него Катино определение.
- Смелть, это кода голова отрывается у куклы?
- Катя? - Макс случайно инициировал Катю.
- Стоп! Катя! Уходи! Ты слышишь меня! Проснись! – только теперь, когда его чувства усилились тысячекратно, он реально прочувствовал ответственность за человека не «потом» и «там», а здесь и сейчас. Он не вправе.
- Я в сказке? По телевизолу?
Однако разбудить её ему не дали…
…
- Сэр! Русский грёзер Макс связался со спящим человеком и вызвал его в комплексные грёзы! – доложил дежурный Лайту.
- Атаковать! Всех! Передайте приказ, через Уау, - уничтожить всех! Слишком они быстро развиваются! – Лайт раскусил ноготь до крови.
Однако приказ передали через Корлти, Уау к тому времени был уже в цикле Кати.
…
Катю переполняло счастье. Она могла творить всё! Сначала робко у неё сама по себе пошла кукла, потом мгновенно выросли великолепные цветы, потом она смогла достать до маминой полчки с губнушками! Она волшебница! Небо без дождика, добрую воспитательницу, какие угодно игрушки…слоники…динозавры…настоящие! А!
Ролсбоу и Уау пытались применить к Кате уже третий цикл, - она их не постигала! Они не были готовы атаковать детей!
Зато они сами легко постигали все её метаморфозы. Катя вспомнила картинку с изображённым на ней телевизором, которую клеила в детском садике. В том телевизоре была та же самая картинка телевизора, только меньше. Во второй третья, в третьей четвёртая и так далее. Катя в садике никак не могла понять, что же за последней видимой картинкой – сказка? Да! Катя оказалась в сказке!
- Уау, отстранение! - Ролсбоу опоздал, Уау оказался в цикле картинки. Если Катя и попала в последней по её представлениям картинке в сказку, то Уау, по его представлениям попал в цикл. Теперь он будет до бесконечности перемещаться по смысловому разворачивающемуся вектору. Бесконечный полёт по прямой. Координаты значения не имеют.
Катя попала в любимую ей сказку, сказку о потерянном времени. Разумеется, в свои годы, она её понимала по-своему, но название завораживало.
Ролсбоу придумал цикл для Кати: у детей очень сильно развит инстинкт игры. Ролсбоу не раз видел, как голодные дети пьющих родителей, играли ночью во дворе, голодные, сонные, - инстинкт игры подстёгивал их. И Ролсбоу наспех разработал бесконечно развивающийся ряд практических уровней игры, то есть Кате, по его мнению, должно было быть всё интересней и интересней, до бесконечности, усталости в грёзах нет! Одно условие, они постоянно должны были подкидывать ей эти уровни. Либо до тех пор, пока они не придумают ей абсолютный цикл.
Он отослал мгновенный отчёт Гарсону, и принял облик Деда мороза.
- Дедушка мороз! – обрадовалась Катя. Этот настоящий! Очень похож!
- А мы в сказке о потерянном времени! – продолжала Катя знакомство с дедушкой.
- Здравствуй! – отвечал Ролсбоу, - О каком времени?
- Потерянном!
- Это как?
- Это когда секундочки теряются!
Хм, а ведь это тоже своеобразный цикл - заметил Ролсбоу.
Прочувствовать – постигнуть отставание во времени на секунду, причём, чтобы возвратиться нужно что-то сделать, и если это что-то занимает ровно то же время, на которое отстал то это цикл…
- А ты не устал с мешком? – спросила Катя.
Вовремя. Это и оказалось тем “что-то”. Ролсбоу попал в бесконечный цикл.
Дед Мороз пропал, Катя насупилась:
- Нихачу сказку! Хочу к бабушке в лес! – Кате очень понравилось этим летом у бабушки, огород которой примыкал лесу и Катя решила, что её бабушка живёт в лесу.
Среда изменилась, и Катя оказалась в лесу.
…
Гарсон, контролировавший нейтронную звезду, не сумев инициировать Ролсбоу и Уау, приказал, Корлти заняться этим.
…
Скоро Катя заскучала, но вскоре ассоциации ребёнка набрели на возможность создания насекомых, она залилась звонким снившимся ей, смехом, когда у неё получился кузнечик, затем стрекоза.
- А! Скушаля! – возмутилась Катя.
Стрекоза действительно набросилась на кузнечика, и начала его неистово жрать. Видимо Катя представила голодную стрекозу.
Она прихлопнула её. Насекомые упали на землю и растворились в почве. В это время, что особенно понравилось Кате травка начала расти на глазах, цветы распускались и вяли, деревья сбросили листву, сменился сезон.
Катя вспомнила о кузнечике, подсознательно инициализировав массу вещества, составлявшую когда-то это бренное насекомое. Она оказалась внутри стебля травы. Вдруг на неё набросился огромный монстр - кузнечик, и начал пожирать её почти до основания, вскоре прилетел ещё более огромный монстр - стрекоза, схватил кузнечика и стал его пожирать. Это попросту стрекоза нового летнего сезона сожрала вновь родившегося кузнечика, завтракающего молодой травкой. Катя вошла в биоценоз, в круговорот веществ в природе, являясь теперь протоплазмой, но если она не смогла постичь его и отвлеклась то Корлти, следивший за ней и подготавливавший цикл для неё, остался в цикле. Потому что он осознал себя движением протоплазмы…
…
Гарсон слишком поздно понял, что с ребёнком что-то не так, он не смог теперь инициировать Корлти. Он отправил к Кате Дениз, - теперь когда оба русских грёзера постигают его новый цикл - двумерный мир, у них есть немного времени.
Откровенно говоря, теперь, после исчезновения Уау, Корлти, Ролсбоу, Гарсон допускал даже отступление, он дал соответствующие инструкции Дениз, и переключился на Русских грёзеров.
…
Катя тем временем, уже додумалась что она спит, и последней мыслью перед тем как она вывалилась из сна была мысль о дяде который никогда не спит, он нём ей рассказывала мама.
Перед Катей возник мужчина, пятидесяти лет, седоватый…
- А ты, правда, никогда не спишь?
Денил Хаар! – человек с такими серьёзными нарушениями сна, что о нём пишут газеты, - никогда ничего подобного не испытывал. Он наяву услышал голос! Даже когда приходил его гипнолог, и вводил его в транс, он не видел снов. А теперь он ясно увидел образ маленькой девочки…
Оглянувшись по сторонам он подумал: - Надо показаться врачу!
 - А ты болеешь?
- Господи, да что же это! – он замахал руками.
Катя обиделась и…… проснулась.
Дениз же, отслеживая метаморфозы Кати, не смогла вовремя определить цикл: Слишком поздно она поняла, что Катя общается с человеком бодрствующим, к которым общаться можно только наяву. Дениз постигла, что она уже в Яви, но и из грёз она не выходила! Цикл.
Даа, Виктору Михайловичу долго придётся шевелить мозгами, прежде чем он поймет, куда делись четыре грёзера Лайта.
…
  Гарсон поняв, что остался один, впал в отчаяние, - за это время они обязательно вышли бы на территорию вновь. Его коллег не стало! Всех! Все, кто отправились к третьему случайному грёзеру не стало! Что творится?
…
- Что творится? – орал Лайт, бегая по комнате - Что там творится? Видимо он уже обратил внимание на четыре монитора Уау, Ролсбоу, Корлти и Дениз, льющих теперь на перепуганных агентов и учёных «Dreems» мёртвый синий цвет, находящихся в коме контролируемых грёзеров.
- Стемплтон, делайте что-нибудь! Стемплтон!
Однако и Стемплтон и другие сотрудники Лайта, сидели на своих местах в оцепенении. Лишь один докторишка из обслуживания, крутился около впавших в кому дрим–служащих Лайта. Но и он замер в душащем молчании, когда все подчинённые Лайта, ища виновного, обратили на него свои злобные взгляды.
Вдруг Лайт подскочил с криком, - в кармане его пиджака зазвонил сотовый. Он чуть-чуть не уронил его. Лучше бы уронил: Лайт, услышав голос генерала, и подумав что у того вполне могли быть мониторы параллельного соединения, сжал свободной рукой шов на пиджаке.
- Да, сэр! – отвечал он звонящему.
- Лайт зайдите ко мне, у меня есть идея по предстоящему форуму в Давосе.
Генерал положил трубку. Лайт медленно положил телефон в карман и повернулся к двери, ожидая увидеть там что-угодно. Информации у генерала ещё не было.
Вызывайте Аямото, приказал Лайт…
…
В кабинете, отделанном красным деревом, сидел полный, очень серьёзного вида человек. По внешнему виду таких людей довольно просто определить если не их должность, то очень высокое их положение в местном социуме, в должностной иерархии государства.
Подле него, чуть согнувшись, стоял человек с папкой, вида заместитель и протягивал начальнику, какие-то бумаги для подписи.
Человек с папкой спросил:
- Когда намечается вербовка доктора Косски?
- Никогда! – медленно отвечал начальник, - президент подписал приказ о создании института онейрологии, под руководством Косски Виктора Михайловича. Он будет руководить и давать советы президенту и нам на равных. Такой ошибки как американцы мы не допустим. Президент считает, что учёные должны быть предоставлены сами себе, их ничто не должно отвлекать от их трудов. Он вдруг слегка улыбнулся:
- А мы, как всегда, будем контролировать процесс!
…
Тем временем, доктор Косски, прекрасный психолог, умеющий как лечить, так и провоцировать психические феномены, усилил истерику Гарсона, не оставив ему и бреши для возможного осознания импульса Явь. Косски спровоцировал у Гарсона во сне психическое заболевание.
- А ведь это находка! - осенило Виктора Михайловича, - Получается циклы не единственная мера воздействия, возможны ещё некие заболевания грёз. Вот с этим надо разобраться подробнее!
- Виктор Михайлович, все пропали! Никого! – обратился к нему Макс.
Они вновь и вновь пытались инициировать кого-либо из грёзеров Лайта - бесполезно.
- Макс ты улавливал импульс выхода?
- Нет!
- Но может случайно!
- Случайно я инициировал Катю, - они, кстати, были, а когда я уловил её выход – их уже не было, Виктор Михайлович! Что произошло?
- Давай инициировать их с ключами циклов!
И они нашли их, людей Лайта, вечно упрятанных силой человеческого разума, за решётки простейших вселенских задачек.
- Макс просыпаемся!
- Да Виктор Михайлович!
Они очнулись одновременно доктор Косски, сделавший невероятное открытие и его прилежный ученик Макс Рим. Сели на своих койках, глядя друг на друга, и пытаясь осмыслить всё, с ними происшедшее, там, в драу - реальности.
Первым не выдержал Виктор Михайлович, он, похоже, понял всё, в отличие от своего ученика, который не осмыслил ещё триумфа, но который тоже был готов к выбросу любого моря эмоций.
И они смеялись, смеялись от души, смеялись «хорошо», и смеялись последними. Всё кончено, похоже, они победили, они очистили от агрессии мир грёз. Они встречали свободу!
Вслед за ними смеялись все вокруг, студенты, прибежавшая было ругаться вахтёрша, заржал даже серьёзный аспирант. Не смеялся только Егор День, наркоман со стажем, - он пролетел мимо такой дряни, такой травки! - Ох и держало их! - сокрушался он, - Ох и пёрло! Знал бы он, несчастный наркоман, что такое чистые, здоровые грёзы, насколько они удивительны и прекрасны, - он бы выбросил все свои наркотики на помойку!
В конце концов, доктор с Максом, в обнимку, вышли из общаги и побрели к Виктору Михайловичу домой, - выпить бокал вина и обсудить положение, где их, кстати, уже поджидала Карина.
Сразу же после их ухода в комнату зашёл врач скорой помощи:
- Простите где здесь больной летаргией?
- Он ушел! веселились студенты, - Он болеет комой строго по восемь часов в день!
Доктор Косски, придя со своей командой к себе, завалился, болезный, в кресло. Карина, рассказывая на ходу, как вышло дальше с киллерами, заваривала чай, а Макс философски смотрел в потолок. Если можно философски смотреть в прозрачный потолок – на нормальном потолке в зале Косски были изображены элементы мебели той же комнаты квартиры, что находится этажом выше с их потолками, вид снизу.
- Сходи за ней! – вдруг попросил доктор Макса, - Впрочем нет, я сам!
Через, пяток минут, когда чай с конфетами уже стояли на столе, они с Катей заявились, о чем-то смеясь. Косски снова упал в кресло:
- Странная какая-то слабость в теле! – пожаловался доктор.
- Может, поспите? – пошутила Карина.
- Я теперь спать никогда не буду! – заявил Виктор Михайлович, отмахнувшись от неё рукой.
- И я не буду, меня тозе мама, и вот этот дядя, - она указала на Макса, - спать заставляли, - вставила Катя.
- I am promis, I don’t will it to do! – отвечал Макс.
- Чиииво? – растянула Катя, деланно надувши щёчки.
- Дядя говорит, что не будет больше, - объяснила Карина.
- А может действительно можно отключить эту необходимость у человека, - спать? Только грёзы!
- Не ныне, Максим! В будущем обязательно, но не теперь!
- И что вы собираетесь дальше делать? – спросила Карина.
- А дальше, я собираюсь довести методику и работу в целом до всех умных людей на планете, в первую очередь, и до военных во вторую. Потому что как показала наша практика, создавать разрозненные службы, как захотят военные – смысла нет! Это будет постоянная война. Нам необходимо создать некую всемирную надстройку – службу контроля за разного рода ущемляющими достоинство и свободу гражданина мира, действий в драу - реальности. Во благо людям. Создадим драу - госпитали, драу - институты, предприятия, шоу, в конце концов.
- Доктор, однако, контроль должен быть очень жёстким, - сказал Макс, потирая челюсть, - слишком много уродов у власти в мире.
В дверь позвонили. Макс впустил кандидата наук Плотского Андрея Андреича.
- Я, извините, хотел бы поговорить с доктором, с Виктором Михайловичем! – в дверях стоял совсем другой человек, - Плотский осунулся, как-то погрустнел и покраснел.
- Здравствуйте Андрей Андреич, я слушаю! – поприветствовал его Виктор Михайлович, слегка удивлённый.
Плотский, как оказалось, тоже имел какую-то совесть и идя предупредить об опасности доктора Косски решил сразу, без обиняков освободится от всего, что на него навалилось.
- Я…понимаете, вы посчитаете меня эмбицилом, но меня завербовали во сне! Я понимаю, звучит дико, но там, в моих снах, постоянно были вы! - вернулся на секунду старый Плотский, - и потом какой-то человек пытался завербовать меня наяву! И говорил о вас. Что мне делать? – почти плача спросил неудачливый шпион.
- Разве это возможно? – пошутил Доктор. Но тут же взял откат, - Проходите Андрей Андреевич, разберёмся!
Когда Плотский сел, Макс налил всем в бокалы шампанского, а Кате лимонад.
- Первым делом, Андрей Андреевич, хочу извиниться перед вами, вы какое то время были моей случайной жертвой, во снах! Да, да всё, что вы помните обо мне во снах, было на самом деле, то есть в драу – реальности! И вербовали нас с вами и расстреливали.
Плотский открыл рот и поставил бокал на столик.
  - Зато, Андрей Андреевич, во первых, вы теперь полноценный член драу – команды! Во вторых, давайте, чёрт возьми, выпьем, за то, что всё так славно обернулось, за то, что мы спаслись, за то, что мы никого не убили! Ведь всех тих «вражеских» грёзеров мы принципиально можем вернуть и обязательно вернём, и к полноценной жизни и к работе.
- Будем! – воскликнула Карина, глядя на подходящее выражение лица Виктора Михайловича.
- Будем! - вторили ей.
Вдруг Плотский разрыдался, с бокалом в руке.
- Ну, полно, полно!
- Простите столько всего навалилось! – плакал кандидат.
- Как я вас понимаю! – отвечал доктор, - как мы вас понимаем!
Несчастный доковский кот, тем временем, никак не мог съесть кусок паштета! Кусал, отпрыгивал, бил его лапой, но ни отхватить паштета, ни сбить один из двух проводов, тянущихся к его блюду от батарейки "Крона", кот никак не мог. А Катюша в это время невинно поглядывая на кота, продолжала общаться со старшими коллегами - грёзерами.
Неожиданно в дверь позвонили вновь. Косски смеясь пошёл к двери, - кого ещё там принесло?
Вскоре улыбочка сошла с его уст, - в дверях стояла Наташа, его Наташа с чемоданом у ног. Наташка! Это для других она была кандидатом наук Натальей Ивановной Косски, для него же она являлась обыкновенным чудом, женщиной, которую он любил уже не первое десятилетие, самым совершенным творением на земле.
- Ты? – Виктор Михайлович оцепенел.
- Я! - как всегда устало выдохнула она и поставила чемодан в прихожую.
- Вернулась? – с опаской вопросил он, боясь, что это всего лишь грёзы. Хотя в каких грёзах можно испытать такое счастье?
- Не поверишь, док, мне такой сон приснился, - как бы объясняя причину, начала она, - и ты там был и наши ностальгические дни…
- …и космос, - продолжал за неё очарованный Виктор.
-…и космос…Что? – возмутилась она, - Ты что, опять что-то изобрёл? Вик, ты обещал! Когда у нас будет всё как у людей…
Катя под ругань взрослых прошла на кухню к коту.
Макс из вежливости закрыл дверь комнаты, чтобы не слышать семейную разборку. Карина, губки бантиком подсела к нему поближе:
- Макс, а почему ты меня не хочешь?
- Я? Да я всех хочу! – он, кажется, сорвался, наконец, на всех этих корыстных баб, из-за которых у него нет личной жизни.
- Что?
- Дуры вы крыстные!
- Да, я наслышана о твоих лузерских кадряжах девочек. Любить надо а не снимать, не обижать девушек! Тогда и тебя полюбят.
Макс казалось был поражён:
- А они воспринимали всё это как съём, оскорбление?
- Вот именно, надо же и чувства какие-то иметь! Ты сам то хоть кого-нибудь из них любил, уважал?
- Ах, вот оно что! – он прикусил губу, - Ладно теперь я вооружён!
Карина углядела озорной огонёк в его глазах:
- Эй, эй, а я?
- Вот с тебя и начнём!
- Что начнём? Макс, я к тебе со всей душёй. Все вы одинаковые…
Долго ещё в квартире Косски продолжался дебош. Ругались Виктор Михайлович с Натальей Ивановной, Макс с Кариной, Катя воевала с котом на кухне, который уже понял, чья это злая шутка с паштетом. А в спальне в это время, перебрав своим обновлённым знанием всё происшедшее с ним в грёзах, тихо рыдал кандидат психологии, новоявленный член русской драу – команды, Плотский Андрей Андреевич.
…
Затем, когда все уже разошлись и закончилось самое интересное с Наташей, Виктор Михайлович лежал в постели со счастливейшей улыбкой на лике, нежно обняв спящую Наташу. Таким счастливым он ещё не был ни-ко-гда! Возвращение любимой, удачи в науке, грёзы…свободные грёзы! Свободный сон! Путешествие в освобождённый мир грёз! Беспрепятственный доступ для всех людей! Публикую, завтра же сажусь писать публикацию. После двух людей знающих эту тайну, - чем больше их будет знать о ней, тем свободней будет к ней, доступ. Все люди должны иметь свободный доступ в драу - реальность! Косски привстал на постели и прошептал: А вдруг талоны на грёзы введут? Нет, я не позволю, мы не позволим! Но если и будет такая битва с властью, наложившей свою алчную лапозню, на мечту мечтаний человеческих, то это будет уже открытая схватка! Всенародная! Насколько интернет продвинул гласность, настолько грёзы объединят людей!
У Косски закружилась голова от грядущих перемен. Бубны шаманов, литавры, дутары, балалайка и даже орган, - все смешалось в его первом свободном путешествии в страну грёз. Спящие в это время музыканты всего мира, играли симфонию грёз, новую прекрасную. Завтра проснувшись поутру, они все напишут одну и ту же музыку, и очень удивятся что кто-то ещё написал тоже самое. Но это будет завтра, а теперь им подыгрывал ветер путаясь в хребтах барханов. Океанские волны гармонично выбивали из берега барабанную дробь, вулканы, услышав невиданный концерт, с готовностью передали весть о нём земле, поднявшей движения литосферы, дрожь породы из глубин земли, в такт влившимся в музыкальное действо, животным планеты. Стайным животным легче давался коллективный вокал, они выходили на выступы высокого давления атмосферы и затягивали свои лучшие либретто. Киты - горбачи, отвлеклись от разучивания во своём коллективном сне новых элементов их красивейшей стайной охоты на миллионные массы океанской мелочи, и частой пронзительной перекличкой приветствовали гармонию. Львы, оторвавшись от драу - собрания посвященного защите от гиен, под их сонное хихиканье, пытались найти себе местечко в музыке для лютого рыка. Хулиганистые гориллы, давно уже не следили за тактом, воя просто, для души. Стрижи прервали во сне коллективную теоретическую отработку элементов полёта своей огромной стаей, чтобы включится в радость бытия.
Муравьи, бедненькие, тоже, что-то, пытались вклинить в звучание. Косски всмотрелся в их общественный разум – потрясающе сколько негласных приказов, чётко выполняющихся, какая координация социальной жизни. Уступят, по чьему-то, неосязаемому приказу добычу, сойдут с дороги, получив волшебное указание, найдут направление, учуяв веление, закроют на ночь муравейник, повинуясь разумному. Если мыши, при миграции, и бросаются в ров, что бы по их трупам пробежали мигрирующие товарищи, то это от безысходной, сложившейся ситуации, муравьи же представляют собой настоящий конгломерат разума. С единым центром – маткой, с сочленённой структурой. Так, если матка умирает, то муравьи превращались в охлократию, но, только до следующего объединения сознаний насекомых. Поразительно!
- СТОП!
- Но муравьи не спят!!! Муравьи никогда не спят!...Но…но они здесь, в грёзах! Немыслимо!
Вся музыка оборвалось дурацким низким звуком альта.
Что это? Муравьи? Муравьи! Это, это прорыв! – прожгла его мысль, - Я вошел в связь с бодрствующими существами!