Территория грёз 91-98стр. 106

…
Косски жёстко ограничивая свою среду, отследил цикл Макса. Макс попал во временной цикл. Ему знавшему, по глупым фантастическим книжкам о путешествиях во времени, подали среду, в которой он постиг прошлое, и потом просветили об истинных принципах путешествий во времени. Оказывается, попасть в прошлое можно, только изменив каждую частицу нужной тебе системы, например, Солнечной системы, в обратном направлении. Хочешь ты попасть на пятьдесят лет в прошлое, значит, все частицы солнечной системы должны двигаться в обратную сторону пятьдесят лет, всё кроме твоих, - тебе на это время, придётся вылететь за границы изменяющейся системы. И ты увидишь всё, что было пятьдесят лет назад, за исключением того, что зависело от твоих частиц, - ведь ты их вынес за границы системы.
И Макс, попав на мгновение в прошлое, - не обнаружил там себя. Он постиг то, что он существует не существуя, – цикл.
Как происходит отслеживание циклов, Косски пока понять не мог, с одной стороны это не возможно – сам то зацикленный разум “занят” и инициировать его знание – “найти его”, ты не можешь. Но с другой стороны ничто в грёзах не задерживает распространение информации, то, что однажды возникло – могут знать все. Так как всё что там произошло, произошло с кем-то и кто-то это запомнил. А значит можно считать. И откуда она поступает, если не от жертвы – Виктор Михайлович пока не понимал. Может от неких подсознательных наблюдателей, а может и от самих агрессоров, - до этого ему ещё предстояло докопаться.
Виктору Михайловичу пришлось также постигнуть цикл Макса и разъяснить тому, что иная временная линия не возможна! Что изменив движение всех частиц системы вспять они лишь вызвали изменение среды, объектов реального мира. Ну и что, они почти абсолютно идентичны самим себе десятилетней давности. А время всё также медленно продолжает течь в своём направлении, и ничем его не изменить. Макс освободился, однако грёзеры Лайта, подготовили им ещё сюрпризы.
Макс и Доктор, тут же оказались разделены вновь возникшими средами. Макс оказался на поляне среди древнегреческого города.
Сзади появился грек в тоге. Макс почему- то знал, что того зовут Евбулид.
- Ты Евдох, - обратился к нему грек – Ролсбоу, - сказал, когда начал обучать меня адвокатскому делу, - если я проиграю свой первый судебный процесс, тогда я не плачу тебе за обучение! Так вот я отказываюсь тебе платить!
- Я подам на тебя в суд! – сказал Евдох - Макс.
- И я точно проиграю это дело, потому что ты прав! – парировал Евбулид, - то есть я не должен тебе платить.
Максим не успел отстраниться от понимания этого парадокса и на несколько секунд зациклился в его решении: Евдох затребует у суда оплату в два раза большую! И тогда и Евбулид выиграет своё первое, и Евдох получит уменьшенную судьёй сумму, - Нет не годится. Но по суду – то я всё равно получу с него деньги. Нет не то.
Макс обернулся: пока он решал парадокс, Гарсон изменил среду. Сверху светили два белых солнца, планета была безжизненной, красно бурого цвета. Вдруг Максу явилось постижение: система несётся к чёрной дыре, - Максим использовал первый козырь: он отстранился от происходящего на экране стерео фильма с поразительным эффектом присутствия! Ещё задолго до входа грандиозной системы в эргосферу гравитационного радиуса на экране, произошёл эффект засасывания системы в черную дыру, под действием приливных сил: конец эллипсоида планеты, более близкий к дыре деформировался, утоньшаясь под каплю, к дыре. Оба солнца тоже начали вытягиваться но из противоположного чёрной дыре конца планеты, тот что был расположен к солнцам, под давлением сжимающейся гравитацией массы вырвался огромный массив фотонов фиолетового цвета и придержав сжатие солнц, устремился было в пространство. Но затем, под воздействием гравитации, превратившись в сферическую воронку устремился вслед за пропавшей на поверхности чёрной дыры планеты. Всё это было разбавлено распадом частиц в эргосфере.
Макс проснулся и мгновенно вспомнив всё, ринулся звонить доктору, как вдруг увидел его на соседней кровати.
- О нет! – ужаснулся Макс, глянув на соседнюю койку, - Виктор Михайлович! Виктор Михайлович! Только не это!
Он обхватил голову руками и заставил себя собраться с мыслями. Затем, он пьяно встал и побрёл на соседнюю койку. Макс, как в ступоре смотрел на Виктора Михайловича, перебирая все подробности их битвы.
- Виктор Михайлович? – глупо уставился он на него.
Кома! - по мере осознания катастрофы, глаза Макса стали становиться всё уже и уже. Он сел на свою кровать и сжал руками волосы:
- Что делать? Что делать?
Макс безрезультатно пытался разбудить Виктора Михайловича, даже хотел водой его облить – побежал к умывальнику, только дверь оказалась заперта. На его шум выбежала половина этажа. Первой влетела Карина:
- Макс я от тебя не ожидала!
Поражённый последними событиями студент, не слушая её выбежал из комнаты, однако проследовал не в умывальник, а на улицу. И только когда весенний холод пробрался к нем под свитер, он начал различать бордюры тротуара и шум машин.
В это время студенты, окружившие Виктора Михайловича, начали понимать, что что-то здесь не так.
- Может скорую вызвать?
- Давайте вызовем!
Макс бежал назад к общаге, он уже принял решение: страшно, дико, смертельно опасно, но он не отступит, он попытается спасти своего учителя. Ну, что-то он точно предпримет. Ведь Виктор Михайлович попал в цикл, придя спасать именно его, Макса. Но как, ведь они его уничтожат!? Он должен изучить все записи Косски. Освежившись под умывальником, он взял ключи в кармане Виктора Михайловича и не обращая внимание на расспросы, побежал к нему домой в надежде отыскать новые выкладки.
Карина выбежала вслед, кажется, за своим суженным, одевая на бегу пальто.
Чему учил Виктор Михайлович? - рассуждал он, сосредоточившись уже на бегу, - Чем больше циклов ты знаешь, тем ты сильнее! – это он уже сочинял, храбрясь перед самим собой.
По пути к Косски, Макс забежал в библиотеку, набрал кипу книг. Он должен быть готов к решающей битве.
Действовать! Действовать! - проносились мысли, - А как, собственно, действовать? Это герои боевиков должны действовать, стрелять, драться, чтобы спасти планету. Мне же, чтобы спасти Виктора Михайловича и, кстати, потом нам вместе, спасти планету от тотального контроля, - придётся сидеть за книжками, монотонно изучая теорию. А он в это время должен мучиться там. У меня нет времени.
Выйдя из автобуса у дома доктора, Макс шёл, гружёный книгами, в общем-то мало на них надеясь, во что он действительно верил, так это в то, что Виктор Михайлович оставил в своих выкладках какую то панацею, которая может спасти их обоих. Он торопливо перебросил книги под другую руку и поправив верхнюю брошурку, уронил нижний справочник. Макс сложил стопку книг на скамейку и, потянувшись за упавшей, отшатнулся, - соседка Виктора Михайловича Катя подавала ему упавшую книжку.
- Спасибо!
- Позялста! – смеялась Катя.
Однако Макс, тяжело присев на скамью, и не подумал улыбнуться приветливой девочке.
Кома. Макс вновь сосредоточился, только в квартире Косски, обложенный горой книг и каких-то рукописей. Парадоксы, загадки, апории, легенды, иллюзии, фантазия… Как это ужасно, постигать огромные информационные массивы, в короткое время, осознавая, что – его ещё меньше чем ты определил за минимум, - ведь кто-то нуждается в твоей помощи уже сейчас! Причём в помощи облечённых в качество этих самых массивов.
Некоторое время спустя, он выходил из квартиры Косски такой же сомневающийся и трусящий, как и прежде:
- Как я могу найти и проработать все циклы, как я могу их победить, если это служба, целая система? У них каждый день появляются новые приёмы. Как её обойти? Я один, у меня определённое количество приёмов, определённое время сна для их реализации. А если их двадцать, тридцать грёзеров. Это всё, это кома смерть. . Смерть это страшнейший цикл. Он вечен. Человек в коме для окружающих, но на самом деле его уже нет.
Макс, в этот короткий, но ужасный период времени часто встряхивал головой. Как бы стараясь сбросить с себя груз внезапного морального бремени.
- Смерть!
- Смелть это кода голова отламывается у куклы? – с ним заговорила Катя.
- Что? – Макс и не заметил, что рассуждал вслух, - Нет, девочка кукла здесь не…
Стоп! - У Макса появилось чувство, что его задело артиллерийским снарядом.
- Что ты сказала? Ты не знаешь, что есть смелть? – Макс не понимал, дразнит она его или не выговаривает слово.
- Знаю, тока смелть, а не смелть, так мама говорит! – отозвалась девочка.
- Свят, свят! Если она не имеет понятий о циклах, парадоксах она неуязвима! – поразила догадка Макса.
- А ты знаешь, что такое Сон, Грёзы? – вопросил он.
- Да сон, это кода спишь и видишь сказку, - отвечала девочка, - А грёзы, - она на секунду задумалась, - ну это кода грызёшь!
- Примерно так, - сказал Макс, - дети, они ведь все под своё понимание подгоняют, …а что может получиться. Ей же любые циклы нипочём! Она их просто не понимает - решил Макс.
- Ты кто? –
- Катюся!
- Катюша, ты знаешь что такое цикл? – спросил Макс, очертив пальцем круг в воздухе.
- Это...ну...что, что…мотоцикл? – полюбопытствовала Катя.
Вот именно! – подумал Макс, - если она в грёзах и будет в безопасности, то чем она нам сможет помочь? Но с другой стороны, у детей множество вопросов, которые ставят взрослых в тупик. Она может уничтожить всех, именно своей детской непосредственностью. Но только случайно, сама она приёмы разработать и воплотить не сможет! А это нам не подходит.
- Ты к дяде доктору? – как ни в чём не бывало, спросила Катя.
- Надо пробовать! - Он уже горел новой идеей.
- Простите, обратился к Максу молодой парень, шедший мимо, - довольны ли вы своей жизнью, не хотели бы вы обрести вечную благодать, обретя бога?
Максу за время проживания в Новосибирске уже надоели эти горе - миссионеры из различных братств и сестрств. Он частенько был груб с ними, теперь же он даже не заметил религиозного калеку.
- Если бог всемогущ, может ли он создать вещь, которую не в силах уничтожить? – задумчиво спросил Макс в воздух. Казалось он принимает какое-то решение.
Шестёрка божий шибко призадумался над этим парадоксом. Долго ещё он чесал в этом направлении свою репу и через два месяца тяжёлых размышлений ушел из братства.
- Катя, - Макс старался не сбиться с найденного такта, - Вот смотри: ты двумерное пятнышко на солнышке, как ты выберешься оттуда?
- А зачем? Мы будем иглать!
- Солнышко живое? – спросил Макс.
- Канешно! Такой большой, а не знаешь!
- А представь, что ты зашла в комнату, а дверь захлопнулась и замок на другой стороне!
- И я не могу выйти? – спросила Катя, как спрашивала у мамы разрешения.
- Можешь, более того ты должна оттуда выбраться!
- А как? – непринужденно вопросила Катя.
- А как хочешь, запретов нет!
- И мамы нет?
- Никого! Ты можешь всё, во что веришь!
- Всё, всё, всё? Как в мультике?
- Да, да! Как в мультике, как в сказке!
- Тогда я нарисую дверь и игрушки и выду! – заявила Катя.
- Какие игрушки? – не понял Макс.
- Игрательные! – Катя удивлялась: такой большой и такой глупый.
- А ведь она выйдет, он не выйдет на таких условиях, и никто из взрослых не выйдет, мы не поверим в эту «дверь», а дети легко. Ребёнка невозможно поймать в цикл! Для него нет циклов, если нет ограничений мамы и папы! – частично заблуждался Макс.
- Катя, а ты хочешь в сказку? В сон?
- По телевизолу?
- Нет! По настоящему! Как во сне, но только, наяву?
- А где? - не поверила она.
- Ты заснёшь у дяди доктора и очнёшься там, в сказке, где всё можно!
- Ааа, - не поверила она, - меня мама так дулила! Что бы я спала!
- Но я не твоя мама, и мне то не надо чтобы ты спала! Мне надо, чтобы ты очнулась и сделала то, что я попрошу во сне, в сказке!
Катя недоверчиво смотрела на Макса. Опять её пытаются обдурить.
- А игрушки будут? – решила она не перечить взрослому.
- Да, и мамы не будет? Никого только то, что ты представишь!
- Дома?
- Что? А! Пойдём! – они встали с бордюра, и пошли навстречу выходящей из подъезда Косски, его соседке.
- Мы будем прямо спать? – спросила Катя.
- Да, я же говорю, ты попадёшь в сказку!
Соседка насторожённо посмотрела на них: Спать? Сказка?
Они прошли в квартиру Косски и Макс, посадив её перед собой, объяснил ей всё, что она должна делать, чтобы очнуться во сне.
- Всё поняла? – он задёрнул шторы.
- Да! Тока ты спакойной ночи скажи! – попросила Катя.
- Спакойной ночи!
- Нет не спакойной ночи, а спакойной ночи!
- Спокойной ночи! – Макс удивился, с какой лёгкой непринуждённостью, дети придумывают себе подходящие иллюзии. Он не знал, что это просто детская привычка, к которой её приучила мама, - Катя действительно долго ворочалась, если ей не скажешь на ночь Спокойной ночи! И обязательно, чтобы не кривляясь, не смеясь.
- Спакойной ночи! – ответила Катя.
- Спи!
- Нет!
- Что?
- Скажи Спакойной ночи!
- О, боже!
- Скажи!
- Спокойной ночи! – Макс вышел под её ответ, в надежде скорого поворота событий в нужное благоприятное русло, очень небольшой надежды, но всё же, кто знает…
Макс конечно не задумывался об ответственности – ребёнок может оказаться в смертельной опасности, но его собственный страх и отсутствие практики очень быстро взрастили его веру в детскую гениальность и неуязвимость.
Однако недостаток моральных устоев всегда компенсирует неопытность, - за какие-то минуты, обучить грёзам человека не возможно, тем более ребёнка. Наивный Максим, пребывая в отчаянии, сам не отдавал себе отчёта в этом. Чтобы Катя, маленький шустрый ребёнок, постигла грёзы, правила, сложнейшие приёмы, не говоря уже о том, чтобы она заснула посреди дня!
Катя ворочалась уже почти полчаса. Макс, в это время, поостыв, вновь обложившись книгами на кухне, размышлял над текущими событиями. Его пылкая идея с ребёнком, кажется, канула в небытие. Он даже посрамил себя, что ожидал от ребёнка того, что однажды не смог сам. Нет, несомненно, она сможет, когда-нибудь. Но теперь, теперь надо работать.… Вдруг Макс стукнул себя ладонью по глазам: но ребёнка можно отыскать в грёзах! Всех детей! Возможно это выход, ведь у бесконечного множества детей обязательно найдётся на нужный момент фокус – другой, для взрослых. И когда Макс, уже собрался будить ребёнка, чтобы впасть в решающую битву в грёзах, - в дверь позвонили.
На пороге стояли: Мать, отец, озабоченная соседка и восемьдесят два любопытных.
- Где моя дочь? – вопросила мать, входя в квартиру и падая на пол.
- Это он её увел спать! Сказки рассказывал! – язвила в такт соседка-свидетельница, грохаясь на пол от нарушения перспективы.
- Но она и спит, в спальне. – Макс понимал: пытаться объяснять такую ситуацию бесполезно, ему придётся довольствоваться мерой испорченности этих людей. Он попытался помочь подняться группе тревожных, к которой, с ускорением свободного падения, присоединились и остальные, повторяя, как хирурги на операции:
- Ой, ой, ой!
Группа тревожных, за судьбу невинной девочки, ругая это шарлатанство, продвинулась в спальню. Отец, предложив первым осмотреть спальню, со словами: «Меня на этот шабаш, не возьмёшь! Посторонись!» - благополучно ударился лбом о закрытую дверь спальни, на которой было изображено то же, что должен увидеть человек в случае, если эта чёртова дверь была бы открыта! На ней просто было приклеено фото раскрытого дверного проёма. Группа зашла таки, держась, друг за друга, в комнату: остановившись перед входом в подвал, находящимся прямо у кровати и - О чудо! - Катя действительно спала! Спала днём! Невинным же сном! Впрочем, она тут же проснулась, слезла с кровати и прыгнула, - О, ужас! - в подвал. Нет, и вход в подвал тоже был нарисован. Глаза в этой квартире были вредны.
Папа, крича через «подвал», строго вопросил:
- Что тебе говорил дядя?
- Он меня дулил, как мама, чтобы я спала! – возмутилась, подойдя к нему, Катя.
- Видимо я не смогу доказать вам факт обычного человеческого гостеприимства! – подхватил Макс.
- Всё равно вы не имели права уводить ребёнка с улицы! – сказала мама идя к двери, и…, в общем-то, не желая ссориться, уже нащупывала в проёме входной двери, дверь же. Проходящий мимо сосед, с удивлением посмотрел на неё.
Группа продвинулась к выходу и Катя крикнула уже на выходе, выглянув из-за соседки - свидетеля скрупулёзно пытавшейся распихать части своего тела, в свободные просветы двери:
- А я сон видела, про игрушки!
- Сейчас ты будешь спать! – дёрнула её мама за рукав.
В годы Макса у человека ещё не вырабатывается круг высших убеждений, принципов за которые можно пожертвовать жизнью. Поэтому ему очень сложно было принять своё, похоже последнее серьёзное решение в этой жизни. Он остался один, наедине с целым миром несбывшихся человеческих надежд, - грёз. Теперь видимо грёзы навсегда останутся грёзами. Однако действовать, пусть и в последний раз в жизни он должен. Видимо вызвать массу реальных людей в свою среду не так сложно. И молодой юноша, обделённый пропагандой, перед лицо смертельной опасности, просто растерялся, хаотично пытаясь нащупать пути, ведущие к спасению. Случай с Катей, как раз показал одну такую стезю. Ни один рациональный, ответственный человек, - Лайт например, никогда бы не задержался более мгновения на такой несостоятельной, с точки зрения целесообразности, идее. Но как раз не он ли боялся обнародования методики в конгломерате рассеянности, в мире безумных идей и творческого самоотречения. Где невероятный хаос творческих взаимоотношений и особых социально-демографических факторов, порождает, подчас, идеи такой культурной нужды, на генерирование которых самой совершенной формально-логической машине, потребуется миллион лет. Жаль только, что большинство этих идей вновь оправляются в небытие непознанного, забытые за горой низменных бытовых проблем и грудами новых текущих открытий.
Карина следовала из самого общежития за, казалось, обезумевшим Максом до самого дома Виктора Михайловича и плакала. Не понимая что происходит, она боялась за Макса и за себя, за свою, как ей казалось, уже состоявшуюся семейную жизнь. Однако догнать не похожего на самого себя Макса и спросить его обо всём она не осмелилась.
Теперь она сидела на скамейке возле дома, не решаясь войти в подъезд.
- Доктор Косски Виктор Михайлович, здесь проживает? – к Карине не заметно, как тень, подошли двое мужчин.
- Да! – она выразила скорее догадку, потому что где живёт Виктор Михайлович она не знала, но раз Макс пришёл сюда… - Да!
Карина решила пойти вместе с мужчинами, она ощутила прилив смелости, - вместе не так страшно. Вместе с киллерами. Стейн, как настоящий профессионал, подстраховался на случай собственной неудачи: приказ должен быть выполнен.
- Не надо было у неё спрашивать! – проговорил главный киллер подчинённому, нас должно видеть как можно меньше людей!
С этими словами из подъезда стали выходить любопытные, наблюдавшие сцену в квартире Косски:
- Поразительно…да сажать за это…надо просто запоминать всех чужих…и следить, следить, следить…
Только ушли “родственнички”, в дверь снова позвонили. Макс открыл дверь – как стоял повернувшись к ней боком, и именно поэтому первая и последняя пуля прошла мимо головы.
На пороге стояли двое незнакомцев с пистолетами в руках. Макс шмыгнул в спальню. Киллеры, вбежав в прихожую, попадали на пол от нарушения перспективы.
Карина обезумев от неожиданности беззвучно закричала, закрыв руками лицо и в тупом оцепенении вбежала в квартиру – там был Макс. Она от того же от чего падали все в этой квартире, кувырком от возникшей инерции, заползла на кухню и закрыла дверь. Однако киллеры даже не заметили её, они пытались, мешая друг другу, с грохотом бежать за целью, в спальню.
Выбор у киллера невелик. Либо убиваешь ты, либо потом убирают тебя. Первый который был главным, разбежался было в спальню за Максом, но сильно шарахнулся о закрытую дверь спали, на которой висело фото её проёма, - открытой двери. Пролетев по инерции на два шага дальше, кил-босс, «чуть не упавший в погреб», нарисованный на полу, резко отпрянув от него, потерял равновесие, и, падая назад, ударился о косяк закрывающейся уже злополучной двери. Секунда, не более, а киллера – профессионала, решившего множество судеб теперь хоть, в салат кроши, - не очнётся. Второго киллера, полсекунды наблюдавшего за перипетиями судьбы своего босса, хватила сзади, сковородой по голове, Карина. Она, по фильмам знала точно, что слабой женщине мужчину можно свалить только сковородой по голове.
А вот это уже не иллюзия! - мелькнула в голове второго киллера самая трезвая в его жизни, мысль.
Макс! – испуганно закричала Карина, - я побегу звонить в милицию!
Макс, уже связывающий первого убийцу, согласился, чувствуя как его, начиная с пяток, заполняет волна животного страха за свою жизнь. Макс сел на спину одному из киллеров, обхватил голову руками, пытаясь напряжением и дрожью выгнать из себя страх. Самое страшное, что он испытывал в жизни, лежало сейчас на его жизненном пути, впереди, прямо поперёк его будущего. Сложнейший барьер. И обойти этот ужас, он не мог. Умом он понимал это, но как часто понимание и чувства разнятся, заставляя совершать прямо противоположные поступки, разнятся с такой силой, что человек порой забывая о рациональном, поддаётся безрассудному. Вот и теперь Максу то хотелось бежать выручать Виктора Михайловича, то сжаться маленьким комочком, в одном из захолустных уголков этого города. Он медленно спустился по лестнице на улицу, - здесь сейчас будет кавардак, надо двигать в общагу.
Это конец, мне их не одолеть - Максим не знал, что ему делать. Вернее знал, знал как ему погибнуть, как не спасти доктора Косски, знал, как стать навечно растением, но всё это ни его, ни окружающих не устраивало. А как прекрасно всё начиналось, сказка, невероятные перспективы, приключения и как фатально горько всё заканчивается.
Макс, то поддающийся чувству страха и допускающий отсрочку свой бенефис до завтра, то, наоборот в порыве праведного гнева рвущийся в грёзы, - подойдя к общежитию, шёл уже без эмоций и мыслей, с видом обречённого человека шёл туда где, сосредоточился центр его вселенной, туда, где находился теперь самый значимый для него человек, потому что в этом мире, на планете Земля для него сейчас существовало, только одно единственное направление – долг. Его долг перед человеком пожертвовавшим собой ради него.
Какая-то предательская часть Макса радовалась, когда он замедлял шаг, но совесть тоже не дремала, тут же атакуя слабый организм всеми мыслимыми инструментами нравственности. Сейчас, похоже, был её выход: Максу стало одновременно и стыдно за оттягивание момента грёз и отчаянно беззаботно за свой героизм, даже слёза скатилась по щеке. Но может, это начался дождь?
…
Карина вызвала милицию.
Сегодня было довольно тепло, нет-нет покрапывал дождик, и сегодня шляпа, надвинутая на глаза, и большие тёмные очки майора Шёпота, наконец-то были оправданы погодой. Он прикурил стоя возле подъезда доктора Косски.
Майор Шёпот любил появляться эффектно, сзади, незамеченным, но сейчас впереди никого не было и он нервничал.
- Они здесь! – крикнула ему Карина в окно, имея в виду киллеров.
- Плекрасно! – отвечал возбудившийся работой Шёпот.
Наконец подъехала машина опергруппы.
- Что такое, я вызвал пять групп! – возмутился Шёпот.
- Никого нет, кто на свадьбе у авторитета, кто левачит на рынке! - отвечал один боец.
- Может вызвать скорую помощь, они всегда на работе! - предположил другой.
- Но киллеры связаны и в отключке! – сообщила Карина.
Но майор их не слушал, он давал указания:
- Дом окружить, шесть снайперов на крыши, пятеро бойцов со мной!
- Но нас всего четверо! – ответили бойцы.
- Невозможно работать! – возмутился Майор, - Идите все, за мной!
Они поднялись на этаж.
- Преступник рядом, мы дышим ему в зад! – уверил он своих подчинённых.
- Я слева, предупредите всех по цепочке! – обратился Шёпот к ближайшему бойцу.
- Шёпот слева, Шёпот слева!
- Я справа, ломайте дверь!
- Шёпот справа, Шёпот справа!
Группа захвата, разбежавшись, влетела в квартиру, заваливаясь друг на друга и недоумённо озираясь вокруг.
- Простите, я должна была вас предупредить! – извинилась Карина.