Расскажи. или Расскажи мне

Ты думал о завтрашнем дне? Нет. А почему затих? Я думаю о не сбывшимся. О том, что могло произойти, но не произошло, как бы я этого не желал. Как давно это случилось? Я был молод и наивен, но верил, что всё в моих силах и в моей жизни и во мне. Разве не так? Тогда я думал о том, что это не обойдёт меня. Ведь я это я и бес себя я не обойдусь, бес своей судьбы. А оказалось – я не судьба и не правитель её и, тем более, не свой собственный. Что случилось? Это страшно банальная история. Я влюбился в девушку…
Я шел по асфальту летним, солнечным днём, размахивая руками. На мне была тёмно-серая футболка, синие джинсы легкие летние тапочки и тысяча желаний. Повернув, я выходил из-за разросшихся зелёных кустов и наткнулся на компанию. Довольно близко от меня стояли три девушки, о чём-то разговаривали. Мы были знакомы. Одна – стоявшая ко мне лицом – подняла голову и улыбнулась. Это была Она. Её подружки тоже обратили на меня внимания, мы поприветствовали друг дружку, и я встал с ними. Мы долго стояли и болтали о самых разных вещах. Потом одна из них предложила прогуляться, и мы двинулись в сторону нашего любимого места. По дороге туда наша компания делилась планами на это лето, тогда я с огорчением узнал, что Она уезжает. Одно совсем чуть-чуть успокоило – Она вернётся скоро, через две недели.
Пройдя через ограду – так мы называли небольшое место, где росли очень высокие двух метровые цветы; они были похожи на подсолнухи, но бутоны были розового цвета, а середина чёрная-чёрная, и пахли очень приятно: свежий и мягкий аромат, он совсем не мешал – мы вышли на поляну, окружённую не высокими деревцами. Близко к “выходу’’ стояли какие-то старые развалины, от которых исходило какое-то непонятное, но греющее душу тепло. Странно. На поляне стояла маленькая лавочка, чуть обросшая травой. Мы сели на неё и стали ковыряться в себе. Немного поковырявшись, мы начали фантазировать о происхождении этих развалин, цели их создания и причине их развала. Было понятно, что эти руины были чьим-то домом, тихим и красивым домом. Я предложил полазать по этим обломкам, но девушки отказались. Я же встал и пошёл к доскам деревянного пола, они выглядели так, будто наступив на них, они развалятся в миг. Подумав на сколько я готов провалиться в подвал, наполненный не известно чем, я наступил на край. Уперевшись об него, я сильней нажал на него: доска чуть скрипнула и с треском сломалась – еле удержавшись, я быстро убрал ногу. Обломок упал с грохотом вниз. От испуга моё сердце колотилось, как будто отбивало марш. Она подбежала к краю и посмотрела вниз, где скрылась доска:
-Ты что! Осторожнее. Глубоко там, как ты думаешь?
-Хм. Не знаю. Хотя, думаю, нет.
-Проверим?
-Давай. Чур, я первый!
-Поздно. – Она сделала вид, что прыгает. - …
Подошли наши попутчицы.
-Ого!
-Темно там. Фонарик есть?
-Давай, доставай свой прожектор, - сказала Она мне, улыбнувшись и сковав своей улыбкой моё сердце.
Зачем так, подумал я.
Прошло время, и солнце начало опускаться за страницу этого дня. Мы так и не придумали толком, откуда и почему взялось это здание. У нас возникали самые несуразные идеи. Кто-то предложил, что в этом доме жила семья кровожадных сумасшедших. Они заманивали гостей, убивали их, а потом хоронили у себя в подвале. А маленький сынишка баловался с какими-нибудь трупами, делая из некоторых мумий. Маньяки-гении. А потом пришла мысль, что в этом доме жила одна добрая женщина, которая отрешилась от всего мира, потому что была нема и другие её не понимали, а ей муж умер. В общем, на ум приходили полностью не логичные и абсурдные мысли по поводу этого развалившегося дома – кровожадности и романтизма в них не было предела.
С наступлением сумерек, наша компания вернулась к дороге, и мы разошлись у кустов, у которых и встретились.
 Так прошёл один из дней с Ней.

А ты думал о завтрашнем дне? Нет. О чем? О том, что произошло со мной вчера. А что это было? Это – наверно, как и со всеми бывает – избито, но как всегда неожиданно. В моём возрасте все такие и всё такое – никого не обходит стороной. Это интересно и порой забавно. Но я не знаю, что выйдет из этого дальше.
Вчера я весь день был дома. Ничем не занимался. Или занимался какой-нибудь ерундой. Просто тратил время, как богач разбрасывается бумажками во все стороны. Странно как-то: на своём заваленном столе я рылся в куче, и из каких-то бумажек выскользнула фотография, как будто почтальон просунул письмо в почтовую щель. Я на секунду оторопел: откуда в моём бардаке фото? Я взял снимок. Он был чёрно-белый, не мятый, совсем не мятый, глянцевый. На фото была девушка лет двадцати шести-двадцати восьми лет в сорочке. Она сидела полу боком к камере: голова немного опущена и, лицо повёрнуто на три четверти, не длинные блестящие чёрные волосы заправлены за чуть оттопыренные уши, глаза опущены, правильный, не длинный нос, полные губы, рядом рука, в которой она держала сигарету, затягиваясь. Красивая шея, плечи, – с правого плеча слетела лямка – она сидела, положив ногу на ногу, другой рукой приподнимая край сорочки. Итальянка. Она была красива, даже очень красива. Я перевернул фото, но на другой стороне ничего не было – жаль. Мне стало интересно, как это попало сюда. Но ничего не приходило в голову. Странно.
Я оставил её на столе и пошёл на кухню. Через час я вернулся в комнату. Итальянка всё ещё курила. Я посмотрел на неё: большие глаза, длинные ресницы. Вдруг мне стало интересно, какого цвета у неё глаза. Я сидел и представлял разные варианты: карие – слишком обычно, хотя итальянки кареглазые, но мне казалось, что у моей итальянки совершенно не карие глаза. Тогда какие? Зелёные? Предложил я себе и, мне показалось, что, если бы у неё были зелёные глаза, она была бы холодной, может, высокомерной и эгоистичной женщиной – и мне это не понравилось. Серые? Может, поэтому взгляд её был опущен – что бы не портить цвета: для меня чёрно-белые фотографии всегда выражали куда больше, чем цветные, ведь в них гораздо больше, чем просто чёрного и белого. Но нет – у неё серые глаза?! – значит, она неинтересна и пуста, как стакан. Я подумал, какие ещё есть цвета. Песочные… Ну нет, это никуда не годится: маленькая девочка-дурнушка с жёлтыми глазами! Я усмехнулся. Я подумал о сочетании цветов, но отбросил эту мысль сразу: только один цвет, никаких сочетаний – для меня такие люди не полны, а эта девушка выглядела как что-то полное, без дополнений и исключений, может, она играла на камеру, даже если и так… Ничего, не придумав, я решил оставить это до следующего бездельного раза.
Прошёл день и, я ложился спать, когда понял, что мой стол разобран. На нём ничего не было – всё убрано. Фотография пропала так же, как и все бумаги, мелкий мусор и остальная мелочь. Я не мог представить, куда она подевалась. Я пошёл в комнату родителей, просмотрел все альбомы, но в них ничего не нашёл, кроме семейных снимков и, заложенных поздравительных открыток. Я полазил по тумбочкам и полочкам, но там тоже ничего не было, хотя, если бы там что-нибудь было, кроме косметики, белья, старых плёнок и другого барахла – это было бы чудом.
И тут я догадался – плёнки! Если она оказалась у нас дома, значит, скорее она должна быть на какой-нибудь из этих плёнок. Я быстро достал все плёнки и начал просматривать их на свет. Но нет – ничего, даже близко ничего. Я с надеждой, что просто пропустил этот кадр, просмотрел внимательнее ещё раз все плёнки. Нет. Я тщетно пытался угадать, куда могла попасть эта фотография.
Пока я думал, пришёл отец. Я спросил, не брал ли он одну фотографию у меня со стола, он ответил, что не брал.
-К твоему столу страшно подходить: тронешь одну бумажку и, тебя накроет лавина макулатуры!
Я начал с опаской подозревать, что она попала в мусорку, как и большая часть всего с моего стола. Мне совсем не хотел так скоро расставаться с этим листочком.
Было одиннадцать – начало двенадцатого ночи и, как я не хотел, но меня сильно клонило в сон и, я нехотя пошёл спать. Накрывшись тёплым одеялом и закрыв глаза, я тут же провалился во тьму, потеряв все мысли, связывавшие меня с сегодняшним днём.
Мне приснился сон. Я сидел на кресле, вытянув ноги. В руках я держал тот самый снимок. Я долго смотрел на него, на эту девушку. Странно, но я не мог отвести глаза от него – не потому что не хотел, наоборот – я даже не мог моргнуть, но глаза не болели. Я хотел осмотреться, где я, но не мог повернуть головы, вообще не мог пошевелиться, как будто меня облили воском, он застыл и, всё, что я мог это дышать. И вдруг всё исчезло. И я проснулся у себя в комнате. Ничего, не поняв, я встал.

По-моему это не избито! Я имел в виду то, что это похоже на то, как будто я нашёл себе кумира и теперь гоняюсь за ним. Глупости! Не думай ты так. А расскажи мне, что случилось потом с вами. Со мной?
Я помню, как через три дня Она уехала. Я ждал того дня, когда Она вернётся. Порой, мне было тяжело. Часто я не мог сообразить, какой был день и, сколько ещё осталось. Но, к счастью, я обсчитался на целых два дня и чуть не вскрикнул от удивления и радости, когда увидел Её, шагающей с сумками к дому. Она меня не увидела: шла впереди. Я подбежал к ней, предусмотрительно перейдя на спокойный, беззаботный шаг за пару метров до неё.
-С приездом! Как там дальние страны? Или мы, всё-таки, одни в этом мире?
Она повернулась, приветливо улыбнулась – я чуть ни кинулся ей в ноги – и, опустив сумки, обняла меня.
-Привет! Рада тебя видеть! Как ты, скучал?
-Если только по бесплатному мороженному. – Она часто покупала мне мороженное, когда мы заходили в магазин. Я был не против.
-Так и думала.
Я взял сумки, и, мы пошли к её дому. Она ещё больше загорела и, мне это ещё больше нравилось.
-Что сегодня будешь делать?
-Не уверена, но, может, пойду гулять.
-А пойдём к нашим развалинам! Сегодня отличная погода, дождя не будет, так что, мы можем спокойно побродить по этим дряхлым…
-Вот-вот, дряхлым.
-Ну, ты поняла.
-Я пойду, но не сейчас, поЗже.
Я улыбнулся. Мне всегда нравилось, когда она выделяла какие-нибудь буквы в словах. Мы дошли до места и попрощались, договорившись, что созвонимся.
 Прошла первая половина дня и, я не вытерпев, позвонил ей. Мы договорились выйти через три часа. Но и это время я не мог провести в спокойном ожидании, мне хотелось бежать к ней, скорей. Плевать на эти три часа! Но, к сожалению, я не имел возможности. Было ужасно долго и невтерпеж. И, когда оставалось ещё двадцать семь минут, я быстро оделся и пошёл к Её дому. Дошёл я за минут пять-шесть, остальные двадцать ждали меня у её подъезда. Понемногу, я начал подходить к двери, зашёл и медленно начал подниматься на второй этаж – никогда ещё в жизни я так не поднимался по лестнице. Поднявшись на пролёт выше, я посмотрел на часы – пятнадцать минут! Боже, как долго! Что ж, я двинулся дальше, но в два раза медленнее. Когда оставалось не меньше восьми минут, я не выдержал и кинулся к двери. Я позвонил, услышал, как за дверью шагают открыть и, замер. Дверь отворилась, за ней стояла Она…
Мы шли по гигантской клумбе, – как мы называли место с высокими цветами – моё мороженное закапало вниз.
-Эх, не успел!
Она повернулась, луч солнца проник через стебли и бутоны, розово-оранжевые оттенки упали на её лицо, подкрасив её смуглую кожу и предав теням на её лице лёгкий фиолетовый свет. В глазах отражались последние часы этого дня. Я почувствовал, как горло пронзает копьё чего-то жгучего и, в животе залетали не только бабочки, но и мотыльки, и ночные бабочки. Ноги меня еле держали, а руки начали трястись. С силой, успокоив весь этот фейерверк чувств в себе, я сглотнул кусочек мороженного, он сразу же охладил моё горло и, я закашлялся. Слёзы брызнули из глаз и, я сквозь смех и кашель пытался успокоить этот приступ. Она постучала мне по спине:
-Ну-ну, не плачь.
Я разогнулся – мы вышли на поляну. Развалины так же стояли, не тронутые никем, кроме времени. Мы прошлись вдоль стоящего куска стены выцветшего бежевого цвета. В стене было окно, стёкла которого были разбиты и, только треугольный обломок стоял в раме, как свидетель пролетевшего не известно когда камня. Дом был действительно не большой, даже маленький.
-Выглядит так, словно это изначально была просто одна большая комната со стенами, окнами и входной дверью.
Я кивнул. На остатках пола мы увидели обрывки пожелтевших листов: на каких-то из них было что-то написано, но всего на листках пяти, шести – все остальные были совершенно пустые. На полу, в углу лежали осколки стекла. Стена, что должна была продолжать угол, обвалилась уже давно и, кирпичи валялись вокруг отчасти целого куска угла. Лак на досках почти стёрся и, кое-где дерево сильно разбухло от влаги и, от этого пол вздыбился и выгнулся. Крыши давно не было, может её растащили или ещё что, но на полу даже напоминания о ней не осталось. Пройдя вокруг, я предложил залезть:
-Зайдём погостить?
Мы прошли по мостику из каких-то брёвен и остановились в бывшем центре помещения: от всей комнаты остался приличный треугольник, включая стену и куски торчащей на противоположной стороне комнаты. Пол кончался чёрной ямой, в которой я тщетно пытался что-то разглядеть. Земля под огрызками стены была сырая и рыхлая. В любой момент кирпичи могли посыпаться вниз.
Она подняла один из листков. На нём было что-то нарисовано, но изображение размылось и, было настолько не чётким, что невозможно было даже предположить, что нарисовано на нём.
-Это кусочек крыла, - сказала она.
Я присмотрелся и увидел, как мне показалось, верхний кончик крыла.
-Оно странное. – Оно напоминало лист от дерева, как будто его кто-то не ровно порвал.
-Интересно, что хотели нарисовать? Наверно какую-нибудь фею или бабочку.
-Хм.
Мы одновременно вздрогнули: с шумом и грохотом одинокая часть стены съехала вниз, разваливаясь, бухала где-то глубоко на дне.
-Долго она летела. Здесь глубоко! Не похоже на подвал.
-Мне тоже так кажется, - поддакнул я.
Солнце садилось. Она подошла к окну и аккуратно облокотилась об остатки подоконника. Я присоединился к ней.
-Как ты думаешь, здесь жил художник?
-А может биолог, какой? – предложил я.
Мы немного понаблюдали за закатом. Точнее, Она наблюдала за закатом, а я украдкой, отклонился чуть назад и разглядывал её. Всё выглядело, как в романтическом фильме: дул лёгкий ветерок, было тепло – и я был на большом и чистом небе от счастья. Тогда я восторгался жизнью.
Но всё закончилось: мороженное было съедено, мы вернулись домой, солнце село, а я заставил себя сказать Ей пока и зашагать домой.

Ты искал сегодня эту итальянку? Да. Ты нашёл её?
Я надеялся, что мама куда-нибудь задевала её. Но она ответила, что не видела никакой фотографии, когда убиралась. Я огорчился. Я не знал, где она может быть. Мне начало казаться, что это какая-то шутка, а, может, мне всё привиделось от безделья-то. Но мысли о фотографии меня не оставляли. Я точно знал, что всё это было и, это всё начало меня страшно забавлять. Вот растяпа! Не могу даже сообразить, куда снимок дел. Всё утро я был занят и, как-то, всё вылетело у меня из головы. Обед, ужин – они прошли.
Я пошёл выгуливать пса. Мы свернули от подъезда налево, и пошли в поле. Там я отстегнул его, и, он рванул на волю. Я медленно брёл в его сторону: руки в карманах, голова опущена, поводок свисает с левого запястья. Тут я вспомнил опять о насущном, но оно уже не тревожило меня так сильно. Я решил, что странный случай единственно, что сделал – разнообразил мои будни. И оставил эти мысли.
Набегавшись вволю, лохматый вернулся, я не стал пристёгивать его и, мы вернулись домой, когда солнце почти село. Первые звёзды проткнули потемневшее небо. Я представил, как бы оно смотрелось, если бы звёзды светили и, тонкие лучи света падали на землю. Кто-нибудь возьмёт, перевернёт её, потрясёт, просевая это всё через громадное сито и, ничего не останется… или останется. Не знаю. Сегодня у меня на это фантазии не хватило.
Придя домой, мы с лохмой помылись и отправились спать. Родители смотрели какой-то фильм, а нам совсем не хотелось присоединяться. Я быстро спрятался под одеяло, а белый хвост всё искал место поудобней. Я быстро заснул.
Ночью стало жарко, я отбросил одеяло. Не уверен, спал ли я, не спал, но, открыв глаза, я увидел, что сижу на деревянном кресле. Странное кресло. Выглядит как обычный деревянный стул без обивки, только от сидушки шли деревянные подставки для ног. Я сидел, вытянув ноги… Это сон, подумал я. Ну, конечно, что же ещё это может быть. Как и в прошлый раз.
На этот раз я мог двигаться. Я огляделся. Странно: вкруг меня была тьма, я ничего не видел, вообще. Свет был, но падал он только на меня. Я нагнулся – и тень странная: её было еле видно, как будто ниже меня свет что-то не пропускало. Я посмотрел на верх – и свет странный… Надомной непонятно что светило или светилось, как-то блёкло и не ярко. Как-то серо… Как я не пытался, не мог ни под каким углом рассмотреть, что это такое. Как будто воздух светился надомной и вокруг меня. Я попробовал встать, но я упёрся во что-то упругое – стены? Я опустил взгляд на ноги, свет сразу стал ярче. На коленях лежала фотография.
Итальянка так же сидела и затягивалась: глаза смотрят вниз, бретелька сползла с правого плеча, чёрные, густые волосы за оттопыренными, но аккуратными ушами. Я не понимал, что происходит и почему – но это проскользнуло у меня в голове так быстро, что я и не заметил. Я взял фото в руки, чуть наклонился вперёд. Я пристально рассматривал её, каждый миллиметр снимка. Я так долго смотрел на неё, что изображение расплылось, а потом в глазах начало темнеть. Я моргнул. Тут я увидел, как она отвела руку с сигаретой, вдохнула дым и медленно выдохнула, сложив губы трубочкой. Длинная, густая струйка дыма долго выходила из её рта. Дым заполнил фотографию, скрыв изображение. Я помахал снимком, пытаясь проветрить его. Посмотрел – всё как было. Странно.
Я смотрел на неё, она не двигалась. Взглянув на её глаза, я попробовал представить: какого же они всё-таки цвета. Я облокотился на спинку кресла, свет стал тускнеть, будто его что-то закрывало – прозрачной пеленой, которая становилась плотнее и плотнее: всё чёрно-белое, вдруг понял я – и я, и кресло, и моя одежда, и пол. Странный сон.
Я наклонил голову, посмотрел на фотографию. Что странно, так это то, что тени от моей головы на снимке не было. Ну конечно, уже почти стемнело. Я рассматривал лицо итальянки. Она красива, подумал я, и, она посмотрела на меня ярко голубыми глазами. Я был ошеломлён! Чистые, голубые, как… я не знал с чем сравнить. Такие настоящие… От радужки расползлись белёсые узорчики. Её глаза были как небо. Высокое, не дотянешься, большое… И бесконечное, как печаль о не сбывшимся.

Сколько лет прошло с тех пор, как ты видел её последний раз? Много. Ты жалеешь, что не попрощался с ней тогда? Я?
Тот день прошел, и, казалось другого не наступило. Так получилось, что мы разъехались на какой-то период: наша семья в …, её – в …. Прошло не мало времени, но и не так уж много, что бы что-то забылось и изменилось. Но вернулись мы совсем разными. Мне так же было шестнадцать, а она выросла и была уже не для меня или я не для неё. Мы встречали друг друга довольно часто, но почти не общались. Всё исчезло: наша дружба, то лето, и мороженное я больше не ел – она мне его уже не покупала, а я не хотел довольствоваться этим один, хотя без неё… с ней оно было вкусным, а без неё холодным. Не знаю, почему так произошло, просто так бывает, наверно. Вот так, непонятно и…
Я ходил к развалинам не раз. Там я стоял и вспоминал, как она подняла тот листок. Он всё ещё лежал на подоконнике – прилип. Я аккуратно отлепил его: на нём было непонятное тёмное пятно. Крылья, подумал я, это были крылья. Но мне кажется, что не бабочки и не феи. Это были мои крылья, мои. Я остался в прошлом…
Пол пронзительно громко скрипнул и резко проломился. Он летел в полной темноте. Падал, падал, падал. Думал, что это всё и пожалел, что у него нет крыльев, что бы взмахнуть ими и подняться. Вернуться к ней и сказать, что этот дом никто не строил – он просто стоял здесь всё время. Он сжал лист и в этот момент очень мягко опустился на что-то упругое, съехал по нему и оказался в чёрной комнате рядом с каким-то непонятным креслом, в котором сидел человек и держал в руке Её фотографию.
–А ты что здесь делаешь?
-Сплю.